Глава 4. Причуды подсознания.

Для начала коротко суммируем некоторые наши тезисы о человеческом сознании, рассматриваемом как машина, снабжённая сканирующим устройством (восприятием, чувствами) и памятью, и разовьём их ещё немного. Итак, вся память нашего биологического компьютера разделена на два диска — оперативный (сознание) и жёсткий (подсознание), — причём второй несопоставимо мощнее первого. Что же до сканирующего устройства (восприятия), то, по всей вероятности, оба диска укомплектованы всего одним сканером, и потому информация, поступающая в оперативную память (кору головного мозга) не попадает на жёсткий диск (в подкорку) и наоборот. (Хотя можно предположить, что человеческая психика снабжена и несколькими сканерами; но в этом случае каждый из них во время собственной работы блокирует все остальные.)

Далее, наша «оперативка» (сознание) сама по себе неоднородна. Во-первых, она имеет линейную анализирующую часть, в которой вся информация распределяется по парному принципу; «да — нет», «тепло — холодно», «верно — неверно» и т.д. А во-вторых, — эмоционально-образную (условно назовём её эмоциональной), способную только фиксировать информацию в виде чувственных образов, эмоций и ощущений всевозможных категорий (но не анализировать её). Именно потому, когда в салоне самолёта вспыхивает надпись «No smoking!», нам тут же хочется закурить. Я хочу сказать, что для эмоциональной части человеческого ума не существует понятия «не курить» — она не воспринимает запрета, но просто вспоминает о том, что можно закурить. И так — во всём. Следовательно, в сознательной сфере анализ любой информации, в том числе и эмоционально-чувственной, осуществляет интеллект.

Совсем иначе обращается с информацией жёсткий диск (подсознание). Если в сознательной части психики её анализирующий механизм запросто подключается к образной сфере (во всяком случае, может с нею взаимодействовать), то подсознание, вообще лишённое такого механизма, категорически не способно что-либо анализировать, классифицировать, отвергать.

Итак, подсознание есть грандиозная область тотального приятия, в которой любое действие осуществляется без предварительного анализа и выбора. Такую форму мышления, в противовес привычной для нас, логической, мы с В.В.Шлахтером назвали паралогической (или просто паралогией) и посвятили ей книгу «Психодинамика колдовства, или введение в паралогию».

До сих пор — всё относительно просто и, видимо, особых возражений у вас не вызовет. Теперь будьте внимательны. Как и любая машина, наша психика питается энергией; назовем её психической энергией. Но собирает, распределяет и направляет последнюю некий совсем уже таинственный фактор, который мы назвали Силой. Итак, что же такое Сила? На наш взгляд, в универсальном смысле это — некая безличная и безразличная (то есть эмоционально нейтральная) причина всего сущего. (Полагаю, что таковая всё же существует.) А в человеческой машине, которая и рассматривается в этой книге, Сила проявляется двояко (диалектически). С одной стороны, она собирает и цементирует все наши субличности (о них мы рассказывали в предыдущих книгах) в единую личность, а также удерживает нас в той или иной психической позиции. Этот аспект Силы мы называем волей. (Сильная воля пациента — беда для психиатра!) С другой стороны, Сила стремится разделить и перегруппировать наши субличности в какую-то новую личность (либо вообще последнюю разрушить), а также (чаще всего) изменить наше психическое состояние. Этот аспект Силы, направленный к изменениям, мы и назвали волей к перемене. (Сравните: силы инь и янь у китайцев, положительная и отрицательная прана у индусов, воля и намерение у толтеков.)

Людей, в той или иной степени контролирующих эти аспекты Силы, в различных традициях называют (или называли) шаманами, магами, волхвами, друидами, толтеками, налджорпа, брахманами и т.д. и т.п. — в общем, людьми Силы. И все их удивительные возможности основаны на умении манипулировать Силой — высвобождать, когда это нужно, волю к перемене, становясь текучим существом, способным принимать какие-то необычные формы, в других же случаях позволять воле цементировать свою психику в несокрушимый монолит. На сознательном уровне (в обычной жизни) это манипулирование связано со способностью по собственному желанию то открываться миру, то замыкаться на себе самом, то есть сводится к довольно тонкому балансированию между экстраверсированностью и интроверсированностью. (Сравните с умением воина толтеков открываться Силе и укрываться от неё.)

Далее, человек Силы так или иначе, сознательно или невольно, проникает в подсознание — в собственное и чужое. Мы уже упоминали об удивительных возможностях нашей нервной памяти, связанных с её колоссальным объёмом. Но это — далеко не всё. Когда человеческий сканер (восприятие) работает на подсознание, то демонстрирует воистину фантастическую чувствительность и разрешающую способностью. Мы видим, слышим, обоняем — в общем, воспринимаем — несопоставимо больше информации, чем это фиксируется нашим умом.

