Книга ВТОРАЯ

Часть II. СОВРЕМЕННЫЙ СОЦИАЛЬНЫЙ МИФ И СНОВИДЕНИЕ. НЕРАСТВОРИМАЯ ОСНОВА СОЗНАНИЯ. ТОКИ ДОСТОВЕРНОГО ЧУВСТВЕННОЮ

Сны — это другая сторона жизни. У этой другой стороны — своя множественность предметов и явлений. Сделать присутствие этой множественности ясным и реальным в своей жизни — естественная потребность людей, склонных к сновидению как к одному из действий бытия.

Сведения о сновидении могут только спровоцировать практику, но, может быть, как ни в одном другом действии, даже временно не подменяют её. Обыкновенная информированность остается в направлениях обыденного внимания, придавая формы событиям сновидений.

Для человека, не упражнявшего себя в движениях по стихии снов, сновидения — это несколько случившихся с ним необыкновенных видений или кошмаров, как правило, знаменующих собой серьезные изменения направления судьбы и придающих оттенок смысла очень длительным периодам жизни. Общедоступность и «ясность» (как изведанность — не мной, так кем-то), характерные для современного социального мифа, применительно к снам соответствуют некоторому начальному времени роста внимания к сновидениям и, мягко выражаясь, весьма грустны как застарелые формы снобизма по отношению к неизвестному. Если же выражаться точнее, — это полный туман, в котором толком ещё ничего не известно, но уже не интересно узнавать, причем это «неинтересно» — из тех немногих, из которых складывается — «не интересно жить».

Толчок к сновидениям и их двигатель — это энергия либо не востребованная обыденным вниманием, либо не правильно усвоенная и погребенная действиями и волей к этому вниманию. Постоянная же способность к действию и пробуждению сновидений как другой стороны жизни высвобождается опытом. Энергия опыта становится необходимой составляющей открытой жизненной силы. Разность между опытом сновидений и опытом бодрствования проявляется во многом.

Во-первых, множество коллективных форм обыденного внимания и особое качество телесной индивидуальности сновидческого. Общие части сновидений — это язык образов, мифов и иллюзий. Одним из детонаторов перехода от снов к сновидению как раз является отделение языка образов, мифов и иллюзий от собственно сновидческого бытия. Общие сновидения только ускоряют отделение своего от чужого и, в случае когда они, оставаясь сновидениями, не распадаясь на сны, не допускают смешения разных реальностей при встречах глубоко самодостаточных существ.

Во-вторых, постоянная, добровольная и принудительная, тренировка обыденного внимания и отсутствие подобных общих традиций сновидения.

В-третьих, узаконенность и социальная эксплуатация одного и почти полное игнорирование другого, во всяком случае его достоверных и трезвых форм.

В-четвертых, разные качества трезвости одного и другого. Шаблоны и стереотипы захватывают и организуют обыденное внимание. Сновидящего захватывают и организуют иллюзии. Миф это нечто существующее и для обыденного внимания, и для сновидения. Действие достоверных начал и того, и другого творит миф, и поэтому сами они не являются мифами.

В-пятых, отсутствие, с точки зрения современного взрослого человека, осознанной непрерывности мира сновидений и утвердившееся намерение непрерывности мира обыденного внимания.

Сравнение сновидения и обыденного внимания дает уникальный шанс осознания их равноправных возможностей. Сновидение и обыденное внимание — потенциально равноценные направления того, что собственно и является сутью человека, и каждое из них исследует достоверную реальность. Стихия снов— это стихия иллюзий. Пространство сновидения, которое открывается в просветах, проломах, лакунах этой стихии, не обнаруживает себя как источник действия. В отличие от продуцирующих забвение потоков снов, пространство сновидения не скрывает ничего, в том числе своей одноприродности с цельностью сновидящего, так же как и глубокого родства с давлением, пробуждающим сновидящего, источник которого, возможно навсегда, остается открытой тревогой, щекоткой присутствия тайны.

Современный социальный миф использует не столько сновидение, сколько энергию, необходимую для него. В истории несомненно есть примеры гораздо более жесткого включения природы сновидящих в жизнь социума (Римская Империя, государство Инков, государство Атлантиды. Из недавнего прошлого — Советский Союз).

Сновидения по своей природе — выход за пределы чего бы то ни было, имеющего основные средства своего построения в зонах обыденного внимания. Ни одно из известных автору массовых намерений, затрагивающих сновидение, — будь то намерение оккультно-эзотерической культуры, религии или народная форма использования снов для исследования будущего, — ни одно из них не имеет точного вкуса, т. е. энергии, к свободе сновидения, но провоцирует искать её.

Жизнь во снах и сновидениях — равноправный партнер жизни наяву в создании форм Судьбы, — от форм эротического влечения до выбора религии и направлений постсмертного действа. Это равноправие существует для каждого из нас, почти не подавляясь формами бытия или небытия, которыми заслоняется современный социальный миф от жизни сновидений.

Почти все общие мифы имели и имеют скрытой частью своего намерения утверждение чувства известности, исследованности мира во всех его основных, заслуживающих внимания чертах. Такой способ становления законченности и целостности успокаивает и обедняет. Человек получает то, что он хочет. Но он хотел и мог хотеть большего, нежели то, чего он лишается после того как получает ту часть, которую он успел осознать как желаемое. Иногда он получает достоверную часть, иногда — подобную достоверному.

