Часть II. Детство у двух племен американских индейцев.
Глава 3. Охотники прерий.
5. Сверхъестественное.
А. Танец солнца
Рай оральности и его утрата во время вспышек ярости на стадии кусания, как мы предположили в предыдущей главе, могут быть онтогенетическим источником того глубокого чувства испорченности, которое религия трансформирует в сознание первородного греха во всемирном масштабе. Поэтому молитва и искупление должны отвергать всякое слишком алчное желание "мирских благ" и демонстрировать — покорной позой и интонацией настойчивой мольбы — возвращение к телесной ничтожности, технической беспомощности и добровольному страданию.
В жизни индейцев дакота религиозной церемонией огромного значения был танец Солнца, занимавший два четырехдневных периода лета, "когда бизоны нагуляли жир, ягоды поспели, а трава еще высока и зелена". Праздник начинался с ритуального пиршества, выражения благодарности Духу Бизона и демонстраций чувства товарищества среди соплеменников. Затем следовали обряды плодородия, сопровождаемые актами сексуальных вольностей, аналогичных тем, что служат отличительным признаком подобных обрядов во многих частях света. Потом шли охотничьи и военные игры, прославляющие состязательность среди мужчин. Мужчины шумно хвалились своими подвигами на войне; женщины и девушки вступали в общий хор, чтобы объявить всем о своем целомудрии. И наконец, взаимозависимость всех членов племени дакота возвеличивалась и утверждалась в обмене подарками и актах братания.
Кульминационный пункт празднества наступал, когда избранные участники истязали себя во исполнение клятв, данных в критические моменты текущего года. В последний день церемонии "кандидаты четвертого танца" подвергали себя наивысшей разновидности самоистязания, протыкая мышцы груди и спины небольшими вертелами, прикрепленными к "солнечной оси"35 кожаными ремнями. Пристально вглядываясь в солнце и медленно отступая назад от центра в ходе танца, мужчины могли освободиться от добровольной привязи, только вырывая куски плоти из открытой груди. Так они становились духовной элитой года, которая своим страданием обеспечивала непрерывную благожелательность Солнца и Духа Бизона — основных источников плодородия и плодовитости. Этот специфический подвиг вскрытия собственной грудной клетки ad majorem gloriam36 - всего лишь один из тех бесчисленных способов, которыми по всему свету искупается сознание греха и обеспечивается непрерывная щедрость вселенной, и это часто после соразмерно буйного прощания со всем плотским (carne vale).
35 То есть к вертикально вкопанному в землю деревянному колу. — Прим. пер.
36 К вящей славе (лат.) — Прим. пер.
К значению институционализированной формы искупления следует подходить и онтогенетически, как к соответствующей части типичной последовательности личного опыта большинства, и филогенетически, как к составной части религиозного направления. Для обсуждаемой здесь конкретной племенной разновидности я считаю продуктивным предположение о том, что должна существовать связь между самой ранней, перенесенной в младенчестве, травмой (онтогенетической, но тем не менее характерной для большинства культур утратой рая) и итоговой особенностью религиозного искупления. В таком случае, рассмотренная церемония могла бы быть кульминационным пунктом превратностей того умышленно культивируемого (хотя бы и давно забытого) гнева на грудь матери в период кусания, которое мешает продлению прав ребенка на сосание. Здесь верующие, вероятно, обращали разбуженные впоследствии садистические желания, некогда приписываемые матерями свирепости будущих охотников, на самих себя, делая собственную грудь специфическим центром самоистязания. Возможно, тогда данная церемония реализует старый принцип "око за око", за исключением того, что малыш конечно же был не способен совершить тех разрушений, которые он став теперь мужчиной, искупает. Нашим рациональным умом трудно постичь, если только он не вышколен в условиях иррациональности, что фрустрированные желания и, в особенности, желания ранние, доречевые и чрезвычайно смутные, способны оставлять осадок греха, залегающий глубже следов любой вины за поступки, на самом деле совершенные и оставшиеся в памяти. В нашем мире только магические слова Иисуса приводят нас к сознанию греховности этих темных сущностей. Мы принимаем Его слова за идеал, согласно которому лелеемое в тайне от других желание столь же добродетельно или, скорее, столь же дурно, как и совершенный поступок; и любой орган, соблазняющий нас упорными желаниями, должен быть вырван с корнем.37
37 По-видимому, Эриксон имеет в виду предупреждение Иисуса Христа о последствии греха. См.: Евангелие от Матфея. 5: 29-30. — Прим. пер.