Рассмотрим ещё раз, в несколько ином ракурсе, пресловутый эффект 25-го кадра. Итак, если проходящие друг за другом 24 кадра в секунду воспринимаются нашим сознанием как единая «ожившая» картина, то 25-й кадр, несущий совершенно иную информацию, никак не связанную с общим контекстом, активным сознанием вообще не воспринимается. Однако его успевает «ухватить» и прочно усвоить нервная память, которая, как мы уже говорили, не обладает критичностью. А потому любого из нас можно запросто закодировать на какие-то покупки, путешествия, на поддержку политических лидеров — вообще, на всё, что угодно, — при помощи соответствующего 25-го кадра, грамотно вмонтированного, к примеру, в наш любимый видеоклип. Весь фокус — в том, что этот кадр мелькает настолько быстро, что активное сознание не успевает его зафиксировать. А подсознание обладает немыслимой скоростью восприятия; к тому же оно лишено критичности. Если бы кодирующий кадр — допустим, с призывом пить «Кока-колу» — вам показали подольше, то включилось бы ваше активное сознание, причём приблизительно таким образом: ну, её, эту приторную шипучку — лучше выпью-ка я кофе, или пива!

Вот вам простейший метод введения в подсознание какой-то короткой информации. При этом вовсе не обязательно опираться именно на фактор быстроты. Можно изобрести много других приёмов — их уже и придумано немало, — позволяющих обмануть активное восприятие (и чужое, и своё собственное), каким-то образом не позволить ему заметить информацию, которую при этом условии «заглатывает» подсознание.

В частности, на этом же принципе основан и описанный нами в предыдущих книгах метод самокодирования. Выполняя его, мы тем или иным способом формулируем установку, а затем моментально «растворяем» её в состоянии пустоты, безмыслия, выключая свой ум, или активное сознание.

Сходный метод вложения информации в нервную память известен сегодня довольно широко и применяется во многих странах. Речь идёт о так называемом обучении во сне. Его принцип также очень прост. Человеческий сон имеет четыре основные фазы. Не буду подробно на них останавливаться — скажу лишь, что, когда мы пребываем в одной из них, а именно, в состоянии «быстрого» сна, то наш сознательный ум полностью отключён от внешнего мира зато подсознание сохраняет способность восприятия информации извне. А потому во сне, точнее, в фазе «быстрого» сна, мы, не затрачивая усилий, можем выучить, допустим, иностранный язык. Правда, подкараулив нас в этом состоянии или каким-то образом в него погрузив, плохие дяди (или тёти) могут внушить нам что-то нехорошее, что-то нежелательное для нас. В истории разных времён и народов немало тому примеров. Вот, очень древний.

Неприятность приключилась с фараоном Египта Эхнатоном. Началось с того, что молодой фараон-реформатор опрометчиво замыслил (и даже подготовил) гонения на приверженцев бога Сета. Так вот, жрецы этого владыки мрака подставили красивую женщину начальнику личной охраны Эхнатона и с её помощью ухитрились закодировать этого начальника во сне. В итоге фараон был прилюдно заколот собственным главным телохранителем и, между прочим, другом детства. Очнувшись от постгипнотического состояния, тот, не сходя с места, заколол и себя тем же кинжалом.

Теперь приведу современный пример злонамеренного внушения во сне. (Это случилось в Петербурге совсем недавно: собственно, сама история ещё не закончилась, но нам будет достаточно её завязки.)

Одна моя дальняя знакомая, вернувшись с работы домой, обнаружила своего двадцатилетнего сына в обществе неприятных субъектов — мужчины и женщины средних лет. Внешность, речь и манеры выдавали в них сектантов восточного толка, возможно, кришнаитов. (Моя знакомая не особенно разбирается в тонкостях мистицизма, а потому и не установила точно, кто же они такие.) Кстати, её злополучный сын учится в университете, причём на факультете психологии Так вот, мать нашла его спящим в кресле с обритой головой. Неприятные гости, расположившись рядом на стульях, усердно колдовали над парнем. Увидев эту сцену, мать закричала, и сектанты поспешили убраться восвояси. Парень проспал мёртвым сном ещё часов пять или шесть, а когда всё же проснулся, то не сумел толком объяснить, ни откуда взялись его гости, ни что им от него понадобилось. Он даже не помнил, когда и кто его обрил. (Типичная постгипнотическая реакция.) Но самое скверное — будущий психолог периодически (причём довольно часто) начал впадать в некое полубессознательное ступороподобное состояние, в котором у него в значительной степени затормаживались все нервные реакции и пропадало ощущение реальности. Повторяю, эта история ещё не закончилась: неизвестно, что будет с парнем дальше.

