Глава 2. Голос социальной обусловленности.
Гипнотическая обусловленность.
В Индии есть один способ приручения слонов. Слоненка забирают от матери и привязывают за ногу к врытому в землю столбу. Малыш пытается вырваться, но ему не хватает сил. Через некоторое время он сдается и больше не старается освободиться. Он «помнит», что сил на это не хватит, даже через много лет, когда вырастает раза в четыре. Взрослого слона по-прежнему держат на тонкой веревке, хотя он мог бы с легкостью вырвать из земли и сам столб. Но слон давно оставил эти попытки. Он «знает», что не сможет освободиться. Временами схожим приемом пользуется голос обусловленности.
Определенные привычки поведения, унаследованные от пращуров, могут показаться постороннему наблюдателю совершенно бессмысленными. Первоначальное убеждение или представление, которое когда-то стало причиной такого поведения, нередко теряется в туманах эпох.
Я (Робин) помню один случай, когда моя жена и дети стояли в коридоре нашего дома и наблюдали, как я делаю уборку. Я собирал мусор, весь до последней соринки, и складывал его в мешок. Прежде они никогда не видели, как я выполняю эту «мусорную церемонию», так как обычно я проводил ее, пока дети были в школе. Отточенность и тщательность моих движений просто зачаровала их. Я был настолько погружен в еженедельную уборку, что не обратил внимания на их появление и заметил детей только после того, как работа была закончена и домашние ознаменовали это аплодисментами. Я был так поглощен своим занятием, что лишь взгляд со стороны помог мне понять смысл происходящего. К уборке мусора я относился как к вопросу жизни и смерти.
Дело в том, что я во всех подробностях подражал поведению своей матери. До того случая я никогда об этом не задумывался и не сомневался в правильности такого подхода. Ребенком я часто видел, как мать замечала выворачивающий из-за угла фургон для сбора мусора — на лице ее отражалась настоящая паника и она кидалась в комнату, подбирая все до последней бумажки, чтобы успеть выбросить отходы. По моим детским представлениям, так и следовало прибирать мусор —панически, спешно, словно это невероятно важно. Вполне возможно, что моя мать просто подражала поведению своих родителей, а подлинные причины такого отношения к уборке давно затерялись в глубине веков. Не исключено, что когда-то таким способом пытались приостановить распространение заразы во время Лондонской чумы!
Сходным образом, лишь в двадцатишестилетнем возрасте я вдруг понял, что на поезд можно садиться не только в тот миг, когда он трогается с места. Я и раньше подозревал, что это возможно, но обусловленность постоянно заставляла меня являться на вокзал в последний момент и вскакивать на подножку трогающегося вагона. Когда я был маленьким, маме приходилось одевать и приводить в порядок троих детей, собирать чемоданы — и времени всегда не хватало. Мы добирались до станции под свисток к отправлению: мама тащила всех нас за собой и едва успевала схватиться за распахнутую дверцу отходящего вагона. Она заталкивала нас внутрь, бросала вслед чемоданы и, наконец, сама совершала акробатический прыжок, влетая на площадку, как игрок в регби, предпринявший отчаянную попытку уйти от подножки.
Теперь я вполне способен собраться заранее, без спешки, и приехать на вокзал вовремя. И все же, когда я поднимаюсь в вагон, привычное тревожное возбуждение по-прежнему сменяется всепоглощающим облегчением.
Такие формы поведения, вызванные унаследованными убеждениями, оказывают совсем незначительное влияние на мою жизнь, разве что привносят в нее немного юмора. Что кажется странным, — так это ощущение «правильности», которое они вызывают, хотя я сам никогда не принимал рационального решения поступать именно так. Но если я не замечал собственных убеждений и особенностей поведения в таких будничных вопросах, то вполне логично допустить, что у меня есть неизвестные мне самому, потаенные представления и привычки, связанные с личными отношениями.
