Клад волшебных колец

На клиентский стул садится, положив руки на колени, Фаина.

Фаина: У меня в марте умерла мама. Раньше я не сталкивалась со всем, что касается погребения. Оказалось, что это серьезный ритуал. Это стало для меня открытием, и я спросила себя: «А как будут хоронить меня?». Поскольку я мусульманка, то меня будут хоронить в соответствии с мусульманскими обычаями. Меня это устраивает. Но мои дети имеют русскую фамилию, и я растерялась: как будут хоронить их? Меня-то не будет… (Фаина глубоко вздыхает, кладет ногу на ногу, как и терапевт.) Эти размышления вызывают напряжение у меня. Ощущение зажатости в спине, оно проявляется сильнее, напряжение нарастает. (Отводит плечи назад и касается их руками.) На мужа смерть моей мамы тоже произвела впечатление. Он не ожидал, что она так быстро умрет, думал жить с тещей долго, хотя сначала у него с ней были сложные отношения, но потом они друг друга приняли. Когда умерла мама, я поняла, что мои дети должны быть похоронены по обычаям христиан. Когда мой муж заговорил об этом, я внутренне уже приняла решение. Когда он предложил и мне похороны по христианскому обычаю, я отказалась. Моему сыну 10 лет, а дочери 15. Сын относится к этому не так серьезно, только хочет носить цепочку и крестик. Дочь — то же самое, ее привлекают только внешние атрибуты. Они не против принять крещение. Я готова с ними согласиться и даже попробую летом это сделать. Но внутри меня нарастает протест.

Терапевт: Против того, чтобы они приняли крещение?

Фаина: Угу. Это вроде бы логически правильное решение, но все равно оно вызывает протест.

Терапевт: Хорошо. Попробую рассказать, как я это понимаю. Во-первых, спасибо вам за ваш откровенный и душевный рассказ. Расскажу о гипотезе, которая у меня возникла. Смерть близкого человека заставляет о многом задуматься, но кроме этого, когда умирает мама, ты становишься последней в роду, близко сталкиваешься со смертью. (Клиентка кивает.) Это вызывает естественный страх. Он может быть явный, скрытый, но он вызывает мысли, которым обычно нет места. Мы привыкли думать, что мы, в каком-то смысле, вечны, а тут вдруг оказывается, что я — крайний. Второй момент — отделение. Была мама, вы с ней ссорились, мирились, а тут вдруг резко отделились друг от друга. Еще возникает переживание: дети вырастают, вы им меньше нужны, они тоже могут отделиться когда-то. Это тоже очень тревожно. (Клиентка напряженно смотрит на терапевта.) Актуализируется еще момент, религиозный, духовный. (Клиентка кивает.) Есть люди неверующие, есть христиане, есть мусульмане — это не было столь актуальным, но получается, что и с мужем происходит какое-то отделение. Оно может быть совершенно не связано с религией или национальностью, а просто по мере жизни, когда в семье меняются какие-то чувства, то меняются и отношения с мужем. Я не знаю, каковы они, но, может быть, в них тоже что-то изменилось, независимо от этого. И такое ощущение изменений, отделение по разным признакам, отчасти актуализирует отделение по принципу принадлежности к обряду, к религии. За этим стоит чувство одиночества. Когда есть чувство одиночества, то задумываешься, отчего оно возникло. Мама ушла, дети фактически тоже уходят. То, что они переходят или хотят перейти в другую религию, выглядит как отмежевание. (Клиентка вздыхает.) Чувствуешь, что живешь на некоем острове. (Клиентка усмехнулась.) В чужом месте, которое раньше считал своим. Возникает вопрос корней. Где мои корни? С чем они связаны? Как мне сохранить последовательность рода, жизни? Понятно, что я говорю?

Фаина (кивает): Угу.

Терапевт: Это вас не обижает?

Фаина: Нет.

Терапевт: Возникшие проблемы запущены чем-то. Вступлением в новый этап жизни, ощущением слишком большой и тревожащей новизны. (Фаина вытирает пальцем глаза.) Одна из проблем, которые вы ставите, заключается в том, чтобы, как мне кажется, найти целостность и устоять. В какой-то мере вы были тем центром, который всех их связывал. Вы находили со всеми язык — с мамой, мужем, с детьми. В этом была какая-то уравновешенность. А сейчас ее нет. Нужно создать эту уравновешенность, и непонятно, была ли старая уравновешенность устойчивой.

Фаина: Вы хотите, чтобы я выбрала что-то?

Терапевт: Нет. Я высказал гипотезу, и мы можем ее обсудить.

Иногда клиент в начале терапевтической беседы высказывает проблему скорее показную, и я стараюсь подвести его к экзистенциальным вопросам его жизни. Но в данном случае клиентка разогрета, она долго готовилась к решению выйти и обозначает сразу довольно значимую проблему и говорит очень скрупулезно, весьма эмоционально. Начав с этой точки, я сразу же иду дальше. Предлагаю ей следующую идею: она — это «ком глины», соединивший в одно умершую мать, мужа и двух детей. Но оказывается, что этим комом больше быть не нужно, потому что она стала менее близка с мужем, дети выросли и в ней больше уже не нуждаются, мать тоже ушла. Это тема одиночества… Вторая тема — страх смерти, а третья тема — проблема ее корней. Она, если я правильно понимаю, в детстве очень сильно хотела отделиться от своей семьи — интеллектуально, чувственно — то есть быть иной, чем они. И отделилась от нее не только по своему образованию, по строю семьи, но и географически. И сейчас этот маятник качнулся в другую сторону — ей хочется вернуться к корням, примириться со своей семьей. Она на распутье и обращается ко мне, как к некоей иной силе. У меня такое чувство, что она учится молиться, чего раньше не умела. Какой-то иной силе то ли выше себя, то ли внутри себя. Потому что ее жизнь была построена на слишком рациональных основах. Она все время знала, чего хочет и куда стремится. А сейчас она перестала это знать, пытаясь найти какую-то другую форму возможного знания.

Фаина: Я бы согласилась, пожалуй.

Терапевт: Может, что-то дополните? (Фаина глубоко вздыхает.) Может, отношения с мужем, с мамой, детьми, перемены на работе? Вы сейчас активно ищете какой-то выход. Вы не опускаете рук, но почувствовали опасность, возникшую трещину среди бывшей уравновешенности и гармонии.

Фаина (вздыхает): Наверное, это связано с возрастом. Мне будет немало лет, и я должна что-то выбрать. (Улыбается.) Быть ли мне преподавателем или психологом? Я меняла работу. Никто не понял, почему я ушла (плачет), у меня была престижная работа, меня ценили… И вдруг я оставила работу. Директор сказал: «Она не может работать на одном месте».

Терапевт: Скажите, пожалуйста, кто в вашей семье был более властным, а кто — более мягким?

Клиентка рассказывает об этом с большой обидой и с размышлениями: «Может быть, я действительно не могу на одном месте долго находиться. Чего же я хочу?» Это тема непоседливости, желания меняться… Мотив, который, в силу своей заряженности, может быть связан с ее детством. Можно предположить, что ей могло быть уютно в своей семье, но, с другой стороны, она оттуда хотела сбежать.

