ГЛАВА II ТЕЛО И ДУША


...

Представления Юнга о психике и теле

Возвращаясь от новаторской работы Кэннона к работе Юнга, можно увидеть, что, пока Кэннон изучал непроизвольные физиологические реакции на страх и гнев, Юнг исследовал психологические реакции на сильные эмоции в Ассоциативном эксперименте. Оба ученых доказывали существование у индивида двух систем: произвольной и автономной. Однако Юнг пришел к определенным заключениям, которые придали работе Кэннона телеологический смысл, выходящий не только за пределы понимания Кэнноном того явления, которое он исследовал, но также и за пределы работы Фрейда, признание которого Юнг получил после того, как создал Ассоциативный эксперимент.

В конечном итоге Юнг не мог не прийти к заключению, что разнообразные телесные симптомы служили посланиями самой психики. Поэтому им можно было придать символическое значение, быстрее всего раскрывавшееся через образы сновидений. Сон выполнял роль посредника между физиологическим и психическим, соединяя их вместе, так же как и проекции, направленные вовне на объекты, связаны с символами, направленными внутрь на самость. По мнению Юнга, исцеляющую силу несет в себе сознательное восприятие символической природы сновидений, придающих психическое значение тем телесным симптомам, с помощью которых дух пытается сообщить о своем состоянии и своих потребностях. Посредством образов сновидений тело связывается с духом. Для осознанного отношения к телу и его действиям следует для начала осознать дух. Поэтому процесс индивидуации можно наблюдать и по телесным проявлениям. С учетом этого ожирение необходимо трактовать на языке символа. В этой трактовке заключается лечение и возможность исцеления.

В своих ранних исследованиях, наблюдая за кривой, записываемой гальванометром, подключенным к добровольцу, реагирующему в ответ на заданный стимул, Юнг смог выявить сильную чувственную окраску комплекса, наряду с некоторыми физическими реакциями. В то же самое время он использовал пневмограф для изучения кривой дыхания. Он обнаружил, что между дыхательной функцией и бессознательными эмоциями не было столь глубокой взаимосвязи, как между этими эмоциями и системой внутренних желез. Он сделал вывод:

Возможно, что в кривой гальванометра раскрываются бессознательные эмоции, вызванные вопросами или словами, затронувшими глубоко запрятанные комплексы души, между тем как кривая пневмографа остается относительно неизменной. Дыхание является инструментом сознания. Человек может сознательно его контролировать, тогда как кривую гальванометра он контролировать не может [69].

Как и Кэннон, Юнг продолжил исследовать вопрос о том, почему эти осознаваемые и не осознаваемые комплексы эмоционально окрашенных представлений имеют над индивидом ту власть, которую они проявляют в ассоциациях.

Комплекс отнимает у Эго свет и пищу, так же как рак лишает тело его жизненных сил. Последствия действия комплекса вкратце таковы: уменьшение психической энергии, ослабление воли, потеря объективного интереса к жизни, снижение концентрации внимания и самоконтроля и увеличение нездоровых истерических симптомов. Эти симптомы могут также проявиться в ассоциациях [70].

Юнг признавал, что сила комплекса может вызвать патологические изменения в теле:

Возможно, что предрасположенность к dementia praecox обуславливает определенные непоправимые органические нарушения, такие, например, как образование метаболических токсинов [71].

Он неоднократно подчеркивал, что главным фактором, обусловливающим патологические ассоциации, служит не интеллект, а эмоции, и что «все аффективные процессы с большей или меньшей очевидностью связаны с физическими проявлениями». [72]

Если мы представим, что в нашем организме запускаются механизмы бегства или нападения, описанные Кэнноном в отношении мира животных, как прямая реакция или как реакция, запущенная ассоциацией, мы сможем соотнести такие бурные ответы с аффективными элементами комплекса, как его понимал Юнг. Он определял «комплекса как

скопление фантазий, которое вследствие своей автономности относительно независимо от центрального контроля сознания и в любой момент способно перечеркнуть или подчинить себе намерения индивида [73].

Когда комплекс имеет телесное проявление, это дает нам возможность непосредственного доступа к проблеме. Симптомы, наподобие описанных Хелен, когда страх или гнев внезапно раздували ее тело, являются результатом умышленного намерения со стороны бессознательного воспрепятствовать сознательному намерению индивида. «Демон», которого она переживает физически и психически, действительно «овладевает» ей, так как комплекс захватывает власть, потеснив ее сознательное Эго [74].

