Экспериментальные основы психологии установки

Введение

Все многообразие явлений нашей психической жиз­ни в основном распадается на три отличающиеся друг от дру­га группы: познание, чувство и воля, представляющие три ос­новные, наиболее традиционные единицы обычной класси­фикации явлений душевной жизни. Конечно, в истории нашей науки известна не одна попытка группировать душев­ные явления и на иных основах, но традиционная классифи­кация до настоящего времени доминирует.

И вот естественно возникает вопрос: что же является спе­цификой всех этих групп, спецификой, делающей их основ­ными категориями явлений душевной жизни? По-видимому, лишь то, что все эти процессы без исключения являются со­знательными психическими переживаниями. Познание, на­пример, так же как и чувство или воля, одинаково относится к категории явлений сознания. Субъект, переживающий ка­кой-нибудь познавательный акт или какое-нибудь эмоцио­нальное содержание или совершающий какой-либо волевой поступок, сопровождает все эти переживания определенны­ми актами, делающими их вполне сознательными психиче­скими содержаниями. С этой точки зрения нет сомнения, что психика и сознание вполне покрывают друг друга: все пси­хическое сознательно, и то, что сознательно, является по не­обходимости и психическим.

Такова традиционная, наиболее распространенная точка зрения на природу психического. Спрашивается, как выгля­дит в аспекте этой теории вопрос о развитии психики.

Нет сомнения, что в рамках этой концепции природы пси­хического для понятия развития не остается места. В самом деле! Если считать, что психическая действительность име­ется лишь там, где мы допускаем наличие сознательных про­цессов, то мы должны принять, что психика резко отграни­чивается от всего того, что лишено сознания, от всего ма­териального, и составляет абсолютно самобытную сферу действительности. В этом случае становится неизбежным допустить между психической и материальной сферами дей­ствительности наличие непримиримой противоположности, исключающей всякую мысль о возможности их взаимного влияния. Получается, будто психическое и физическое фак­тически радикально разобщены друг от друга и говорить о возможности их взаимодействия нет как бы никаких основа­ний. Поэтому вопрос об отношении психического к физиче­скому или вообще к материальному может быть решен с точ­ки зрения этой концепции лишь на основе идеи параллелиз­ма. Психофизический параллелизм представляет собою вполне естественный, можно сказать, вполне закономерный вывод из допущенных выше посылок.

Но допустить правомерность идеи параллелизма — зна­чит допустить идею немощности нашей мысли перед вскры­ваемыми ею же самою проблемами. Идея параллелизма не может быть признана правомерной. Она должна быть за­менена чем-нибудь более приемлемым, и мы должны отка­заться от мысли отождествления психики с сознанием. Сле­довательно, мы должны допустить наличие какой-то формы существования психики, которая не совпадает с сознатель­ной формой ее существования и, нужно полагать, предшест­вует ей.

В психологической литературе известно и другое направ­ление мысли, которое старается разрешить интересующую здесь нас проблему — проблему взаимоотношения психиче­ского и сознательного — совершенно по-иному. Оно считает, что наша психическая жизнь вовсе не исчерпывается созна­тельными душевными переживаниями, что, наоборот, она представляет собою широкое поле действительности, лишь незначительный отрезок которой составляет область наше­го сознания, что, говоря короче, психика и сознание вовсе не совпадают и не покрывают друг друга. Есть основание полагать, что, наоборот, существует и вторая, во всяком случае не менее значительная сфера психической жизни, известная под названием бессознательной или подсознательной психики и покрывающая значительную часть поля нашей активности. Значит, с этой точки зрения для того чтобы считать то или иное явление психическим, нет необходимости, чтобы оно было одновременно и сознательным. Психика включает в себя два больших, одинаково необходимых компонента явле­ний — компонент сознательных и компонент бессознатель­ных психических переживаний. Такова точка зрения так на­зываемой психологии бессознательного.