Она пребывает в области довольно интенсивных эмоций, и сейчас ее можно переместить куда-то в другую область, с тем, чтобы через несколько движений по спирали вернуться к проблеме, с которой она начинала: смерть матери, одиночество…

Фаина: Трудно сказать. Наверное, отец. Он, конечно, был более жестким человеком. Но и мама, в общем-то, тоже…

Терапевт: У вас были братья и сестры?

Фаина: Два брата и сестра.

Терапевт: Вы какая?

Фаина: Предпоследняя. (Закусила губу.)

Терапевт: А какое у вас было место в семье? Как к вам относились? Кто был любимым? Как вы можете описать свою семью?

Фаина (улыбнулась): Наверное, я была любимицей. Я помню, как мне рассказывали, что когда я была маленькой, то очень хорошо говорила, по-дагестански, кстати. И была веселой. Потом я училась в школе. Для меня школьные годы остались праздником. (Плачет.)

Терапевт: В детстве вы жили в дагестанской среде?

Фаина: Года три всего. В первый класс пошла в русскую школу. Там, где я родилась, не было дагестанской среды. Года на полтора нас увезли в деревню, а потом мы опять вернулись на север. Я была то там, то тут.

В детстве она долго не сидела на одном месте. Что-то во фразе директора в этой связи ее задевает… Третий мотив, о котором мы будем говорить: клиентка в детстве много читала, училась, не была погружена в свою семью. Это тоже движение — по книжкам, движение в другом мире, движение от своей бесписьменной семьи.

Терапевт: Вы в детстве много путешествовали?

Фаина: Угу. (Закусила губу.)

Терапевт: А у вас есть какая-нибудь дикая составляющая? Культурная составляющая — понятно. А есть ли дикая, которую вы как-то обуздываете. Есть ли она у вас в роду?

Я спрашиваю о дикой составляющей, потому что клиентка настроена разбираться и рефлексировать… Неявно мы с ней уже разбирали некоторые части ее личности. Сейчас я в явном виде разбираю с ней вопрос о ее частях. Полагаю, что у нее есть цивилизованная, книжная и дикая, национальная составляющие. Я у нее прямо спрашиваю, чтобы понять, что она об этом думает. И как она с этим собирается дальше быть.

Фаина (взгляд устремлен вверх, улыбается, трет пальцем подбородок): Да, наверное, есть…

Терапевт: Что это может быть?

Фаина: Наверное, та часть, которая не слушалась родителей. (Слегка высунула язык и облизнула верхнюю губу.)

Терапевт: Вас в детстве пугали кем-нибудь? Пьяным, сумасшедшим? У вас был какой-нибудь отрицательный пример?

Фаина: Пожалуй, нет.

Терапевт: А вокруг? Не в семье?

Фаина (довольно долго молчит, думает): Не знаю.

Терапевт: У вас есть часть, которая не хотела слушаться родителей. Что это за часть?

Фаина (улыбается): Которая вышла замуж без согласия родителей.

Терапевт: Эта часть мечтательная, которая хотела куда-то вырваться?

Фаина: Не знаю.

Терапевт: Вы мечтали иметь другую жизнь, другое окружение, других родителей?

Фаина (кивает): Угу.

Терапевт: Что это были за мечты?

Фаина (смеется): Не знаю… Мне кажется, другую фамилию мечтала иметь, жить в другом городе…

Терапевт: Чем занимались ваши родители?

Фаина: Мама — домохозяйка, отец — рабочий.

Терапевт: Значит, вы вышли в другой слой занятий?

Фаина: Угу.

Терапевт: Чем занимается ваш муж?

Фаина: Муж работает в геологии, он — геодезист.

Терапевт: Кто у вас дома читает больше всего книжек?

Фаина (смеется): Наверное, я. Я всегда училась.

Терапевт: Откуда у вас возникло желание учиться? Это часть желания уйти в другое место?

Клиентка интеллектуально развита. Толковая, читающая, она практически единственный человек с высшим образованием в своем окружении. Разница между семьей, в которой она родилась, и семьей, которую она создала, очень велика. Вопрос в том, сколько стоит этот резкий и далекий переход в другую культуру. Она, может быть, хочет вернуться в какой-то простой быт, с его неустроенностью, непредсказуемостью во времени. Она хотела вытянуться и жить на носочках и с белым воротничком, она живет в этой жизни, но сейчас ей кажется, что это слишком дорого стоит. А может быть, это просто субдепрессивное состояние, когда не хочется нести ответственности… А может быть, она устала вытягивать куда-то своего мужа, своих детей и всю семью. Вопрос о мусульманстве и о том, как будут ее хоронить — это метафора цены такой перемены и того, возвращаться ли обратно или двигаться куда-то еще. А куда двигаться, совершенно непонятно.

Фаина: Может быть, стать кем-то другим?

Терапевт: Ну, собственно, профессия учительницы — учить других.

Фаина: Угу.

Терапевт: В поселке, где вы жили, учитель и врач — люди уважаемые, уважаемых профессий, больше всех знают о других.

Фаина: У меня, кстати, не было проблемы выбора профессии. Я приняла решение стать учительницей, потому что мне нравилось учиться в школе. Мне там было приятно.

Терапевт: Кроме культурной части, какая все-таки в вас есть дикая часть? Раз вам так хотелось быть культурной, какой страх некультурности, дикости возле вас жил?

Фаина: У-у-у… (Закусила губу.) У меня есть сестра. Она как бы моя противоположность.

Терапевт: Она пьет?

Фаина: Не-а… (Голос задрожал.) Она — инвалид с детства.

Терапевт: Что с ней случилось?

Фаина: Олигофрения. (Заплакала, трет пальцем нос.)

Терапевт: Вы чувствуете себя виноватой? (Фаина плачет.) Почему вы плачете? (Фаина вытирает платком глаза.)

Может быть, по мусульманскому деревенскому канону, когда мать умирает, клиентка должна стать матерью для своей сестры. Я думаю, что эта роль для нее слишком тяжела, и она за нее полностью не берется, но где-то это присутствует. Вторая гипотеза: она пошла учиться на учительницу, чтобы свою сестру вылечить, выучить… Эту задачу она отчасти забыла, вытеснила, отчасти выросла из нее. В третьих, чувство вины: с чем оно связано? Она начала с того, что у нее умерла мама, и по этому поводу у нее нет особой вины…

Фаина (говорит сквозь слезы): Мне вспомнилось, что мама… она нас в детстве как-то разъединила… И чувства близости нет до сих пор…

Терапевт: Куда сестра делась?

Фаина: Она уже взрослая, у нее есть дочь, она вышла сейчас замуж… И, как я сейчас понимаю, она неплохо адаптирована к жизни… (Постепенно успокаивается.)

Терапевт: Знаете, олигофрены бывают очень счастливы.

Фаина: Она работает, и в общем-то, очень добра… Но на моем фоне ей было особенно плохо… И она меня ненавидела… (Говорит со слезами.)

