4. Терапевтические интервенции.
Работа с эмоциями.
Наведение транса "Я — дерево".
Бетти: Вы понимаете, что вы уже в трансе?
Елена: Да.
Бетти: Вы знаете, что можете легко говорить в трансе, в том числе со своим бессознательным, не говоря с сознанием?
Елена: Да, знаю.
Бетти: Как вы думаете, вам лучше оставить глаза открытыми?
Елена: Это совершенно все равно.
Бетти: Мне тоже все равно, потому что вы так легко и свободно говорите в трансе. Вы визуализируете в трансе?
Елена: Я легко могу представить любой город. Обычно я везде очень хорошо ориентируюсь.
Бетти: Какой образ сейчас всплывает перед вами?
Елена: Дерево.
Бетти: Вы можете представить себе дерево так, чтобы оно было частью вас, а вы были частью дерева?
Елена: Да.
Бетти: И вы даете что-то дереву, а дерево дает вам.
Елена: Да, потому что в мире все едино.
Бетти: Но сейчас мы говорим о дереве и о том, что это дерево в достаточной мере сильно. А вы можете войти в дерево и почувствовать его структуру?
Елена: Могу.
Бетти: Внутри дерева вы увидите маленькие каналы, по которым оно сосет воду и питательные вещества из земли. Сила, которая заключается в этом дереве, просто восхитительна, потому что вода такая тяжелая. А плакучей иве нужно много воды. Корни ее собирают воду с большого пространства. Тянут воду вверх и рассылают ее ко всем ветвям. И это требует колоссальной силы. А это дерево сейчас часть леса или стоит в стороне?
Елена: Лес вокруг есть.
Бетти: А как близко расположены другие деревья?
Елена: Они разные и по-разному расположены. Есть маленькие, они близко, есть кустики, они совсем рядом, есть мох — он на мне. Большие деревья совсем далеко.
Бетти: Каждый стоит так, чтобы не мешать друг другу. Это дерево, стоящее здесь, сильное, кормящее птиц, отличающееся от остальных и являющееся частью всего остального — частью ландшафта, частью системы, — это дерево, которое поднимает воду прямо до самой верхушки. Столько воды, сколько ему необходимо, так быстро, как необходимо. Это дерево, стоящее в одиночку, но являющееся частью целого; отличающееся от других, но такое же. Маленькие жучки, ползающие по его коре, и маленькие гусеницы. Их мир гораздо меньше, чем мир этого дерева. Они думают, что кроме коры ничего больше нет. А птицы думают, что и гнездо, и ветви дерева, и листья — это все, что существует. Но ни птички, ни гусеницы не знают о корнях, ничего не знают о той силе, которая требуется для того, чтобы поднимать воду вверх, ничего не знают о силе, которая требуется ему для защиты птиц, для того, чтобы птицы были в безопасности в своих гнездах.
Вы можете вздохнуть еще и погрузиться еще глубже. И вы — часть дерева и то, что вокруг дерева, и это так приятно... Это просто замечательно, потому что вы можете взять то, что предлагает вам ваше дерево, но вы не ограничены в этом, потому что вы гораздо больше, чем оно, — вы и воздух, и мох. Вы знаете, как по маленьким каналам-сосудам бежит вода до верхушки дерева. Больше воды, чем мог бы поднять человек. Сила, которую при этом использует дерево, не видна птицам, или маленьким жучкам, или гусеницам, или воздуху. Дерево даже не видит, не понимает, что эта сила необходима, просто она есть. И вы часть дерева и не часть дерева, и вы чувствуете расстояние между другими деревьями. А вокруг другие деревца, маленькие кустики и большие деревья... и теплое солнце, и темные ночи, и грозы, и снегопады... Дерево выбирает то, что ему надо, и с силой двигает это вверх... так, как ему надо, не задумываясь... не ощущая потребности делать что-нибудь, кроме потребности быть... Быть деревом — это все, что ему необходимо... Ему даже не надо понимать, как оно существует: как ему удается поднять воду вверх, как оно защищает птиц, дает убежище бабочкам, поддерживает растущий мох... Оно просто все это делает... просто существует... И вы часть его, часть не его... этого дерева, этой ивы... И с каждым годом дерево растет, становясь все выше и сильнее... поддерживает многих и много, но не слишком много... Не осознавая необходимости знать, как это происходит, оно поднимает все эти тонны воды — вверх, вверх... больше воды, чем мог бы поднять человек... Но тем не менее вы и вокруг, и внутри, и часть его... не зная, как это происходит... просто делая это... существуя... Это замечательно... Вы знаете, что вам необязательно понимать, как поднимается вверх вода или как растут листики... Они просто растут... Вы знаете, что вам необязательно об этом знать... разве нет?.
