Часть I
ЛОВУШКИ ПРОШЛОГО
1. Разум и история
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЛИЧНОСТИ
Процесс, названный нами эволюцией, обусловлен тем, что ничто никогда не остается неизменным. У живого, как и у неживого, есть лишь две взаимоисключающие возможности: позволить энтропии взять верх или попытаться победить систему. Эволюция — вторая из них. С течением времени любая форма, любая структура исчезает, поскольку ее составляющие возвращаются в неупорядоченное состояние. Клетки тела распадаются, органы изнашиваются, механизмы ржавеют, горные цепи обращаются в песок, а великие цивилизации погибают и предаются забвению. Даже звезды, когда их энергия истощается, умирают. Машина исправно работает несколько лет, а после этого, чтобы поддерживать ее на ходу, требуется прикладывать немало усилий. Купив дом, поначалу вы представляете себя владельцем надежного убежища, однако если вы не чините крышу, не укрепляете стены, не красите деревянные части, дом начинает разрушаться. Причина этого распада — энтропия, высший закон Вселенной.
Однако энтропия — не единственный действующий в мире закон. Есть и противоположно направленные процессы: созидание и рост действуют в той же степени, что и разложение и смерть. Вырастают великолепно упорядоченные кристаллы, развиваются новые формы жизни, появляются все более удивительные методы использования энергии. Каждый раз, когда порядок в системе поднимается на новую ступень, а не нарушается, мы можем утверждать, что действует негэнтропия.
Любая система, будь то скала или животное, прежде всего стремится сохранить себя в упорядоченном состоянии. В случае с живыми организмами бóльшая часть того, что мы называем жизнью, состоит из попыток обеспечить собственную сохранность и воспроизводство. Кит будет стараться так долго, как сумеет, оставаться китом и, пока не поздно, воспроизвести как можно больше своих точных копий. Для достижения этих целей кит будет противостоять энтропии, извлекая кислород из воздуха и калории из планктона, а также оберегая свое потомство от хищников и несчастных случаев.
Для обеспечения негэнтропии организм — отдельное тело, семейство или общественная система, — должен постоянно регенерировать и защищать себя, все более эффективно трансформируя энергию для собственных нужд. Высшие точки человеческой истории — это открытия, облегчившие дело нашей защиты от энтропии. Заслуженной известностью пользуется открытие огня. У одного из наших далеких предков возникла гениальная идея использовать, пусть временно и локально, горение против леденящего холода, одного из типичных проявлений энтропии. Развитие все более эффективных, все более удивительных систем — вот что мы называем эволюцией. К этому развитию нас побуждает то, что со временем системы, не становящиеся более эффективными, распадаются. Мы можем оставаться на одном месте, но даже для этого должны двигаться вперед.
Одна из основных движущих сил эволюции — конкуренция. Формы жизни сменяют друг друга на исторической сцене, и их существование зависит от того, насколько успешно они добывают энергию из окружающей среды, приспосабливая ее под свои нужды. Однако зачастую виды выживают, увеличив свои шансы на жизнь с помощью сотрудничества. Парадоксальным образом оно может оказаться весьма эффективным способом конкуренции. Однако до появления на сцене людей конкуренция и сотрудничество были совершенно слепы и непроизвольны.
Эволюцию можно описать еще одним способом: как отбор и выживание информации, а не форм жизни вроде динозавров и слонов. С этой точки зрения важна не внешняя, материальная форма организма, а скрытые в нем инструкции. Биологические организмы содержат исключительно подробные сценарии, химически закодированные в их генах, и эволюция фактически направлена только на выживание этих инструкций. Слоны — всего лишь побочный продукт генетический информации, содержащейся в слоновьих хромосомах. Теоретически, имея подробное описание генов слона, можно создавать слонов. А без генетических инструкций слоны исчезнут с лица земли за одно поколение.
Большинство людей приняли идею биологической эволюции. Однако генетическая информация — не единственный вид информации, борющийся за самосохранение. Имеются и другие информационные модели, конкурирующие друг с другом за сохранение своей формы и продолжение себя во времени. Например, между собой конкурируют языки, а также религии, научные теории, стили жизни, технологии и даже элементы той области сознания, которую мы стали считать «личностью».
Каждый человек обладает удивительной способностью обдумывать информацию, воспринимаемую различными органами чувств, а также направлять и контролировать чувственное восприятие. Мы так привыкли считать эту способность чем-то самоочевидным, что редко задумываемся о ее сущности, но все же, насколько нам известно, это недавнее достижение эволюции принадлежит исключительно человеку. А если мы все же задумываемся о ней, то называем ее осознанием, сознанием, личностью или душой. Без нее мы бы лишь подчинялись инструкциям, запрограммированным на генетическом уровне в нервной системе. Однако наше рефлексивное сознание позволяет нам создавать собственные программы действий и принимать решения, не продиктованные какими бы то ни было указаниями генов.