Терапевт: Тоже мне добренькая… Как же она вас ненавидела? Вы уверены, что она вас ненавидела? Может быть, это вы ее ненавидели?

Фаина: Может быть, я… Может быть, я ее не любила… (Слегка вопросительная интонация.)

До сих пор она была очень хорошей… А сейчас она выходит в область допущения отрицательных чувств, и это ей кажется очень важным.

Терапевт: Может быть, вы ее не любили, потому что вам казалось, что она должна вас не любить?

Фаина (кивает): Может быть, так…

Терапевт: А почему бы и нет? А если вы должны все время быть хорошей и доброй, то нельзя же позволить себе признать, что вы кого-то не любите, тем более сестру, тем более, которая в этом не виновата… (Фаина тяжело вздыхает, вытирает глаза.) Тем более человек с олигофреническими чертами чаще всего не испытывает отрицательных чувств к кому-то… Да?

Фаина: Да, я не вполне довольна собой. Когда мы переехали в город, сменилось соотношение масштаба… В поселке все было сконцентрировано, на виду… А в городе это оказалось совершенно неважным.

Терапевт: Вы хотите переехать в другой, большой город?

Фаина: Сейчас? Или мысленно?

Терапевт: Нет, вообще.

Фаина: Нет, мне там нравится. Может, когда-нибудь… Мне не нужен очень большой город. Если я бы и хотела переехать, то только так, чтобы дети и их дети могли ко мне приезжать отдыхать. Как мы сейчас ездим отдыхать к родственникам мужа.

Терапевт: Хорошо. Давайте вернемся к детству. Какие в вашей семье были отношения?

Фаина (почти успокоилась, только изредка всхлипывает): Не очень благополучные были отношения. Отец пил иногда, маме, конечно, было трудно… Я ловлю себя на мысли, что когда-то в детстве мне хотелось прижаться к маме, и я чувствовала преграду…

Терапевт: Почему?

Фаина: Мне казалось, что я ей помешаю, или ей это не нужно. У меня возникло странное чувство, когда ее опустили в могилу. Ощущение, что она наконец обрела свое место. И меня это не испугало. Только потом я подумала: неужели я такая плохая, раз у меня могла появиться подобная мысль?

Терапевт: Скажите, вы в детстве были чистеньким ребенком?

Фаина: Да. (Прижимает палец к губам.)

Терапевт: Боялись запачкаться?

Фаина: Да. У меня мама была очень чистоплотной. Она следила за нами. Хотя у нас не было больших возможностей для этого, она хотела, чтобы мы выглядели нарядными. Она мне всегда делала прически… (В голосе чувствуются слезы, руками изображает, какие прически ей делала мама.)

Терапевт: Насколько в детстве вам было уютно в семье? Насколько она была упорядочена? Например, что происходило, когда отец приходил домой пьяный?

Фаина: Обстановка была труднопредсказуемой. Когда отец приходил пьяный, то мог играть на гармошке… (Улыбается.) Иногда вел себя так надоедливо…

Терапевт: А что мать делала при этом?

Фаина (задумалась): Она иногда вступала с ним в пререкания, иногда просто собиралась, и мы уходили…

Терапевт: Вы этих эпизодов ждали? Или, наоборот, побаивались, или они вас развлекали?..

Фаина: Не развлекали, конечно.

Терапевт: Вы их стеснялись? Какие у вас были чувства по этому поводу?

Фаина: В раннем детстве, наверное, страх… (Вздыхает.) Или ненависть к отцу, когда он бывал таким… Потом — нежелание принять его любовь…

Терапевт: Каково ваше отношение к маме?

Фаина: Мне было ее жаль.

Терапевт: Вы чувствовали, что она опора семьи? Или это была ненадежная опора?

Фаина: Чувствовала. Да.

Терапевт: Была ли в ваших отношениях с ней какая-то неоднозначность?

Фаина: Мне всегда казалось, что она держит меня на расстоянии.

Терапевт: Вам хотелось больше ласки?

Фаина: Угу.

Я не столько разговариваю о ее семье, сколько блуждаю вместе с ней в ее эмоциональном поле. Мне не столько важна информация, сколько пребывание в этом эмоциональном поле и возможность находить, где она видит что-то новое, где она плачет, где радуется. Я спрашиваю ее, как она могла бы быть не одинока, с кем. Она как никто из присутствующих в группе использует каждую минуту происходящего. Она живет. Ставит проблему одиночества, и я пытаюсь понять, что для нее значит «неодиночество». Но создается впечатление, что она всегда была одинока. Я пытаюсь понять, где вокруг нее находится эмоциональная оболочка, эмоциональная аура.

Терапевт: А был ли кто-то, от кого вы получали эту ласку?

Фаина (довольно долго молчит): Не знаю…

Терапевт: Какие книжки вы читали — романтические, любовные, приключенческие?

Фаина (смотрит наверх, думает): Что читала?..

Терапевт: Как я понял, вы жили в мечтах?

Сейчас мы готовим поле ее реальной жизни, ее мечты. Эти мечты были, когда она жила в своей семье, из которой мечтала сбежать. Если принять, как это часто бывает, что в поле мечты она хорошо адаптирована, то ей вообще все равно, в какой реальности жить. И тогда возникает вопрос: чем сейчас ее не устраивает реальность? Она вдруг начала взрослеть? Существенно меньше стала при этом мечтать?

Фаина: Наверное, романтическую. Ходила в библиотеку и дружила с библиотекарем. Много читала.

Терапевт: И она вам помогала?

Фаина: Мне было приятно там.

Терапевт: Вы там проводили много времени?

Фаина: Да.

Терапевт: Скажите, а какой период в вашей жизни был лучшим? Детство, старшие школьные годы, время после школы…

Фаина: Наверное, старшие классы… (Заинтересованно смотрит на терапевта.)

Терапевт: А если брать время после замужества?

Фаина (долго молчит, взгляд устремлен наверх): Наверное, когда я вышла замуж… Хотя это время было связано с неприятностями, потому что мои родители не хотели, чтобы я выходила замуж, так как муж — русский и намного старше меня… Но мне всегда нравились ребята старше меня. Для родителей было неожиданностью, что я их не послушалась. Они не замечали, что я живу отдельно от них…

Терапевт: Хорошо… Можно сказать так: в детстве ваша семья была не настолько гармоничной и устойчивой, как вам хотелось бы. Вы построили семью, которая до некоторого времени казалось вам более гармоничной. (Фаина вздыхает, теребит платок.) Какое место в вашей новой семье занимала мама? Она жила у вас?

Фаина: Нет, она не жила у меня. Мы всегда жили отдельно от мамы. У меня такое чувство, что мама хотела найти во мне какую-то опору.

Терапевт: Значит, у вас есть чувство вины, что вы от нее отделились? (Фаина кивает.) И фактически прервали связь со своим родом? И нет уверенности, что в этом отделении вы сделали правильное количество шагов — не три, а скажем, пять?

Фаина: Да, наверное…

Терапевт: Вы их не бросили, но захотели внутренне отдалиться. И сейчас вопрос в том, насколько вы отдалились… Да?

Фаина: Да. (Кивает.)