Елена: Я знаю, только необязательно это формулировать... почти невозможно это сформулировать... Не всякое знание можно формулировать...
Бетти: Конечно. Не всякое знание необходимо. Однако необходимо существовать и немного знать то, что необходимо. Кое-что мы знаем, как развлечение, кое-что для нас интеллектуальное упражнение, но не обязательно знать, как дерево поднимает воду от корней до ветвей, вверх по стволу. Дерево не знает этого, но делает. Оно часть вас, и вы — часть его. Вы можете взять часть силы этого дерева, а оно может позаимствовать силу у вас, когда необходимо. Вы знаете это, не осознавая, откуда.
Я хочу, чтобы вы ненадолго опустились еще ниже, еще глубже, только для того, чтобы ощутить удовольствие от недолгого погружения... для того, чтобы глубоко погрузиться и понимать, что вам необязательно вспоминать то, что необязательно вспоминать... Достаточно глубоко, чтобы слова значили что-то или перестали что бы то ни было значить... Так же, как со своими друзьями... вы знаете... значение ваших отношений, не формулируя этого... вы просто знаете...
Еще на один шаг глубже... очень хорошо... Есть ли еще что-то, что вы хотели бы увидеть или сделать в этом трансе?. Потому что вы можете, вы знаете это... (Во время недолгой паузы Бетти внимательно смотрит на девушку, которая сначала сидит неподвижно, а потом выпрямляет спину, как бы сбрасывая напряжение, и вздыхает.) Вы хотите еще что-нибудь сделать?. Вы можете сделать это, если захотите... и можете сделать еще больше без меня... И вы знаете, что знаете это... (пауза) И знаете, что прекрасно справляетесь с тем, что хотите сделать... Вам не надо знать, как именно... И вы можете продолжить... даже если я буду говорить с аудиторией, это вас никак не потревожит.
Елена: Да, пожалуйста!
Бетти: А вы можете продолжать делать то, что хотите.
Елена смогла создать для меня, для себя и для всех вас такой образ, когда она может делать все, что ей необходимо. Одна из самых продвинутых техник, которые она продемонстрировала всем нам, — то, что она все может делать без моего участия. Идеальная ситуация для работы с пациентом — создание общего поля для деятельности. Елена дает мне знать о том, что ей нравится, и я могу это усилить. Очевидно, что постепенно наступает момент, когда мне просто надо вывести себя из этого поля. Когда я ухожу, она продолжает делать эту работу сама, так, как ей необходимо, без моего вмешательства. Елена — тот человек, который лучше всех знает саму себя, она является "экспертом по Елене". Поэтому мы должны полагаться на ее решение. Ей для этого не нужно знать ничего дополнительно. Очевидно, что существование в трансе — гораздо больше, чем формулирование чего-то. В нас так много всего, и совсем не обязательно знать все "как" и "почему". Наше бессознательное знает, как все делать хорошо, продуктивно и эффективно для нас самих. (Поворачивается к клиентке.)
Бетти: Вы согласны с этим, Лена?
Елена: Да.
Бетти: Вы проделали прекрасную работу. Вы знаете, что мы можем продолжить ее завтра, и вы можете продолжить сегодня ночью во сне, потому что это есть, будет и будет продолжаться. И вы это знаете.
Елена: Да.
Бетти: Я хочу попросить вас помнить то, что вы захотите помнить, то, что вам необходимо помнить, и то, что заложено глубоко в бессознательном и по-настоящему может помочь вам. Очень хорошо. Я благодарю вас. Есть ли что-нибудь, что вы хотели сказать мне или аудитории?
Елена: Я по образованию не врач, но четыре года занимаюсь психологией У меня есть пациенты. Когда кто-нибудь из них приходит в состоянии сильного стресса, не зная ничего о трансах, я предлагаю ему почувствовать, где в его теле наиболее сильные ощущения, то есть почувствовать эмоцию в какой-то части тела. Тело само говорит человеку, где и как. Например, сейчас я знаю, что у меня болит рука, а до транса не болела. Значит, этот вопрос сидит в моем теле именно здесь. Я почти не могу отвести ее назад.
Бетти: Но это вас не пугает, не правда ли?
Елена: Нет, я просто отметила, что до транса боли не было. Потом, вероятно, она пройдет.
Бетти: Елена была настолько хорошим субъектом для демонстрации, что лучше, наверное, представить нельзя.
Работа со страхом.