Впрочем, мне удалось выявить немало своих убеждений о женщинах и о том, как нужно с ними общаться. Многие из них оказались очень полезными. Были и вредные, довольно неприятные для тех женщин, которые хотели со мной сблизиться. Например, я определенно верил в то, что на свете есть только одна идеальная женщина, которая мне подойдет. Она не только была совершенной, но и ждала, пока наши пути пересекутся, мечтала о счастье, которое осыплет нас, как падающие с деревьев цветы.
Умом я понимал, что в мире нет человека, созданного специально для меня, тем более что в том возрасте кипучей гормональной активности голос инстинкта постоянно твердил мне, что все девушки вокруг великолепны. Но где-то на заднем плане мягко, но достаточно громко и влиятельно мурлыкал другой голос, заставлявший меня искать свою единственную. Это из-за него я пустился в погоню за совершенством. Это он вынудил меня не обращать внимания на прекрасные качества множества знакомых девушек, так как они не соответствовали описанию, любезно предоставленному голосом обусловленности.
Мы оба знали одного молодого человека, работавшего художником по интерьеру. Его само восприятие полностью подчинялось работе. По существу, само его занятие родилось из этого образа себя. Если бы его спросили, какой он человек, тот парень тут же ответил бы, что он художник по интерьеру. Его мнение о себе предполагало творческую деятельность и стремление к совершенству. Он верил, что все вокруг можно улучшить. Каким бы великолепным ни было внутреннее убранство дома, он всегда находил способ усилить это впечатление. Первостепенную важность для него имела возможность выражать свои творческие способности, улучшая окружающий мир.
В личных отношениях его преследовали неудачи, хотя свидания он назначал довольно легко. Он был симпатичный, состоятельный, приятный в общении, любил тратить деньги и бывать в новых местах. К несчастью, он никак не мог взять в толк, почему его девушки так сопротивляются желанию их изменить. Он просто не мог понять, почему они сердятся, когда он пытается сделать их лучше. В его голове уже сложилась картина, какими должны быть его спутница жизни и вся жизнь в целом, и он невольно выбирал тех девушек, которым пришлось бы измениться, чтобы вписаться в эту картину. С его точки зрения, появление женщины, которая идеально соответствовала бы этим мечтаниям, не позволило бы ему выплеснуть свой творческий заряд, а это было неотъемлемой частью его личности.
Сексуальные и романтические отношения слишком важны, чтобы положиться на слепой случай. Мы выбираем человека, который будет нам ближе всех остальных на целом свете. Каждый день, который мы проводим с другим человеком, определяется нашим выбором. Партнер может превратить нашу жизнь в рай или ад, и все зависит от сделанного выбора. Просто удивительно, что многие люди не только почти не задумываются о личных отношениях, но и полагают, что обдумывать их вообще не стоит. Это вызывает немало проблем.
Выбирая партнера, многие предпочитают позицию «поживем —увидим». Они назначают десятки свиданий, чтобы понять, с кем можно будет поладить, а с кем — нет. Хотя на деле они ищут совместимости, у них нет четких представлений о том, как они увидят, услышат или почувствуют такую совместимость, — если она возникнет. В результате они чаще всего обречены просто проводить время рядом с первым попавшимся.
Дни, недели, месяцы протекают без всяких раздумий, а затем либо отношения безнадежно осложняются и их уже трудно прервать, либо достигается некий компромисс (не очень-то устраивающий обоих), либо оказывается, что «все вроде бы в порядке, но все-таки он (она) — не совсем то…» Однако главная причина в том, что эти люди сами не знали, чего хотели.
Другая распространенная ошибка заключается в попытках найти того, кого нам удастся изменить или превратить в свой идеал. Иными словами, человек может понимать, что в природе идеального партнера не существует, или его можно просто не встретить, но, несмотря на это, идеал по-прежнему захватывает его мысли. Он мечтает о совершенстве, а не о реальном человек, и потому, вступая с кем-то в отношения, лелеет надежду на то, что партнера удастся превратить в свой идеал.