Терапевт: Что сейчас нарушилось в вашей собственной семье?

Фаина: Наверное, дело в моих ощущениях…

Терапевт: С чем они связаны? Какова роль вашего мужа в семье? Он ваш ребенок или вы его ребенок?

Фаина: Наверное, я его ребенок.

Терапевт: Он вас опекает?

Фаина: Он берет на себя все самые сложные вопросы.

Терапевт: Это и раньше происходило, или что-то изменилось?

Фаина (задумалась): Может быть, я стала самостоятельней.

Терапевт: Это нестрашно?

Фаина: Нет… И для него тоже нет.

Терапевт: А ему нравится, что вы стали самостоятельней?

Фаина: Я думаю, да.

Терапевт: Бывает так, что семья меняется, и не все ее члены приспосабливаются к этим изменениям. Нарушается неписаный контракт.

Фаина: Нет, наверное. В моей сегодняшней семье как бы все нормально…

Терапевт (перебивает): Я не говорю про нормальность…

Фаина: Но у меня такое чувство, что я начала как бы отдаляться от мужа.

Терапевт: Возвращаемся на несколько шагов назад. Согласно обсуждаемой гипотезе, произошли некие процессы нарушения интеграции, целостности — уход мамы, взросление детей. Та выстроенная жизнь, которая вышла из мечты отделиться, жить в предсказуемом мире, на островке культуры, в ощущении чистоты, тепла, осталась. А ощущение целостности и полноты нарушилось. Нет той целостности.

Фаина: Может быть, дети тоже стали от меня отдаляться…

Терапевт: Понятно… Поставим вопрос по-другому. Вы потеряли маму и вдруг увидели, что это для вас важнее, чем казалось. Что еще сейчас вы боитесь потерять?

Фаина: Может быть, мужа?

Терапевт: Почему?

Фаина: Может быть, потому, что, мне кажется, я его перестала любить?

Терапевт: Почему, как вы думаете?

Фаина: Я знаю, он меня любит, но об этом не говорит.

Терапевт: А может быть так: для вас много значит умение мечтать, построить в уме свой мир… И реальный мир не является единственным, потому что может что-то произойти, измениться. Может быть, вы чувствуете, что наступает момент, когда вам будет трудно изменить реальный мир, найти другого мужчину или построить другие отношения. Вам не хочется однозначно остаться в тех же отношениях?

Фаина: Я понимаю, что уже мало что можно изменить…

Терапевт (перебивает): Вы согласны с этим, или вы понимаете это только умом?

Фаина: Где-то внутри себя я не хочу ничего менять.

Терапевт: Поставлю вопрос иначе. Вам хочется испытывать чувство. К мужу вы эти чувства в той мере, в какой хотите, сейчас не испытываете. К кому бы вы могли еще испытывать эти чувства? Куда девать эти чувства? Может быть, вам нужно больше чувств, чем сейчас?

Фаина: К сыну, и к мужу тоже.

Терапевт: Ведь вы из его ребенка, как вы говорите, должны превратиться в мать. Стать матерью в широком смысле: для мужа, если он в этом нуждается, для детей… Вы предполагаете перейти от чувств одного рода к чувствам другого рода. Может, это в вас рождает тревогу? Может, вы хотели бы, чтобы вас любили, а не вы любили кого-нибудь? Вы же говорите, что вам не хватает слов мужа о том, что он вас любит.

Фаина (слегка улыбается): Может, мне надо больше любить?

Терапевт: Да. Как этого можно достичь? Вы начали с того, что ушла мама. Мама-то вас любила, и с ее уходом проблема необходимости чувств к себе обострилась, стала актуальней. И когда вы говорите, что станете хорошо относиться или любить тех, кому будете помогать, то, может быть, в этом заключается надежда, что и они за это будут вас любить?

Фаина: Меня могут, наверное, любить конкретные люди.

Терапевт: Могут и должны. Но какой любви вы хотите? В какой любви вы нуждались в детстве, но не получили? Что может быть с этим связано? Мы говорим о том, почему сейчас у вас нет ощущения целостности, которое было раньше.

Фаина (смотрит задумчиво): Странно, не знаю, как ответить на этот вопрос…

Терапевт: Это трудный вопрос… (Небольшая пауза.) А все-таки, о чем вы сейчас могли бы мечтать? Вспомните, как вам было трудно в детстве, в школе, если бы вы не мечтали. Может, проблема в том, что вы сейчас меньше мечтаете, чем нужно? Вам как бы не о чем мечтать? Вы говорите себе, что вам некуда стремиться?

Фаина: Я действительно меньше мечтаю…

Терапевт: Может, в этом и состоит проблема, потому что, мечтая, человек всегда сохраняет свою целостность? Дополняет себя, чем хочет.

Фаина: Может быть…

Терапевт: О чем бы вы могли сейчас мечтать? Почему вы считаете, что не можете мечтать о любви?

Фаина (усмехнулась): О какой? Вы сказали о любви. Я и мечтаю о любви.

Терапевт: О какой?

Фаина: О любви к другому человеку.

Терапевт: У вас есть такие люди на примете?

Фаина (улыбается): Одни и те же возникают.

Терапевт: Вы можете позволить себе завести роман? (Фаина тяжело вздыхает.) Или это запрещено?

Фаина (постукивает пальцем по губам, чуть не плачет): Странный вопрос…

Терапевт: Люди часто заводят романы, проходят циклы: мечты, очарование, привыкание, разочарование. Роман — это не вся жизнь, которая прожита, а лишь кусочек, в котором есть свои циклы.

Фаина (всхлипывает, но улыбается): У меня странная реакция на слово «роман»…

Терапевт: В некоторых культурах роман — это вещь, не зависящая от возраста. Он может быть и в тридцать, и в сорок, и в шестьдесят. А в некоторых культурах считается, что роман возможен только до тридцати пяти лет. Дальше уже не интересно. Как вы думаете?

Фаина (судорожно вздыхает, вытирает глаза): Я тоже считаю, что можно завести роман. В любом возрасте.

Терапевт: В чем тогда проблема?

Фаина: Не знаю…

Терапевт: Вы можете завести роман? Не теоретически, а практически.

Фаина (помотала головой): Не могу.

Терапевт: Что мешает этому? Никто не стал бы заводить роман искусственно. Я спрашиваю, что мешает этому: боязнь запачкаться или сценарий, в котором это возможно при других обстоятельствах, иной тип жизни, бытовые обстоятельства, стыд?

Фаина (сильно выдыхает): Наверное, стыд и боязнь запачкаться.

Терапевт: В детстве вы мечтали, легко позволяли себе выйти в другое измерение жизни. Делали это без особых хлопот и сомнений. Что мешает вам сейчас открыть новый слой жизни?

Фаина: Не знаю.

Терапевт: Но вы же при этом открыты каким-то новым впечатлениям? Вы приехали в Москву, каждый вечер ходите в новый театр, листаете газеты, смотрите афиши, вам это интересно. Вы включаетесь в жизнь, в новые возможности. Такое впечатление, что в Москве для вас это возможно, здесь другой свет, другие законы, здесь вы — другая, здесь вы моложе.