Я много думала о том, что нам предложила Елена, как о способе преодоления страха перед авторитетом или решения проблемы недостаточного собственного авторитета. Очень часто нежелание столкнуться с какой-то властной фигурой является отражением неспособности утвердить себя. Мы уже говорили с вами о двух типах страха; страх перед авторитетом не всегда, но чаще всего является страхом, идущим из головы. Он основан на моделях, усвоенных нами в детстве, на каких-то травматических переживаниях, иногда на том, что человек не способен осознать: у него достаточно сил, чтобы взять на себя ответственность.
Люди хотят быть ответственными, но чаще всего цена, которую приходится за это платить, для них слишком высока. Если я за что-то отвечаю, то вместе с независимостью кроме похвал получаю и критику. Нам всегда удобнее, если рядом есть кто-то большой и сильный, кто принимает на себя ответственность. Ответственность пугает, порой делает одиноким, но любой человек, взрослея, становясь более зрелым, не может избежать ответственности. Порой это приводит к конфликту, к внутренней боли, сопротивлению. Человек старается защитить себя, обдумывая причины страха, но это бессмысленно, поскольку природа страха иррациональна. Бояться заговорить с учителем, руководителем или как-то иначе выступить против фигуры власти — это проявление иррационального страха. Другой гранью работы с созависимостями является боязнь не задобрить. Поскольку я зависима от вас, то должна вас задобрить. И это не взрослое желание понравиться, а зависимость от человека.
Я очень часто повторяю эту фразу, работая с клиентами по созависимостям. Когда я, сидя напротив, ровным, размеренным голосом повторяю эти слова, они гораздо лучше помогают настроиться на работу с созависимостями. Клиенты рассказывают о супругах или родителях, по отношению к которым они испытывают созависимость, которая распространяется буквально на каждое проявление их жизни. Если вы пролили масло в холодильнике, то оно затекает в самые немыслимые места, проникает всюду. Все это лишь подготовка: я даю множество примеров, прежде чем смогу дать концептуальную модель и мы вместе сумеем разрушить сложившуюся созависимость.
Елена в своем трансе предложила нам очень яркий образ дерева, который можно было очень легко изменять. До того, как она мне об этом сказала, я смотрела на нее и думала: "Если она мне ничего не предложит, я буду говорить о дереве". Может быть, это просто совпадение, а может быть, свидетельствует о нашем взаимном трансе и общем решении, что этот образ подходит больше всего.
Очень часто люди просят показать продвинутые техники. Они знают обычные техники, знают базовую терапию и, естественно, хотят еще продвинуться в своих знаниях. В данном случае продвинутой техникой можно назвать внимательное считывание всего, что клиент мне предлагает, а затем многократное и полное использование своих наблюдений для терапии.
С Еленой было очень легко работать, потому что если я говорила то, что ее не очень устраивало, она немедленно меня поправляла. Когда я спросила, есть ли рядом другие большие деревья, она ответила, что только поодаль. Рядом с ней только кустарники или маленькие деревца. Если бы она ответила, что рядом есть такие же большие деревья, мы стали бы подчеркивать различия между ее деревом и другими: насколько оно стройнее, красивее, более ветвистое, например. Если бы она не предложила образы жучков и птиц, находящих приют на этом дереве, то мы поговорили бы о способности дерева заботиться о них. Продвинутость на этом этапе заключается в том, чтобы внимательно наблюдать за тем, что вам предлагает клиент, и использовать это, двигаясь к заданной цели. Иногда я добавляю какие-то свои образы: дерево должно быть очень сильным, чтобы качать воду вверх. Скорее всего, очень немногие из нас понимают, каким образом это происходит. Поэтому, когда Лена предлагает мне что-то в трансе, я могу это несколько изменить, как-то передвинуть, каким-то образом исправить, сделав другим, но одновременно оставив тем же самым, имея в виду достижение той цели, которую она поставила перед собой в начале работы.
Мне часто приходилось работать с людьми, больными СПИДом, которые скоро умрут. Представляете, какое утешение вы можете предоставить такому человеку, разговаривая с ним об образе дерева? Дерево сильное, живет долго, в его ветвях гнездятся птицы. Когда оно умирает, о нем остается память в виде потрясающих поделок из его древесины, которые проживут еще много лет. Из этого дерева можно создать нечто, что будет жить в веках. Многие поколения будут с удовольствием смотреть на это произведение.
Я еще раз повторю, что продвинутые техники гипноза строятся следующим образом: вы внимательно смотрите на пациента, считываете то, что он предлагает вам, погружаясь внутрь себя, используя весь накопленный вами опыт, все умение изменять то, что было вам дано, предлагать какие-то пути, двигаясь к назначенной цели. Именно это имел в виду Эриксон, когда говорил: "Доверяйте своему бессознательному!" Потому что сейчас в бессознательном каждого из нас записано столько, что мы могли бы создать целые библиотеки с интервенциями для наших клиентов.
