Мотивация и саморегуляция

Когнитивные процессы, связанные с Я, и эмоции как факторы, опосредующие влияние целей

Как отмечалось ранее, одним из способов исследования влияния целей на успешность деятельности является изучение поведенческих процессов, которые зависят от целей и способствуют успешности деятельности. На втором уровне анализа необходимо выявить психические механизмы, опосредующие влияние целей на поведение. Почему люди с четкими целями и обратной связью прилагают больше усилий для решения поставленных задач и более настойчивы?

Мотивационные эффекты целей можно также рассматривать с точки зрения системы саморегуляции, о которой шла речь в начале этой главы. Вероятность участия каждого из элементов Я-системы в саморегуляции выше, если человек имеет ясные цели и получает четкую обратную связь. Получая четкую обратную связь по четко определенным целям, человек оценивает свои достижения, свою эффективность, ставит перед собой конкретные цели и устанавливает стандарты. Каждый из этих процессов влияет на мотивацию (Bandura, 1991b; Cervone, 1993).

Источником данных о влиянии саморегуляции на целенаправленную мотивацию служат исследования, в которых с помощью самоотчетов оцениваются Я-процессы при решении задач с нескольких попыток. Это позволяет связать механизмы саморегуляции с последующей результативностью и при этом контролировать эффекты прошлых попыток решения. При выполнении простых заданий (Bandura & Cervone, 1983, 1986) и сложных когнитивных задач (Bandura & Jourdan, 1991; Cervone, Jiwani, & Wood, 1991; Cervone & Wood, 1995) на успешность влияют оценка самоэффективности, личные цели и самооценочные реакции. Сервон и Вуд (Cervone & Wood, 1995), к примеру, обнаружили, что при решении сложных когнитивных задач восприятие собственной эффективности и личные цели объясняют примерно половину (49 %) дисперсии в изменениях результативности от одной попытки к другой. Самооценочные реакции влияют на результативность вне зависимости от целей и представлений об эффективности. Таким образом, трудные, конкретные цели влияют на мотивацию в значительной мере посредством своего влияния на систему саморегуляции.

Механизмы саморегуляции способны объяснить влияние на поведение не только трудности и специфичности целей, но и их близости. Ближайшие подцели влияют на Я-систему двумя способами (Stock & Cervone, 1990). Во-первых, они повышают изначальную оценку собственной эффективности. Еще до того как начать работать над задачей, мысленно разбив ее на подзадачи, человек начинает рассматривать ее как более достижимую. Во-вторых, подцели повышают самоэффективность и самооценочные реакции, помогая определять успешность каждого шага на пути к поставленной цели. При отсутствии ближайших целей промежуточные результаты могут показаться незначительными. Когда те же результаты являются достижением определенной ближайшей цели, они приобретают гораздо большее личное значение. Даже среди людей, достигших объективно одинаковых целей те, кто ставил перед собой ближайшие цели, позитивнее оценивают свою эффективность и свои результаты (Stock & Cervone, 1990).

В исследованиях связи между механизмами саморегуляции и целенаправленным поведением были получены данные, имеющие отношение к двум моментам, упомянутым ранее. Первый — это дифференцированная активация Я-системы. При выполнении как простых, так и сложных заданий процессы, имеющие отношение к Я, более тесно связаны с успешностью деятельности, если человек получает четкую обратную связь в отношении четко определенных целей (например, Bandura & Cervone, 1983; Cervone et al., 1991). Таким образом, неопределенные цели не активируют факторы Я-системы, посредством которых осуществляется самомотивация. В результате они обладают меньшим мотивационным эффектом, чем конкретные цели.

Второй момент связан с опосредующим влиянием сложности задания, то есть тем фактом, что при выполнении сложных заданий системы целей влияют на деятельность не так сильно, как при выполнении простых заданий. В обоих случаях расхождения между целями и обратной связью в отношении результатов вызывают негативную самооценочную реакцию. Люди становятся неудовлетворенными собой и перспективой последующих неудовлетворительных результатов. И при выполнении простых, и при выполнении сложных заданий неудовлетворенность собой заставляет прилагать больше усилий. Люди тут же предпринимают действия, направленные на уменьшение расхождений между результатами и целями. Но при выполнении простых/сложных заданий большие усилия приводят к разным результатам. При выполнении простых заданий они повышают успешность, и люди, негативно оценивающие свои результаты, как правило, добиваются их улучшения (Bandura & Cervone, 1983; 1986). При выполнении же когнитивно сложных заданий приложение дополнительных усилий может не дать желаемого результата и даже привести к обратному. Люди, не удовлетворенные своими результатами при выполнении сложных заданий, пробуют огромное количество стратегий, лихорадочно пытаясь улучшить свои результаты. При этом они так усложняют свой выбор, что задача становится практически нерешаемой. Поэтому при выполнении сложных заданий неудовлетворенность собой ухудшает продуктивность (Cervone et al., 1991; Cervone & Wood, 1995), то есть приводит к результату, противоположному тому, который мы имеем в случае выполнения простых заданий.