Фаина: Это не зависит от того, Москва или не Москва. Дома я тоже открыта, могу ходить в гости…

Терапевт (перебивает): Что мешает вам завести роман?

Фаина (вздыхает глубоко и широко улыбается): Ой, не знаю… Наверное, я не встретила человека, который бы мне так понравился.

Терапевт: Вы знаете, роман редко заводят с человеком, который так уж понравился.

Фаина: А я думаю, что только так. Не знаю…

Терапевт: Это правильно, но бывает по-разному.

Фаина (смеется): Что-то внутри меня говорит, что не надо.

Терапевт: Такое впечатление, что вам не очень интересно то, что сейчас происходит в вашей реальной жизни.

Фаина: Наверное… Центр моей жизни сейчас — это мысль о том… (Сильно выдыхает.)…куда будет поступать моя дочь.

Терапевт: Вы переносите центр своих мечтаний с себя на детей? И в этом — противоречие. Вы вроде бы готовитесь жить их интересами, а на себе поставить крест. Вы этому сопротивляетесь.

Фаина (смеется): Что вы, я такая интересная женщина, еще не старая. Я не согласна с крестом, конечно.

Терапевт: А вы не можете представить, что и у них есть своя жизнь, и у вас есть своя?

Фаина: Я представляю, что у них будет другая жизнь.

Терапевт: Но какова тогда будет ваша жизнь? Мы начали с того, что мамы нет, дети могут уйти, муж тоже отошел, может быть, вы его не так любите или он вас не так любит. Эмоциональная дистанция изменилась.

Фаина (кивает): Изменилась.

Терапевт: Вы стали более одинокой. Вы были уже одинокой, ребенком. И тогда это одиночество оказалось достаточно творческим, вы мечтали, эти мечты отогревали вас. Эта разница между мечтами и реальностью, куда-то вас вела и направляла. И вывела. Сейчас в вашей жизни нет чего-то, что бы вас вело.

Фаина (улыбается): Поэтому я сменила работу. (Смеется.)

Терапевт: Вы сменили работу, но нет впечатления, что вы уверены в этой перемене.

Фаина (вздыхает): Да, на самом деле я не совсем уверена, поэтому приехала учиться.

Терапевт: Вы со мной хитренько разговор ведете…

Фаина (смеется): Нет. Я хотела бы узнать, что хочу. Может, влюбиться… В кого?..

Терапевт: Ваш запрос в том, чтобы найти некую интеграцию, интеграцию между несколькими частями. Где же та часть, которая сейчас является локомотивом? Чего бы вы хотели? Не что вы должны, а что бы вы хотели? (Фаина повторяет шепотом за терапевтом вопрос: «Чего бы я хотела?») О чем вы мечтаете? О чем вы мечтаете больше сейчас? Вы говорили, что хотели бы помогать людям. Вы даже не употребили выражение «я мечтаю помогать людям». Это хорошо, благородно, интересно, но мы сейчас говорим о другом…

Фаина: Может, это та часть, которая думает, что ее не могут любить?

Терапевт: Готовы ли вы завоевать любовь? Кто вас может любить?

Фаина (водит пальцем по губам): Не знаю.

Терапевт: Вы же сами говорите, что роман для вас сложен или невозможен. Вы о нем не только не мечтаете, но он даже не входит в орбиту возможных размышлений. (Фаина молчит, смотрит в потолок.) Я не вижу пока в вашем разговоре честолюбия. Это такой энергетический импульс для лягушки, которая хочет выпрыгнуть из болота и попасть в какое-то другое место. Я не чувствую в вас честолюбивого стремления. Вы хотели бы чего-нибудь достичь: стать главным психологом, директором школы?

Фаина (мотает головой): Я не хотела бы стать директором школы, скорее, главным психологом.

Терапевт: Действительно хотите?

Фаина: Да.

Терапевт: Так, давайте нарисуем картинку, чего вы хотите. Дайте мне картинку в ярких красках: вы стали главным психологом, каков ваш кабинет, как вы одеты, как вы общаетесь с людьми?

Фаина: Мне не нужен большой кабинет…

Терапевт: Я вас не уговариваю…

Фаина: Мне достаточно такого кабинета, как здесь или даже меньше, но чтобы это был отдельный кабинет… чтобы там был пациент… (Задумалась, взгляд устремлен вверх.) Что-то не выстраивается… Я вас задурила?..

Терапевт: Меня — нет.

Фаина: Зато себя — да. (Улыбается, запрокинув голову.) Пора завести роман…

Терапевт: Это, знаете ли, легче, чем стать главным психологом.

Фаина: Да? Может, согласиться на роман… (Смеется, наклонилась вперед, вытирает платком нос.)

Терапевт: Роман — это всего лишь одна из возможностей другой новой жизни.

Фаина: Ой, она несет в себе такие сложности… (Вздыхает.)

Терапевт: Конечно! Умываться надо… Духи менять…

Фаина: Нет, там же надо себя чувствовать как-то… в привычной среде. (Повела плечами.) Возвращаться…

Терапевт: В юности две среды — мечты и реальности — вас устраивали. Сейчас у вас одна среда. Этого мало, вы в нее не вмещаетесь. Это гипотеза, не спорю. Какой может быть вторая среда? Вы сказали, что хотите стать главным психологом. Но дальше этот образ бледнеет. Бледнеет и падает со стула. (Фаина засмеялась.) Кабинет сморщился, затем из него вывалился один стул, на стул свалились вы и тоже стали валится с него. Что бы вы хотели? Где ваш завтрашний день?

Фаина: Наверно, в романе… (Мечтательно глядя в потолок.)

Терапевт: Да Бог с ним, с романом! Вы сказали, что хотите интеграции. С чем? Давайте проведем интеграцию с вашим возможным завтра. Вы же не хотите в свое прошлое? (Фаина мотает головой.) А будущего, получается, тоже не хотите, потому что вы его не рисуете. В будущем муж будет еще дальше, дети и мама тоже. Получается, что прошлого нет, будущего нет. А настоящее, что? Настоящее начинает сморщиваться. Это очень опасно. Можно заболеть. Тогда вы будете то выздоравливать, то заболевать. Можно начать помогать людям. Но тогда придется жить их жизнями. Тогда другие люди заменят мечту и романы в юности. Это не такой легкий путь, как кажется. Если вы научитесь отделять себя от чужих жизней, то это ограничит ваши возможности помогать другим людям, а также вашу возможность помогать себе. Довольно сложно найти себя в этой профессии. Для того, чтобы достичь успеха в этой профессии, нужно и для себя обрести частичку счастья.

Фаина: Я бы хотела этого.

Терапевт: В чем оно может быть?

Фаина: Что-то не приходит на ум. Странно…

Терапевт: Спросите себя.

Фаина: Приходят какие-то общие фразы.

Терапевт: Гоните их. Вы на природе любите бывать?

Фаина: Да.

Терапевт: Какие ваши любимые пейзажи, ландшафты?

(Фаина думает, усмехается, но не отвечает.)

Почему вообще вы живете на своем севере? Что вам там нравится? Вас туда сослали?