Конечно, вовсе не обязательно, чтобы все племя или все прихожане следовали такому предписанию буквально. Скорее культура должна предусматривать обычай магического верования и стойкую ритуальную систему, дающую возможность нескольким исключительным личностям, которые чувствуют специфическое, связанное с их культурой клеймо внутреннего проклятия особенно глубоко (и, возможно, достаточно сценичны, чтобы испытывать желание сделать из этого величественное представление), инсценировать для всех остальных ту истину, что спасение существует. (В наше время убежденным скептикам и неверующим часто приходится находить убежище в болезни, случайном на вид увечье или, казалось бы, неизбежном несчастье, чтобы выразить бессознательную идею: они хотели слишком многого в этом мире — и вот что получилось.)
Б. Путеводные сны и видения
Мы постепенно начинаем понимать, что гомогенные культуры располагают систематическим способом вознаграждения — в виде высшего ободрения и достойного престижа — за те жертвы и фрустрации, которые ребенок должен принести и пережить в процессе становления добродетельным и сильным в традиционном смысле. А как же те, кто считает себя "иным", а предоставляемые возможности завоевать престиж — не отвечающими личными потребностям? Как обстоят дела с мужчинами, не желающими быть героями, и с женщинами, которых не легко уговорить стать супругами и помощницами героев?
В нашей культуре Фрейд учил нас исследовать сновидения невротических личностей для того, чтобы установить, какому несовершённому поступку они не могли позволить оставаться несовершённым, какой мысли — непомысленной и какому воспоминанию — неприпомненным в ходе их абсолютно негибкой адаптации. Мы используем такое знание для обучения страдающего индивидуума находить место в своей культурной среде или для критики системы воспитания за то, что она подвергает опасности слишком многих людей, требуя от них чрезмерной уступчивости, и тем самым подвергает опасности самое себя.
Сиу, подобно другим примитивным народам, использовали сновидения в качестве руководства к действию "власть предержащих", а также в целях предотвращения анархических тенденций. Но они не дожидались сновидений взрослых для принятия мер к неправильному ходу развития детей; подростки сиу уходили искать сновидения, а вернее, — видения, когда еще было время для того, чтобы окончательно выбрать свой жизненный путь. Безоружным и голым, если не считать набедренной повязки и мокасин, подросток уходил в прерию, подвергая себя действию солнца, опасности и голоду, и там обращался к божеству, уверяя его в полном смирении и прося руководства. Оно обычно приходило на четвертый день в форме видения, которое, будучи затем истолковано специальной комиссией знатоков сновидений, поощряло подростка: а) особенно хорошо выполнять обычные дела: охотиться, воевать, красть лошадей; б) вносить небольшие новшества в институты своего племени, придумывая песню, танец или молитву; в) сделать что-то особенное, например, стать врачом или священником; или, наконец, г) принять одну из тех немногих ролей, имеющихся в распоряжении закоренелых девиантов.
Вот пример: один человек, убежденный в том, что видел Птицу Грома, сообщил об этом советникам, и с этого времени во всех общественных мероприятиях исполнял роль "beyoka". Он был обязан вести себя как можно глупее и смешнее до тех пор, пока советники не сочли его исцелившимся от проклятия. Уисслер описывает следующий поучительный случай beyoka у подростка:
"Однажды, в самом начале года (мне было тогда около тринадцати лет), солнце стояло низко, надвигался дождь с грозой, и моя родня укрылась в лагере из четырех типи. Мне привиделось, будто вся наша семья вместе с отцом сидела в типи, когда молния ударила прямо в середину их тесного круга. Все были оглушены. Я очнулся первым. Где-то поблизости от лагеря громко кричал сосед. Меня всего скрючило, когда я начал приходить в себя. Подошло время выводить лошадей, что я и сделал.
По мере того, как я окончательно приходил в себя, я начал понимать, что произошло, и что в связи с этим мне придется пройти церемонию beyoka, когда полностью оправлюсь. Громкий голос вестника сообщил мне об этом, но я не уверен, что это было на самом деле. Я знал, что мне предназначено испытать beyoka. Я что-то кричал самому себе. Затем я сказал отцу, что видел Птицу Грома. "Что ж, сын, — ответил он, — ты должен пройти этот путь до конца". Мне сказали, что я должен быть beyoka. Если я не пройду эту церемонию до конца, то буду убит молнией. После этого я отчетливо понял, что должен, соблюдая правила обряда, рассказать на церемонии именно то, что я пережил".38
38 C. Wissler, Societies and Ceremonial Associations in the Oglala Division of the Teton-Dakota, Anthropological Papers of the American Museum of Natural History, Vol. XI, Part I, New York, 1912.
Как можно увидеть, было важно, чтобы "сновидец" преуспел в донесении до слушателей такого впечатления от случившегося с ним во сне, которое совпадало бы с признаваемой формой явного содержания сновидения и, кроме того, передавало бы потрясение рецепиента; в этом случае предполагалось, будто высшие силы подали ему убедительный знак: они хотят, чтобы рецепиент определенным образом спланировал или изменил ход своей жизни.
