Экспериментальные основы психологии установки

III. Установка у человека 


...

К вопросу об индивидуальных типах установки

Бесспорно, что указанные выше стороны активности установки требуют дальнейших, более детальных исследова­ний, которые, нужно полагать, не только уточнят установ­ленные выше дифференциально-психологические понятия, но откроют и ряд новых, которые, быть может, будут не ме­нее продуктивны в учении об установке, чем уже указанные выше. Дальнейшие исследования в этом направлении пред­ставляются, безусловно, неотложными.

Но дифференциально-психологический аспект в учении об установке вовсе не исчерпывается изложением лишь тех пунктов, которых мы здесь сумели коснуться. Перед нами стоит и ряд других вопросов, на которые мы имеем возмож­ность дать более или менее удовлетворительные ответы. Сей­час я имею в виду поставить не какие-нибудь частные дифференциально-психологические вопросы, как мы это делали до сих пор, а вопросы более общего порядка — о типологиче­ской ценности нашего понятия установки, о типах установ­ки отдельных индивидуумов.

Проследим прежде всего, являются ли выявленные нами выше отдельные стороны установки лишь случайными вари­ациями ее проявления или они представляют собой момен­ты единой структуры, находящей свое выражение в специфи­ческом сочетании отдельных аспектов установки личности.

В результате изучения явлений этой категории в течение ряда лет у нас накопился большой материал, который не оставляет сомнения относительно ответа на этот вопрос. Мы можем считать совершенно бесспорным, что существуют специфические сочетания отдельных аспектов, которые, на­ряду со способностью объективации, характеризуют уста­новку того или иного субъекта как представителя определен­ного типа.

Нет сомнения, вопрос этот является одним из безусловно существенных. Дело в том, что установка является самым важным моментом в деятельности человека, самым основ­ным, на котором она — эта деятельность — вырастает; и если окажется, что существуют какие-то определенные типы ак­тивности установки, которые выступают в зависимости от индивидуальных особенностей субъекта этой деятельности, тогда придется признать, что установка имеет нечто вроде типологически отличающихся форм своего проявления и что, следовательно, перед нами возникает задача специаль­ного изучения этих форм.

1. Установка отдельных типов людей. Но как разрешить эту задачу?

По-видимому, вопрос разрешается довольно просто. Для этого нам необходимо подобрать достаточное число лиц, зна­чительно отличающихся друг от друга типологически, соста­вить из них, в результате наблюдений над ними, отдельные группы и приступить к исследованию фиксированной установки этих групп. Причем следует иметь в виду, что установ­ка субъектов этих групп изучается во всех ее дифферен­циально-психологических проявлениях. В результате этого мы получим материал, достаточно полно характеризующий установку каждой из этих групп, и это даст нам возможность характеризовать людей с точки зрения особенностей их фик­сированных установок.

В нашем распоряжении имеется достаточно обширный материал в этом роде, и на его основе мы могли бы разрешить стоящую сейчас перед нами задачу37. Мы нашли, что с точки зрения особенностей фиксированной установки людей мож­но разделить на три основные группы. Не учитывая особен­ностей ряда подгрупп, мы можем характеризовать первую группу как группу людей динамической установки или про­сто как группу динамических людей, вторую — как группу статичных и, наконец, третью — как группу вариабельных людей. Познакомимся с каждой из них.


37 В. Норкадзе. Характер и фиксированная установка. 1948.


1. Динамичные люди. Опыты по исследованию установки проводились и здесь обычным способом. Причем следует от­метить, что опыты эти во всех случаях касались трех чув­ственных модальностей — зрительной, гаптической и мус­кульной. Изучалась фиксируемость установки в каждой из этих чувственных сфер отдельно, сначала у одной, самой многочисленной из отобранных групп, а затем и у остальных, сравнительно незначительных групп. Следует заметить, что в случае первой группы испытуемых, т. е. группы динамич­ных людей, мы получили вполне аналогичные картины со­стояния фиксированной установки во всех трех испытанных нами чувственных модальностях. Это обстоятельство можно считать одной из специфических особенностей, присущих лицам этой категории.

