Часть II

СИЛА БУДУЩЕГО

7. Эволюция и поток


...

СОСТАВЛЯЮЩИЕ ПОТОКА

Мощное чувство потока в повседневной жизни встречается довольно редко, но при соблюдении названных выше условий его способно вызвать практически все — игра и работа, учеба и религиозный обряд.

Во-первых, поток обычно возникает, когда есть четкие цели и недвусмысленная обратная связь, показывающая, насколько успешно человек продвигается к их достижению. Большинство игр, видов спорта и искусства, религиозных обрядов обладают четко определенными целями и правилами, так что их участник в любой момент может убедиться в адекватности своих действий. Все эти занятия позволяют легко войти в поток и по сути являются мотивирующими. Некоторые профессии, например хирургия и программирование, также приносят большое удовлетворение, поскольку, как правило, известно, что нужно делать на каждом этапе процесса, и существует непосредственная зримая обратная связь. В повседневной жизни, а также довольно часто на работе или в учебе человек не видит целей своей деятельности и далеко не сразу понимает, насколько хорошо он выполняет свою задачу.

В потоке обратная связь иногда возникает мгновенно, как, например, в теннисе, где успех или неудача видны сразу после удара ракеткой по мячу. Но иногда для этого может потребоваться некоторое время, о чем свидетельствуют рассказы двух женщин, проинтервьюированных командой профессора Фаусто Массимини в Италии. Одна из них — фермер (75 лет), другая — портниха (40 лет).

«Нет ничего более жизнеутверждающего, чем работа в поле. Устаешь, но чувствуешь себя прекрасно. Ухаживать за животными, рыхлить землю, сажать растения, собирать урожай, выращивать картошку, овощи, цветы… Когда я вижу, что на поле все хорошо, я счастлива, довольна. Я чувствую облегчение». «Конечно, шить — это моя работа. Но если не смотреть на нее только как на источник дохода, она превращается в нечто более важное. Так что для меня шитье и работа — совсем не одно и то же. Главная радость для меня — увидеть безупречное платье. Я стараюсь применить все свое мастерство. Я смотрю на хорошо сшитое платье и думаю: “Я это сделала!”»

В этих случая обратная связь — поле, на котором «все хорошо», «безупречное» платье — возникает не сразу, но она полна смысла и понятна умелому работнику. Особенно интересно здесь то, что человек может сосредоточиться практически на любой ясной цели достаточно надолго, чтобы возникло ощущение потока. Цель ценна лишь тем, что позволяет задействовать и отточить наши способности. Она не обязана обладать некоей денежной или общественной ценностью. Например, цель альпиниста — покорить вершину — просто оправдывает его занятие альпинизмом. Ведь на самом деле нет иной причины взбираться на вершину горы, особенно если учесть сопутствующие трудности и опасности. Туда удобнее было бы добраться на вертолете. Как сказал один молодой альпинист и одновременно поэт: «Притягательность восхождения — в самом восхождении. Поднявшись на вершину, ты рад, что добрался, но на самом деле ты был бы счастлив, если бы движение вверх длилось бесконечно. Суть восхождения — в нем самом, так же как и смысл поэзии — в самой поэзии. Ни в том ни в другом случае ты не получаешь ничего, кроме рождающихся внутри чувств и мыслей… Сочинение стихов обосновывает существование поэзии. То же самое и с альпинизмом: ты как будто превращаешься в поток. Цель потока — продолжать течь, не стремиться к вершинам, не достигать утопий, а просто оставаться в потоке. Ты движешься, чтобы поток не останавливался. У восхождения нет иной цели, кроме собственно восхождения. Это общение с самим собой»{117}.

Сказанное об альпинизме можно отнести и ко многому другому из того, что мы делаем в жизни, будь то работа, учеба или забота о детях. Мы наслаждаемся своим делом, поскольку считаем, что оно позволяет нам реализовать свой потенциал, осознать свои границы и расширить свое бытие — именно это имел в виду альпинист, говоря об «общении с самим собой». Именно по этой причине поток является столь важным фактором процесса эволюции. В отсутствие потока генетические программы заставили бы нас делать то, что было «полезно нам» в прошлом, а поток позволяет нам ощутить целый мир как источник новых возможностей, как поле для творческой деятельности.