Фаина: Родилась там.

Терапевт: Мало ли, где вы родились. Вам что, не нравится купаться в теплом море, ходить под деревьями?

Фаина: Нравится, каждый год выезжаем. Скорей бы уехать…

Терапевт: А почему нельзя жить на юге и приезжать на север?

Фаина: Так сложилось. Не бросишь же дом, работу… А муж, вообще, говорит, что сейчас никуда не поедет. Надо детей учить. И я тоже понимаю это.

Терапевт: Вы обречены с кандальным звоном ходить вокруг дома?

Фаина (говорит мечтательно, поглаживает пальцем левой руки горло): Ой, я бы хотела, чтобы было много травы, и деревьев, и цветов разных-разных. Чтобы солнечный свет струился… И чтобы это проникало в меня, наполняло какой-то энергией и силой… И чтобы у меня было будущее… (Долго молчит, покачивает головой и смотрит на терапевта) Мало?..

Терапевт: А как вам кажется, этого мало?

Фаина: Нет…

Терапевт: Мало…

Фаина (после продолжительной паузы): Странно… Когда я сказала «будущее», у меня стало нарастать напряжение.

Терапевт: Вы боитесь будущего? У вас нет сил для будущего? Какие чувства связаны с этим словом?

Фаина (пожимает плечами, вздыхает): Силы вроде бы есть.

Терапевт: Уже хорошо.

Фаина: Опора и те, кто окружает, тоже есть. Надежды, наверное, нет.

Терапевт: Почему?

Фаина: Не знаю.

Терапевт: Что произошло все-таки со смертью мамы? Что произошло с надеждой?

Фаина (вздыхает, начинает плакать, глотает слезы): Не знаю…

Терапевт: Вот вы говорите, что вас похоронят по мусульманскому обряду, детей и мужа — по христианскому. Вы что, на том свете с ними никогда не встретитесь? У вас такое впечатление?

Фаина (плачет): Нет…

Терапевт: Для вас это почему-то значимо? Другой человек, например, сказал бы, что есть точка зрения, что и Мухаммед, и Иисус — это проповедники, или апостолы, одной и той же религии, которая просто по-разному называется. Но конечный результат один и тот же, Бог один и тот же.

Фаина (сквозь слезы): Когда я думаю об этом, у меня появляется слово — «предали»…

Терапевт: Кто?

Фаина (еще сильнее заплакала): Я боюсь… что мои дети… меня предадут… точно так же… как я… Я сейчас поняла… я ощущаю себя предательницей…

Терапевт: Кого?

Фаина: Маму.

Терапевт: Но не папу?

Фаина: Нет… (Плачет.)

Терапевт: Можно написать маме письмо. Или поговорить с ней мысленно или вслух. Сказать ей, о чем вы думаете. Вам будет гораздо легче. (Фаина пьет воду, которую ей принесли.) Вы не думали, что в том, что сейчас происходит или о чем вы думали, заключается некая невыраженность? Если бы вы это выразили и покаялись, вам было бы легче.

Фаина: Может быть, потому что во мне живет чувство, что я не успела. (Судорожно вздыхает.)

Терапевт: Но это никогда не поздно. Один момент: вы можете выразить это достаточно ясно, многое изменится. Второй момент: в вас живет чувство вины. Я думаю, оно возникает не только по отношению к маме. Оно может быть тоже во что-то превращено.

Фаина (пьет воду): Во что?

Терапевт: Не знаю. Как вы думаете? (Фаина откидывает голову, сильно выдыхает.) Вам холодно?

Фаина: Нет, разные ощущения. Вот здесь… (Показывает рукой перед собой.)…холодно. А в спине горячо.

Терапевт: Предательство — это большая ошибка. Нет ошибок, которые неисправимы. Для того и существуют религиозные чувства, чтобы каждый поступок мог быть прощен, замолен, исправлен… Как вы думаете?

Фаина (шепотом): Наверное, так.

Терапевт: А почему именно будущее вызывает у вас такие чувства? Из-за вины?

Фаина (задумалась): Нет, не из-за вины.

Терапевт: А почему именно будущее у вас вызывает напряжение?

Фаина (очень надолго задумывается, но уже почти спокойна): Возникает слово «с кем»… Не знаю… Вроде бы с детьми и с мужем, но оно появилось…

Терапевт: Угу. Будем делать транс?

Фаина: Да. (Отдает чашку, откидывает голову назад, глубоко вдыхает.)

Терапевт: Чего вы хотите? Каков будет ваш заказ?

Фаина (улыбается): Мне показалось, что вы сказали «будем делать танцы». Я удивилась, но подумала: «Танцы, так танцы». (Смеется.) Оказывается, транс… (Откидывает голову назад, задумывается, поднимая брови.) Что я хочу?.. Давайте танцы…

Терапевт: Что это значит?

Фаина: Это значит, что я могу и туда, и сюда. И в настоящее, и в будущее, и в прошлое…

Терапевт: Значит ли это, что вы хотите опять начать мечтать? Перемещаться во времени, воссоздавать новые ситуации?

Фаина: Наверное…

Терапевт: И вспоминать, и мечтать, и как только ваша мечта станет достаточно яркой, вы сможете переноситься. И как будет выстраиваться в реальной жизни то, что было до этого только в мечте. Это будет не совсем так, как в мечте, но близко, и главное, яркая мечта исполнится. Например, мечта строить дорогу. В этом задача?

Фаина: Наверное, в этом.

Терапевт: А еще чего хотелось бы?

Фаина (думает): Наверное… чтобы внутри было какое-то разрешение.

Терапевт: Разрешение чего?

Фаина: Совершать поступки.

Терапевт: Какие поступки вы хотите совершать?

Фаина (долго думает, глядя вверх): Влюбиться, если захочу… Выбрать, если захочу жить с мужем или нет… (Глубоко вздыхает.) Согласиться с решением дочери, если она выберет не то, что я хочу… (Вздыхает.) Хочу быть более гибкой, только не знаю, как… по отношению к себе… (Вздыхает.) Простить маму… (Опять начинает плакать, потом успокаивается, вытирает глаза.) И… по поводу веры… Наверное… пусть будет так, как получится… Достаточно? Пожалуй, так.

Терапевт: Закрываем глаза?

(Фаина устраивается на стуле, глубоко вздыхает и закрывает глаза.)