В частности, что касается прежде всего состояния возбу­димости фиксации установки: оказалось, что лица этой группы начинают давать оптимум иллюзии во всех трех чувственных модальностях в общем при 15 установочных экспозициях. При увеличении либо уменьшении этого числа количество иллюзий начинает падать. Конечно, не все испытанные нами чувственные модальности дают точно одинаковое число ил­люзий, но колебания в этих случаях столь незначительны, что они могут остаться вне внимания, и мы можем считать, что возбудимость фиксированной установки интересующей нас категории испытуемых вполне одинакова.

Итак, мы можем сказать, что возбудимость фиксированной установки у испытуемых, которые относятся к одной и той же группе, дает в основном одинаковую картину. Возбу­димость эта не очень высокая, но и не очень низкая.

Однако существуют лица, которые хотя и очень близко стоят к этой основной группе, но типологически все же не­сколько отступают от нее, и возбудимость у них либо значи­тельно выше возбудимости установки у основной категории наших испытуемых, или же, наоборот, значительно ниже ее. Наша основная категория испытуемых занимает в этом от­ношении среднее место (в то время как оптимум возбудимо­сти установки у этих испытуемых равен 15, у других это чис­ло равно в одном случае 2, а в другом — 25-30).

Во вторую очередь нужно поставить вопрос о типах тече­ния фиксированной установки у этой группы испытуемых. При анализе соответствующих данных, как, впрочем, и сле­довало ожидать, оказалось, что в группе наших испытуемых сильно преобладает тип пластичной и динамичной фиксиро­ванной установки (в среднем 83% во всех трех изученных чувственных модальностях). Остальные типы представлены у лиц этой группы в столь незначительных показателях, что их можно оставить без внимания. Нужно, однако, заметить, что к этой же группе испытуемых следует отнести и лиц с грубой динамической установкой, и тогда окажется, что гро­мадное большинство наших испытуемых характеризуются динамичностью своей установки, и потому было бы уместно группу лиц этой категории обозначить как группу динамич­ных людей.

Перейдем к вопросу о прочности и стойкости этого типа установки у наших испытуемых. Результаты опытов показы­вают, что цифры в среднем для всех испытуемых колеблются в следующих границах: средний коэффициент в оптиче­ской сфере равен 13,5, в гаптической — 15,7 и в мускульной — 11,4. Это значит, что, несмотря на некоторую разницу числа данных, в общем все же есть основание утверждать, что фик­сированная установка у наших испытуемых заметно стойкая.

Что касается вопроса о степени константности фиксиро­ванной установки, то она представляется в следующих циф­рах: в оптической сфере — 87,8%, в гаптической — 78,8% и в мускульной — 37,8%. Эти показатели достаточно высоки для того, чтобы мы имели право заключить, что фиксированная установка изучаемой нами категории лиц, как правило, до­статочно константна.

Но она и стабильна в высокой степени: в оптической мо­дальности 84,8% наших испытуемых (их было 33) обнаружи­вают стабильную форму установки в течение ряда дней (5 се­рий опытов), в гаптической — почти все 100% и, наконец, в мускульной — 87,8%.

Данные о степени иррадиации установки оказались сле­дующими:

а) в опытах с иррадиацией из зрительной области в гаптическую иррадиация констатируется у 75% наших испыту­емых, однако нужно отметить, что иррадиированная уста­новка в этих случаях значительно слабая, что она выражает­ся в сравнительно высоком коэффициенте случаев выступления ассимилятивных иллюзий, которые, как мы знаем, имеют место по преимуществу при слабой фиксации;

б) несколько ниже процент иррадиации в обратном на­правлении: фиксированная в гаптической области установ­ка иррадиирует в зрительную область лишь в 67% наших случаев; при этом она и здесь оказывается слабой, хотя не в такой степени, как в случаях иррадиации в обратном направ­лении, т. е, при иррадиации из зрительной в гаптическую область;

в) приблизительно так же часто встречаются случаи ир­радиации из зрительной области в мускульную (66,3%). Од­нако у некоторых из подтипов этой группы испытуемых эти случаи достигают высоких показателей (до 100%).

Наконец, иррадиация в обратном направлении, т. е. из му­скульной модальности в зрительную, характеризует лишь 62% наших испытуемых. Как и следовало ожидать, особен­но легко протекает она у тех лиц, которые обнаруживают их в максимальной степени в опытах в обратном порядке.