Мне в жизни везло на ведьм. Не нравится это слово? А как иначе обозначить женщину — пусть молодую, пусть красивую, — которая знает (не предполагает, а именно знает) все твои карты, если ты по неведению или по глупости согласишься перекинуться с ней в дурака?! Причём нет в этом её знании и намёка на плутовство: знает и всё, потому что такой уродилась! Ещё когда в дурака, — оно бы и ладно, но, если в преферанс или в покер, — дело хуже. И, уж, совсем скверно, когда, гм, такая особа — твоя жена. Имею в этом деле некоторый опыт — потому и говорю.

Она — назову её Никой — виртуозно выслеживала своих близких в любых ситуациях (и не по вздорности характера — просто у неё так выходило), а в свободное от этого занятия время превосходно реставрировала картины и иконы в одном государственном учреждении, знаменитом на весь мир.

Однажды Ника оставила в магазине сумочку с документами и крупной суммой денег. Это произошло вечером, а перед сном она уже точно знала, какая именно из продавщиц её сумочку подобрала. На следующее утро первым делом Ника отправилась в магазин, без каких-либо распросов подошла к нужной продавщице, и та вернула ей сумочку со всеми «потрохами». Возможно, женщина оказалась порядочной, а может, её застала врасплох сама уверенность, с которой Ника потребовала возвратить свою собственность.

В другой раз она оказалась на высоте в прямо-таки детективной истории. Однажды в музее, в котором работала Ника, вскрылось хищение каких-то ценностей, и началось следствие. Узнав о том, моя жена почти сразу же назвала мне и, как выяснилось позже, кое-кому из сослуживцев имена людей, связанных с этим грязным делом. Причём оба этих человека занимали в музее невысокие должности, не были связаны с искусством, и потому Ника их почти и не знала. Когда же (в итоге длительного следствия) её неофициальное заявление было подтверждено официально, за Никой на работе установилась слава ведьмы, или, если хотите, Холмса в юбке.

Как это у неё выходило, она и сама толком объяснить не могла. Говорила, что, успокоившись, может вызвать перед умственным взором серый фон, наподобие экрана, на котором проступают картинки, касающиеся того предмета, о котором она предварительно интенсивно думала. Чаще всего это случалось с нею спонтанно.

О даре Ники знали все её многочисленные подруги, и наш дом в ту пору можно было бы назвать женской консультацией нетрадиционного профиля. Меня же она проконсультировала лишь однажды (если, конечно, ту реплику можно счесть консультацией). Дело в том, что я увлёкся классической йогой и со свойственным мне в молодости рвением не только часами ломал себе позвоночник и выворачивал суставы, но и постился, а то и подолгу голодал. Ника смотрела на моё увлечение весьма снисходительно, но однажды заметила: «Не мучай себя понапрасну. Всё это — не твоё. Лучше попробуй — как я». В ту пору я ей не поверил.

Теперь мне придётся вспомнить и описать одну примечательную сцену приблизительно того же периода.

Итак, просторная приёмная редакции популярного в семидесятые «толстого» журнала. Близится вечер, но собравшийся в ней народ не собирается расходиться. Впрочем, посетителей «со стороны» уже нет — их выпроводили под всякими благовидными предлогами. Остались только — «свои» — преимущественно сотрудники отделов, да двое-трое «родных» авторов. В центре внимания литературной публики — молодая пара, муж и жена. Скажу сразу: я ничего о них толком не знаю. Даже их имена выскочили у меня из памяти. Не помню я и того, кто именно привёл их тогда в редакцию. Впрочем, не так это и важно. Супруги работали в каком-то жутко засекреченном государственном учреждении. Хотя «работали» — не то слово. Примерно так же «работали» у профессора Павлова собаки, которым сей учёный муж вживлял в мозг электроды. Ну, поскольку это всё-таки люди, с ними, насколько я понял, обходились без электродов, однако постоянно держали под «колпаком»: даже тот их поход в редакцию был предварительно кем-то санкционирован.

Итак, вернусь к самому эпизоду. Изнуренные идеологической диетой развитого социализма, наши души ликуют, повстречавшись, наконец, с чудом. Мы ведём себя просто неприлично.

— Теперь спрашиваю я — моя очередь! — наседает на «телепатов» заведующая редакцией А.А.

(В своём обычном «рабочем» состоянии эта полная блондинка способна часами высиживать в приёмной с отстранённым видом — этакий форпост редакции, неприступный бастион для графоманов.) Но на сей раз её, непреодолимую по долгу службы, всё же ухитряется как-то отстранить невысокий щуплый Ю.Л., редактор отдела прозы. В руках у него листок, на котором написано какое-то слово.

— Я готов! Я подготовился! — едва не кричит он. Ясновидящая сидит на стуле вполоборота к Ю.Л.; она держит спину неестественно прямо, а голову — слегка откинутой. За её спиною высится муж; его рука — на плече у ясновидящей. Женщина прикрывает глаза ладонью и замирает на четверть минуты. Замираем и мы, глядя на неё. Наконец, она опускает ладонь и, откинувшись на спинку стула, сообщает нам тихим голосом:

— Получается несуразица: у вас в голове — какой-то специальный термин, а на бумажке я отчетливо вижу слово «тропа» без последней буквы «а».