Терапевт: Давайте представим себе, что мы отправляемся в далекое путешествие, может быть, даже на поезде. Вы принимаете удобную позу, потому что ехать долго… И поезд будет постукивать… Давайте прислушаемся к флейте… она о чем-то говорит… и кажется, что ее грустный мотив куда-то уходит… и вместо грусти появляются другие чувства… и мотив становится другим… и хочется успокоить свои веки… Почувствовать мягкость губ… тепло в руках… И ноги находят свободу… И этот поезд — неизвестно откуда и неизвестно куда… И, может быть, вам понравится почувствовать себя от всего убежавшей школьницей… вдруг выросшей и способной на самостоятельные решения… И весь мир кажется открытым… И поезд куда-то несет вас… И вы смотрите в окно… и слышите посторонние шумы… В душе у вас почему-то звуки флейты… И чувства, как пузырьки в бокале с минеральной водой или шампанским… они всплывают, лопаются… и при этом приближается умиротворение… И есть одно… очень любопытное сейчас… чувство… как иногда в детстве… Мы с вами обязательно сейчас найдем клад… (Подчеркнутое слово произносится с нажимом.) особый, своеобразный клад… который позволит нам пользоваться своей жизнью… так же, как раньше… и при этом совсем иначе… И может быть, вы раньше слышали или читали об этом… Но мало задумывались о том, что тоже можете найти клад… Просто так… само собой… вдруг… И почувствовать, что вы мечтали об этом, хотя и не думали… Найти клад… И что бы с вами ни происходило сейчас… расслабляющиеся руки и плечи… закрытые глаза… подрагивающие веки…

Клад — это то, что происходит внезапно. Клиентка полагает, что все время существует какая-то опасность: вдруг она заболеет, появится какое-то психическое нарушение. У нее есть некое тревожное предощущение, а клад — это тоже нечто внезапное и одновременно очень положительное. То, что еще можно ждать от жизни. Кроме того, клад — это что-то, стоящее на перепутье мечты и реальности.

Вы чувствуете, как вас оставляет напряжение… как будто бы это теплая ванна со струящейся в ней водой… И струящаяся вода… смывает с вас все лишнее… И вы чувствуете свои запястья и предплечья… и шею… и декольте… такими открытыми и гибкими… как будто бы тело готовится к танцу… И может быть, вы вспомните кошку… как она мягко и плавно лежит… (Терапевт говорит, растягивая окончания слов) меняет позу… шевелится… И таким же почувствуете свое тело… Подвижным… текучим… и одновременно очень спокойным и устойчивым… И давайте представим себе, что где-то совсем в непривычных местах… в теплом и красивом месте… вы идете по лесу… и слышите пение флейты… и пение птиц… И хотя время от времени появляются слегка тревожащие вас картинки… ваших знакомых… близких… Вам становится все спокойнее и спокойнее… все спокойнее и спокойнее… спокойнее и спокойнее… Давайте представим себе, что вы в этом лесу… находите спокойное, защищенное место… Вам хочется прилечь, закрыть глаза… и задремать… И удивительно тепло примостить свое тело… и, дотрагиваясь одной рукой до другой, как будто бы закрыться… И вы знаете, что сейчас вы можете увидеть особый, вещий сон, который подскажет вам, где находится клад… где находится что-то важное для вас… И чувство приятного ожидания… приятного ожидания… как аромат духов… это чувство по-прежнему охватывает вас… И вы слышите звуки флейты… они сопровождают вас… и вы не знаете… большая она или маленькая… Это так приятно, как будто душа летит… И так приятно вспомнить, как улыбаются ваши губы… как открывается ваше лицо… как подвижность вашего тела и гибкость суставов… переходит в подвижность лица… его открытость… готовность улыбнуться… Давайте представим себе… вы засыпаете… то просыпаетесь, то засыпаете… глубже… спокойнее… И неожиданно возле вашего дерева… вы чувствуете, что совсем невдалеке… около старого пня… какая-то полузасыпанная ямка… Вы подходите к ней и начинаете осторожно копать землю… прямо руками… совсем неглубоко… почти что в песке… через какое-то время… около старой кладки… бывшего дома… который почему-то напоминает вам прошлое… далекое прошлое… вы находите небольшую шкатулку…

Неопределенность, куда вплывает какой-нибудь детский образ. «Вы с этим уже встречались, вы проходили мимо, и здесь, в обычной жизни, вчерашней, или два года назад, или в какой-то давней вы вдруг находите для себя клад». Образ клада можно истолковать как клад из драгоценных камней, колец, и из того, что тогда происходило, но не было увидено или оценено.

и в этой шкатулке… когда вы ее открываете… вы видите много колец… перстней… Сверкают драгоценные камни… очень красивые кольца… самой разной работы… Среди них вы находите одно… которое кажется вам волшебным… И вы понимаете, что каждое кольцо… хранит какие-то загадочные отблески… чужих жизней… других жизней… И стоит к ним прикоснуться… как вы через это кольцо прикасаетесь к этим жизням… Можете войти в эти жизни, чужие судьбы… (У Фаины начинает дрожать подбородок, она плачет.) И почему-то вы понимаете, что среди этих колец… есть кольца ваших предков, которых вы знали… или не знали… И вам хочется плакать… а иногда вы чувствуете радость… радость и покой… радость и покой… И одно из колец напоминает о чем-то веселом… о чем-то веселом… Хотя вы продолжаете плакать… продолжаете плакать… вам хочется начать улыбаться… улыбаться… улыбаться… Спокойно и легко… спокойно и легко… расслабленно и спокойно… (Подбородок перестает дрожать, клиентка дышит ровнее.) И так интересно рассматривать кольца… и хотя немножко страшно… и одновременно радостно… примерять их… И некоторые кольца подходят вам… подходят вашим пальцам… И когда вы смотрите на одно кольцо… на его сверкающие грани… в каждой грани вы можете увидеть нечто особое… (У Фаины текут слезы из глаз) нечто особое… И сверкающие лучи… посылают вам какие-то особенные сообщения… И вы чувствуете, что среди этих колец… есть ваше кольцо… которое вас связывает чем-то незримым… так же, как кольцо охватывает палец… замыкает его… делает единым целым… Кольцо отражает человека и срастается с ним… Вы чувствуете, как много чужих жизней связано с вашей жизнью… и проникают в нее… И как ваша жизнь, образуя разные кольца… тоже охватывает и вплетается в жизнь других людей…

Один из мотивов — мерцающие огоньки, звезды вдали. Они напоминают ей о блеске, о переливах, о гранях. О сложности и простоте. Кроме того, это действительно кольца разных людей, их можно перебирать и отыскать свое собственное кольцо.

Кольцо — такая вещь, которой может быть лет триста, оно как бы объединяет историю. В кольцах легко найти что-то знакомое. Клиентка очень мало рассказывает о себе как о женщине. Она говорит все время о себе как о человеке. У нее не развит до конца собственный женский образ. А кольца — это очень женский образ.