Когда вы начинаете учить иностранный язык, то, запомнив в первый день пять слов, на следующий еще пять, а через неделю зная уже сто слов, вы поражаетесь скорости освоения языка. Но преодолевая шаг за шагом преграды на своем пути, вы постепенно идете к мастерству во владении языком, и тогда изменения почти не видны. Мне пришлось довольно долго жить в Бразилии, и я научилась говорить по-португальски — настолько свободно, чтобы без страха заговаривать с десятилетними пацанами на улице. Конечно, я не знала португальский достаточно хорошо, а для того чтобы развить свое знание, мне нужно было только практиковаться. Простых и быстрых способов не бывает, а если бы они были, я бы их вам уже предложила.
Теперь вернемся к трансу. Елена сказала, что испытывает страх перед авторитетом. Я, конечно, подумала, что это созависимость. Но, предположим, она не предложила бы мне образа дерева и я не смогла бы придумать такого замечательного образа. Что же мне тогда делать? Она должна мне рассказать, что для нее значимо. Иначе мы будем взаимодействовать с ней на двух разных уровнях, никогда не соприкасаясь. Приведу пример:
- Как вы себя чувствуете, когда разговариваете со своим начальником?
- Очень маленькой.
- Небольшого роста или маленьким ребенком? Если вам не хватает роста, то можно, например, надеть туфли на высоких каблуках, чтобы смотреть на собеседника на равных. Если же маленькая, как ребенок, то сколько лет этому ребенку — пять, шесть, восемь? Допустим, восемь. Про восьмилетних детей известно, что все они хотят стать взрослыми, и то, что они при этом делают, просто замечательно для своего возраста. Возможно, когда вам было восемь лет, у вас были какие-то замечательные ботинки или любимая рубашка. Я тут же спрошу: как выглядела ваша любимая рубашка или игрушка? Большинство девочек могут отлично вспомнить ту игрушку или платье, которое было самым любимым в восьмилетнем возрасте. Когда человек начнет мне описывать какой-то любимый предмет из своего детства, он как бы вернется памятью в прошлое, погрузится внутрь себя. "Мое любимое платье было красным с небольшой оборочкой внизу и сзади на завязках". — "Какое красивое платье!" К этому моменту я уже тоже погрузилась в транс. "А почему бы вам его не надеть?" — "Оно бы мне не подошло!" — "Не подошло бы, потому что вы его переросли? Да, мы действительно не можем взять многие вещи из детства, потому что мы их переросли". Так приятно наблюдать за ребенком, играющим со своим мишкой. Четырехлетний ребенок даже представить себе не может момента, когда ему эта игрушка будет не нужна. А может быть, он носит сумочку со своими маленькими секретами. Ребенок даже представить себе не может, что когда-нибудь придется отказаться от этой любимой игрушки или маленькой сумочки — играть во что-то без нее! Но все мы перерастаем наш возраст, наше детство, так же, как перерастаем свои детские реакции. Больше вы уже не пугаетесь своей воспитательницы в детском саду. А ведь было время, когда она являлась для вас самым важным взрослым, может быть, за исключением вашей мамы. Но вы выросли, слава Богу!
Рассмотрим теперь ситуацию, когда ваш клиент не вспомнил себя в детстве. Вы спрашиваете, что он чувствует, когда нужно возразить начальству, а он отвечает: "Не знаю". "А вы хоть раз сказали кому-нибудь "нет"?" — "Как я могу! Если я скажу "нет", то мама обидится, папа скажет, что меня не любит. Я не могу сказать "нет"!" Конечно, я сейчас преувеличиваю, но вы наверняка узнаете каких-то своих клиентов. "А если бы вы на внутренней поверхности своих век написали: "Ну и что?"
Представьте, что ваша клиентка говорит вам: "Не могу сказать "нет", потому что перед глазами картина, как мама говорит мне: "Ты глупая, никчемная девчонка, ты никому не нужна". Тогда необходимо с помощью гипноза ввести корректирующие воспоминания, опыт, и это достаточно легко. "Тебе хотелось бы изменить эту картинку, хотелось, чтобы родители в прошлом говорили с тобой по-другому? Может быть, тебе хотелось бы, когда ты слышишь эти слова от матери, чтобы рядом с тобой стояла тетя или бабушка и защищала тебя? Может быть, ты хотела бы вернуться туда, уже взрослая, и объяснить своей матери, что воспитывать тебя надо по-другому?" Задавая такие вопросы, вы внимательно всматриваетесь в лицо клиента, анализируя, что каждый из них может для него значить.