Второе условие, позволяющее войти в состояние потока, — это соответствие умений человека и сложности поставленной задачи. Если оно выполнено, как при игре в теннис на равных или при мастерском исполнении музыкального произведения, все внимание человека должно быть сосредоточено на выполняемой задаче. Вот как описывает состояние потока пианист (отметим важный момент — для достижения этого состояния необходимо техническое мастерство): «Это просто великолепно. Я перестаю замечать свои пальцы, ноты, клавиши, комнату. Остаются лишь мои чувства, текущие вовне через пальцы. Я сливаюсь с музыкой воедино, поскольку музыка — это именно то, что я чувствую. Я предпочитаю играть без нот, поскольку именно так легче достичь этого состояния. Я не смотрю на свои пальцы, разве что при технически сложном пассаже. Я никуда не смотрю. Может быть, только внутрь себя. Но чтобы пальцы могли извлекать нужные звуки, требуется техническое мастерство, достигаемое годами упражнений»{118}.

Хирург-офтальмолог описывает задачи, позволяющие ему получать радость от своей профессии, так: «Важны даже мелочи — если не сделать все правильно, роговица искривится, и зрение нарушится. Все зависит от того, насколько точно и искусно оперируешь»{119}.

А вот что говорит хирург-ортопед: «Это огромное удовольствие для меня, и трудности только радуют. Это здорово — делать так, чтобы все снова заработало, встало на место, выглядело как надо и было ладно пригнано».

Задачи меняются в зависимости от целей деятельности. В шахматах они преимущественно интеллектуальные, в хирургии — это восстановление здоровья пациента, моряк в океане должен удержать хрупкое судно на плаву во время урагана, а перед читателем романа может стоять задача трансформировать слова в ментальные образы, догадаться о мотивах героев, предвидеть повороты сюжета и т. д.

Если задачи и умения сбалансированы, человек может испытывать ощущение контроля над ситуацией. В повседневной жизни на нас влияет множество всего, перед чем мы бессильны. К кому-то ни с того ни с сего начинает цепляться босс, кого-то на переходе может неожиданно сбить машина. Однако в состоянии потока мы готовы к любой случайности. Вот как танцовщица описывает свои ощущения: «На меня снисходит чувство расслабленного покоя. Я не боюсь потерпеть неудачу. Какое это сильное и теплое чувство! Мне хочется раскинуть руки и обнять весь мир. В эти минуты я чувствую, что в силах создать что-то невероятное — прекрасное и благодатное».

А вот комментарий шахматиста: «[Лучшее, что есть в шахматах, это] способность контролировать ситуацию, подтверждаемая здесь и сейчас. Вся суть шахмат перед тобой как на ладони. Больше никаких неясностей, у тебя все под контролем». И другого шахматиста: «Речь не о конкретном восприятии, а об общем чувстве благополучия и ощущении полной власти над всем своим миром».

Фигуристка мирового класса описывает свое типичное состояние потока так: «Я осознавала каждое мгновение, фактически я даже помню, как падаю в прыжке, и это ужасно, но я думаю: “Черт, это так реально! Какие ясные мысли!” Все было настолько ясно… Я чувствовала, что управляю всем, каждым мгновением, понимаете, я полностью все осознавала, я ощущала даже свои кольца на пальцах, я чувствовала все»{120}.

На самом деле в состоянии потока человек не контролирует все полностью. Ведь в этом случае хрупкое равновесие между задачами и умениями нарушилось бы в пользу умений, и ощущение потока стало бы слабее. Однако человек ощущает принципиальную возможность управлять. В повседневной жизни происходит слишком много событий сразу, и это не дает ощутить возможность контроля. Другое дело — альпинист, который уцепился за край скалы на высоте трех тысяч метров: пусть он тоже не вполне властен над своей судьбой, однако понимает, что если сумеет сконцентрироваться, то выполнит свою задачу.

Поскольку в потоке цели столь значительны, что могут потребовать от нас задействовать все наши умения, мы должны полностью сосредоточиться на текущих задачах. На обработку не относящейся к делу информации внимания уже не остается. Например, если во время исполнения трудной пьесы скрипач будет думать о чем-то еще, он, скорее всего, собьется. Если теннисист отвлечется от игры, то совершит ошибку и проиграет. Поэтому еще один элемент состояния потока — фактическое слияние действия и сознания. Человек настолько сконцентрирован и вовлечен, что исчезает обычное разделение на действие и действующее лицо: все необходимое совершается спонтанно, без сознательного усилия. Это отсутствие «Я», пожалуй, самый яркий аспект состояния потока. Известный композитор описывает свои ощущения во время работы так: «Это восторженное состояние, и с какого-то момента чувствуешь себя так, словно почти не существуешь. Я время от времени испытываю это ощущение. Мои руки как бы живут собственной жизнью, и я не имею отношения к происходящему. Я просто сижу и смотрю с восхищением и изумлением. А музыка просто течет сама по себе»{121}.

