Глава 2. Результаты экспериментов по самометапрограммированию с помощью ЛСД-25.
Для того, чтобы проверить справедливость некоторых основных допущений, принятых в рассматриваемой теории человеческого компьютера, были подготовлены и осуществлены серии экспериментов в состоянии ЛСД-25 в условиях изоляции и одиночества.
Один из моментов, представляющих особый интерес при проведении этих опытов, состоял в том, чтобы определить максимальный уровень доверия, возможный по отношению к набору основных допущений. Допущения, проходившие проверку в этой серии экспериментов, не относятся к принятым современной наукой.
Они не принадлежат к сознательному рабочему набору полезных сведений конкретного ученого и на уровне сознания для него неприемлемы.
В этом отчете нет намерения представить детально ни язык самометапрограммирования, ни выявленные феномены. Отчет намеренно сжат. Даются лишь те формальные описания, которые не касаются сложности экспериментов в целом и их результатов, но могут служить вехами для тех, кто попытается повторить их. Не предполагалось также усложнять этот отчет личными аспектами метапрограммирования, выявленными в эксперименте феноменами или возникавшими трудностями. Те, кто интересуется такого рода исследованиями, могут перевести исходные данные и результаты на свой язык метапрограммирования и получить собственные оригинальные результаты.
Я не собираюсь утверждать, что выводы, сделанные на основании моих экспериментов, во всех деталях окажутся верными и для других. Вероятно, найдутся люди, достаточно подготовленные, чтобы попытаться повторить опыты, проделанные мною.
Описания даются таким образом, чтобы сделать основы теории человеческого компьютера доступными для профессионалов.
Этот набор основных допущений теории существования выбран для эксперимента по ряду причин. Дело в том, что некоторые исследователи (Блюм, 1964), работавшие с ЛСД, пишут так, как если бы они безоговорочно верили в объективную реальность причин, существующих вне определенного рода переживаний, возникающих вследствие особых убеждений.
Я не думаю, что данный набор сверхличностных метапрограмм чем-то лучше других возможных наборов. Для того, чтобы стать бесстрастным, непредвзятым, направленным к генеральной цели и открытым для нового, необходимо экспериментально установить уровень доверия к каждому из возможных наборов убеждений. Даже если Человек должен предстать перед лицом реальных организмов, наделенных большей мудростью, большим, чем у него, интеллектом, то и тогда мы должны оставаться открытыми, беспристрастными, непредубежденными, бдительными и осуществляющими программу генеральной цели. Нам нужно подвергнуть анализу наши фантазии и выяснить, что они собой представляют и чем они не являются, иначе мы окажемся в состоянии еще более тяжелом, чем то, в котором мы находимся сегодня.
Наши поиски ментально здоровых путей, ведущих к освоению человечеством глубочайших реальностей, зависят от прогресса в этой области. Многие споткнулись в сфере веры. Я надеюсь, что данная работа может помочь найти путь через одну из наших наиболее тернистых интеллектуально-эмоциональных областей.
Большинство из принятых здесь допущений относится к числу не приемлемых наукой. Некоторые из них упоминаются в современной психиатрии и антропологии, как "суеверия", "психопатические установки" и т.д. Встречаются они также в книгах, содержащих "научную фантастику".
Предлагаемый набор основных допущений был задуман и применен в программе нескольких сеансов с ЛСД-25 и физической изоляцией в одиночестве. Выше всех этих метапрограмм, подлежащих экспериментальной проверке, находится одна программа, особенно ценная для субъекта — это его намерение наблюдать, исследовать и анализировать. Отсюда вытекает необходимость важной добавочной базовой метапрограммы, которая требует от экспериментатора, чтобы тот анализировал себя с целью максимально понять собственное мышление и мотивы своего поведения. Это сознательно принимаемая стратегия, и в работе биокомпьютера она чередуется с другими. Однако хотелось бы, чтобы на ее основании возник эффект цепной реакции, исходящей от стоящего во главе иерархии биокомпьютера.
Эксперименты с базовыми программами существования.
В раних экспериментах, которые относились к изменению основных допущений, в течение нескольких лет проводились многочисленные опыты по исследованию глубокой физической изоляции и в одиночестве. В следущий период, тоже длившийся несколько лет, эти эксперименты были продолжены с добавлением ЛСД-состояния. Минимальное время между опытами составляло 30 дней, максимальное — несколько месяцев.