Ю.Л. переворачивает листок — на нём действительно написан термин «троп» — и неуклюже шутит:

— По ясновидению вам — «пять», зато по русскому — «два».

— Несправедливо! — возмущается кто-то. — В школе этого не проходят.

Эксперимент успешно повторяется с каждым из присутствующих. Даже Метр, поддавшись всеобщему ажиотажу нисходит с магического пьедестала своего опыта, положения, возраста, своей истории. Метр стар; ему за восемьдесят. Он почти уже последний из оставшихся творцов литературы «Серебряного века». Иной раз он вспоминает — всегда к месту! — былые споры с «Осей» Мандельштамом, свою дружбу с «Сашей» Грином или то, как в пятнадцатом на императорском смотру «размахивал сабелькой» Зощенко.

Метру можно не суетиться, подобно остальным, — его тихий голос слышен и так.

— Попробуйте, милая, поиграть со мною — я, вот, тоже написал одно слово.

Ясновидящая устала. Но где ей со всей её магией устоять против магии Метра! Женщина сосредотачивается и, видимо, чересчур старается. Её муж и помощник обеспокоен:

— Хватит на сегодня! У тебя — перегрев.

Ясновидящая отмахивается:

— В последний раз. Лучше помоги мне: я что-то плохо тебя чувствую.

Наконец, она сообщает:

— Это — нерусское слово. Языка я не знаю, но могу назвать латинские буквы, из которых оно состоит.

Оказывается, Метр решил щегольнуть своим французским перед очаровательной гостьей. Начертанное им слово «printemps» означает «весна». Метр галантно склоняется над рукой ясновидящей.

Вернувшись домой, выплёскиваю восторги на Нику. Она невозмутима, точно лорд из анекдота. Ну, и что? У неё такие штучки иногда выходят сами собой. Чаще — к вечеру. Только она никогда этим всерьёз не занималась. Ей кажется, что и у меня тоже должно получиться. Ей не объяснить, почему она так решила, но она это знает. Впрочем, можем попробовать.

Ника усаживает меня на стул, заставляет закрыть глаза и расслабиться.

— Теперь разделись на две части, — слышу её голос. — первая, твоё тело, пусть как бы одеревенеет. Оставь его в покое на стуле. Почувствуй второго себя, который всюду: перед тобой, за тобой, и вокруг тебя. Полностью собери его перед закрытыми глазами, в межбровьи. Возможно, ты увидишь какой-то свет или цветные пятна, или всё вместе — не отвлекайся на такие вещи. Всё время чувствуй перед собою трёхмерное пространство, пустоту.

Стараюсь следовать её рекомендациям, и в какой-то момент меня словно что-то выкидывает в открытое пространство, залитое дневным светом. Я стремительно в нём лечу; подо мною — мой город. В этом нет сомнения: я узнаю купол Исакия; очень странно выглядит Адмиралтейство — оно в каком-то необычном ракурсе. Причём живая картина, в которой я оказался, для меня даже ярче и осязаемее реальности обычного бытия в нормальном мире. Внезапно я осознаю, что подо мною — бездна, и мгновенно испытываю животный ужас. Картина пропадает.

Как я потом понял, этот мой первый неудавшийся опыт ясновидения на самом-то деле отнюдь не был неудачным. Мне сходу удалось «нащупать» и «запустить» нужные психические механизмы, — просто у меня ещё не было навыка управления ими. Сразу же добавлю, что в присутствии Ники или какого-то иного человека, обладающего мощным психическим потенциалом, такие вещи давались мне проще. Хотя со временем я научился вполне уверенно проделывать их самостоятельно.

Итак, описанный опыт наряду с пространным перечнем аналогичных технологий относится ко второму классу психических приёмов, то есть к сканированию, или, в терминологии толтеков, к сновидению. Перепробовав на себе немало методик этого класса, которые предлагаются нам разнообразными школами йоги, северными буддийскими традициями, теми же толтеками, а также некоторыми современными биоэнергологами, я убедился в идентичности психических процессов, которые ими стимулируются.