Можно было бы допустить, что психика, согласно этой концепции, проходит в процессе своей активности две ступе­ни развития, из которых предшествующей является ступень бессознательного, а последующей — ступень сознательного. Однако психология бессознательного далека от этой мысли: она вовсе не считает, что сознательная и бессознательная психическая жизнь — это лишь две ступени развития единой психики, две ступени, которые последовательно и необходи­мо следуют одна за другой. Правда, у нас есть случаи, в кото­рых бессознательное состояние психики переходит в созна­тельное, из бессознательного вырастает сознательное. Но это не единственно необходимый путь, который нужно пройти психическому содержанию, чтобы достигнуть сознательно­го состояния. Наоборот, нередко встречаются случаи, в кото­рых имеет место как раз обратный порядок последовательно­сти явлений — переход сознательного состояния именно в бессознательное. Следовательно, нельзя утверждать, что бес­сознательное представляет собою ступень развития, за кото­рой следует далее ступень сознательной психической жизни.

Что это действительно так, с точки зрения «психологии бессознательного», видно и из анализа самого бессознатель­ного психического содержания. В самом деле, что же мы должны разуметь под названием «бессознательное»? Как нам характеризовать как определенное качество это бессо­знательное? Допустим, у субъекта появляется какое-то же­лание, которое он считает неподходящим, может быть, по той или иной причине даже постыдным для себя. Что же проис­ходит в таком случае? Психология бессознательного прибе­гает здесь к помощи понятия вытеснения. Она полагает, что субъект «вытесняет» это желание из пределов своего со­знания, что он не окончательно и всецело уничтожает, а лишь укрывает его в недрах бессознательного. Это вытесненное, отныне бессознательное, состояние не осознается, не пережи­вается субъектом как сознательное желание. Это, однако, не означает, что оно потеряно для него раз и навсегда. Оно все же остается в субъекте в какой-то степени и продолжает дей­ствовать в нем, но так, что он об этом ничего не знает. Так со­здается, согласно этой теории, одна значительная часть бес­сознательного психического содержания.

Но что происходит с этим содержанием в бессознатель­ном состоянии? Меняется ли оно по этой причине в какой-либо степени или переход его из сознательного состояния в бессознательное — это лишь простое механическое переме­щение одного и того же содержания, нисколько не касающе­еся его самого по существу? Как разрешает «психология бес­сознательного» эти вопросы?

Для того чтобы ответить на это, мы вспомним сначала, что происходит при движении психических процессов в обрат­ном направлении, т. е. в случаях перехода из бессознательно­го состояния в сознательное.

Нет сомнения, что для того, чтобы считать, что какое-нибудь состояние сделалось сознательным, нужно, чтобы оно предстало перед нами в форме одного из известных нам со­знательных состояний, скажем, в форме какого-нибудь эмо­ционального состояния, например чувства страха.

Отсюда бесспорно, что, по этой концепции, бессознатель­ное переживание как с момента своего возникновения, так и после перехода в состояние сознания является по существу одним и тем же переживанием: сознательное состояние мо­жет сделаться бессознательным, и наоборот, это последнее может перейти в состояние сознательное. Но это, конечно, не значит, что всякое сознательное явление обязательно долж­но сделаться бессознательным и, наоборот, всякое бессозна­тельное состояние должно стать сознательным. Все сводит­ся лишь к тому, имеется ли в каждом данном случае атрибут сознательного или не имеется.

Психология бессознательного определяет бессознатель­ное душевное состояние лишь отрицательно, т. е. как душев­ное состояние, лишенное сознательности, как бессознатель­ное душевное состояние. Для положительной характеристи­ки у нее нет никаких средств: она считает его процессом, который сейчас же по приобретении им признака сознатель­ности становится обыкновенным явлением сознания. Психо­логия бессознательного обозначает процессы вне сознания и без сознания, лишь отрицательно, лишь как нечто бессозна­тельное. Что касается его положительной характеристики, то такой попытки у нее не встречается вовсе, нужно полагать потому, что этой возможности у нее вообще нет.