Основное допущение №1.
Основное допущение N1 стало возможным благодаря прежним результатам, полученным в состоянии изоляции, когда стало понятно, что тело и мозг испытуемого могут успешно работать изолированно, не требуя к себе внимания субъекта. Этот постулат выражает веру, приобретаемую из опытов с использованием изоляции и состоящую в том, что вы можете сознательно игнорировать необходимость постоянного контроля дыхания и других функций тела, и что они позаботятся о себе сами, не требуя дополнительного внимания на эту часть своего "я". Этот результат позволил выполнить экспериментальные программы в относительной безопасности.
Успешный выход из тела с оставлением его на периоды от двадцати минут до двух часов удавался в 16 различных экспериментах. Этот успех в свою очередь позволил экспериментально проверить другие основные допущения. Основное допущение, что вы можете покинуть тело и исследовать новые вселенные, было успешно запрограммировано в первых восьми экспериментах, продолжавшихся от пяти до сорока минут. Последующие восемь экспериментов относились к познавательному многомерному пространству без метапрограммы оставления тела (смотри предыдущую главу о проецировании феноменов познавательного пространства).
Основное допущение №2.
Экспериментатор использовал мысли о негуманоидных существах, в которых он существовал и которые управляют им и другими людьми. Таким образом, обнаруживались целые новые вселенные с разнообразными сущностями, большими, чем он, равными ему и меньшими, чем он.
Крупномасштабные сущности являлись столь грандиозными комплексами в пространстве-времени, что заставляли субъекта почувствовать себя пылинкой в их солнечном луче, одиноким квантом энергии в их временном масштабе. Мои сорок пять лет — лишь мгновение в их жизни, я — только отдельная мысль их громадного биокомпьютера, лишь частица в их ансамблях, составленных из живых познающих единиц. Я чувствовал себя находящимся в их абсолютном бессознательном. Я пережил опыт восприятия еще больших образований, настолько грандиозных в сравнении со мной, что они оказались почти непостижимыми в своей сложности и пространственно-временных масштабах.
Те существа, которые были близки экспериментатору по сложности, размеру и времени, делились на добрых и злых. Злые (по описанию экспериментатора) были устремлены к целям, столь чуждым его собственным, что при столкновении с ними у него было много промахов и почти фатальных несчастных случаев. Они почти не сознавали его присутствия и буквально затаптывали его, очевидно даже не подозревая об этом. Экспериментатор сообщает, что добрые сущности направляли к нему добрые мысли, и через него — один к другому. По крайней мере, — эти существа воспринимались как гуманные и человечные.
Он интересовал их, хотя и как чуждый, но дружественный. Они не настолько были другими, чтобы целиком отличаться в своих целях и действиях от человеческих существ.
Некоторые из этих сущностей (по свидетельству экспериментатора) на протяжении длительного периода программируют нас.
Они нянчат нас. Они экспериментируют на нас. Они контролируют вероятность открытия и эксплуатации новых областей науки.
Он отмечает, что такие открытия, как ядерная энергия, ЛСД-25, РНК-ДНК находятся, вероятно, под контролем этих существ. Люди подвергаются проверке некоторыми из этих сущностей или являются предметом заботы со стороны их. Некоторые из них имеют программы, включающие проблему нашего выживания и прогресса. Другие владеют программами, которые стоят в оппозиции к этим добрым программам и включают в себя нашу безусловную гибель как вида. Таким образом, экспериментатор рассматривал злых, как тех, кто хочет пожертвовать нами в угоду своим экспериментам. Отсюда делался вывод, что они чужды и удалены от нас. При таком наборе допущений экспериментатор заявляет, что пока нам, как виду, доступны лишь ограниченные выборы. Мы — муравьиная колония в их лаборатории.
Основное допущение №3.
Экспериментатор принял допущение, что существуют сверхорганизмы, в которых пребывают люди и которые непосредственно контролируют людей.