Вернусь к уже описанному первому своему опыту. Метод, предложенный мне Никой, — это, по сути, несколько упрощенный вариант упражнений — их, кстати существует довольно много — на так называемый «третий глаз», или аджна-чакру йогов. (Западная медицина обозначает приблизительно то же явление терминами «эпофиз» и «шишковидная железа».) Активизация эпофиза, или — в терминах мистиков — открытие «третьего глаза», позволяет нам синхронизовать чувственные области сознания с какими-либо пластами подсознания. Кстати, вместе с эпофизом — и даже прежде него — в этом процессе задействуются лобные доли мозга, то есть наши волевые центры, — и это непременное условие успеха. Чаще всего людям удаётся сознательно «подключаться» к тем областям подсознания, которые контролируют наши необычные возможности восприятия — ясновидение, яснослышание, «зрение» без помощи глаз и т.п. При этом подсознание постоянно стремится «впихнуть» нам информацию о нашем психическом и физическом состоянии, Как правило, такая информация приходит к нам в виде аллегорических образов, которыми подсознание способно оперировать. К примеру, во сне человек обнаруживает себя обнажённым в людном месте и испытывает стыд. Разумеется, это не пророческое видение, а также и не проявление скрытой наклонности человека к эксгибиционизму, а просто сигнал о его заниженной самооценке в какой-то сфере жизни. Между прочим, информацией такого рода подсознание нередко снабжает нас во время обычного ночного сна. Мы же склонны либо вовсе от неё отмахиваться, либо при помощи всевозможных «сонников» интерпретировать её самым нелепым образом.

Итак, опыты с «третьим глазом» удаются лишь в том случае, когда мы их проводим в состоянии умственной пустоты. Напомню: термин «умственная пустота» подразумевает свободу сознания не только от любых мыслеформ, но и от эмоций. Оказывается, с мыслями нам совладать значительно проще, чем с эмоциями. В то же время эмоции суть манифестация воли к перемене на сознательном уровне. И потому даже самое лёгкое, самое мимолётное ощущение, испытанное нами во время подобного опыта, способно абсолютно непредсказуемым образом отклонить наше сверхчувственное восприятие от цели. Во время экспериментов с эпофизом и волевыми центрами люди на первых порах, как правило, видят какие-то необычные вещи. И это — вполне обычное явление, да к тому же и логичное. Допустим, вы собрались лицезреть некую привлекательную, с вашей точки зрения, персону и, по всем правилам расслабившись, пытаетесь визуализировать её образ. Теперь, предположим, полгода назад вы с нею совершили совместный визит к кому-то в гости, и в том доме была маленькая злющая шавка. Далее, визуализируя свою подругу, вы автоматически в той или иной степени высвобождаете из подсознания определённые эмоциональные комплексы, связанные с вашей совместной историей. Вполне возможно, что на этот раз вы извлечёте из своей психической кладовой какие-то свои прежние ощущения, испытанные вами во время упомянутого визита. А самой мимолётной эмоции, если она подвернётся к месту (или, напротив, не к месту) уже достаточно, чтобы поменять цель визуализации. И вот, вместо своей привлекательной подруги вы созерцаете отвратительную собачонку, да ещё в неприличном ракурсе, с хвоста. Наше подсознание — особа с причудами; оно не скупиться на такие выходки.

Теперь — о некоторых явлениях, с которыми вы можете столкнуться во время экспериментов с эпофизом и лобными долями мозга. У многих людей глубокое расслабление автоматически вызывает видение так называемого психического света. Обыкновенно он фиолетовый, лиловый или синий различных оттенков и интенсивности. Учтите, этот свет нас мало интересует или даже не интересует вовсе, поскольку он является функцией наших височных центров, которые в работе с «третьим глазом» вообще не задействуются. С другой стороны, это явление может отвлечь наше внимание во время опыта и тем самым помешать его успешному завершению. «Включение» волевых центров сопровождается ощущением тяжести, давления над бровями а также восприятием темноты перед закрытыми глазами как трёхмерного пространства. Следовательно, обоснованным было требование Ники не обращать внимания на свет и различные цветные пятна. Кроме одного. У некоторых людей перед умственным взором вспыхивает очень яркое жёлто-оранжевое пульсирующее пятно или кольцо. Как правило, его появление сопровождается ощущением тяжести или пульсации внутри головы на уровне нижней части затылка. Это уже рефлексия шишковидной железы, и её можно использовать. Если вам удастся «проникнуть» в это пятно (или кольцо), то вы автоматически подключитесь к какому-то пласту подсознания, «откроете» свой «третий глаз» или, в терминологии толтеков, войдёте в сновидение.

Некоторые люди вместо пульсирующего пятна видят небольшой серый экран прямоугольной или округлой формы. У других прорыв в подсознание происходит прямо из трёхмерной темноты перед глазами. У меня, например, это получалось по-разному — в зависимости от конкретной техники, которую я использовал, но ещё больше — от моего психического состояния в тот или иной период.

Далее, до сих пор я в основном упоминал лишь о зрительных ощущениях во время экспериментов с эпофизом. Это не совсем правильно, поскольку своё второе «я» перед закрытыми глазами в идеале вы наделяете всем комплексом обычных человеческих чувств: зрением, слухом, осязанием, ощущением своего тела и т.п. Но, вот, с чего начать — это дело вкуса, точнее, это зависит от вашей предрасположенности. По преобладающему типу восприятия человеки мыслящие делятся на три основные группы: люди визуального, аудиального и кинестетического типов. А потому для одного будет проще начать со зрительного образа, а другому покажется легче что-то услышать или почувствовать на ощупь. Подробнее мы поговорим об этом в шестой главе, когда будем составлять карту нашей психики, нашего «я».