Предположим, вы заметили, что клиентка хотела бы, чтобы бабушка, стоя у нее за спиной, защищала ее. Как она должна стоять, что говорить и что делать? Клиентка говорит вам то, что ей действительно необходимо, и при этом создает свой внутренний транс. В дополнение она при этом передает вам массу информации, позволяющей работать с ней по завершении транса. Что бы ни происходило, когда вы предлагаете несколько возможностей, структура ситуации подразумевает выбор, и он, естественно, будет сделан. Как только клиентка выберет один из вариантов или дополнит вариант, предложенный мной, — значит, она согласилась на изменения. Все остальное — работа по оттачиванию ее готовности измениться. Может быть, это очень хороший способ завершить круг — сказать матери, ничего ей не говоря, что так нельзя воспитывать детей. Когда внутри себя клиентка произнесла эти слова, сказала матери, ругающей ребенка, что так делать нельзя, она исцелила себя и одновременно выступила против сильнейшей авторитетной фигуры, которая существовала в ее прошлом. Если бы у нее были дети или племянницы, то, вернувшись домой, она могла бы изменить отношение к ним, обращаться с ними так, как ей хотелось бы, чтобы мать обращалась с ней. Я бы хотела, чтобы мой клиент, придя на следующую встречу, мог сообщить, что он сказал своей дочери: она может гордиться своими успехами в школе или тем, как помогает дома, тем, какой она хороший человечек. И все это за того ребенка в нем самом, который никогда таких слов не слышал. Таким образом, клиент воспитывает себя, он вводит новые корректирующие эпизоды в свое прошлое, которое, конечно, изменить нельзя.
Клинический случай с астмой.
Одна из участниц семинара: Мы обсуждали случай одной женщины, у которой сильная астма, сделавшая ее почти инвалидом. Она вернулась из Афганистана с мужем, которого вытащила с поля боя, когда он был тяжело ранен. После возвращения муж стал благополучным бизнесменом, но перестал уделять ей время, даже толком не поблагодарил ее. Она переболела очень сильным воспалением легких, позже появилась астма.
Мы решили, что это связано с отсутствием в жизни женщины любви, которая ей необходима. Как в этом случае построить интервенцию, и вообще, можно ли ей помочь, ведь мы не можем заставить его любить?
Бетти: Вы не только не можете заставить его любить, но даже поблагодарить ее. Она его спасла и, может быть, если бы он ее любил, это было бы частью благодарности для нее. На одном уровне то, что она говорит, звучит так: "Меня предали!" Но ее муж не входит в вашу картинку, чтобы он ни сделал. Он не пришел к вам в офис и не спросил: "Как бы мне понежнее обойтись с женой?" Ей приходится иметь дело с предательством, с тем, что ее недооценили. Она сама отдает себе отчет в том, что это ее настоящие чувства?
Участница: Похоже, что нет, хотя она считает, что больна из-за мужа.
Бетти: Обвинять кого-то — не значит чувствовать к нему злость. Эта женщина должна понимать, что имеет право быть злой на него. Я бы предложила почти прямую терапию. Прежде всего она должна понять, каковы ее настоящие чувства. Потом понять, как с ними поступить. Может быть, она боится на него разгневаться? Ей нужно разделить все свои эмоции.
Если женщину переполняет гнев или ощущение того, что ее предали, даже ради самой себя она должна от этого избавиться. И только тогда она может перейти к осознанному и осмысленному решению о том, что ей делать с этим "негодяйским сукиным сыном" или как она там его еще назовет. Ведь если женщина будет делать это в тот момент, когда ее переполняют эмоции, она заплатит дважды.
Способ взаимодействия с пациентом, когда вы как бы спускаетесь на "донный" уровень сознания, отнюдь не единственный в психотерапии. Но мне кажется, что это лучший способ.
Работа с гневом.
Участник семинара: Вчера по поводу случая с бронхиальной астмой Вы сказали, что необходимо "отпустить" гнев. Как это сделать?
Бетти: Этот вопрос мне всегда задают пациенты. Существует очень много способов. Но главное — дать себе отчет в том, что этот гнев действительно существует. Очень часто людям бывает тяжело это сделать, потому что собственный гнев у многих вызывает страх.
Мой пациент, находясь в трансе, говорит: "Я не могу разгневаться!" Я спрашиваю: "А что случится, если вы сделаете это?" Он отвечает: "Тогда я разрушу весь мир... Я разрушу Вас..." А один пациент заявил: "Если я разгневаюсь на одну десятую секунды, то могу даже Вас убить!"
Я спросила: "У тебя есть нож или пистолет?" Он ответил: "Нет". "Из окна ты меня не выбросишь, тут очень толстое стекло, а если начнешь душить, то за десятую долю секунды я все равно не умру. Боюсь, у тебя ничего не выйдет".