Сорок лет тщательных наблюдений привели Юнга к более глубокому пониманию взаимоотношений между психикой и сомой. Говоря о диссоциированном вторичном сознании, он подчеркивал, что оно не может пересечь порог Эго-сознания, потому что «представляет собой личностный компонент, который обособился от эго-сознания отнюдь не случайно, а в силу определенных причин» [75]. Одной из причин может быть вытеснение диссоциированного материала из-за его неприемлемости; другая возможность заключается в том, что диссоциированный материал никогда и не входил в сознание, поскольку восприятие его сознанием невозможно. Однако «в обоих случаях имеется достаточно энергии, чтобы сделать его потенциально сознательным, вторичный субъект действительно оказывает влияние на эго-сознание» [76]. Это воздействие проявляется символически в симптомах. В общем, эти мощные вытесненные содержания не вытеснены в истинном смысле, но, как боги примитивных народов, еще не стали осознанными.

Юнг понимал, что мы переживаем психический процесс независимо от его взаимоотношений с органической материей, но как психолога его интересовала вся совокупность этих переживаний. Эту совокупность он определил как «психоидную» [77]. Кроме того, Юнг считал, что бессознательное обладает своим собственным «сознанием», второй психической системой, сосуществующей с сознанием [78].

Психические процессы, которые мы можем наблюдать и переживать, связаны с телом, и тем самым они должны каким-то образом влиять на его инстинкты или быть результатами действия этих инстинктов. Цитируя Пьера Жане, Юнг делает заключение:

Инстинктивное начало управляет partie inférieure [79]функций [организма], тогда как partie supérieure [80]соотносится преимущественно с «психическим» компонентом. Partie inférieure оказывается относительно неизменной, непроизвольной составляющей, а partie supérieure — ее поддающейся изменению составляющей, подчиняющейся воле [81].

Представляется, что физиологический аспект, partiein-férieure, тесно связан с гормонами; его функция компульсивна по природе и поэтому называется «влечение». Психический аспект, partie supérieure, утратил свою компульсивную характеристику, он может быть произвольным и даже применяться наперекор инстинкту.

В психической сфере жизненная сила в нижнем пределе может быть освобождена от своей инстинктивной компульсивной формы, а в верхнем пределе, заряженная другими детерминантами, она, в конце концов, «перестает обусловливаться инстинктом в его изначальном смысле и приобретает так называемую «духовную» форму» [82]. Мотивирующая сила инстинкта существенно не меняется, но меняется форма ее проявления — она может выйти за рамки чисто биологической направленности.

Этот процесс можно наблюдать на примере соблюдения религиозного поста, когда отказ от пищи сопровождается духовными практиками. Без духовной мотивации человек, соблюдающий пост, почти наверняка будет страдать от сильной физической и психической тревоги. Но если пост воспринимается как обряд очищения, который подкрепляется духовной пищей, то тело и дух сближаются на новом уровне внутренней интеграции. Помрачение рассудка вследствие поста наблюдается у анорексичной девушки, которая решительно заставляет себя вызывать ритуальную рвоту вместо того, чтобы отдаться «кайфу», который она испытывает благодаря голоданию. Однако без духовной пищи дух и тело находятся в опасном разъединении.

Жизненная сила в конечном счете мотивируется инстинктом; по мнению Юнга, воля «не в силах подчинить себе инстинкт и точно так же не обладает властью над духом… Дух и инстинкт по природе своей автономны и в равной мере ограничивают сферу приложимости воли» [83]. С этой точки зрения,

…психическое представляет собой сущностный конфликт между слепым инстинктом и волей… Там, где господствуют инстинкты, начинаются психоидные процессы, принадлежащие к сфере бессознательного и не поддающиеся осознанию [84].

Сон Катрин о Змее

Сон Катрин (48 лет, 5,9 футов [85], 165 фунтов [86]), проходившей анализ во время проведения нашего исследования, покажет, насколько справедливы представления Юнга.