Таким образом, мы видим» что для испытуемых изучаемо­го сейчас нами типа людей характерна иррадиация установ­ки из одной чувственной модальности в другую — иррадиа­ция, достаточно экстенсивная, но в большинстве случаев продолжающая пребывать на сравнительно низких ступенях интенсивности.

Задавшись вопросом, какова же в целом фиксированная установка лиц, которых мы называем динамичными, можно уже сейчас подытожить данные по этому вопросу следую­щим образом: оптимум возбудимости фиксированной уста­новки этих лиц колеблется в границах 10-15 установочных экспозиций; тип установки у них — динамичный, при этом она константна, стойка в средних границах, иррадиирована и интермодально стабильна.

Существуют дополнительные варианты этого типа испы­туемых, но на них нет нужды специально останавливаться здесь, так как число их сравнительно невысокое и к тому же они отличаются от представителей нашего основного типа лишь в незначительной степени: показатели оптимальной возбудимости установки, ее стабильности и иррадиации у них несколько ниже, чем у представителей нашего основно­го типа, во всем же остальном они остаются в полной гармо­нии с ними.

Таким образом, мы видим, что в общем все представите­ли обрисованного нами типа людей по данным отдельных сторон и форм фиксированной установки сходятся между собой достаточно близко для того, чтобы считать их предста­вителями одного определенного типа установки.

Как видно из данных специальных наблюдений, мы мо­жем без колебаний признать, что лица этой типологической группы обладают значительно развитой способностью объ­ективации. Достаточно появиться необходимости актуализа­ции этой способности, чтобы она пришла в активное состоя­ние. Здесь следует обратить внимание как на специфику объективации динамичных субъектов на легкость ее актуали­зации и гладкость ее протекания. В этих случаях нет вовсе впечатления, что акты объективации наталкиваются здесь на значительные затруднения, которые нужно преодолеть для того, чтобы реализовать их в той или иной степени. Как мы увидим ниже, наши статичные испытуемые часто болезнен­но переживают внутреннюю борьбу за осуществление объек­тивированных ими целей.

Итак, развитая способность объективации и готовность легко переключаться в направлении объективированных це­лей — вот что следует особенно подчеркнуть при характери­стике людей динамической установки.

Но, наряду с лицами динамической структуры установки, представляющими преобладающее большинство люден — здоровых членов общества, встречаются и лица с установка­ми, несколько отступающими от этой обычной нормы. Это прежде всего люди статической установки. В большинстве случаев это — энергичные члены общества, успешно справ­ляющиеся со своими задачами. Они нередко обращают на себя внимание своей неутомимой активностью в работе, но тем не менее это все же люди, значительно отличающиеся от обычных здоровых представителей общества и специфиче­ски переживающие свою жизнь и деятельность. Интересно проследить, в каких формах протекает фиксированная уста­новка этих людей.

2. Статичные люди. Что касается вопроса о скорости фик­сации установки или ее возбудимости, то оказывается, что у преобладающего большинства интересующей нас категории лиц она оказывается значительно высокой: 88% испытуемых фиксируют установку уже после двукратного предложения экспериментальных объектов. Однако в этом случае возни­кает, правда, грубая, но пока еще динамическая форма уста­новки. Если же число установочных экспозиций довести до 5-10, то динамическая установка уступает место ее статиче­ской форме, и теперь данные большинства испытуемых по­казывают, что именно здесь мы имеем дело с оптимальным числом установочных экспозиций. Итак, мы можем считать, что оптимальная возбудимость фиксированной установки исследуемой категории лиц равна 5-10 экспозициям.

Какие же формы установки являются преобладающими для исследуемой категории испытуемых? Данные опытов в разных чувственных модальностях показывают, что харак­терной формой установки для данной категории лиц являет­ся грубая статическая фиксированная установка Именно она — эта форма установки — констатируется у исследован­ных субъектов чаще всего (89-100%). Поэтому эту группу испытуемых, в отличие от динамичных, мы обозначаем как группу статичных людей.

Что же касается вопроса о константности установки, то она представлена почти во всех 100% случаев (от 90 до 100%). То же самое нужно сказать и о стабильности ее (100%). При этом нужно заметить, что почти во всех этих случаях (90%) установка сохраняет свой грубо-статический характер.

