Глава 3. ЯЗЫК: ПЕРВАЯ ЖЕРТВА

4. Слова и опыт

Ключевой проблемой является различие между опытом и тем, что молодое поколение называет "просто мышлением" или "просто словами". Для нас здесь это особенно важно, поскольку исторически "опыт" противопоставляют также невинности. "Невинная" девушка — это девственница, тогда как девушка или женщина, имевшая половые сношения — опытная³⁷. Опыт ставится во главу угла в противовес "идеям". Экзистенциализм, к примеру, часто ошибочно принимают за отрицание мышления; и новые его приверженцы, читая Сартра и Тиллиха, часто бывают удивлены, обнаруживая, что эти экзистенциалисты являются мыслителями и логиками огромной силы.

³⁷ Во Франции и сейчас, если у вас спрашивают, есть ли у вас опыт, подразумевается сексуальный смысл.

Опыт ставит акцент на действии, переживании чего-либо, или чувствовании его так, "как человек чувствует вкус яблока во рту", если цитировать Арчибальда Маклиша. Приобретая опыт чего-то, мы позволяем его смыслу проникнуть в нас на всех уровнях: чувства, действия, мысли, и, в конечном итоге, принятия решения, поскольку решение есть акт обращения своего Я на избранный путь. Страстная жажда опыта есть стремление более полно включить себя в картину происходящего, ибо опыт тотален. Опыт ставится во главу угла в противовес всякому усеченному видению человека. Бихевиоризм, к примеру, несомненно отвечает какой-то части опыта, но когда бихевиоризм превращается в тотальный способ понимания человека и в жизненную философию, доходящую до интеллектуальной наивности, он становится деструктивным.

Каждый может и должен рефлексировать опыт. Это не только придает силу мышлению, но также приобщает к бытию. Наиболее важным и захватывающим опытом в процессе моего образования были лекции Пауля Тиллиха. Тиллих, немец и первоклассный ученый, верил в лекции. Но он также был человеком, приверженным жизни и истине, и ученым с чрезвычайно развитой способностью к логическому мышлению, использованием которого он не пренебрегал. Поэтому каждая лекция была выражением его бытия и пробуждала мое бытие. Это стало моим идеалом того, какой должна быть лекция.

Утверждение, что рефлексия также является частью опыта, вносит произвол и путаницу; мы должны сохранить функцию мышления в ее собственных правах. Ошибочным является использование опыта в качестве способа заставить молчать мышление или использование "непосредственного" переживания с целью избежать влияния истории. Молодое поколение право в своих нападках на "только" мышление, "только" слова и т. д.; но оно совершает ту же ошибку, когда под видом "переживания жизни" оно хватается за "толь ко" чувства, "только" действия или какую-либо другую частную функцию человека. "Переживание" становится тогда интеллектуальной ленью, предлогом для оправдания небрежности.

Культура есть результат общения между людьми, медленно созидаемый процесс, тяжело добываемое богатство, требующее десятков тысяч лет. В ней общение и концептуальное мышление развиваются вместе: одно предполагает и другое способствует его развитию. Конрад Лоренц утверждает:

Культура может погибнуть, даже если выживет человек, и это беспокоит нас сегодня в связи с ростом и экспансией этого огромного тела накопленного знания, требующего мозгов, книг и традиций. Культура не есть что-то такое, что развивается в головах людей. Это сам человек <…>. Развитие традиционных языков занимает тысячелетия. За несколько поколений язык может быть потерян. В наши дни уже идет его обеднение, в результате чего снижается способность логичного выражения³⁸.

³⁸ Talk with Konrad Lorcnz // New York Times Magazine, July 5 1970. P. 4–5.

Руссо, с его иллюзией благородного дикарства, может нанести ужасный вред, говорит Лоренц. Это благородное дикарство способно стать в лучшем случае кретинизмом. Молодым людям, которые хотят все отвергнуть и начать с нуля, хорошо бы понять, что это означает возврат к временам кроманьонского человека, жившего задолго до каменного века.

В периоды, подобные нашему времени, когда понятия отрываются от бытия, существует понятное стремление отбросить концептуальное мышление. Но без понятия нет подлинного опыта, а без опыта нет жизнеспособных понятий. Понятие дает форму опыту, но опыт должен присутствовать, чтобы дать понятию содержание и жизненность.