Итак, методику раскрытия «третьего глаза» можно назвать классическим образчиком психотехник на сканирование. Перечислю наиболее «выпуклые» особенности методов этого класса, отличающие их от операторских технологий. Во-первых, любые «сканерские» психотехники опираются изменённые состояния сознания, связанные с выделением другого «я», или с созданием необычной психической области, особого магического пространства. При этом вы как бы расширяете своё сознание и непременно проникаете в это пространство. Это выражено особенно отчётливо в психотехниках на погружение в подсознание, которые мы будем подробно рассматривать в следующей главе. В то же время при использовании операторских методов, которым преимущественно посвящены предыдущие главы, мы изменяем своё психическое состояние, психический настрой прямо в обычном мире, в нормальном нашем пространстве-времени. При этом ощущение такое, будто некое психическое состояние, точно облако, нисходит откуда-то извне и поглощает нас. Под влиянием этого облака-состояния кардинально меняемся и мы сами, и окружающий мир. В частности, это очень ярко ощущается, когда мы входим в состояние умственной тишины или, тем более, в позицию внутреннего безмолвия.

Далее, при любых погружениях в психическое пространство мы непременно задействуем — причём задействуем в явной форме — лобные доли мозга, то есть наши психоволевые центры. В этом случае именно оттуда исходит аспект Силы, названный мною волей к перемене.

Наконец, подавляющее большинство методов сканирования связано с предварительным расслаблением, релаксацией. В то же время большинство операторских приёмов применимо и в состоянии физической активности. Более того, во многих случаях сама эта активность стимулирует психический настрой оператора.

Пожалуй, для этой главы чудес уже достаточно. Поговорим теперь о других психических явлениях — на первый взгляд, быть может, менее эффектных, зато, как правило, более эффективных. Начну с того, что подсознание (или даже ноосфера через подсознание) непрерывно — денно и нощно — ведёт с каждым из нас свои игры. Это — великие игры Силы. В своём подавляющем большинстве для интеллектуального ума они просто незаметны. Но в тех немногих случаях, когда интеллект бывает вынужден их обнаружить и признать, игры Силы кажутся ему не просто причудливыми, но изощренно лукавыми.

Говорят: «Богу — богово, а кесарю — кесарево». Точно так же: для сознательного ума — интеллект и логика, а для подсознания — чувства и ощущения. Это нормально. Между тем, на самом то деле подсознание по самой своей природе кристально честно и прямолинейно. Для пояснения этого кажущегося парадокса мне приходит на ум такая аналогия: если честного простака поместить в общество отъявленных лжецов, то бедняга будет им казаться самым прожженным плутом.

Но вернёмся к играм подсознания: вот, самая распространённая из них. Почти все человеки мыслящие полагают, что действуют в этой жизни, опираясь исключительно на свой разум. Они могут соглашаться, что в том или ином случае этот разум их подвёл, но и тогда они убеждены, что всё-таки само решение исходило именно оттуда, от царя-интеллекта.

На самом же деле всегда и во всём происходит наоборот. Подсознание выдаёт человеку импульс на то или иное действие в виде эмоции или ощущения, а затем уже интеллект тужится в объяснениях: почему он, великий и неповторимый, принял то или иное решение. Грубо говоря, ему (уму), точно ребёнку, что-то нашептывают из темной бездны подсознания, затем ему очень этого хочется, и в итоге включается могучий интеллектуальный процесс обоснования. Никак не иначе! (Поверьте мне в этом покуда на слово; позанимавшись некоторое время перепросмотром, вы воспримете этот факт с такой же лёгкостью и категоричностью, как приняли некогда закон тяготения, набив себе шишку на лбу.)

Правда, если решение (действие) оказывается неверным, то интеллекту позволяется приплести сюда интуицию: дескать, подвела, негодница. Хотя по большому счёту виноват всё-таки разум. Очень часто бывает так. Не знающее лукавства подсознание действительно выдает разуму нежелательную директиву. Но нет в том его вины, поскольку основанием для этой негодной директивы послужила некая установка, заложенная в подсознание извне, причём в обход разума и при его грубом попустительстве. Знайте же, существует ещё один тоннель в подсознание, причём в чужое подсознание. Через него (тоннель) можно туда проталкивать (подчеркну: очень нежно проталкивать!) всевозможные установки в виде желаний, пристрастий и потребностей при непосредственном общении, то есть вербальным способом. Вот об этом и пойдёт у нас речь в оставшейся части четвёртой главы. Иными словами, сейчас мы поговорим о принципах вербальной суггестии (именно о принципах — приёмов таковой описано превеликое множество, но без принципов все они немногого стоят).

