Этапы первого сеанса.
Определение проблемы.
До этого момента на сеансе происходит обычный обмен приветствиями. Он может быть довольно коротким или занять несколько минут. На этом этапе необходимо переходить к стадии терапии, и теперь ситуация определяется не как обычный визит, а как визит с определенной целью. Это необычная ситуация, когда семья приходит за помощью к человеку, чья работа заключается в решении их проблем. Не существует стандартных правил для такого рода ситуации, поэтому терапевту и семье следует их выработать и определить ситуацию.
Обычно в таких случаях терапевт спрашивает, для чего семья пришла сюда или в чем проблема. Подобный вопрос превращает ситуацию в терапевтическую. Это сообщение также означает: "Давайте прейдем к делу".
Существует много способов, как задать этот вопрос, и в каждом есть свои плюсы и минусы. Здесь есть два аспекта: как терапевт задает этот вопрос и к кому он обращается. Когда семья приходит, они часто не понимают, для чего попросили прийти всю семью. Часто они считают, что в помощи нуждается конкретный член семьи: взрослый или ребенок, и предложение прийти всей семьей может их озадачить, даже если они об этом не спрашивают. Следовательно, во многих случаях терапевту было бы неплохо прояснить свою позицию в этой ситуации. Он может рассказать, что он уже знает, и объяснить, для чего он всех пригласил. Когда он прояснит свою позицию, членам семьи будет легче изложить их позицию.
Например, психотерапевт может начать так: "После разговора по телефону у меня появилось некоторое представление о проблеме. Но я попросил прийти всю семью, чтобы я мог выслушать, что каждый из вас об этом думает". После этого он может более прямо спросить, в чем проблема.
Или терапевт может сказать: "Я попросил всю семью придти сегодня, чтобы я мог узнать мнение каждого из вас об этой ситуации". Подобные фразы дадут, по крайней мере, частичное объяснение, для чего их всех здесь собрали, и создадут у членов семьи готовность поделиться своим мнением.
Как будет сформулировано предварительное описание позиции терапевта, зависит от образовательного уровня семьи, ведь он должен так изложить свою позицию, чтобы всем было понятно. Если у терапевта сложилось впечатление, что это скрытная семья, ему следует подчеркнуть, что он уже получил некоторую информацию по телефону, когда договаривался о приеме. Тогда всем станет понятно, что кто-то (обычно мать) уже рассказал о проблеме, и терапевт слышал эту версию.
Когда терапевт начинает более конкретно спрашивать о проблеме, то, как он сформулирует свой вопрос, определит дальнейшее развитие сеанса. Ниже приводится несколько наиболее распространенных вариантов.
Терапевт может спросить: "В чем проблема?" Этот вопрос определяет ситуацию как контекст, в котором говорят о проблемах. Обычно в семье есть "специалист по проблеме", чаще всего это мать, она ждала этого вопроса и у нее готово описание трудностей с ребенком. Часто мать готова дать исторический обзор с того момента, как появилась проблема. Вопрос, заданный таким образом, соответствует ее ожиданиям. Терапевт может сделать эту ситуацию более личной и спросить: "Чего бы вы хотели от меня?" Вопрос такого типа уменьшает возможность семейного отчета. Семье нужно подумать не только о проблеме, но и о том, чем терапевт может им помочь. Такой вопрос со стороны терапевта делает ситуацию менее профессиональной и более личной, что может вызвать затруднения у некоторых терапевтов.
Вместо того чтобы спрашивать, в чем проблема, терапевт может спросить: "Каких изменений вы хотите?" Задавая вопрос таким образом, он определит терапевтическую ситуацию как ситуацию изменения. Тогда родитель должен сформулировать проблему в смысле того, как ребенок должен измениться, а не в смысле того, что у него не так. Даже если дальнейшее обсуждение снова перейдет на проблемы, заданное этим вопросом направление позволит терапевту снова вернуться к тому, что семья хотела бы изменить.
Другой вариант формулировки вопроса: "Для чего вы пришли сюда?" Эта формулировка дает семье возможность сосредоточиться на проблеме или на изменениях. Некоторые члены семьи могут ответить: "Из-за Джонни", а другие могут сказать: "Чтобы сделать что-нибудь по поводу Джонни".
Как правило, чем более общий и многозначный вопрос задает терапевт, тем больше у семьи простора для выражения своей точки зрения. Они могут сосредоточиться на проблеме или на изменениях, или даже описать это как семейную проблему, а не как проблему ребенка. Чем более конкретные вопросы задает терапевт, тем yже будет тема обсуждения.
Кого следует спрашивать о проблеме.
