Том первый
Адам, Ева и другие потомки обезьяны
4. Правило Тома Сойера
Чтобы ответить на вопрос из облаков, процитируем для начала марксистское определение труда.
«Труд — это целенаправленная деятельность человека, в процессе которой он при помощи орудий труда воздействует на природу, используя ее для создания искусственных предметов, необходимых для удовлетворения его потребностей», — сообщает «Философский энциклопедический словарь», и это определение сразу же ставит нас в тупик.
Оно со всей определенностью говорит, что охота — это не труд, ибо убийство животного нельзя назвать «изготовлением искусственного предмета».
Но как быть тогда с профессиональными охотниками, которые живут этим промыслом? Разве они не трудятся?
И с другой стороны, как отделить охотника-профессионала от человека, который занимается стрельбой по движущимся мишеням из спортивного интереса и даже сам платит деньги за охотничью лицензию? Считать ли это его занятие трудом или все-таки нет?
Самое вразумительное объяснение на этот счет содержится не в философских трактатах, а в художественной литературе для детей и юношества. Помните историю из самой знаменитой книги Марка Твена про то, как Тома Сойера заставили белить забор?
Поскольку Том работал по принуждению, для него это был тяжкий труд, и другие мальчики, которые спешили на реку купаться, посматривали на него презрительно — вот, мол, мы отдыхаем, а тебя заставили вкалывать.
Но когда Том придумал способ не просто привлечь к работе своих друзей, но и заставить их за это платить, у забора выстроилась целая очередь желающих. Потому что для них побелка забора сделалась уже не работой, а развлечением.
И тогда Том Сойер сформулировал закон, согласно которому работа — это то, что ты обязан делать, а развлечение — совсем наоборот.
Иными словами, труд — это такая деятельность, за которую платят тебе, а развлечение — такая, за которую платишь ты. Или шире — в основе труда лежит необходимость, а в основе развлечения — стремление к удовольствиям.
Для Евгения Кафельникова теннис — безусловно, труд, а для Бориса Ельцина — развлечение, и такие примеры можно множить до бесконечности.
С охотой дело обстоит точно так же, и следовательно, мы можем сделать однозначный вывод:
Охота ради пропитания — это труд.
Только вот тигры тоже охотятся. И волки. И хорьки. И существуют они в природе гораздо дольше, чем люди. Почему же они не разумны?
Наверное, дело в орудиях! — догадается вдумчивый читатель. Чтобы успешно охотиться, требовались все более совершенные орудия и труд по их изготовлению делал человека все более умным.
Но зачем?
Почему тигру на протяжении миллионов лет для охоты достаточно одних и тех же клыков, а человеку нужны были все новые орудия?
Нет, если бы дело было только в охоте, то у предков человека просто отросли бы клыки подлиннее да покрепче, и осанка изменилась бы таким образом, чтобы быстрее бегать. И прямохождение для охоты — не подспорье, а помеха. Быстро бегать лучше на четырех ногах.
Более того, в мире приматов известен пример, когда эволюция пошла именно по такому пути. И появились на свет всеядные павианы, которые очень даже не прочь поохотиться. Например, анубисы в Кении активно охотятся на зайцев, мелких антилоп и детенышей парнокопытных (Фридман-1, 162).
Павианы — четвероногие обезьяны с «собачьей» головой, сильными вытянутыми челюстями и большими клыками. Они идеально приспособлены для охоты, и никакие орудия им не нужны.
Человек же гораздо более приспособлен не к охоте, а к совсем другому труду — изготовлению орудий.
Это занятие действительно целиком и полностью подходит под марксистское определение труда — но это не объясняет главного: зачем предкам человека понадобились орудия? Или, вернее, так — почему предки не могли без них жить?
Естественный отбор — это всегда вопрос выживания. И чтобы убедиться в справедливости или порочности трудовой теории антропогенеза, мы должны установить, было ли изготовление орудий вопросом жизни и смерти для предков человека — или может быть, это просто побочный продукт приспособления к какому-то другому виду деятельности и способу существования.
Что, если труд — это не причина превращения обезьяны в человека, а лишь следствие его.
Но если принять это допущение, то придется искать какую-то другую причину, скрытую в далеком прошлом, которое оставило в материальном мире очень мало следов.