Катрин была очень успешна в своей профессиональной карьере, но ее состояние постепенно ухудшалось из-за регулярных приступов водянки, единственным лекарством от которой был сон. Этот симптом определяется как «повторяющиеся эпизоды отекания всего тела с удержанием воды в периоды стресса» [87]. Внешне водянка похожа на ожирение. Сон был таков:

Я жрица в храме. Вот-вот начнется празднество. Около потолка у задней стены камни образуют открытое пространство в форме креста. На алтаре я раскладываю розы — белые и розовые — так, чтобы они образовывали крест именно там, где сияющее сквозь стену солнце осветило бы их. Все подготовлено, кроме центральных цветов. Начинают прибывать люди; мы ожидаем жреца, который начнет церемонию.

Старик хватает мою руку и ведет меня вниз по древней каменной лестнице, покрытой мхом. Я не знаю этого места. Очень темно, но я могу различить грот, и воду, и огромную двадцатифутовую [88], черную, как смоль, змею возле водяного колеса (рисунок 1). Она резко машет головой вперед-назад в ритмичном движении, пытаясь ударить по перекладинам для того, чтобы колесо крутилось. Животное бессмысленно бьется в агонии, стараясь попасть по колесу, но не попадает по нему. Старик говорит: «Оно поставляет энергию для храма». Я делаю попытку подвинуть колесо к змее, но старик одергивает меня назад, и я понимаю, насколько она опасна.


ris7.jpg

Рис 1. Змея возле водяного колеса (оригинал выполнен сновидицей в цвете)

Я испытываю вину, потому что содержание храма в действующем состоянии, кажется, входит в мои обязанности жрицы. Эта проблема для меня непостижима. Церемонию приходится перенести, потому что молитвы не смогут достичь небес, пока колесо не закрутится вновь. Старик молча смотрит на меня.

Это был сон организованной, экстравертированной и высоко интуитивной женщины, хорошо адаптированной к коллективным религиозным ценностям, причем для нее характерно глубокое осознание своих собственных личных обязательств. Во сне она ответственна за заботу о храме, священном месте, который физиологически можно интерпретировать как ее тело. В partie supérieure все кажется готовым к явлению Бога. Свет сознания осеняет в форме креста на крест противоположностей — розовых и белых роз — цветов Афродиты, символизирующих физическую страсть, и Девы Марии, символизирующих духовную страсть.

Действие по созданию мандалы на алтаре не может быть полностью завершено, потому что, хотя все и кажется упорядоченным в личном и коллективном плане, под алтарем существует серьезная проблема. Мощная энергия кундалини отключена от трансформатора, передающего энергию в храм. Она либо вытеснила свои инстинкты, либо никогда не осознавала их.

Фундамент храма сделан из камня, он порос мхом из-за того, что им редко пользуются. Глубина грота и ее полная неосведомленность о его существовании предполагают, что она унаследовала мощную инстинктивную энергию, но что бог ею еще не осознан. Змеиный бог обладает своим собственным сознанием, так как он знает, что должен быть соединен с колесом, и из-за своих бесплодных усилий он мучается в агонии. Он вырос в темноте и достиг огромного размера, и его меркурианская мощь может оказаться очень опасной для послушницы. Но мудрый старец, представляющий одну из сторон самости, привел ее в этот грот, потому что хочет, чтобы она стала целостной. Он защищает ее, когда она по-глупому (используя логику верхнего мира) пытается пододвинуть колесо к змее. Образ исцеляющей змеи в гроте можно проследить начиная от древнего Эпидавра [89] и кончая современным Лурдом [90].

Сам симптом представлял собой затопление ее тела водой. Когда ей было чуть больше 20 лет, она сбросила почти 100 фунтов [91] благодаря силе воли и занятиям танцами, и до сих пор она организовывала свою жизнь так, что она требовала больших энергозатрат, физических и психических. Отечность постепенно становилась все более выраженной. Похоже, что сейчас, сумев силой воли одолеть свою проблему веса и контролировать свою жизнь с помощью строгих диет и организованной деятельности, она вынуждена была признать тот факт, что ее воля более не могла ни подавлять ее инстинкт, ни властвовать над ее духом. (Молитвы не могли вознестись к небесам, пока не закрутится колесо.) Бессознательное проявилось в ее физическом теле через воду и заставило ее вернуться к нему во сне. Слезы, которые она не могла выплакать днем, она проливала в своих снах.

Самость использовала ее тело, заставляя ее признать, что ее внутренняя плотина должна рухнуть. Слишком дисциплинированный, слишком логичный и негибкий образ жизни должен был уступить место более женственному потоку, который может быть отрегулирован только тогда, когда колесо жизни должным образом соединится со своим собственным энергетическим источником. Змея кундалини была заперта на уровне свадхиштхана-чакры (почечной чакры), ее чувства были заблокированы, и физический симптом выразился в нарушении работы почек.

