Том первый
Адам, Ева и другие потомки обезьяны
16. Языки пламени
Мы привыкли к этой фразе — «языки пламени», и даже не подозреваем, что пламя может быть связано не только с языком, как с частью тела, на которую похожи всполохи огня, но и с языком, как речью.
А между тем, такая связь существует. Весьма вероятно, что австралопитекам и Хабилисам мешали говорить их мощные челюсти и крупные зубы, которыми они без труда могли разрывать сырое мясо.
Но Эректус уже на ранней стадии своего развития совершил одно открытие, которое, пожалуй, сравнимо с изобретением каменных орудий, а может, и превосходит его.
Мы не можем представить себе человека без орудий труда — но мы также не можем представить себе человека без огня.
Скорее всего, Эректус еще не умел разжигать огонь — но он научился его использовать.
Главный источник огня в природе — грозы, и молния ударяет в дерево не так уж редко. От этого случаются лесные и степные пожары, которые порой выжигают все живое, а порой только пробегают стремительно, съедая хвою и сухую траву и не трогая сочные зеленые растения и живые стволы деревьев.
Потомки водных обезьян наверняка могли скрываться от таких пожаров в воде, а потом лакомиться дичью, которую испекла для них сама природа.
Но только Эректусы оказались достаточно умны, чтобы целенаправленно использовать огонь, подаренный им природой и сохранять его из поколения в поколение.
Этому есть два доказательства — прямое и косвенное. Прямое — это семиметровый слой золы в китайской пещере, где жили синантропы. А косвенное — это относительно меньшие размеры челюстей и зубов у Эректусов по сравнению с австралопитеками и Хабилисами.
Такое изменение может означать только одно: мощность челюстей перестала быть для Предка вопросом жизни и смерти. Теперь одинаково хорошо выживали и те, у кого были сильные челюсти, и те, у кого они были слабее. Больше того, последние стали доминировать и довольно скоро в популяции Эректусов остались только они.
Как это можно объяснить? Очень просто. Эректус стал готовить пищу на костре, и теперь, чтобы откусывать и разжевывать куски мяса ему не требовалось прилагать больших усилий.
Зато Предки с более скромными челюстями были лучше приспособлены к членораздельной речи. И стаи, где доминировали Предки с более человеческим речевым аппаратом, за счет лучшего общения и координации действий чаще побеждали в схватках и войнах и успешнее передавали свои гены потомству.
Но огонь дал Эректусу не только более вкусную пищу и — косвенно, через естественный отбор — возможность более членораздельно разговаривать. Огонь кроме того позволил ему продвинуться далеко на север, в Евразию, где уже тогда зимой было отнюдь не жарко.
Если бы Эректус не дошел до Евразии, то неизвестно, что бы там дальше получилось с эволюцией. Ведь последняя стадия антропогенеза — обретение полноценного разума, который позволил людям создать цивилизацию — теснейшим образом связана с ледником. Именно с приходом ледника борьба Предков друг с другом и с природой достигла такого накала, что эволюция в кратчайший срок совершила решительный скачок.
Это была как раз та ситуация, когда угроза вымирания от внешних причин резко подстегивает изменчивость и эффективный отбор. Весьма возможно, что без ледника антропогенез длился бы значительно дольше, а то и остановился бы на стадии питекантропов, которые и так были самыми умными, живучими и свирепыми животными на свете.
Но ледник все изменил. Правда, он не дошел до Африки, и там больших климатических изменений не было. И недаром останки неандертальцев характерны не для Африки, а для Евразии. А черепа и скелеты, которые соединяют в себе признаки Эректусов, неандертальцев и современных людей — проще говоря, переходные формы — обнаружены только в одном месте. В пещерах Палестины.