Итак, начнём по порядку. Во-первых, существуют Великие Врата к взаимодействию между всеми человеками мыслящими (да, и вообще между любыми живыми существами). Такими вратами является наше внимание. Именно посредством внимания мы получаем как из внешних источников, так и из нашего внутреннего мира всё многообразие информации в виде различных чувств и ощущений. Взаимодействие между людьми, или же — в формулировке биоэнергологов — энергоинформационный обмен, осуществляется посредством нашего направленного внимания.

Во-вторых, внимание бывает двух типов. Внимание первого типа принадлежит сознательной сфере и подпадает под юрисдикцию интеллекта. Такое внимание может иметь разные степени; оно варьирует от самого интенсивного до рассеянного. Внимание второго типа принадлежит подсознанию. Оно всегда включено, но очень редко «состыковано» с вниманием первого типа, с сознанием.

В-третьих, общение между человеками мыслящими (при включённом внимании первого типа) осуществляется одновременно на нескольких уровнях (зачастую — даже на многих). С одной стороны, в энергоинформационный обмен обычно включено сразу несколько сенсоров (зрение, слух обоняние и т.п.). С другой, один и тот же сенсорный канал способен одновременно воспринимать сразу же несколько информационных рядов. Например, вы просто слушаете чей-то рассказ; но в процессе этого вы:

— воспринимаете смысловую информацию;

— отмечаете какие-то акценты рассказчика;

— отслеживаете тембр его голоса;

— слушаете фоновые звуки, сопровождающие речь (рассказчик вздохнул, чихнул и т. д.);

— и, поверьте, успеваете делать ещё очень много вещей.

Пункт четвёртый и никак не менее (а может, ещё и более) важный. При общении, то есть при взаимном энергообмене, каждый из его участников получает от другого информацию, которая усваивается им по-разному. Наименьшая часть этой информации посредством внимания первого вида поступает в его оперативную память, или интеллект, и там обрабатывается заведённым в этом учреждении образом. Но значительно большую часть информации по всевозможным причинам (их существует исключительно много) внимание первого вида переуступает вниманию второго вида. Следовательно, эта информация нашей «оперативкой» уже не усваивается и напрямую попадает в подсознание. Последнее, как мы уже выяснили, не способно проводить её дальнейшую обработку по принципу «да — нет», зато оно «держит» любую информацию мёртвой хваткой. А затем это лукавое или тупое подсознание (разумеется, с позиций интеллекта) на основе собственного «мнения» — а это «мнение» есть просто принятое «на веру» сообщение — врывается в сознательную сферу человека со своими директивами в форме всевозможных импульсов, желаний, пристрастий и т.д. В свою очередь человек мыслящий (в данном случае — скорее биологический объект) действует в соответствии с этими директивами-капризами подсознания. Но, как мы знаем, директивы эти навязаны подсознанию извне, поскольку спровоцированы исключительно той информацией, которую сознание некогда почему-то не уловило или не интерпретировало. Иными словами, зачастую в своих директивах подсознание руководствуется теми данными чувственного восприятия, от которых почему-либо отмахнулось внимание первого типа.

В общем, суггестор или гипнолог при вербальном контакте стремится, во-первых, тем или иным способом завладеть вниманием объекта, или, попросту, чем-то его увлечь, а затем мягко и незаметно пропихнуть нечто полезное (разумеется, полезное для себя) в его подсознание, каким-то образом укрыв это «нечто» от внимания первого типа. По сути высокое искусство вербальной суггестии сводится к умению исподтишка пообщаться с подсознанием биологического объекта — как бы «за спиной» его разума. Разумеется, проще всего проделать подобный трюк во сне, что и демонстрируют нам сценические гипнотизёры и некоторые медики. Но сей грубый феномен нас, разумеется, не интересует — да и нельзя его причислить к высокому искусству!

У мастера метод иной: в процессе общения с объектом воздействия на фоне информации явной, предназначенной для сознания этого объекта, «выдать» какое-то особое сообщение его подсознанию. При этом нужно, чтобы интеллект объекта либо не уловил эту «шифровку», либо не сумел её интерпретировать и попросту «плюнул» на неё.

Между прочим, приблизительно по той же схеме, но совершенно бессознательно, мы то и дело применяем друг против друга вербальную суггестию, причём сами о том даже не догадываемся. И очень часто это получается у нас себе же в ущерб.

Вот вам, вполне заурядная ситуация. Некто выходит к вам с деловым предложением, которое при самом тщательном рассмотрении кажется вам весьма привлекательным. И сам этот некто, имеющий, кстати, неплохие рекомендации, произвёл и на вас, и на ваших помощников вполне благоприятное впечатление. Обдумав и взвесив все «за» и «против», вы, вроде бы, склонны предложение принять, но где-то в глубине души вы с самого начала чувствуете, что никогда и ни за что не согласитесь сотрудничать с этим человеком. Причём дело здесь даже не в личной антипатии — к примеру, этот потенциальный партнёр (или партнёрша) даже в сексуальном отношении кажется вам привлекательным. Так в чём же дело?