Современный социальный миф в своей попытке всучить чувство окончательной ясности, которое в основном сводится к корысти, — не нов. Сновидение, явно или неявно, рассматривается как удовлетворение интересов его клиентов, во всяком случае, к этому оно «должно» стремиться. Но, поскольку жизнь во снах и сновидениях — равноправный партнер жизни наяву в создании форм судьбы, — таким получился ребенок чьих-то дурных снов, — дурных потому, что, погружаясь в жизнь современного социума, в силу его мифа и мифов, трудно помнить другие сны, другое видение жизни, другие судьбы.

Страхи людей создаются и проживаются как наяву, так и во сне. Происшествия на «той стороне» оставляют не менее сильные следы, чем «здешние» хищники. Последствия таких происшествий зачастую изживаются даже труднее, — они легко приобретают затяжной характер и создают многолетние последовательности снов и событий. Здесь уместно сказать о специфических качествах риска снов и сновидений, риска похожего и непохожего на риск нашей жизни наяву.

Человек как социальная единица защищен от событий сновидений общими щитами, которые учат скорее как не воспринимать происходящее, чем исследовать его. Заслоны относительного знания или полного активного незнания не эффективны именно потому, что в них нет достоверного Знания, которое только и дает подлинную защищенность, либо отменяет вопрос об опасности вовсе. Личные барьеры между сознанием и сновидением зависят, в силу естественного индивидуализма дорог сновидения, от личной удачи и других качеств сновидящего.

Риск заблудиться, забыть, потерять себя или какие-то свои части есть и наяву, и в сновидении. Для людей с природой сновидящих неверный выбор в сновидении влечет за собой неверный выбор наяву, но начала этого выбора и возможности его пересмотра остаются в том внимании, из которого было сделано сновидение. Неправильный же выбор наяву может быть локализован и изменен силой обыденного внимания и физических действий. Он не обязательно разрастается до лавины бреда событий плюс бреда снов, конечно если нет желания следовать дурному ходу вещей настолько далеко. События дурных снов же локализуются в последовательности только снов гораздо труднее, особенно для сновидящих. Незрелые магические или психологические усилия в этом направлении часто провоцируют возрастание мнительности и враждебности к окружающим и к самим себе. Справедливости ради надо отметить, что делать события дурных снов только дурными снами можно. Можно, только осторожно. Кошмары — колыбель человечества.

Для того, чтобы сделать кошмар, сновидящему нужно:

— бояться;

— иметь энергию, которая на данный момент времени не видит ничего более занимательного для себя, чем страх;

— подскользнуться на рискованном переходе сновидческой судьбы;

— не уметь или не иметь возможности выразить собственную силу, т. е. не знать самого себя;

— сделать неправильный выбор или войти в контакт с силами разрушительными по своей сути. Особенно эффективно с точки зрения созидания кошмаров вступать с такими силами в долговременное соглашение;

— медлить с отбрасыванием изживших себя форм и способов существования, долго не покидать старые здания самого себя или общие дома, которые разрушаются и должны быть оставлены;

— не желать смотреть на факты прямо, но мудро;

— предоставлять право выбирать за себя тому, кто недостоин такого доверия;

— недоедать;

— насмотреться низкосортных боевиков или фильмов ужасов;

— увлекаться жестким характером Силы или сил не ради свободы или чего либо другого действительно красивого, а для демонстрации важности и крутости собственной персоны;

— хвататься за несколько разнонаправленных намерений сразу. С тем же кошмарным эффектом можно открываться и доверяться человеку, группе людей или социальному институту, чьё направление не совпадает с направлением сновидящего;

— дрочить в кустах без подлинного удовольствия или заниматься другими формами эротического времяпровождения, при которых энергия тратится безрадостно и опустошительно. Особенно ощутимы такие посторгазмные кризисы для людей, у которых силы задействованы в каких-то долговременных намерениях, переходах, напряжении этапов жизни. От таких отливов энергии проседают фундаменты домов, которые ещё не закончены или живут очень напряженной жизнью;

— врать самому себе, т. е. редко заглядывать или не смотреть вообще в закоулки собственного подсознания и складировать там мотки колючей проволоки, старые трусы, оружие, трупы или отдельные части тел и другие предметы;

— оказаться свидетелем дурного времени или дурного сна и хотя бы немного подставиться под поток этого времени или сна;

— нарушать запреты без осознания сил, их создающих, тем самым не «обесточив» их. Поскольку мы существа не настолько свободные, как хотели бы, шаблоны, стереотипы и другие блоки восприятия, помимо функциональной нагрузки, используются как шиты между сознанием и неизвестным. Преждевременное отталкивание таких щитов вместе с вмонтированной в большинство из них идеей наказания, выходя за дозволенные пределы, искажает вкус как врывающегося воздуха Неизвестного, так и лучших качеств, правил и законов, выхваченных когда-то человеком ли, обществом ли из света и Смысла и отягощенных репрессивными силами;

Психология bookap

— отстранять от себя собственные живые части, требующие проявления и осознания.

А так же, для того, чтобы прожить кошмар, нужно идти к свету и смыслу и, по мере приближения, выблевывать из себя кошмарами следы, которые оставляют на сновидящем социальный распорядок, люди и др.