Часть 3. СЕКС

Мастурбация

Большинство детей мастурбируют. И все же молодым говорят, что мастурбация — зло. Она сдерживает рост, ведет к болезням и бог знает к чему еще. Если бы матерям хватало мудрости, чтобы не обращать внимания на самые первые движения ребенка по изучению нижней половины своего тела, мастурбация не становилась бы непреодолимой. Именно запрет фиксирует интерес ребенка.

Для маленького ребенка рот в гораздо большей степени является эрогенной зоной, чем гениталии. Если бы матери относились к движениям рта с тем же добродетельным вниманием, какое они проявляют к действиям с гениталиями, предметом нечистой совести стало бы сосание пальцев и поцелуи.

Мастурбация удовлетворяет желание счастья, поскольку в ней разрешается напряжение. Но как только акт завершен, нравственно вышколенное сознание берет верх и кричит: «Ты грешник». Мой опыт показывает, что, когда чувство вины уничтожено, интерес ребенка к мастурбации ослабевает.

Порой кажется, что некоторые родители предпочли бы лучше видеть своих детей преступниками, чем мастурбаторами. А я вижу, что подавленная мастурбация очень часто лежит в основе противоправного поведения.

Трудный одиннадцатилетний мальчик, поступивший в Саммерхилл, кроме всего прочего имел еще и страсть к поджогам. Его били — и отец, и учителя. Что еще хуже, его учили этой усеченной версии религии — религии адского пламени и сердитого бога. Вскоре после прибытия в Саммерхилл он взял бутылку бензина и вылил его в бочку с краской и скипидаром. Затем он поджег эту смесь. Дом был спасен только благодаря энергичным действиям двух горничных. Я привел его к себе.

— Что такое огонь? — спросил я.

— Он жжется, — ответил он.

— О каком огне, ты, собственно, сейчас думаешь?

— Об адском.

— А бутылка?

— Это длинная штука с дыркой на конце. (Долгая пауза.)

— Расскажи мне побольше об этой длинной штуке с дыркой на конце, — попросил я.

— У моего «Пети» есть дырочка на конце.

— Расскажи мне о твоем «Пете», — сказал я мягко. — Ты его когда-нибудь трогаешь?

— Теперь нет. Раньше трогал, а теперь нет.

— Почему нет?

— Потому что мистер X (директор его последней школы) сказал мне, что это величайший грех на свете.

Я решил, что поджог для него был актом, замещающим мастурбацию, и сказал ему, что мистер X был совершенно не прав, что его «Петя» ничем не лучше и не хуже, чем его нос или ухо. С этого дня его интерес к огню пропал.

Если период ранней мастурбации проходит беспроблемно, ребенок в должное время естественным образом переходит к гетеросексуальным отношениям. Многие браки несчастливы, потому что муж и жена страдают от бессознательной ненависти к сексу, выросшей из похороненной на дне души ненависти к себе из-за запрета на мастурбацию, навязанного им, когда они были детьми.

Для образования проблема мастурбации имеет первостепенное значение. Школьные предметы, дисциплина, игры — все это впустую и бесполезно, если проблема мастурбации остается нерешенной. Свобода мастурбации означает радостных, счастливых, живых детей, на самом деле не слишком и заинтересованных в ней. Запрет на мастурбацию означает несчастных и несчастливых детей, подверженных простудам и эпидемиям, ненавидящих себя, а следовательно, и остальных. Я убежден, что одна из коренных причин счастья саммерхиллских детей — уничтожение страха и ненависти к себе, вызываемых сексуальными запретами.

Фрейд познакомил нас с идеей существования секса с самого начала жизни: ребенок получает сексуальное удовольствие от сосания и постепенно рот в качестве эрогенной зоны уступает место гениталиям. Таким образом, мастурбация — непроизвольное открытие ребенка, причем не особенно важное, поскольку гениталии не являются для младенца таким источником удовольствия, как рот или даже кожа, и только родительский запрет превращает мастурбацию в такой великий комплекс. Чем строже запрет, тем глубже чувство вины и непреодолимее желание.

Правильно воспитанный ребенок должен прийти в школу без всякого чувства вины по поводу мастурбации. В Саммерхилле едва ли есть дети дошкольного возраста, испытывающие какой-либо особый интерес к мастурбации. Секс для них не имеет привлекательности чего-то таинственного. С самого начала своего пребывания у нас (если им уже не было рассказано об этом дома) они знают правду о деторождении — не только откуда берутся дети, но и как их делают. В таком раннем возрасте подобная информация принимается без эмоций, отчасти и потому, что и сообщается без эмоций. Так и получается, что в 15 или 17 лет мальчики и девочки в Саммерхилле могут обсуждать вопросы секса открыто, без ощущения, что делают что-то неподобающее, и без порнографического отношения к этому.