Наряду с этим оказывается, что фиксированная установ­ка интересующей нас группы испытуемых иррадиирует в значительно широких масштабах: она распространяется с зрительной области на гаптическую и мускульную и с этой последней, наоборот, на зрительную и гаптическую области.

То же самое нужно сказать и относительно гаптической установки, которая без задержки переходит на остальные две сенсорные области. При этом нужно заметить, что иррадиирующая установка почти во всех случаях сохраняет форму грубо-статической. Характерно, что в громадном большин­стве случаев выступает контрастная форма иллюзии, кото­рая остается доминантной почти во всех случаях иррадиации установки.

Итак, мы можем заключить, что фиксированная установ­ка статичных личностей сильно возбудима, грубо-статична, интермодальна, константна и достаточно широко иррадиирована.

Такова картина фиксированной установки статичных людей.

Но если оценить поведение этих людей, их деятельность в осуществление заданий, принимаемых ими на себя, то мы должны признать, что в данном случае им приходится пре­одолевать внутреннюю противоречивость, пронизывающую их сущность. Если бы вся деятельность статичных людей протекала непосредственно по линии характеризующих их установок, то, нет сомнения, она представляла бы совершен­но иную картину — мы имели бы перед собой подлинную картину поведения шизофреника. Но фактически этого нет, и в кругу статичных людей нередко можно найти деятелей с выдающимися способностями.

Спрашивается, чем объяснить это обстоятельство, что корригирует особенности статичных людей, делая их полез­ными деятелями общества?

Нет сомнения, что это делает объективация — способ­ность, действующая у них с заметной силой. Эти люди остав­ляют впечатление, что деятельность их протекает по преиму­ществу под бдительным контролем их сознания. Им прихо­дится постоянно задерживать импульсы своих установок и выбирать линии своей активности лишь после того, как на базе возникшей объективации мысленно признается ими це­лесообразность какого-нибудь из конкретных видов деятель­ности, а затем усилиями воли принимаются меры к проведе­нию его в жизнь.

Статичные люди — люди объективации, которые прежде всего на этой базе становятся способными корригировать свою не совсем нормально структурированную сущность. Поэтому понятно, что акты объективации переживаются ими значительно более остро, чем людьми динамической струк­туры. Они сами жалуются на болезненность этих пережива­ний, на большое напряжение, к которому приходится им при­бегать, чтобы выбрать и актуализировать установку, соответ­ствующую той, которая на базе объективации была признана ими целесообразной.

3. Вариабельные люди. Обратимся наконец к исследова­нию установки третьей группы испытуемых — группы вари­абельных людей. Нужно, однако, иметь в виду, что группа эта включает в себя по крайней мере две достаточно отличающи­еся друг от друга подгруппы. Это — вариант стабильных и вариант лабильных людей.

Попытаемся выяснить наиболее существенные особенно­сти установок этих групп.

А. Вариабельно-стабильные лица. Первая группа вариа­бельных людей — группа вариабельно-стабильных — отлича­ется от других по преимуществу одной существенной особен­ностью. Они обращают на себя внимание значительно разви­той силой своих потребностей, и поэтому поведение этих людей идет по линии активации установок удовлетворения этих потребностей. При фиксировании установки ведущую роль играет у них прежде всего субъективный фактор — сила потребностей, ищущих удовлетворения. Это соотношение факторов установки — преобладание субъективного фактора над объективным — накладывает свой специфический отпе­чаток на всю типологию установки вариабельно-стабильно­го человека. Попытаемся охарактеризовать вкратце эту уста­новку.

Прежде всего следует выдвинуть далеко идущую ее вариабельность. Это значит, что люди этой типологической группы редко или почти никогда не обнаруживают призна­ков константности своих установок. Совершенно наоборот. Установка их варьирует от момента к моменту, выступая в самых разнообразных формах: то она является грубо-динамической, то пластико-динамической, то она выдвигается в форме пластико-статнческой, ю в форме грубо-статической, часто имеет форму строго локализованной, иногда же доста­точно широко иррадиированной установки. Словом, уста­новка людей этой группы крайне вариабельна.