Искупление могло состоять из противоестественного поведения в течение установленного периода или всей жизни, в зависимости от истолкования видения советниками. Абсурдная деятельность требовала от невезучего сновидца быть либо просто смешным и безобидным, либо наводящим ужас. Иногда ему даже выносили приговор убить кого-то. Друзья сновидца обычно убеждали его покориться этому, ибо защита от злых духов была важнее сохранения отдельной жизни.
Те, кто хорошо знаком с присущими эго искусными приемами преодоления тревоги и вины, не могут не признать в фиглярстве beyoka сходства с действиями детей, дурачащихся, унижающих свое достоинство или иным путем наносящих себе ущерб, когда их пугает или мучает нечистая совесть. Один способ избежать оскорбления богов — унизить или выставить себя в дурном свете перед обществом. Когда у любого человека можно вынудить позволение дурачить его и смеяться над ним, духи забывают обиду и прощают (возможно, даже аплодируют). Клоун с известной всем загадочной грустью, равно как и радиокомик, наживающий капитал на собственных недостатках, служат профессиональными разработками в нашей культуре этого защитного механизма. И среди индейцев сиу почти презираемый beyoka мог оказаться настолько ловким в своем фиглярстве, что в конечном счете мог стать вождем племени.
Другим могла присниться луна, бизон-гермафродит или женщина-двойник (the double-woman), и таким образом они узнавали, что не должны больше следовать образу жизни, соответствующему их полу. Так, девушка (во сне) может неожиданно встретиться с женщиной-двойником, которая приводит ее в одиноко стоящий типи.
"Когда девушка подходит ко входу в типи и заглядывает внутрь, она видит двух женщин-олених, сидящих в глубине у задней стенки. Они приказывают ей выбрать сторону, по какой она войдет внутрь. По одной стороне вдоль стены в ряд расположены инструменты для обработки кож, по другой — ряд мешков с праздничными головными уборами из перьев. Если выбирается первая сторона, женщины-оленихи скажут: "Ты выбрала неправильно, но ты станешь очень богатой". Если же девушка выберет другую сторону, они скажут: "Ты на правильном пути и все, что ты будешь иметь, это пустой мешок"."39
39 Там же.
Такой девушке пришлось бы оставить традиционный образ жизни женщины сиу и проявить активность в погоне за мужчинами. Ее обычно называли witko (помешанной на) и считали шлюхой. Но она также могла добиться славы на пути признания ее ловкости и достичь статуса гетеры.
Юноша мог увидеть:
"... луну с двумя руками: в одной — лук и стрелы, в другой — кожаный ремень, используемый женщиной для переноски тяжестей. Луна приказывает сновидцу сделать выбор. Когда юноша тянется за луком, руки луны неожиданно перекрещиваются и пытаются силой навязать ему женский ремень. Юноша отбивается, чтобы успеть проснуться раньше, чем луна заставит его взять этот ремень; одновременно он пытается силой захватить лук. И в том, и в другом случае успех избавляет его от наказания сновидения. Если же он терпит неудачу и оказывается обладателем женского ремня, то обречен стать женоподобным существом."40
40 Т. S. Lincoln, The Dream in Primitive Cultures, Cresset Press, London, 1935.
Если такой юноша не предпочтет покончить жизнь самоубийством, он должен будет отказаться от карьеры воина и охотника и стать berdache — мужчиной-женщиной, одевающимся как женщина и выполняющим женскую работу. Berdache не были непременно гомосексуалистами, хотя говорят, что с некоторыми из них мужчины вступили в брак, а некоторых воины посещали перед сражением. Однако большинство berdache походили на евнухов, просто считавшихся неопасными для женщин и, следовательно, их хорошими компаньонами и даже учителями, поскольку часто выделялись в искусстве приготовления пищи и вышивания.
Итак, гомогенная культура, такая как культура сиу, борется с девиантами, отводя им вторичную роль — шута, проститутки или мастера своего дела, но не освобождая их полностью от осмеяния и смешанного с ужасом отвращения со стороны подавляющего большинства соплеменников, чтобы последние могли подавить в себе то, что девианты олицетворяют. Однако ужас и отвращение остаются направленными против могущества духов, внедряющихся в сновидения девиантной личности, и не восстанавливают остальных людей против самого пораженного индивидуума. Таким образом, "примитивные" культуры признают власть бессознательного. Если только девиант способен убедительно доказать, что видел соответствующий сон, считается, что его отклонение основывается на сверхестественной "божьей каре", а не на индивидуальной мотивации. Как психопатологи, мы должны восхищаться тем способом, который эти "примитивные" сообщества выбрали для сохранения гибкого влияния там, где более изощренные общественные устройства часто терпят неудачу.