Эта программа, более жесткая, чем предыдущая, предполагает осуществление непрерывного контроля, как если бы каждое человеческое существо являлось клеточкой некоего сверхорганизма. Такой сверхорганизм настойчиво требует активности каждого человека всецело под его контролем. В этом состоянии нет свободной воли для индивидуума. В эту сверхличностную метапрограмму экспериментатор вступал дважды, и оба раза он был вынужден оставлять ее. Она порождала слишком сильную тревожность. В первом случае он "стал частью гигантского компьютера, в котором он был одним из элементов". Во втором случае он сделался "пластичной, гибкой, быстро модифицируемой мыслью в более обширном, чем его, уме". Все вышеприведенные эксперименты касаются верхних уровней системы, от самометапрограммиста до сверхличностных метапрограмм. Была осуществлена и противоположная серия экспериментов, в которых самометапрограммист обратился вниз к метапрограммам, программам и нижним уровням системы.
Основное допущение №4.
Этот набор основных допущений можно отнести к программе поиска таких существ, которыми управляем мы и которые существуют в нас. С помощью этой программы экспериментатор нашел в себе старые программы, старые метапрограммы, внедренные другими, заложенные самим собой, введенные родителями, учителями и т. д. Он обнаружил, что все они являлись несоизмеримыми разделенными автономными существами в нем самом. Он описал их, как "базарную толпу". Его родители, братья и сестры, его собственный отпрыск, его учителя, его жена, как оказалось, представляли дезорганизованную толпу внутри него. Они оспаривали и претендовали на управление программой с ним и в нем. Во время эксперимента, пока он вел наблюдение, "между этими программами" разыгрались настоящие баталии. Он объединил в корне отличные точки зрения этих существ и постепенно ввел большинство из них в свою программу.
После многих недель самоанализа вне условий эксперимента (и некоторой помощи со стороны его прежнего психоаналитика) стало ясно, что "эти существа внутри него" были также теми другими "существами вне его "я" из других экспериментов.
Экспериментатор описывал проецируемое, как если бы это были внешние существа, которые в образе "сознательных хищников", пытались съесть его самометапрограмму и вырвать у него контроль. По мере того, как аналитическая работа приводила в порядок метапрограммы разных уровней, экспериментатор становился способным контролировать ситуацию, когда это было необходимо во время эксперимента. Благодаря дальнейшей аналитической работе уменьшились его подсознательные потребности в доверии к исходным некритически принятым допущениям и увеличилась свобода перехода от одного набора допущений к другому, а тревога, связанная с этим, постепенно исчезла.
В конце концов была выработана всеобъемлющая основная метапрограмма, в соответствии с которой экспериментатор определил, что для интеллектуальной гармонии ему удобнее всего считать, что все феномены, имевшие место в экспериментах, существовали только в его мозгу и уме. Другие допущения о существовании различных внутренних и внешних существ" для экспериментатора перестали быть объектами слепой веры и могли представлять интерес лишь с точки зрения исследования.
Основное допущение №5.
В экспериментах по -перемещению во времени" было обнаружено, что при попытке идти "вперед в будущее" экспериментатор начинал "осуществлять" свои собственные цели в этом будущем и видел в воображении "желаемые мысленные решения" текущих проблем. Когда осуществлялась метапрограмма возвращения в детство, пробуждались "реальные воспоминания и фантазии".
Когда экспериментатору удалось войти в состояние пребывания в матке, он заново открыл для себя свои прежние ночные кошмары, которые таким образом были повторно извлечены и разрешены. Используя научные знания, он включил программу движения назад во времени через предыдущие поколения до приматов, хищников, рыб и простейших. Среди этих переживаний прошлого он, в частности, испытал ощущение взрыва оплодотворенной яйцеклетки.
Серия экспериментов, связанная с применением проекций, оказалась возможной благодаря использованию способности перемещения во времени. Эксперименты с "пространствами прошлого" привели к моменту появления метапрограммы проецирования, и экспериментатор разобрался со своей потребностью в конструировании других вселенных. Аналитическая работа позволила ему миновать эти пространства, снять такую потребность и проникнуть в "познавательные многомерные проекционные пространства". Опыты программирования в этих пространствах привели к удовлетворительным результатам, обеспечившим высокую степень доверия к постулату о том, что все эксперименты этих серий вполне объясняются внутренними причинами без необходимости привлекать внешнее воздействие.