Но вариабельность установки характеризует и другую группу наших испытуемых. Спецификой же этой группы нужно признать стабильность ее варьирующих установок. Это значит, что вариабельная установка в этих случаях до­вольно прочно сохраняет свое содержание — она остается вариабельной в строго очерченных границах. Поэтому-то мы и говорим, что вариабельная установка этой группы людей отличается стабильностью. Если выразить в цифрах степень распространенности этих признаков среди наших испытуе­мых то мы должны подчеркнуть, что в обоих случаях про­цент ее доходит до 100. Правда, каждый из этих признаков установки представлен в разных чувственных модальностях не всегда одинаковыми численными показателями (напри­мер, стабильность установки в гаптике выше, чем в оптике), но разница здесь не столь велика, чтобы необходимо было специально считаться с ней.

Следовательно, особенностью лиц этой группы является то обстоятельство, что они могут на ряд существенно друг от друга отличающихся явлений реагировать одинаковыми установками, и наоборот, на ряд одинаковых ситуаций в раз­ное время — разными установками. Допустим, например, что после пяти установочных экспозиций у субъекта вырабаты­вается грубо-статическая установка. Через некоторое время оказывается, что этот же субъект в тех же условиях дает гру­бо-статическую или пластико-статнческую установку; может случиться и так, что в данном случае установка у него не фик­сируется вовсе.

Не касаясь других сторон установки, которые отличают­ся теми же свойствами вариабельности и стабильности, я хочу остановиться на способности объективации наших ва­риабельно-стабильных субъектов. Опыты проводились с ними (5 испытуемых) по методу фиксации установки по­средством чтения и письма. Возникающая в опытах задерж­ка вызывала у испытуемого объективацию критического сло­ва, в результате чего он фиксировал его достаточно опреде­ленно как русское слово. Однако испытуемый не оказался в состоянии написать это слово сразу как русское; он писал его в латинской транскрипции, как все еще латинское слово. Для того чтобы преодолеть импульс фиксированной установки и реализовать совершившийся факт объективации, испытуе­мому необходимо прибегнуть к довольно сильному напряже­нию. Только после такого напряжения он оказывается в со­стоянии сделать это.

Таким образом, мы можем заключить, что вариабельно­стабильный субъект достаточно легко совершает акты объек­тивации. Но он оказывается не в силах столь же легко раз­вить и волевые акты, необходимые для того, чтобы реализо­вать результаты этой объективации.

Б. Вариабельно-лабильные люди. Другую группу вариа­бельных субъектов представляют люди вариабельно-лабиль­ных установок. В характеристику этой группы нужно выдви­нуть в первую очередь обращающую на себя внимание сла­бость их потребностей. В противоположность первой группе вариабельных они характеризуются тем, что фиксируют свои установки под приоритетом ситуации, на базе которой воз­никают и закрепляются эти последние. Можно утверждать, что в установках этих людей внешний фактор играет более значительную роль, чем это имеет место в других случаях. Это обстоятельство накладывает на лиц вариабельно-ла­бильной установки специфическую печать, которая и выдви­гает их в особую группу, отличающуюся от всех остальных групп наших испытуемых.

Какова же установка вариабельно-лабильных людей?

Прежде всего нужно подчеркнуть, что в данном случае мы имеем дело лишь с подгруппой вариабельных людей. Следо­вательно, нет нужды специально подчеркивать, что установ­ку и этих людей нужно характеризовать как вариабельную. Специфическую особенность их установки нужно видеть прежде всего в ее лабильности, доходящей чуть ли не до 100% всех случаев (фактически до 96%). Они обнаруживают различные формы протекания своих фиксированных уста­новок: чаще слабую, но иногда и сильную пластико-динамическую или грубо-динамическую установку, иногда, в неко­торых случаях, и грубо-локальную или грубо-иррадиированную. Бывает и так, и притом нередко, что установка этой группы испытуемых не фиксируется вовсе.

Не лишено интереса, что и возбудимость установки этих людей вариабельна: она меняется от субъекта к субъекту, да­вая достаточно далеко расходящиеся данные. При этом уста­новка ограничивается областью ее первоначального возникновения: она не распространяется на другие чувственные модальности, иррадиирует слабо, хотя и не всегда локально ограничена (показатели иррадиации — от 36 до 21%).

Особенно следует иметь в виду сильную лабильность на­ших испытуемых: фиксированная установка у них сохраня­ет силу часто не более одного часа, нередко даже меньше это­го времени.