Родители говорят с маленьким ребенком голосом Всемогущего Бога. То, что мать сообщает о сексе, — это как Священное писание. Ребенок целиком принимает ее внушение. Одна мать сказала своему сыну, что мастурбация сделает его глупым дураком. Он принял это внушение и стал не способен чему-нибудь научиться. Когда удалось убедить его мать признаться, что она сказала ему чушь, он автоматически стал более способным мальчиком.

Другая мать пригрозила сыну, что, если он будет мастурбировать, все будут его ненавидеть. И мальчик стал тем, что предписывало материнское внушение, — самым неприятным парнем в школе. Он крал, плевался в людей и ломал вещи в своем достойном жалости стремлении жить в соответствии с материнским внушением. В этом случае не удалось убедить мать признать свою прежнюю ошибку, и мальчик остался ненавистником общества — в большей или меньшей степени.

У нас были мальчики, которым внушили, что они сойдут с ума, если будут мастурбировать, и они предпринимали отчаянные попытки стать сумасшедшими.

Не думаю, что какое-либо более позднее влияние способно полностью компенсировать раннее внушение родителей. Я всегда стараюсь сделать так, чтобы родитель сам исправил ошибку, потому что знаю, что я значу для ребенка очень мало или вовсе ничего. Я обычно прихожу в его жизнь слишком поздно, и, следовательно, когда мальчик слышит от меня, что мастурбация не делает людей сумасшедшими, ему нелегко мне поверить. Отцовский голос, услышанный мальчиком, когда ему было 5 лет, был голосом высшей власти.

Когда ребенок включает в игру свои гениталии, родители оказываются перед великим испытанием. Генитальная игра должна быть принята как хорошая, нормальная и здоровая, всякая попытка пресечь ее опасна. Я имею в виду в том числе и нечестные попытки привлечь внимание ребенка к чему-нибудь другому с помощью подручных средств.

Вспоминаю случай саморегулирующейся маленькой девочки, которую отправили в симпатичный детский сад. Она выглядела несчастной. Девочка называла свою генитальную игру «прижималки». Когда мать спросила, почему ей не нравится детский сад, девочка ответила: «Когда я начинаю играть в прижималки, они не запрещают мне делать это, но говорят: «Посмотри сюда» или «Подойди и сделай это», так что я там никогда не могу поиграть в прижималки».

Детская генитальная игра становится проблемой, потому что почти все родители были с колыбели настроены против секса и не могут преодолеть чувств стыда, греховности и отвращения. Бывает, что умом родители ясно понимают, что генитальная игра и хороша, и здорова, но в то же самое время интонацией или выражением глаз они дают ребенку понять, что эмоционально не признают его права на генитальное удовлетворение.

Бывает и так, что родители, обычно вполне одобрительно относящиеся к тому, что ребенок трогает свои гениталии, все же испытывают большое беспокойство, когда приходит чопорная тетя Мэри, — ведь ребенок может сделать это и на глазах у гостьи, ненавидящей нормальные проявления жизни. Можно было бы, конечно, сказать такому родителю: «Тетя Мэри — воплощение твоей подавленной антисексуальности», но такое высказывание само по себе никак не помогает ни родителю, ни ребенку.

Существует и другой родительский страх: будто бы детская генитальная игра может привести к преждевременному половому созреванию, страх глубокий и широко распространенный. Это, конечно, рационализация, генитальная игра не ведет к преждевременному половому созреванию. А если бы и вела, то что? Наилучший способ наверняка обеспечить ребенку аномальный интерес к сексу, когда он достигнет отрочества, — с колыбели запрещать ему генитальную игру.

Иногда, наверное, необходимо сказать ребенку, достигшему того возраста, когда он уже способен это понять, что ему не следует играть со своими гениталиями на людях. Совет этот может показаться трусливым и несправедливым по отношению к ребенку, но альтернатива ему опасна по-своему, потому что суровое неодобрение, злобно выраженное шокированными и враждебными взрослыми, может нанести ребенку гораздо больший вред, чем совет любимых родителей.

Когда малышу предоставлена свобода жить полной жизнью без наказаний, поучений и запретов, он обнаруживает, что жизнь слишком полна всякими интересными делами, чтобы ограничивать свою активность манипуляциями с половыми органами.

Психология bookap

Я не знаю, как могли бы вести себя по отношению друг к другу в генитальной игре саморегулирующиеся дети. Мальчики, которым было внушено, что секс — это зло, обычно связывают генитальную игру с садизмом. Девочки, получившие аналогичное антисексуальное обучение, похоже, тоже принимают садистическую генитальную игру как норму. Вследствие отсутствия у саморегулирующегося ребенка агрессивной ненависти генитальная игра между двумя свободными детьми должна бы быть, вероятно, нежной и любящей.

Наше неприятие себя идет в основном из младенчества. В значительной мере оно порождено виной по поводу мастурбации. Я знаю, что несчастливый ребенок — часто тот, чья совесть нечиста из-за мастурбации. Уничтожение этой вины — величайший шаг, который мы можем сделать по пути превращения трудного ребенка в счастливого.