Но все пациенты действительно очень боятся собственного гнева. После того, как пациент осознал собственные чувства, он может придумать какой-нибудь ритуал. Например, написать письмо, нарисовать своего мужа и сжечь или порвать и выбросить в унитаз, можно положить свой гнев в коробочку и хорошенько спрятать. Часть гнева можно выбросить, но остальное хранить в коробочке. Если вы предложите своему пациенту последний вариант, а потом спросите, какая у него будет коробочка, он вам достаточно точно ответит. Например, металлическая шкатулка с замочком и крышкой.
- А крышка захлопывается?
- Нет, она задвигается.
- Она коричневая?
- О, нет! Серебристая.
Это говорит о том, что для него такая процедура является реальностью. Потом, заперев или перевязав веревочкой шкатулку, пациент "уберет" ее на чердак или в подвал.
Все это можно сделать в естественном трансе. Я говорю: "Я никогда не теряю елочные украшения. Каждый год я аккуратно убираю их, но постоянно забываю, куда, и мне приходится искать". Пациент смеется, потому что ситуация достаточно знакомая. В этот момент он немного выходит из транса. "Итак, вы можете спрятать коробочку в гараже, на чердаке, в подвале, чтобы в любой момент достать и использовать. Но сейчас вы уберете ее так, чтобы она вам глаза не мозолила". Или можно спросить: "А на что похож ваш гнев? Это монстр или такой огромный ужасный человек, который вас преследует? Как я могла бы ваш гнев узнать, если бы он попался мне на улице?" Иногда это чудовище, иногда алое облако. Вы можете попробовать изменить это облако — увеличить его или уменьшить. Или с помощью такой черной заслонки, которая часто бывает перед глазами, сплющить это облако, или уменьшить, или придать какую-нибудь форму. В итоге вы фактически научились контролировать свой гнев.
У одного моего пациента была назойливая и деспотичная жена. Он обязан был спрашивать у нее разрешения буквально на каждую мелочь: в туалет сходить, руки помыть, зубы почистить и т.д. Он ужасно на нее злился и страшно боялся. Я спросила, на что похож его гнев. "На страшного монстра, прикованного к моей лодыжке, которого я иногда подкармливаю кусками собственной плоти", — ответил он. Есть американское сленговое выражение, что жена — "ядро каторжника", которое, кстати, обычно приковывали именно к лодыжке.
Другой пациент был профессором словесности в университете. Он очень сердился на свою мать и жену. Он описывал гнев двумя словами — "злюсь" и "раздражаюсь". Я обратила его внимание на то, что могу привести около тридцати синонимов этих слов, а он употребляет только два. По моему заданию он выписал из словаря список подходящих выражений и каждое воскресенье вечером брал очень толстую воскресную газету, комкал лист и бросал его в угол, выкрикивая одно из выражений из списка. Так он проделывал с каждым листом, а спустя три недели пришел и сказал: "Теперь я знаю много слов, описывающих гнев, и могу все их бросить Вам в лицо, потому что Вы заставили меня комкать эти газеты!"
Таким образом мы смогли войти в контакт с его гневом. А уже после этого мы можем его положить в коробочку, изменить, чтобы контролировать, сжечь, выбросить какую-то часть, посмеяться над ним, распознать настоящую силу этой эмоции и отнестись к гневу с любопытством, как к собственному творению.
Точно так же со страхом — можно сделать его своим попутчиком или слугой, а не хозяином.
Работа с зависимостями.
Если вы работаете с умирающими людьми, испытывающими сильную боль, то, конечно, хотите облегчить их состояние без лекарств.
Зависимости — одна из наиболее сложных проблем в психотерапии по целому ряду причин. Во-первых, в них есть физическая составляющая. Исследования алкоголизма позволяют говорить о том, что некоторые люди имеют больше шансов быть зависимыми от алкоголя, чем другие. Алкоголизм — физическая зависимость, она основана на генетических факторах, и не принимать этого во внимание нельзя. Проводились специальные исследования детей, у которых родители алкоголики. Даже если таких детей воспитывали в непьющих семьях, когда они вырастали, среди них оказывалось больше алкоголиков, чем среди других детей из этих семей.
Зависимость от наркотиков или алкоголя в некотором смысле является способом самолечения, которое помогает уменьшить боль. Если же у вас есть привычная схема употребления алкоголя, то через некоторое время меняется метаболизм, что приводит к образованию физической зависимости от алкоголя.