Когда терапевт переходит от обычного обсуждения к терапии, он должен обращаться к группе в целом или к одному человеку. В этот момент личная заинтересованность терапевта и его предпочтения могут стать проблемой. Терапевт, который считает детей жертвами родителей, может быть склонен к объединению с детьми, когда он спрашивает о проблеме. Такой терапевт может спросить трудного ребенка, в чем проблема, имея в виду, что ребенка, наверное, не понимают. Если терапевт жестко делит мир на мужчин и женщин, вопрос о том, кого спросить о проблеме, становится вопросом пола. Если он начинает с мужчин, это может означать, что женщины неадекватны. Если терапевт пожилой и имеет внуков, а на терапии присутствуют бабушка и дедушка, он может посчитать, что именно они должны говорить о проблеме, потому что они, без сомнения, мудрее. Семейный сеанс в отличие от индивидуального, требует от терапевта выбора в тот момент, когда он начинает исследовать проблему. Здесь важно учесть несколько аспектов. Первый аспект: в семье всегда есть человек, который привел всех остальных на консультацию. К этому человеку следует проявить особое уважение, потому что именно он способен привести семью на следующий сеанс. Второй аспект: иерархия. Члены любой организации не являются равными. Психотерапевту следует уважать иерархию семьи, чтобы достичь сотрудничества.
Рекомендуется начинать опрос со взрослого члена семьи, меньше включенного в проблему, и обращаться с наибольшим уважением с тем человеком, который сможет привести семью на следующий сеанс. Некоторые терапевты предпочитают начинать с наименее включенного в проблему ребенка, так как он, возможно, еще не обучен тому, что можно говорить, а чего нельзя, и терапевт получит от него ценную информацию.
Не рекомендуется начинать опрос с трудного ребенка, потому что на него и так слишком много давления и вопрос терапевта может прозвучать, как обвинение.
Терапевт может задать этот вопрос, глядя в пол или потолок, и ни к кому конкретно не обращаясь. Этот подход поможет ему выявить "специалиста по проблеме", человека, который обычно говорит от имени семьи, а также прояснить позицию отца (если отец начнет говорить первым, то более вероятно, что он готов участвовать в решении семейных проблем).
Вслед за этим терапевту следует спросить мнение всех остальных членов семьи по поводу проблемы. Выслушивая мнения остальных членов семьи, психотерапевт, во-первых, не должен ничего интерпретировать или комментировать (разве что, это терапевт с большим опытом). Только задавать вопросы, если ему что-нибудь непонятно.
Во-вторых, терапевту не следует давать советов на этом этапе, даже если его об этом просят. Он может сказать: "Мне нужно больше узнать об этой ситуации, чтобы я мог сказать, что тут можно сделать".
В-третьих, ему не стоит спрашивать о чьих-либо чувствах по тому или другому поводу, а выяснить только факты и мнения.
В-четвертых, терапевту следует проявлять доброжелательный интерес.
Руководить происходящим должен психотерапевт. Если семья возьмет верх и сеанс превратится в беспорядочный обмен мнениями, то никаких изменений не произойдет.
Наблюдения психотерапевта.
Когда кто-нибудь из членов семьи говорит о проблеме, терапевту следует замечать следующие вещи: не скрывается ли за вежливостью говорящего гнев; не говорит ли человек о ребенке как о вещи; волнует ли его, что подумают другие по поводу его высказываний.
Терапевту стоит замечать, говорят ли члены семьи об этой проблеме в первый раз или раньше они об этом уже рассказывали. (Некоторые семьи уже проходили лечение у другого психотерапевта, и это важная информация).
Верит ли семья, что терапевт им может помочь, или она чувствует безнадежность. Кого они обвиняют в сложившейся ситуации? Ребенка, школу, себя? Терапевту следует в конечном итоге привести их к мысли, что ответственность за решение проблемы лежит на всей семье, и заметить их реакцию.
Когда один человек говорит, терапевту нужно наблюдать за реакцией остальных. Согласны ли они с говорящим? Особенно важно заметить реакцию жены на высказывания мужа и наоборот.
Чем больше семья расстроена или сердита, тем больше это указывает на кризис и нестабильность. Чем больше спокойствия и отстраненности со стороны семьи, тем ситуация стабильнее и тем труднее ее изменить.
Терапевту следует учитывать, что члены семьи сообщают ему не только факты и мнения, но и передают непрямые сообщения, которые не могут быть переданы напрямую. Особенно очевидными становятся непрямые сообщения, когда мать или отец говорят о трудном ребенке. Например, если мать жалуется на ребенка, терапевт может понять это, как высказывание, которое касается не только ребенка, но и мужа. Но терапевту ни в коем случае не стоит делиться подобными соображениями с семьей.
Следует учесть также, что, принимая первоначальное, неконкретное и метафорическое описание проблемы, для себя терапевт может сформулировать проблему совсем по-другому. Родители могут сказать, что проблема в непослушании ребенка, т.е. проблема в одном человеке. Стратегический семейный терапевт мыслит как минимум диадами, а чаще всего триадами. Таким образом, проблема для него касается всей семейной системы, а симптом ребенка необходим для поддержания гомеостаза в этой системе. Все эти соображения терапевт, разумеется, оставляет при себе.