Между тем, ваш интеллект начинает выстраивать свод бастионы: «наша фирма ещё не созрела для такого шага», «всё это слишком хорошо, чтобы не оказаться авантюрой», «привлекательное дельце, но мне обычно не везёт в такого рода делах» и т.д. и т.п.

А причина может быть крайне простой: например, во время первой же беседы ваш потенциальный партнёр держался корректно, с достоинством и, тем не менее, однажды допустил какой-то непонятный жест — хлёстко отмахнул кистью снизу-вверх напротив вашей груди. Жест этот ни коим образом не вязался ни с общим тоном беседы, ни с конкретным содержанием того, о чём вы в тот момент говорили. А потому ваш интеллект его ни как не интерпретировал, то есть оставил без внимания и тем самым затем отправил в подсознание. Но последним это лёгкое движение руки было «прочитано» как некое агрессивное отторжение, угроза. И оно, ваше подсознание, при каждом удобном случае берущее на себя роль ангела-хранителя, всячески постаралось уберечь вас от «опасного» партнёра. Но в данном случае, скорее всего, опасность была мнимой: просто человек неловко махнул рукой (может, стул под ним качнулся). Но сделка не состоялась — в итоге пострадали и вы, и он. Увы, подобные вещи случаются с нами в жизни то и дело. Правда, об этом мы обычно не догадываемся.

Надеюсь, теперь вам понятен принцип вербальной суггестии. Что же касается способов, или кодов, передачи информации чужому подсознанию, то их напридумано превеликое множество. Это всевозможные суггестивные голосовые режимы, различные жесты и мимические приёмы, многочисленные трюки, связанные с манипулированием психической активностью и т.д. и т.п. Кое-какие из этих приёмов описаны в «Искусстве доминировать» и во множестве издающихся сегодня книг по гипнологии. Но лучше всего состоятельно наработать собственный арсенал суггестивных средств. В принципе, это не так и трудно, если, конечно этим заниматься. Кстати, времени и места для таких занятий у любого из нас предостаточно — целая собственная жизнь!

Возможно, вы уже обратили внимание, что для своих уроков Сила выбирает такие моменты, когда наше «я» предельно съёживается, делается маленьким и тихим. В заключение этой главы я хочу привести пример ещё одного трюка подсознания, вернее даже, ноосферы, действующей через индивидуальное подсознание.

Этот близкий мой знакомец — активный экстраверт по психотипу, правда, с несколько замедленными функциями торможения нервных реакций. Он — великий прагматик и атеист. Не верит ни в Бога, ни в чёрта, ни в загробную жизнь. Любые психологические изыски вызывают у него ещё большее раздражение, нежели откровенно мистические учения. Он с гордостью заявляет, что на него гипноз действует ещё меньше, чем аспирин, и что он сам закодирует любого шарлатана, который возьмётся проделать с ним нечто подобное. Между прочим, именно такие люди являются самой лёгкой добычей суггестора. Но то — к слову.

Итак, однажды этот мой приземлённый скептик выдержал весьма серьёзную попойку в доброй компании — дня, этак, на три. Потом, естественно, ему было очень скверно, и он отлёживался ещё около суток. Наконец, звонит он мне и робко так спрашивает:

— Ты не знаешь, когда белая горячка, что люди видят?

Отвечаю без особой уверенности:

— Говорят, всякую дрянь, вроде пауков и тараканов. А ты, что, немножко доигрался?

— Может, и доигрался. Только странно всё это как-то было...

— Что тут странного? — спрашиваю.

— Да то, что оставался я словно бы наяву, но, с другой стороны, всё — как сон... И унесло меня вовсе не к тараканам твоим, а к Нему.

— К кому? — спрашиваю.

— Ну, к Нему, — не хочет уточнять.

В общем, слово за слово, вытянул я из него классическую историю с полётом через синий тоннель и выходов в райские кущи. Полагаю, не менее пятой части всего человечества испытало нечто подобное, только не многие о том докладывают.

В общем, успокоил я мужика: втолковал ему, что к чему А он и говорит:

— Выходит, Бог-то есть, а я, дурак, возражал...

Почему-то чаще всего в подобных случаях находят Бога именно самые закоренелые атеисты. А мужик с той поры переменился.

Психология bookap

В общем, случай в особых комментариях не нуждается. Улучив момент, когда «я» моего скептика было слабеньким, мятущимся, страдающим, Сила вытащила его в своё классическое путешествие с гарантированной доставкой обратно. Этому же способствовала и естественная психическая разгонка человека, резко «затормозившего» после серьёзного запоя.

И ещё. Как вы думаете, почему среди святых так много бывших грешников? Видимо, дело здесь не только в идеологии Церкви. Не даром в народе говорят: не согрешишь — не покаешься.