Алкоголь влияет на всех живущих в семье, и на пьющих, и на непьющих. Алкоголь поглощает всего человека, прекращается эмоциональное взросление. Очень часто, спрашивая алкоголика, во сколько лет он начал пить, можно не дожидаться ответа, а практически безошибочно по реакциям человека понять: в 16 или в 20 лет.
Кроме того, все алкоголики — блестящие лгуны. Алкоголь настолько важен для них, что они могут смотреть на вас кристальными глазами и беззастенчиво лгать.
Таким образом, работа с зависимостями осложняется тем, что:
- зависимости имеют физическую природу;
- они представляют собой психосоциальные проблемы;
- алкоголизм является составной частью механизма решения каких-то иных проблем человека;
- любое изменение предполагает тяжелый труд.
Единственная возможность для лечения алкоголика, известная мне, появляется тогда, когда приходит человек и говорит, что он хочет бросить пить. Но даже в этом случае нельзя быть полностью уверенным в положительном результате.
Кроме того, что мы пытаемся заставить человека бросить делать то, что ему замечательно помогает, мы еще пытаемся заставить его повзрослеть, а это неприятно и трудно.
Уже пятьдесят лет в Америке существует программа "Анонимные Алкоголики", которая дает очень хорошие результаты. Она состоит из двенадцати шагов. Второй из них предлагает человеку признать, что он беспомощен перед алкоголем. Анонимные Алкоголики понимают, что человек не сможет отказаться от зависимости, не сумев признать, что он беспомощен перед алкоголем.
Еще один шаг — составить полный список своих моральных качеств. Это хорошая терапия для кого угодно. С такими зависимостями лучше работать в группах, потому что никто не поймет алкоголика так, как другой алкоголик. В США иногда работают со всей семьей, так как проблема, естественно, затрагивает всех членов семьи. Один из принципов таких групп заключается в том, что остановить или изменить алкоголика нельзя. Вы можете прекратить помогать этому человеку разрушать самого себя, например, перестать защищать его. Супругам алкоголиков бывает очень трудно обнаружить последствия своего собственного поведения. Когда алкоголика забирают в тюрьму, не стоит выкупать его оттуда; потерял сознание прямо на полу — переступайте через него; пропустил работу — не звоните начальнику, объясняя, что он заболел. Детям нужно объяснять, что эта ситуация находится вне их контроля, что они не являются ее причиной. Тогда и они могут оставить пьющего отца без поддержки. Если алкоголик наконец-то решает бросить пить и принять ответственность за свое поведение, тогда вы можете начинать работать с ним любым из понравившихся вам способов. Свобода является основной радостью в жизни, но она всегда сопряжена с ответственностью. Становясь алкоголиком, человек делается специалистом по избеганию ответственности.
Вопрос из зала: Работаете ли Вы с такой зависимостью, как табакокурение?
Бетти: Терпеть не могу работать с этим, но приходится. Курение очень похоже на алкогольную зависимость. Все знают, что курить вредно, но продолжают. Все зависит от решения человека. Возможность помочь пациенту бросить курить появляется в тот момент, когда у него возникло твердое решение сделать это. И тогда я могу начать работать с тем, чтобы облегчить ему достижение цели.
Мы подробно обсуждаем, что человеку нравится в курении: запах и вкус табака, глубокая затяжка, манеры, связанные с курением, или еще что-нибудь.
Курильщиков можно разделить на группы по тому, что им нравится в курении. Первая группа любит медленно закуривать и глубоко-глубоко затягиваться. Я предлагаю им получить удовольствие от первой затяжки, а потом отложить сигарету. А может быть, сделать всего две затяжки, а потом забыть вспомнить о сигарете — ведь достаточно часто бывает, что курильщик забывает, и сигарета тлеет в пепельнице. В этом случае я не прошу его бросить курить, но если вы вместо пачки в день курите по две затяжки от пачки, то достигаете заметного сокращения.
Другая группа говорит о том, что ей нравится запах и вкус. В этом случае можно предложить понюхать пальцы, пропитанные запахом табака, почувствовать запах табака, исходящий от других людей. Можно поднести руки ко рту и вспомнить вкус и запах, как можно почувствовать вкус шоколада.
Нужно разрушать ритуалы. Многие привычно курят, когда говорят по телефону. Для того чтобы уничтожить этот ритуал, достаточно убрать сигареты подальше от телефона.
Иногда я использую следующую интервенцию. Она очень симпатичная, но, к сожалению, помогает достаточно ограниченному кругу людей. Спросите своего пациента, во сколько он оценивает желание бросить курить. Удвойте сумму. А потом за каждую выкуренную сигарету разрывайте двадцати — или десятидолларовую бумажку или банкноту того достоинства, которую пациент может себе позволить потерять один раз, но два или более раз становится уже неприятно. Если к тому моменту, как разорвано уже около тысячи долларов, ваш пациент будет продолжать курить, боюсь, ему уже ничего не поможет.