Фигурист тоже описывает это чувство полной погруженности, которое возникает, когда выступление идет как надо: «Просто включилась одна из этих программ. То есть все шло прекрасно. Это такой кайф, когда кажется, что все могло бы продолжаться бесконечно, и ты не хочешь, чтобы это прекратилось, потому что все так хорошо. Думать почти не нужно, все совершается автоматически, без обдумывания… Ты как на автопилоте, нет ни одной мысли. Слышишь музыку, но не осознаешь и того, что слышишь ее, потому что она часть всего этого».

Погруженный в поток человек бывает крайне разочарован, когда помехи разрушают «магию» и заставляют его вернуться в обычное состояние сознания. Вот что говорит школьный учитель из Бангалора (Индия), считающий преподавание своим лучшим опытом потока: «Обычно я погружен в свою работу. Я стараюсь как можно больше на ней сосредоточиться и ненавижу, когда мне мешают. Частые помехи нарушают сосредоточенность, и мне трудно потом вернуться к делу. Но когда работа доставляет удовольствие, возникает чувство “поглощенности”. Я ощущаю полную вовлеченность в то, что делаю, и если это состояние уже достигнуто, хочется испытать его до конца без помех»{122}.

Такая глубокая концентрация, в свою очередь, ведет к сосредоточенности на решаемой задаче, поэтому обычно мы перестаем думать о повседневных проблемах и заботах, выкачивающих нашу психическую энергию. Люди говорят, что забывают о своих бедах, поскольку острота переживания не позволяет им размышлять о прошлом или будущем. Участники самых разных видов деятельности описывают это состояние почти одними и теми же словами.

(Шахматы) «В разгар игры я, кажется, ничего не слышу — мир исчезает, и я могу думать только о своей игре».

(Альпинизм) «Начав восхождение, я словно теряю память. Все что я помню — это последние 30 секунд, а думать могу только о ближайших пяти минутах. При такой невероятной концентрации забываешь об обычном мире».

(Баскетбол) «Иногда на поле я вспоминаю о какой-то проблеме, вроде ссоры со своей подругой, и понимаю, что по сравнению с игрой это просто ерунда. Можно думать о проблеме целый день, но когда ты в игре — да пошла она к черту!»

(Фигурное катание) «Я сосредоточен только на себе и партнерше, есть только мы и лед. Прочее исчезает, все происходит словно в замедленном темпе, хотя делаешь все вовремя — под музыку и так далее. Ничто больше не имеет значения — просто нереальное, сверхъестественное ощущение!»

(Альпинизм) «Когда идешь к вершине, не думаешь о прочих проблемах. Это независимый, самоценный мир. Когда ты там, все становится удивительно настоящим, и ты всем управляешь. Это полностью твой мир».

Создавая временный мир, которому можно отдаться целиком, поток позволяет убежать от хаоса повседневности{123}. Однако это вовсе не то же самое, что погружение в энтропию, достигаемое употреблением наркотиков или простыми удовольствиями, притупляющими чувства. Это бегство вперед, к большей сложности, когда человек становится сильнее, преодолевая новые трудности.

Поскольку хрупкое равновесие между задачами и умениями требует сосредоточенности на выполняемом деле, люди говорят об утрате осознания самого себя в состоянии потока. В потоке человек не может позволить себе беспокоиться о том, хорошо ли он выглядит и нравится ли другим. В повседневной жизни эти мысли чаще всего ведут к энтропии сознания{124}. А когда мы глубоко вовлечены в то, что делаем, заботы о себе покидают нас.

Довольно часто люди рассказывают об ощущении преодоления собственной личности в состоянии потока, например, когда музыкант, исполняя особенно прекрасную мелодию, ощущает единение с мирозданием, или танцор чувствует, что ритм движения его тела находится за пределами восприятия обычного человека. Инженер из Бангалора (Индия), входящий в состояние потока благодаря программированию, так описывает погруженность в свою работу: «Я оказываюсь в воображаемом мире программных переменных, операций, алгоритмов. Мне кажется, что я стал одним из элементов компьютера — или другим компьютером».

Но особенно красноречивы альпинисты: «Это приятное чувство полной вовлеченности. Ты как робот… нет, скорее как животное… испытываешь тактильные ощущения пантеры, крадущейся по скале». Скалолаз Д. Робинсон, много писавший на эту тему, пытаясь передать то, как в процессе восхождения возникает «ощущение океана ясности, дистанции, слияния и единства», подметил сверхъестественную странность этого состояния ума в сравнении с неразберихой обыденного сознания, полного внутренних противоречий;

«Ты сливаешься со скалой, с движениями, с правильным положением тела до такой степени, что уже осознаешь себя не отдельной личностью, а чем-то единым и со скалой, и с теми, кто вместе с тобой идет к вершине. Ты не уверен, движешься ли ты сам или это движется скала. Вы оба взбираетесь наверх. Если ты в потоке с чем-нибудь, оно совершенно неподвижно. Я полностью осознаю отсутствие самосознания»{125}.