Спокойно и легко… И эти сверкающие кольца, которые вы могли бы носить на разных пальцах… вы можете унести с собой… и время от времени доставать одно из них… (Фаина глубоко вздыхает, слез не видно) и примерять… и жить с ним… и класть обратно… И очень важно знать, что у вас в запасе есть разные кольца… каждое из которых разматывается особой дорожкой, особой ниточкой… и куда-то ведет… И если вы захотите… лучше понимать других людей… и примериться к их жизни… вы можете поперебирать разные кольца… и найти какое-то, которое покажется вам похожим… помогающим… и поносить, пообщаться с ним… А если вам захочется побыть одной… и найти свое самое счастливое кольцо… вы можете взять его из этого ящичка… и тоже потрогать, поносить… прикасаясь к нему… почувствовать свою новую жизнь… войти в нее с новыми чувствами… И неожиданным образом… ваша энергия будет вас куда-то вести… вести… И этот клад… эти обретенные кольца… обретенные кольца… напомнят вам о чем-то в прошлом, поведут куда-то в будущее… они станут вашими… И в этом же лесу… вы можете представить и найти… особый ключ… и рядом — озеро… Как будто бы в одном месте… есть особая мертвая вода… которая заставляет, если ею умыться… обо всем забыть, от всего очиститься… И рядом — другая вода… живая… которая как будто бы опять возвращает вам цельность… И выходя из нее… вы улыбаетесь… И кажется, что ваше тело улыбается… И хотя на вас совсем нет одежды, вы чувствуете себя такой защищенной… такой открытой… И кажется, что в этом новом… новом для себя состоянии… вы можете опять одеться… (У Фаины задрожал подбородок, она опять начинает плакать) и начать жить… И, когда вы хотите… вы опять входите в воду, которая вас от всего избавляет… И с каждой вашей слезой вытекает все тяжелое, что лежало на душе… Спокойно и легко… И когда вы захотите… после этого… вы можете примерить кольцо… представить разные кольца… представить разные кольца… почувствовать… и войти вместе с ними… в новый отрезок жизни… в новый отрезок жизни… Спокойно и легко… (Пауза.) Вы слышите флейту… (Фаина вздыхает, понемногу успокаивается)…и чувствуете себя расслабленной и спокойной… И иногда вы чувствуете себя совсем одинокой… предоставленной самой себе… А иногда вы сливаетесь с другими людьми… со своими близкими… и чувствуете их рядом… и радуетесь их любви… несмотря ни на что… Спокойно и легко… спокойно и легко… И в этой мертвой воде ваше тело совершает причудливые движения… оно как будто сбрасывает с себя старую шкурку… А в живой воде тело опять совершает разные движения… и находит легкость и покой… как будто вы танцуете… двигаетесь… обретаете новую радость…

(Фаина сильно выдыхает, открывает глаза, вытирает платком лицо, улыбается.)

Фаина: Все вытекло…

Терапевт: Ничего. Как вы сейчас себя чувствуете?

Фаина: Мне так была приятна эта музыка… Мне как-то легко… Вот ту шкатулку, про которую вы говорили, я открыла и сразу почувствовала, что там кольца. Было так приятно, они все сверкали и играли. И самое удивительное, что эти кольца я взяла с собой вместе со шкатулкой. Ключ только у меня неудачно получился. Мне неудобно вспоминать… Сначала я умывала лицо… (Изображает руками умывание.) Потом, когда вы стали повторять, я начала руками как бы все с себя смывать. Не знаю, насколько полностью это получилось, затем я пошла в озеро, которое откуда-то появилось. Оно было почему-то мутное. Я его расчистила, и в воде стали видны отражения деревьев, но мне это не совсем понравилось, и я из озера перешла в бассейн, где вода прозрачная и яркая-яркая… Я чувствовала, как иногда у меня возникает напряжение, потом проходит… В какие-то моменты снова появляется напряжение в теле, но постепенно оно исчезает. Сейчас я чувствую, что голова у меня свежая.

Мне еще понравилось, что в ванне появилась кошка, о чем я с утра-то и говорила: я проснулась утром, и вдруг ко мне прикоснулось что-то мягкое. Я подумала, что это кошка, но потом поняла: это мои волосы. Я подумала, что у нас ведь нет черной кошки, и ее как бы заменила наша домашняя кошка. Она была со мной в воде, в ванне, но чувствовала себя комфортно, была как бы не на мне, отдельно от меня, но плавала вместе со мной.

У меня возникли очень разные ощущения, когда я выбирала кольца. Я обратила внимание, что колец там очень много и все — с бриллиантами, все сверкали, но были разными. И когда вы попросили меня выбрать кольцо, я хотела выбрать свое кольцо с бриллиантом, которое у меня на пальце. Потом подумала, что мне ведь можно выбрать новое. Я поискала и выбрала другое, которое мне больше понравилось — другой формы, с другими гранями…

И возникали образы, связанные с пережитым, с мамой и отцом. Ни сестер, ни братьев не появлялось, ни мужа, ни детей. Появлялись какие-то не узнанные мной образы. Но это мне не мешало. В эпизоде с кольцами я ощутила какую-то связь со своими корнями, которые трогала, узнавала, прикасалась и могла что-то взять или не взять, что-то положить, просто перебирать… Когда я подходила к шкатулке, она была открыта или сама приоткрылась — я не уловила. Но она оставалась открытой, и тогда, когда я ее с собой взяла, я ее не захлопнула.

Почему-то неясными и размытыми были очертания деревьев, леса. Зато я хорошо увидела, как разгребала руками землю, чтобы достать клад. Я даже почувствовала сначала мох, потом песок…

Мне было как-то трудно совершать движения. Не могу сказать, что я шла от источника к озеру. У источника я чувствовала, что неодета, что смываю все с тела. А там я то ли шла, то ли летела, а может, меня туда тянуло. В этой мутной воде я как-то не ощутила себя. Но зато в бассейне я была как бы раздета…

(Фаина долго молчит, руки спокойно лежат на коленях.)

Появлялись образы детей, мужа. Но самый отчетливый — мамин. Мне показалось, что все прошло очень быстро. У меня было мало времени.

Когда вы говорили о своей мелодии, она совпала с той мелодией, которая звучала. Я испытала чувство радости, узнавания. Мне так понравилось, что мне это знакомо. Я очень боялась, что эта музыка прекратится.

Я не все образы детально видела или ощущала, но как бы следовала той цепочке, которую вы мне предложили. Только не помню, я оделась или нет? (Фаина слегка улыбается, вспоминая.) Только помню, что возвращалась с этой шкатулкой.

Терапевт: Какое ваше общее ощущение? У вас что-то изменилось?

Фаина: Мне было приятно идти со шкатулкой, несмотря на то, что кольца и сама шкатулка вызывали у меня неприятные эмоции. Я думаю, что в этом заключен некий смысл. Возле ручья у меня возникло ощущение, что я действительно что-то смываю с себя. Я знала, зачем это делаю. Наверное, отсюда идет ощущение, что что-то произошло, изменилось. И то, что я выбрала не свое кольцо с бриллиантом, а какое-то другое — тоже имеет свой смысл. Я не уловила смысла в эпизоде с пузырьками в шампанском. Во время транса и перед ним, когда вы со мной говорили, я осознала, что мои переживания глубоки. Я даже не подозревала об этом. И то, как я с вашей помощью выбирала новые ощущения, является, наверное, тем опытом, что я приобрела. Я испытывала переживания, а потом — другие чувства… (Фаина говорит, спокойно откинувшись на стуле, вытянув ноги, сложив руки на коленях.)

Терапевт: Как вам кажется, проделали мы с вами хоть какую-то работу?

Фаина: Да, конечно. Я так долго об этом рассказываю. Ваш вопрос не вызывает у меня сомнения, но какое-то напряжение… там… (показывает себе за плечо) возникает.

Терапевт: Есть ли у вас ощущение, что это серьезная работа?

Фаина: Да. Спасибо вам.