Не исключается возможность фиксации установки и на базе представления. Но она крайне слаба и обусловливает не более одной-двух иллюзий. Согласно с этим проявляется у них и способность объективации, которая лишь сравнитель­но редко приводится в деятельное состояние для целей за­держки импульсивных актов поведения.

Нельзя не видеть, в какой степени ярко отражаются эти особенности установки во всем поведении лиц вариабельной установки. Но на этом мы не можем здесь остановиться. Мы выдвигаем этот вопрос лишь для .дальнейшего детального исследования.

2. Объективация как независимая от установки сила. Все эти три группы наших испытуемых отличаются друг от друга значительно своеобразными особенностями фиксиро­ванных установок. Если наиболее крупная из этих групп — группа динамической установки — представляет собой пре­обладающее большинство наших испытуемых, то относи­тельно двух остальных групп — группы статической и груп­пы вариабельной установок — этого сказать нельзя. Они объединяют в своих рядах лишь незначительное число испы­туемых.

Тем не менее все же нужно признать, что люди — обыч­ные работники, строители жизни — значительно отличают­ся друг от друга по типу своих установок. Однако эта разни­ца большой роли не играет. Если, несомненно, наиболее при­способленными следует считать людей динамической установки, то и две остальные группы играют не менее зна­чительную роль. Правда, если судить по типу установок, это­го нельзя было бы ожидать от них. Но фактически лица этих групп, особенно люди статической установки, обычно хоро­шо справляются со своими задачами и в ряде случаев зани­мают выдающееся положение в обществе.

Мы видели, что это объясняется активностью объекти­вации, представленной в той или иной степени у всех наших испытуемых. Это можно сказать особенно относительно двух последних групп. Конечно, способность объективации пред­

ставлена и у динамичных субъектов. Но у них она активиру­ется легко и действует без напряжения, так что обращает на себя не много внимания. Что же касается лиц двух остальных групп, то акты объективации. как мы видели выше, осуществ­ляются у них с заметным затруднением. И это потому, что развивающимся на их базе актам мышления и воли прихо­дится преодолевать силу природных импульсов — силу им­пульсов статических пли вариабельных установок - и вызы­вать к жизни стремление к целесообразной активности, ча­сто противоречащей импульсам этих установок»

Таким образом, если судить по результатам этого рода де­ятельности, нельзя видеть разницу между лицами, представ­ляющими значительно расходящиеся типы установки. Они все могут стоять на одинаково высоких ступенях произво­дительности. Такова роль активности на базе объективации, свойственной представителям всех этих установочных типов.

Это даст нам возможность утверждать, что способность объективации освобождает человека от прямой зависимости от природных установок и открывает ему путь к независимой объективной деятельности. Она дает ему силу самостоятель­ного, объективно обоснованного воздействия на обстоятель­ства и управления ими; она освобождает человека от прямой, безусловной зависимости от природы и помогает ему стать независимой от нее силой, способной управлять ею.

Однако природные особенности человека, в данном слу­чае особенности его установки, продолжают в нем существо­вать, но они продолжают существовать в нем в снятом виде и, следовательно, ведущего значения в деятельности челове­ка более не имеют» На уровне объективации человек стано­вится как бы независимой от своей природы силой и начина­ет управлять обстоятельствами в согласии с объективно с ними связанными особенностями.

Но природная установка человека все же дает себя чув­ствовать. Она находит свое выражение в личных пережива­ниях субъекта и воздействует иа него в определенном, специ­ально ей соответствующем направлении. Лица статической, как и лабильной установок имеют свои личные переживания, которые в общем можно бы было характеризовать как доста­точно тяжелые.

Возникает вопрос: насколько постоянна, неизменяема установка субъекта? Насколько подвержена она влиянию об­стоятельств и не остаются ли по этой причине лица с этой установкой жертвой этой последней на всю свою жизнь?

3. Проблема константности установки у человека. Если допустить, что люди рождаются с определенными установ­ками или же приобретают их в жизни раз навсегда и оконча­тельно, то тогда, конечно, не остается сомнения в констант­ной, неизменной природе наших установок. Если же, на­оборот, считать, что установка находится в существенной зависимости от условий, в которых она возникает, определя­ется и фиксируется в них, то в таком случае придется при­знать, что она ни в какой степени не относится к разряду раз навсегда данных, неизменных категорий.