Последнее предложение указывает на важный парадокс. «Отсутствие самосознания» иногда понимают так, что человек просто отключается, что он хуже соображает или менее сосредоточен. На самом же деле все наоборот. Снижение осознания самого себя позволяет человеку направить больше психической энергии на то, что он делает. Альпинист, не сосредоточенный на самом себе, может больше сконцентрироваться на склоне, на своих движениях, на погодных условиях. Утративший осознание самого себя фигурист будет лучше кататься, поскольку станет обращать больше внимания на свое тело и движения. Не осознающий себя композитор лучше пишет музыку, так как полностью сосредоточен на потоке звуков в своей душе.

В связи с состоянием потока мы также упоминали измененное ощущение времени, когда часы кажутся минутами. Вот что говорит об этом хирург: «Время просто летит. Но потом, особенно после тяжелой операции, ощущение такое, будто отработал сотню часов». Шахматист: «Время движется в сотни раз быстрее. Поэтому ощущения как во сне. Кажется, что все заканчивается в несколько секунд». И, наконец, поэтическое описание скалолаза Робинсона: «Говорят, это всего лишь мгновение, но столь всепоглощающее, что просто погружаешься в него, овеваемый дыханием вечности».

Одна из помех состоянию потока — механическое деление времени, управляющее нашим повседневным расписанием. Например, школьники часто говорят, что стоит им увлечься чем-то интересным, скажем, рисованием или научным экспериментом, как звенит звонок — 45 минут закончились и пора идти на другой урок. Примерно таким же образом естественные, непринужденные модели работы кустарей-ремесленников были разрушены два столетия назад новыми требованиями промышленного производства: на смену им пришел жесткий график труда. Однако в состоянии потока чувство времени вновь становится естественной составляющей общего восприятия человека. Оно перестает быть навязанным ограничением, не учитывающим наши действия и то, как мы их воспринимаем.

Когда большинство из семи перечисленных составляющих потока присутствуют в сознании, наше текущее занятие становится самоцелью, то есть делом, достойным того, чтобы заниматься им ради него самого. Это переживание настолько приятно, что человек стремится воспроизвести все, что способствовало его возникновению. Если вы переживаете ощущение потока, ныряя с аквалангом, вам захочется нырнуть снова, чтобы еще раз испытать те же чувства. Если вы входите в состояние потока, решая математическую задачу, то будете искать новые задачи. Порой опыт потока в определенной деятельности доставляет такое удовольствие, что человек решает посвятить этому занятию всю свою жизнь. Австралийский исследователь Джим Макбет{126} описывает случаи, когда человек бросал работу и отправлялся в плавание по южным морям на утлой лодчонке только потому, что ему надоело работать в здании без окон или ходить на деловые обеды. Один из этих людей так объяснил свой поступок: «Я хотел сбросить оковы будничной жизни, хоть немного почувствовать себя отважным искателем приключений. Меня не устраивало растительное существование. Я пытался сделать что-то важное в своей жизни, такое, чтобы запомнилось надолго».

А вот что нам рассказал скалолаз: «Оставаясь в корпорации, я и дальше получал бы кучу денег, но однажды понял, что работа не доставляет мне удовольствия, не приносит пользы. Я не знал толком, чего хочу, и проводил в офисе все свое время. А годы летели… Мне нравится быть плотником. Я живу в красивом тихом месте и почти каждую ночь лазаю по скалам. Думаю, моя душевная легкость и доступность гораздо важнее для моей семьи, чем те материальные блага, которые я уже не могу ей дать».

Конечно, если человек научился получать удовольствие от работы в офисе, ему не нужно переплывать Тихий океан или становиться ночным скалолазом. Важно то, что какое бы занятие ни ввело человека в состояние потока, у него появляется жгучее желание повторить это. Именно поэтому так важно научиться получать удовольствие от занятий, создающих гармоничную сложность, а не хаос. Самые страшные представления о будущем рисуют общество, где человек испытывает удовольствие лишь от вандализма, навязчивой сексуальности и агрессии, как в «Заводном апельсине». К сожалению, мы не можем исключить возможность такого развития событий, ведь, не умея распознать более интересные возможности, человек обычно обращается к простым и грубым.