Вопрос из зала: Не могли бы Вы рассказать о переедании и борьбе с лишним весом?
Бетти: Это очень сложная проблема. Еда слишком много означает для человека, например, заботу о себе, как о маленьком ребенке, комфорт, любовь к себе. Как вам нравится выражение: "Не расстраивайся, лучше съешь котлетку"? Кроме того, еда — это социальный ритуал. Мы привыкли встречаться с друзьями за столом с угощениями. С возрастом метаболизм замедляется, а количество еды остается прежним. Кроме всего прочего, еда просто вкусная и от нее невозможно отказаться. Мы можем совсем отказаться от стаканчика вина или пива, но не от еды.
Если пациент действительно хочет сбросить вес, я ввожу его в транс и предлагаю увидеть огромный шведский стол, полный замечательных блюд. Мы описываем его в невероятных подробностях, но говорим о том, что более всего ему приятен, более всего его привлекает огромный кувшин с водой. Теперь, когда человек видит пищу, он думает о том, что хочет взять стакан чистой, вкусной воды, потому что он так сильно хочет пить. Вся эта еда такая сухая и не лезет в горло, а пить хочется так сильно!
Можно также попробовать поговорить с собой будущим и получить совет, как лучше сбросить вес. Можно попробовать научиться получать удовольствие от небольшого количества пищи.
Первая ложка чего-то, когда мы проголодались, так вкусна! Вторая чуть-чуть меньше. Третья еще меньше. Четвертая значительно менее вкусна. Потом, конечно, можно и не доедать, если правильно понять, когда ощущение "очень вкусно" исчезло.
Вопрос из зала: Вы привели пример борьбы с курением при помощи разорванных купюр. А если клиент перестанет рвать купюры? Что его заставляет это делать до конца, до выздоровления?
Бетти: Во-первых, он много раз говорил, как сильно хочет бросить курить. У него была очень сильная мотивация оставить эту привычку, и я еще более усилила ее в процессе подготовительной работы.
Если же человек перестает выполнять мои задания, то я понимаю, что он не готов к тому, чего вроде бы хотел добиться. Привычка курить может ему обойтись очень дорого, и он не готов взять на себя ответственность за это. Я же предлагаю ему далеко не самый дорогостоящий вариант принятия ответственности.
Один из способов выключения из неприятных ситуаций.
В Америке как-то шел очень популярный фильм, в котором девушка заигрывала с преподавателем, сидя в первом ряду аудитории. На веках у нее карандашом для глаз было написано "Я вас люблю" и каждый раз, когда преподаватель на нее смотрел, она улыбалась, закрывала глаза, а он читал эту надпись. Даже если вы никогда не видели фильма, это легко представить. Так начинается подготовка — пациент воображает все это. Как только он улыбнулся, я понимаю, что он все представил, понял, сфокусировался и ждет следующей ступеньки. Она у меня уже готова: правда, здорово уметь писать с внутренней стороны век? Взять и написать: "Ну и что?" И когда в следующий раз ваша свекровь, свояченица или другая строгая родственница начинает вам говорить: "Ты делаешь не так... Ты не должна...", вы закроете глаза на минуточку и прочтете: "Ну и что?" И ничего не нужно делать.
Таким образом вы дали пациенту способ видеть подобные ситуации с другой точки зрения. Когда его в очередной раз начинают ругать или стыдить, а он закрывает глаза и видит надпись "Ну и что?", у него как бы прибавляются силы. А именно этого вы с ним и хотите добиться.
На своих семинарах я часто напоминаю, что у нас есть роли, которые мы играем, костюмы, в которые мы рядимся, и привычные маски, которые мы надеваем. В этом нет ничего плохого или шизофренического. Иногда это очень полезный инструмент, который удерживает человека от того, чтобы впасть в ярость. Например, на вас форменная одежда служащего "Макдональдса", вы на работе, входит женщина и спрашивает: "А у вас можно купить гамбургер?" Вы смотрите на форму, на которой написано ваше имя и "Макдональдс", и говорите: "Да, мэм!" А она продолжает: "А кетчуп к гамбургеру?" Вы опять внимательно смотрите на свою форму и говорите: "Да, мэм!" Каждый раз, когда вы можете мысленно представить себя в какой-то форме, у вас появляется возможность сделать то, что вам нужно сделать. И когда вы предлагаете этот способ пациенту, у него появляется возможность почувствовать себя в этой роли комфортно и уверенно.
Иногда транс развивается более сложно и долго. Сейчас я приведу пример более длительного и детального развития естественного транса.