Таким образом, мы видим, что понятие бессознательного не дает нам ничего нового для интересующего здесь нас воп­роса — для разрешения вопроса о развитии. Бессознатель­ный психический процесс вовсе не является для психологии бессознательного ступенью развития психики, ступенью, предваряющей и подготавливающей возникновение созна­тельных психических переживаний. Бессознательное, точно так же как и сознательное, представляет одну и ту же ступень развития — в качестве представителей разных ступеней раз­вития они не подходят.

Словом, нет сомнения, что с точки зрения психологии бес­сознательного понятие бессознательного не может быть ис­пользовано для обоснования факта наличия развития в пси­хике.

Таким образом, становится очевидным, что для буржуаз­ной психологии, полагающей психику лишь в субъектив­ном — сознательном или бессознательном — процессе, точка зрения развития остается совершенно чуждой.

Конечно, существует не одна попытка, утверждающая на­личие факта психического развития как в онтогенезе, так и в филогенезе. Но в этих случаях речь идет всегда о развитии психического как сознательного процесса. Что же касается вопроса о том, какие же ступени предшествуют возникнове­нию психики как сознательного процесса, как готовится воз­никновение этого процесса и переход его в активное состоя­ние, то в буржуазной науке он до настоящего времени оста­ется без должного внимания. Дело в том, что этого вопроса никогда и не существовало для традиционной психологии, поскольку в ней с самого же начала догматически предпола­галось, что сознательная психическая жизнь так же первич­на, так же самобытна и невыводима, как физическая, матери­альная действительность. Догматически допускалось, что душа, проявляющаяся в акте познания, чувства и воли, явля­ется первичной данностью и поэтому сводить ее к более ран­ним ступеням развития вряд ли могло кому-либо прийти в голову. Во всяком случае можно утверждать, что предысто­рия души как таковой никогда не являлась предметом серь­езных научных исканий буржуазной психологии.

Но если допустить, что психика не представляет из себя раз навсегда данной, неразвиваклцейся сущности, а проходит ряд ступеней своего становления, то не будет оснований по­лагать, что она существует вообще лишь в тех формах, в ко­торых открывается сознанию, т. е. в формах сознательных процессов. Скорее наоборот, придется принять, что ступени сознательных психических процессов по необходимости предшествует активность психики, протекающая без всяко­го участия сознания, что существует, так сказать, досознательная ступень развития психики.

Что это предположение имеет прочные основания, на это указывает В. И. Ленин. В «Материализме и эмпириокрити­цизме» он говорит, что «в ясно выраженной форме ощуще­ние связано только с высшими формами материи (органиче­ская материя)», что «в фундаменте здания материи можно лишь предполагать существование способности, сходной с ощущением»¹.

¹ В. И. Ленин. Полное собрание сочинений. Т. 18. С. 40.

В дальнейшем, сколько я могу судить, Ленину не прихо­дилось возвращаться к этой идее, у него не было случая ис­пользовать ее с точки зрения психологии. Однако философ­ское значение этой идеи велико, и одной из неотложных за­дач подлинно марксистской психологии является задача использования этого тезиса в конкретном психологическом исследовании. Необходимо поставить вопрос о подлинном развитии психики и, следовательно, о тех его ступенях, кото­рые предшествуют появлению сознательных психических процессов.

Спрашивается, что же представляет собой конкретно эта досознательная ступень психического развития?

Этот вопрос — существенно важный для психологической науки — может быть разрешен лишь на базе конкретного пси­хологического исследования. Однако до настоящего време­ни на это не обращали должного внимания, и среди достиже­ний нашей науки мы не находим ничего, что можно было бы использовать непосредственно для его разрешения. Вопрос, по существу, ставится впервые, и в дальнейшем мы попыта­емся на него ответить. Мы увидим, что предшествующей со­знанию ступенью развития психики является установка, к изучению которой мы и переходим непосредственно.