Энергия змеи казалась биологической, и на этом уровне она и была такой, так как Катрин должна была заботиться о своем больном теле; однако истинное устремление змеи было направлено к солнцу, к сахасрара-чакре [92], так как неприкосновенность храма и действенность молитв зависели от этой целостности. Мандала не могла быть завершена без этого соединения. До того как Катрин начала анализ, она чувствовала себя во власти демона. Психоидный процесс, как посланник духа, заставил ее прислушаться к своей собственной Сути. (Последующее развитие Катрин показано в ее сне коронованной змее в главе V.)

Сон также показывает родство архетипа с инстинктом, хотя они и полярно противоположны. «Психические процессы, — писал Юнг, — черпают энергию, протекающую между духом и инстинктом» [93]. Используя сравнение со спектром, он продолжал:

Динамическая энергия инстинкта располагается как бы в инфракрасной части спектра, в то время как инстинктивный образ лежит в ультрафиолетовой части… архетип, наиболее точно характеризуется фиолетовым цветом, поскольку он является в архетипической образной форме и в то же самое время остается динамическим импульсом, заставляющим почувствовать его нуминозную и очаровывающую силу. Осознание и ассимиляция инстинкта никогда не происходят на красном конце спектра, т. е. путем погружения в инстинктивную сферу, а только через интеграцию образа, который обозначает и, одновременно, пробуждает инстинкт, хотя и в форме, полностью отличной от той, что мы встречали на биологическом уровне [94].

Он подчеркивал, что архетип нельзя путать с архетипическим образом. «Архетип как таковой — это психоидный фактор, который расположен как бы в невидимой, ультрафиолетовой области психического спектра» [95].

…не только возможно, но даже и весьма вероятно, что психическое и материя — это два различных аспекта одного и того же… Точно также, как «психический инфракрасный свет» — инстинктивное биологическое психическое — постепенно находит свое обоснование в физиологии организма и, таким образом, смыкается с его химическим и физическим статусом, так и «психический ультрафиолетовый свет» — архетип — описывает область, где не проявляются физиологические особенности, но, однако, исходя из анализа, произведенного в последнее время, она не может больше рассматриваться как психическая, хотя и проявляет себя таковой [96].

Психоидный архетип (рисунок 2) практически невозможно объяснить, потому что он, по существу, является тайной, но его нуминозность можно ощутить и телесно, и психологически Его исцеляющая сила может исходить от человека, который почитает его как видимое, светозарное качество, по-видимому, коренящееся в некоем божественном спокойствии.


ris8.jpg

Рис. 2. Психоидный архетип

Каждая женщина, относящаяся к себе всерьез, должна принять ответственность за понимание своего тела и заботу о нем. Это тяжелейшая задача для женщины с ожирением, особенно если оно всю жизнь было ее врагом. На самом глубоком уровне она чувствует, что или она предала его, или оно предало ее. То, что она видит в зеркале, — пародия на нее саму. Если она решит игнорировать его, Великая Мать отомстит еще более жестоко. Если она попробует принять его, она сможет через какое-то время увидеть свою собственную тень, осознать, что находится в ее собственном бессознательном, и затем Эго станет достаточно сильным, чтобы реагировать на окружающие ее трудности психологически Только когда она сознательно признает свои эмоции и начнет напрямую сталкиваться с жизнью, ее реакции перестанут проявляться в физической форме в виде симптома.

Определенные знания о научных исследованиях, имеющихся на сегодняшний момент, могут поддержать ее. Безусловно, некоторое осознание степени сложности биохимических реакций в ее теле в ответ на ее собственные эмоции, осознаваемые и неосознаваемые, приведет ее к пониманию этого изумительного творения. Она может научиться прислушиваться к его мудрости. Это ее тело. Это величайший дар, наполненный информацией, которую она отказывалась понимать; печалью, которую, как ей казалось, она забыла; и радостью, которой она никогда не знала. Если она сможет полюбить свою собственную massa confusa и посвятить себя ее таинству, однажды она, возможно, увидит, как ее отражение в зеркале улыбается ей. Она, возможно, даже поверит голосу, тихо спрашивающему: «Знаете ли вы, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои?» (1 Коринф. 6:19).