Было обнаружено, что потребность постоянно пользоваться внешними причинами является проецируемой наружу метапрограммой, направленной на то, чтобы избегать принятия личной ответственности за некоторые составляющие содержания своего собственного ума. Неприязнь экспериментатора к определенному виду своих собственных абсурдных программ вынудила его спроецировать их наружу и таким образом избежать необходимости принимать их как свои собственные.
Таким образом, субъективно очевидным результатом проделанной работы явилась очистка биокомпьютера экспериментатора от разнообразной некритически воспринятой и не представляющей интереса информации. Благодаря этим опытам, экспериментатор оказался способным исследовать также некоторые оборонительные структуры, накопленные им на протяжении жизни. Общим итогом явилось чувство большей целостности "я", и чувство благотворного воздействия на текущую структуру "я", дополненное обоснованным скептицизмом в отношении справедливости субъективной оценки событий внутри себя.
Совместно с другими исследователями были предприняты некоторые попытки объективной проверки субъективных оценок внутренних событий. Такие объективные проверки весьма затруднены. В будущем эта область потребует специальной исследовательской работы. Для этого потребуются и лучшие исследовательские методы, дающие возможность глубже анализировать субъективные источники вербального и невербального проявления. Основное чувство, остающееся после таких экспериментов, заключается в том, что текучесть и пластичность вашего биокомпьютера имеет пределы, и что после экспериментов эти пределы как-то расширяются. Конечно, еще не известно, как долго продолжается такое расширение и как далеко оно заходит. Для научного исследования этих областей необходимо обладать достаточным зарядом здорового скептицизма относительно самометапрограммы с точки зрения возможности ее изменений.
Метатеоретические результаты экспериментов с использованием основных допущений.
Метатеоретический анализ рассматриваемых экспериментов и их результатов приводит к следующему. Одно из метатеоретических допущений, связанных с рассматриваемыми экспериментами, заключается в использовании формальной точки зрения на происхождение математики и мышления. Как указывалось в предисловии, одним из крайних воззрений на организацию человеческого мышления является комплекс метатеорий, основанных на формальных логических допущениях. Рассматриваемые эксперименты были проведены с использованием такого подхода.
Очевидно, что с такой точки зрения "объективная" ценность экспериментов не проверяется. Признается лишь то, что если ввести определенные постулаты в метапрограммные уровни биокомпьютера, и там из миллиардов элементов, хранящихся в памяти, будут сконструированы различные внутренние переживания, которые отвечают этому особому набору правил, то осуществится выполнение программ и визуализаций, отвечающих запрограммированным допущениям.
Другой путь рассмотрения программирования и его результатов состоит в том, что мы, начиная с основных допущений, верим в них как в объективно значимые, обладающие не только формальной ценностью, и проводя эксперименты, оцениваем их с этой точки зрения. Если действовать так, то можно очень скоро исчерпать возможность интерпретировать результаты. Вы обнаружите, что не способны концептуально охватить все проистекающие из такой установки феномены. В случае принятия этого метатеоретического подхода рассматриваемые эксперименты не являются простым функционированием биокомпьютера в изоляции, депривации и одиночестве на запрограммированном материале, извлеченном из памяти, а коммуникация с другими сущностями и влияние на ваше "я" с их стороны становится реальной.
В этом случае принимается теорема об объективном происхождении основных допущений, т. е. предполагается их объективная ценность, независимая от нашего "я" и наших убеждений. Эта позиция может быть также исследована обсуждаемыми методами.
Близкую к ней позицию занимали некоторые группы ученых, в том числе и группа, возглавляемая Олдосом Хаксли. Позиция, в соответствии с которой следование определенным незападным философам как -представляющим истину в последней инстанции", родилась в этих группах.
Недопустимо использовать одновременно два весьма различных эпистемологических основания. С одной стороны, мы имеем основание из допущений современных ученых, а с другой — основание из допущений тех, кто интересуется религиозным аспектом бытия.
Для того, чтобы оставаться в этой области объективным, сохраняя философскую беспристрастность, нужно тщательно проанализировать обе эти метатеоретические позиции.