С тем же успехом можно купить в магазине ненужную вещь, чтобы потом отнести домой, перекроить и выкрасить в любимый цвет! Разумеется, намного проще сразу купить то, что тебе нравится. Вскоре, впрочем, начинаешь понимать, что одежка — не главный залог счастья. Люди обычно яростно сопротивляются попыткам превратить их в кого-то другого даже ради счастья партнера. Скрытый смысл намека ясен: в исходном виде они, выходит, недостаточно хороши. Кроме того, если взаимоотношения подчиняются представлениям об идеале, партнер никогда не будет доволен, так как идеал недостижим по определению.
Со временем оба человека расстанутся с первоначальными иллюзиями и испытают разочарование: один — потому что его партнер по-прежнему не соответствует идеалу, а другой — потому что его не ценят таким, какой он есть.
Задумайтесь о том, каким мог бы стать ваш идеальный партнер:
Как он должен выглядеть?
Какой у него должен быть голос?
Какие чувства он должен у вас вызывать?
Какой должен вести себя по отношению к вам?
Как вы вели бы себя по отношению к нему?
Есть ли у этого идеального партнера реальный образец?
Мы сами творим свой идеал. Мы определяем все его черты до малейших подробностей. Но мы не можем определять характер других людей, переделывать их (разве что на короткое время, но за это приходится платить высокую цену).
Один наш знакомый, водитель — «дальнобойщик» по профессии, обратился к нам с просьбой разъяснить случай, который его очень озадачил. Однажды после долгого перегона он сделал привал в уединенном месте среди Йоркширских болот, за много миль от крупных городов. На другом конце стоянки рядом с телефонной будкой стоял небольшой фургон. Наш знакомый собрался было улечься спать, но в тусклом свете фонаря заметил, что в будке два человека — и они, как ему показалось, дрались. За день он очень устал, решил не вмешиваться и запер дверцы кабины. Вглядевшись в сумерки внимательнее, он понял, что это мужчина и женщина, причем женщину избивают.
Храбрецом наш знакомый никогда не был и потому решил тронуться с места, но совесть не позволила ему просто уехать. Прихватив увесистый гаечный ключ, он пересек парковочную зону, открыл дверь телефонной будки и потребовал, чтобы мужчина прекратил бить женщину. Стоявший в будке хулиган был крепким, мордатым и задиристым, он пыхтел и брызгал слюной от злости. Но, к изумлению героя нашего рассказа, первое оскорбление он услышал от женщины — которую, между прочим, пытался спасти. Она заявила, что это его не касается, и посоветовала идти себе мимо. Так он и поступил. Стоило ему развернуться, как избиение продолжилось.
Завершив свой рассказ, шофер спросил нас, как можно объяснить случившееся. Рааумеется, подлинные причины могли бы изложить только те двое, что дрались в телефонной будке, но мы предположили, что мужчина испытывал потребность кого-то избивать, а женщина —терпеть побои. Трудно это представить, но для них это было осмысленно, они полагали, что так и должна быть устроена жизнь. Вероятно, оба выросли в семьях, где отец избивал мать, и потому они жили так, как, по их представлениям, жили все вокруг.
Люди ищут в своих партнерах то, что ожидают в них увидеть.
У большинства людей танец голосов обусловленности протекает не так трагично. Человека, который хочет о ком-то заботиться, привлечет тот, кому нужна забота. Мы устанавливаем близкие отношения с теми, чьи взгляды на мир дополняют наши представления.
Если человек чаще всего подчиняется именно голосу обусловленности, он, вероятно, постарается воссоздать в собственной семье взаимоотношения между своими родителями — либо, напротив, добиться того, чего от родителей никогда не получал. Трагичность этого подхода в одном: люди нередко выбирают тех, кто лишь отчасти напоминает одного из родителей, но не способен дать желаемое, и тогда старая история разыгрывается вновь. В обоих случаях во взаимоотношениях возникают серьезные трудности.