Достаточно поставить этот вопрос, чтобы ответ на него стал для нас совершенно бесспорен. Именно, если судить об установке по характеру условий, необходимых для ее возник­новения, то не подлежит сомнению, что она не может отно­ситься к категории врожденных, раз и навсегда данных сущ­ностей, потому что как понятия потребности, так и среды относятся к группе явлений, зависимых от постоянно меня­ющихся условий существования организма.

Следовательно, уже одного анализа условий возникнове­ния установки достаточно для того, чтобы видеть, что раз на­всегда разграниченных, фаталистически предопределенных установок не существует»

Тем не менее мы попытаемся обратиться к фактам наблю­дения, чтобы выяснить, нет ли там данных, подтверждающих правильность этого положения.

Мы должны проследить случаи, в которых, ввиду резко изменившихся условий жизни, сам субъект преобразился бы радикально, с тем чтобы выяснить, что произошло с типиче­скими особенностями фиксированной установки — остались ли они нетронутыми или и они подверглись специфическим изменениям, соответствующим наличным типологическим сдвигам у данного индивида.

Мы имеем ряд наблюдений, которые показывают, что такие случаи действительно встречаются38. В жизни некоторых из изученных нами лиц имели место события крупного обще­ственного значения, которые одновременно тесно были свя­заны и с личной судьбой этих лиц. События эти, как оказа­лось, сыграли в жизни этих людей роль факторов, произвед­ших глубокий переворот в структуре их личности: лица с вариабельным характером оказались динамически или ста­тически установленными, как и наоборот, динамичные или статичные люди вдруг стали типичными носителями особен­ностей вариабельного человека. Сделать эти наблюдения не оказалось трудным, поскольку вопрос касается лиц, исследо­ванных сначала в довоенные годы, а затем вторично в годы после войны, в которой некоторые из этих людей принимали прямое участие.


38 В. Норкадзе. Характер и фиксированная установка. 1948.


Из этого материала мы приведем здесь случай, который, вообще говоря, можно было бы считать типичным. Одна из испытуемых — она подробно была изучена в годы до начала Отечественной войны — производит впечатление сильного, убежденного, социально и заодно альтруистически настроен­ного человека. Она берется за дело энергично и решительно и обычно с успехом завершает его. По всем признакам перед нами человек с решительной волей и твердым характером. Она не поддается своим увлечениям, как бы они ни были сильны, и всегда готова помочь нуждающемуся. Словом, пе­ред внешним наблюдателем стоит человек с сильными соци­альными и альтруистическими тенденциями, готовый реши­тельно и стойко бороться за их осуществление. Но стоит при­стальнее вглядеться в нашу испытуемую, чтобы сейчас же убедиться, что в данном случае мы имеем дело лишь с внеш­ней видимостью, что на самом деле она представляет собой полную противоположность тому, чем она кажется. Можно утверждать, что здесь мы имеем чуть ли не завершившийся факт полного разрыва между делом и внутренним миром человека.

Исследование фиксированной установки этого субъекта показывает, что она грубо-статична, иррадиирована, кон­стантна и интермодально-стабильна.

Но вот через семь-восемь лет после этого мы еще раз встречаемся с тем же субъектом. За эти годы в жизни ее про­изошла значительная перемена: муж ее пошел на фронт, и она осталась одна. Застигнутая неожиданными событиями, она быстро втянулась в заботы о своих детях, об их воспита­нии и здоровье. Ее индивидуалистические и эгоистичные тенденции начали отступать, и в ней вырос сильный, альтру­истически и социально настроенный индивид, окончательно освободившийся от былой своей раздвоенности» Внутренний разлад прошел, по-видимому, бесследно, и перед нами вста­ла вполне гармоничная личность, не чувствующая в себе ров­но ничего из былых своих внутренних терзаний. Если судить по всему этому, то в испытуемой произошел перелом, и конфликтный субъект стал вполне гармоничным человеком.

Интересно посмотреть, что же произошло с ее установкой. Осталась ли она все той же или в ней произошли какие-нибудь перемены?