Обычно мы представляем себе личность как гомункула, крошечного человечка, сидящего где-то в мозгу, который отслеживает поступающую через глаза, уши и другие органы чувств информацию, оценивает ее, а затем нажимает какие-то рычажки, заставляющие нас действовать тем или иным образом. Нам это миниатюрное существо кажется очень чувствительным и разумным мастером телесной машинерии. Те, кто считают его «душой», верят, что это дыхание Бога превращает обыкновенную глину наших тел в смертную оболочку божественного начала.
Современная нейробиология придерживается более прозаического взгляда на личность и ее эволюцию. Мозг, по всей видимости, не имеет особой структуры или нейрологической функции, ответственной за феномен «личности», или «сознания». Мыслительная способность возникает в ответ на миллионы сцеплений нейронов мозга, каждое из которых сформировалось для выполнения отдельной задачи, например восприятия цвета, удержания тела в равновесии или улавливания определенных звуков. Специализированная и ни с чем не связанная информация, предоставляемая этими нейронами, погуляв по мозгу, в конце концов достигает уровня сложности, для которого требуется внутренний регулировщик движения, направляющий и распределяющий по степени важности поток восприятий и ощущений. В некий момент далекого прошлого людям удалось развить такой механизм в форме сознания. Однако образ регулировщика движения также вводит в заблуждение, поскольку и он заставляет думать, что парадом внутри мозга командует гомункул, или совершенный маленький человечек. А сознание все же похоже скорее на магнитное поле, ауру или гармонический тон, которые возникли благодаря мириадам отдельных ощущений, накопленных мозгом.
С появлением рефлексивного сознания деятельность мозга, по-видимому, перешла на новый уровень. Наш мозг научился воспринимать уже не только разрозненные потребности, стремления, ощущения и идеи, соревнующиеся за «эфирное время» сознания и оказывающиеся там исключительно исходя из приоритетов, установленных врожденными химическими инструкциями. Теперь он также мог воспринимать всю совокупность этих импульсов как особую сущность, способную управлять царством сознания, решая, какие чувства или идеи возобладают над другими. Ощутив внутри себя эту направляющую сознание силу, мы назвали ее личностью и стали считать ее чем-то само собой разумеющимся. И постепенно личность превратилась в важнейшую составляющую человеческого существа.
Со временем она стала казаться нам столь же реальной, как внешний мир, отраженный в наших чувствах. Как воздух, она всегда здесь; как тело, она имеет свои границы. Она может испытывать боль, но также способна воспарять, она растет, и ее возможности постепенно расширяются. И хотя любой человеческий мозг в состоянии создать рефлексивное сознание, видимо, не все люди используют его в равной мере. Кто-то почти полностью подчиняется инструкциям своей генетической модели или диктатуре общества, практически не задействуя сознание. А на другом конце спектра — те, кто развил автономную личность, которая выработала цели, отменяющие внешние инструкции, и фактически подчиняется лишь собственным правилам. Большинство же из нас находятся где-то между этих двух крайностей.
Однако, возникнув, личность — даже если при этом она практически не действует — начинает, подобно другим существам, выдвигать собственные требования. Она хочет сохранять свою форму, как-то воспроизводить саму себя даже после того, как носящее ее тело умрет. Личность, как и другие живые существа, стремится использовать энергию окружающей среды, препятствуя разрушительной для нее энтропии. Животное, лишенное сознательной личности, воспроизводит только информацию собственных генов. Но обладающий личностью человек стремится сберечь и распространить также информацию своего сознания. Личность, идентифицирующая себя с материальной собственностью, заставит своего владельца приобретать все больше и больше, не считаясь при этом с другими людьми. Личность Сталина, в основе которой лежало стремление к власти, не успокоилась, пока все, кто мог пошатнуть ее абсолютную власть, не оказались мертвы. Если же личность формируется благодаря верованию, сохранение этого верования будет значить больше, чем сохранение самого тела, — христианские мученики больше, чем львов, боялись отречения от своей веры.
Именно по этой причине в следующем тысячелетии судьба человечества в большой степени будет зависеть от того, какие типы личностей нам удастся создать. Эволюция не дает никаких гарантий. Мы сможем стать полноправными участниками эволюционного процесса, лишь осознав свое место в том гигантском силовом поле, которое мы называем природой. В будущем нам не помогут ни чрезмерное смирение, ни агрессивная самоуверенность. Если личности наших детей и внуков окажутся слишком робкими, слишком консервативными или отстраненными и будут избегать перемен, спрятавшись в безопасный кокон, то в конечном счете им на смену придут более стойкие формы жизни. С другой стороны, если мы будем слепо рваться вперед, силой беря все, что можно, друг у друга и у окружающего мира, то опустошим нашу планету.
Будет ли продолжаться жизнь в этом мире и не превратится ли она в выживание, сейчас зависит от нас, от того, какие личности мы сможем создать и какие социальные формы сумеем построить. Несомненно, в это трудное время перед нами стоит множество важных задач — от сохранения тропических лесов до защиты озонового слоя, от снижения рождаемости до заботы о том, чтобы уже родившиеся не разорвали друг друга на части. Однако в долгосрочной перспективе нет задачи важнее, чем найти путь эволюционного развития личности. Это основа всех дальнейших перемен к лучшему. Чтобы история продолжалась, наш разум должен быть подготовлен к тому, чтобы вершить ее.
