Часть III. О психологической фемининности

Аристотель

Аристотель дал первую в европейской традиции тщательно разработанную аргументацию женской неполноценности. В сочинении «О возникновении животных», «первом великом компендиуме из когда-либо написанных», он излагает свою точку зрения: «С женской стороны не предоставляется семени для зарождения», но предоставляется вещество catamenia (менструации) или то, что аналогично ему у холоднокровных животных. Кроме физиологического доказательства своей точки зрения (прекращение менструаций во время беременности указывает на то, что этот материал используется для создания эмбриона), Аристотель — что для него характерно — переводит вопрос на метафизический уровень:«…требуется с необходимостью быть тому, что порождает, и тому, из чего порождается, даже если они будут одним, все же они должны различаться по форме, и их сущность должна быть различной… Далее, если мужское соотносится с действующим и активным, и женское, рассматриваемое как женское, соотносится с пассивным, из этого следует, что женское, чтобы выполнить свою задачу, должно соответствовать мужскому семени, само не будучи семенем, но материалом для семени. Это как раз то, что мы обнаруживаем в случае catamenia, имеющей по своей природе сходство с первозданной материей». Женщина предоставляет prima materiel*(Первичная материя (лат), питание и место для развивающегося эмбриона. У нее своя необходимая роль. Но активный, созидательный, порождающий принцип целиком исходит от отца. У него лучшая роль. Может показаться, что существует равенство в смысле параллелизма или симметрии функций, но, если вглядеться пристальнее, обнаружится явное предубеждение. Женское участие — это менструальная кровь, которая, в конечном счете, считалась по большей степени табуированным веществом, своего рода отходами, или, в лучшем случае, очистителем. Ее неполноценность по отношению к мужскому семени с определенностью толкуется в аристотелевской теории семени. Семя считалось высочайшей формой крови, в сильной степени сгущенной пеной, вырабатываемой из крови посредством преобразовательного процесса, называемого pepsis — пищеварение или переваривание. Кровь, которую женщина предоставляет для воспроизводительного процесса, все еще не прошла через pepsis. Она все еще не достигла высшей формы актуализации. Так и должно быть, поскольку женщина более сексуально холодна и не обладает природным жаром, необходимым для того, чтобы перевести кровь в ее более высокое состояние. Таким образом, женский вклад является физиологически низшим. Кроме того, не имея семени, женщина существует без causa formalis", (формальная причина (лат.) не имея возможности порождать из себя самой собственную сущность, которая поэтому является объектом для мужчины, из чьей сущности происходит и мужское, и женское. Как и в библейском мифе творения, в мужчине заключается преформация женщины. Вначале Адам, затем Ева. Точка зрения Аристотеля, которая была характерной для его времени, обусловила вместе с тем более позднюю католическую точку зрения томистов. Возможно, что отрицание женского семени посредством физиологических аргументов, которое поздней нашло отражение у последователей Аристотеля и томистов, ведет свое начало от Диогена Аполлонийского, одного из поздних ионийских натурфилософов второй половины V столетия до н. э. В его космосе воздух является главным элементом, и в его теории семени воздух играет главную роль. Воздух представляет пневматический аспект, который претворяет кровь в разреженную субстанцию семени, она легче, прозрачнее и душевнее других элементов. Воздух означает также ум и интеллект. «Отец, не мать дает потомство. Женщине, поскольку она испытывает недостаток в пневматическом элементе и не имеет полноценного семени, недостает также души и ума». Представление биологической неполноценности женщины было у Фомы Аквинского в громадной степени обусловлено аристотелевской теорией воспроизведения. По мнению Фомы Аквинского, женщина является ignobilior et vilior* (более низкого происхождения), чем мужчина. Она существует на более низком уровне. Во-первых, по биогенетическим причинам в понимании Аристотеля; во-вторых, женщина качественно уступает мужчине, потому что не способна преобразовывать кровь в сперму и, таким образом, не способна к продолжению человеческого существования; и в-третьих, она неполноценна в функциональном отношении, поскольку обеспечивает только пассивный принцип матки и питание для эмбриона. Святой Фома формулирует с характерной краткостью: «Semen mulieris поп est de necessitate conceptionis», потому что женское семя «nihilfacit ad generationem» (нет необходимости в женском семени при зачатии, потому что женское семя ничего не предоставляет для зарождения (лат.). Женская секреция является несовершенным аналогом мужского семени. Вследствие врожденного недостатка или неполноценности секреция женщины не «переваривается» или не доводится до степени своей зрелости. В продолжение схоластического периода установление женского бесплодия основывается в целом на этой теории. Impotentia generand и женщины признавалась в том случае, когда менструальная кровь не могла быть передана эмбриону. Этот неполноценный продукт является вкладом женщины. В сочинениях Отцов Церкви женоненавистничество выражается в особенной враждебности относительно тела женщины. Мария все еще не была освящена догматом Вознесения, поскольку считалось, что «глубинная сторона телесного человека с его животными страстями и природными инстинктами наследуется человеком от женщины». Взгляд на женщину у яхвистов и павликиан устанавливается отчасти на основании аргументов физиологического рода. Женщина более близка к материи, и ее неполноценность характеризуется как нечистота. Даже Иероним, бывший, как считается, из всех Отцов Церкви самым снисходительным к женщине и женскому сообществу, тем не менее приходил в неистовство, стоило зайти речи об ее теле. Оборотной стороной этого подавления является очарование — и непреодолимое желание. Так, Везалий «упоминает схоластических теологов, среди которых, как он говорит, более часто происходят дебаты о зачатии, чем в среде медиков, и которые валят толпами на его лекции всякий раз, когда должны демонстрироваться гениталии». (Другим предметом, который зачаровывал набожные умы в Сорбонне, было использование спринцевания в матку для освящения детей.)