Основной урок, вынесенный из этих экспериментов, заключается главным образом в том, что чьи-то предпочтения, продиктованные какими-то необоснованными моментами, принимаются во внимание больше, чем идеалы непричастности и объективности, выражающиеся в бесстрастной точке зрения. Метатеоретическая позиция, которой, в основном, придерживаются ученые, — это работа ради достижения истины, достижения понимания в своих областях науки, ради признания другими учеными и ради того, чтобы гарантировать безопасность на каждой из внутренних операций по отношению к собственным бессознательным программам. Можно предположить, что многие ученые остро переживают, когда в рамках эксперимента вышеприведенные допущения принимаются в качестве истинных даже временно. Можно легко впасть в панику от того, что выполняемые автоматически подсознательные программы могут посягать на права самометапрограмм и наносить удары по существованию, источникам, назначению "я", а также по самоконтролю и по отношениям "я" к познанной внешней реальности.
Возможно, одной из самых безопасных" позиций, которые можно занять по отношению к рассматриваемой феноменологии, является позиция, принятая в этой работе, т.е. формальная точка зрения, в соответствии с которой делается допущение, что биокомпьютер сам порождает все переживаемые феномены. Это допущение вполне приемлемо с точки зрения современной науки.
Это допущение, которое можно назвать позицией — здравого смысла.
Такой подход, конечно, не доказывает и не опровергает ценности основных допущений и результатов экспериментов. Чтобы оставить эту теорию открытой и допустить возможность неизвестного, необходимо принять онтологическую и эпистемологическую позицию, заключающуюся в том, что нельзя по результатам такого рода экспериментов установить, объяснимы ли наблюдаемые феномены или не объяснимы только внешними вторжениями, или только событиями в биокомпьютере самом по себе, или тем и другим вместе.
Я хочу подчеркнуть, что важно не отстаивать истину только потому, что она безопасна. Принимать набор основных допущений под влиянием страха перед другим набором и его следствиями — это наиболее пристрастная и необъективная разновидность философии. Слишком многие ученые почти бессознательно принимают определенные допущения как защиту от угрозы, связанной с принятием других допущений и их следствий.
Пока мы не научимся быть бесстрастными и принимать любые допущения и вытекающие из них следствия без высокомерия, гордости, неуместного энтузиазма, страха, паники, гнева, а, следовательно, и без эмоциональной заинтересованности в результатах, мы не сможем продвинуть вперед науку о внутреннем Человеке.
Те, кто оценивает альтернативный набор допущений как отход от позиций современной науки, совершают такую же ошибку. Те, кто настроен на то, чтобы найти контакт с другими существами в экспериментах описанного вида, по-видимому, найдут его.
Необходимо осознать, что существуют подсознательные потребности, осуществляемые с детской непосредственностью и заключающиеся в стремлении реализовать определенные феномены и отстаивать их так, как если бы они были окончательной истиной. Такие детские потребности диктуют свои наборы метапрограмм.
Я не согласен с любой крайней позицией, связанной с интерпретацией обсуждаемых вопросов. Для меня в настоящее время более приемлемо считать, что все наблюдаемые в экспериментах феномены происходят внутри биокомпьютера. Я склоняюсь к тому, что само по себе ЛСД не имеет значения. В настоящий момент я нахожу такую позицию наиболее прочной в логическом смысле. Я не хочу быть догматиком в этих вопросах. Я просто хочу показать, на какой позиции я стою при описании этой конкретной стадии работы. Я готов убедиться в ценности любых других наборов основных допущений.
Если теми, кто до конца устранил свои детские потребности в особых верованиях, когда-либо будет предложено удовлетворительное, тщательно выполненное, здравое, недвусмысленное свидетельство в пользу истинности допущений, которые в настоящее время по каким-то причинам считаются неприемлемыми, то я готов исследовать его тщательно и беспристрастно. Я исхожу из того, что ловушки группового взаимодействия столь же коварны, как и западня собственного фантазирования.
Групповое принятие по умолчанию теорем о существовании объектов соблазнительных верований не добавляет теоремам и верованиям ценности больше, чем может дать чье-либо индивидуальное фантазирование. С точки зрения психоанализа, групповое поведение относительно истины не лучше, чем фантазии одиночек. Где в науке о глубинных реальностях может быть согласие относительно истины, не решено и, по-видимому, еще не может быть решено. Первые попытки решить этот вопрос были сделаны многими, но удовлетворительная аргументация пока отсутствует.