Опыты показывают, что и установка нашей испытуемой подверглась резким изменениям. Вместо грубо-статическо­го испытуемая оказывается пластико-дииампчески установ­ленным субъектом. В этом отношении она стала совсем дру­гим человеком. Что же касается других моментов установки, то здесь она осталась менее изменившейся: фиксированная установка у нее стабильна, иррадиирована и интермодально­константна, хотя и в ограниченных пределах — следы вариа­бельности в какой-то, правда незначительной, степени, но пока еще все же прослеживаются у нее.

Таким образом, мы видим на этом примере, что типоло­гическая структура установки человека не представляет со­бой ничего рокового и неизменного. Наоборот, она может подвергаться существенным изменениям: например, стати­чески установленный субъект может стать динамически установленным. Но для этого необходимы более или менее резкие переломы в окружающих человека условиях, измене­ния, выходящие за рамки обычного течения его жизни.

Таких примеров немало. Однако необходимы дальней­шие исследования, которые должны показать ближе, в каких условиях возникают эти изменения и в каких направлениях они протекают.

4. Область установок у человека. Допустим, что акт объективации завершился и возникший на ее базе процесс мышления разрешил задачу во вполне определенном смыс­ле. За этим обычно следует стимуляция установки, соответ­ствующей разрешенной задаче, а затем и усилие для целей ее осуществления, ее проведения в жизнь. Таков чисто челове­ческий путь психической деятельности.

Возникает вопрос: не считать ли в процессе активности психической жизни человека этот путь единственно необхо­димым путем, который не оставляет более места для непо­средственной активности установки?

Выше, при анализе проблемы объективации, мы пришли к выводу, что субъект обращается к ее актам только в том слу­чае, когда в этом возникает необходимость — когда он стоит перед задачей, не поддающейся разрешению под непосред­ственным руководством установки. Но если этого нет, если задача может быть разрешена и непосредственно, на базе установки, то в таких случаях в активности объективации нет нужды и субъект обходится лишь мобилизацией соответ­ствующих установок.

Допустим, что задача впервые была разрешена на базе объективации. В таких случаях, при повторном выступлении той же или аналогичной задачи, в объективации нет более нужды и она разрешается на базе соответствующей установ­ки. Раз найденная установка может пробуждаться к жизни и непосредственно, помимо впервые опосредовавшей ее объек­тивации. Так растет и развивается объем установочных со­стояний человека: в него включаются не только непосред­ственно возникающие установки, но и те, которые когда-то раньше были опосредованы актами объективации.

Круг установок человека не замыкается такого рода уста­новками — установками, опосредованными случаями объек­тивации и возникшими на ее основе собственными актами мышления и воли. Сюда нужно отнести и те установки, которые впервые когда-то были построены на базе объектива­ции других, например творчески установленных субъектов, но затем они перешли в достояние людей в виде готовых фор­мул, не требующих более непосредственного участия процес­сов объективации. Опыт и образование, например, являют­ся дальнейшими источниками такого же рода формул. Им посвящается специальный период в жизни человека — школьный период, захватывающий все более и более значи­тельный отрезок времени нашей жизни. Но обогащение та­кого же рода сложными установками продолжается и в даль­нейшем — опыт и знание человека беспрерывно растут и рас­ширяются.

Таким образом, расширение области человеческих уста­новок в принципе не имеет предела. В нее включаются не только установки, развивающиеся непосредственно на базе актуальных потребностей и ситуаций их удовлетворения, но и те, которые возникали когда-нибудь на базе лично актуализованных объективаций или были опосредованы при со­действии образования — изучения данных науки и техники.

Если иметь все это в виду, то станет ясно, до какой степе­ни далеко стоят друг от друга области установок человека и животных. Ведь эти последние не знают объективации, и у них не может быть опосредованных ею установок. Животное ограничивается лишь областью фиксированных в его жизни установок, и притом установок, в значительной степени диф­фузных, не в пример человеку, установки которого диффе­ренцируются чем дальше., тем тоньше.

Психология bookap

Поэтому не может быть сомнения, что установка конста­тируется и у животных и активность их строится на ее базе, но это не значит, что животное отождествляется с человеком» Возникающая у общественного человека объективация рез­ко меняет состав и характер его установок. Поднимая чело­века иа высокие ступени развития, она содействует дальней­шему осложнению, уточнению и дифференциации и его не­посредственно актуальных установок.

Таким образом, разница между человеком и животным в области установки является, несомненно, существенной.