Бессознательные механизмы целенаправленного поведения

При обсуждении самомотивации мы рассматривали процессы саморефлексии. Ставя перед собой цели, направляя свои усилия для их достижения и анализируя свои прошлые результаты, человек размышляет о себе и о своем отношении к окружающему миру. Но, не все мотивационные механизмы опосредуются сознанием. Исследования (Bargh, 1997; Bargh & Barndollar, 1996; Bargh & Gollwitzer, 1994) свидетельствуют о том, что иногда цели активируются и управляют нашим поведением через бессознательные, автоматические когнитивные процессы.

Данные о неосознанных процессах, связанных с целями, были получены в исследованиях с использованием когнитивного акцентирования того или иного мотива перед началом выполнения задания. В одном из исследований испытуемые предварительно решали ребус, включавший слова, связанные либо с целями достижения, либо с целями принадлежности к группе. Затем они выполняли задание совместно с помощниками экспериментаторов, демонстрировавшими посредственные способности; то есть высокий уровень достижений испытуемого мог ранить чувства помощника. Как и предполагалось, акцентирование целей, связанных с принадлежностью к группе, привело к тому, что испытуемые решали меньше задач, чем испытуемые, у которых акцентировались цели, связанные с достижением. Важно отметить, что испытуемые не осознавали влияния акцентирования (Bargh & Barndollar, 1996; см. также Bargh, Chen, & Burrows, 1996; Carver, Ganellen, Froming & Chambers, 1983; Chen & Bargh, 1997).

Интересно, что когда акцентируется частный случай некоего понятия, а не само это понятие, возможны контрастные поведенческие эффекты. Хотя акцентирование понятия «пожилой» может привести к замедлению походки (Bargh et al., 1996), акцентирование этого понятие и предъявление изображения конкретного пожилого человека может заставить человека ускорить шаг (Dijksterhuis et al., 1998). Акцентирование яркого примера некоего понятия заставляет человека делать внутреннее сравнение, вызывающее контрастный эффект. Акцентирование образа Альберта Эйнштейна, с одной стороны, повышало доступность не только слов, связанных с интеллектом, но и слов, связанных с умственной ограниченностью (вероятно, потому, что испытуемые считали себя ограниченными по сравнению с Эйнштейном); а с другой — несколько ухудшало результаты испытуемых в тесте на общие знания (Dijksterhuis et al., 1998).

Свидетельства того, что представления и цели, активированные вне сферы сознания, способны влиять на осознаваемые цели и наблюдаемое поведение имеют большое значение как своего рода «доказательство существования». Они указывают на то, что внешние факторы могут изменять поведение через психические механизмы, функционирующие за пределами сознания. Таким образом, существует неосознаваемый путь от ситуационных факторов к поведению. Учитывая все разнообразие психических процессов, способных протекать вне сознания (см. гл. 9 и 11), а также житейский опыт, когда мы, не закончив действия, порой не можем вспомнить, что собирались сделать, влияние бессознательного не должно казаться чем-то удивительным. Тем не менее оно заставляет нас задуматься о том, что не все целенаправленные действия основаны на сознательной когнитивной переработке информации или доступных сознанию образов цели действия.

Несмотря на важность этих результатов, они должны привести к возвращению бихевиоризма в трактовке Скиннера, который считал, что личностное функционирование целиком зависит от среды (см. Bargh, 1997; Wegner & Wheatley, 1999). В лабораторных исследованиях, посвященных проблеме неосознаваемых механизмов целенаправленного поведения, обычно оценивается относительно простая деятельность (например, скорость ходьбы по коридору), не имеющая никакого отношения к благополучию испытуемых. Сталкиваясь с личностно значимыми трудными задачами, человек использует сознательные когнитивные ресурсы для оценки своих перспектив. Ясные цели и вера в свои силы являются необходимым условием успешной саморегуляции, без которой невозможно преодоление жизненных трудностей. Существование бессознательных механизмов целенаправленного поведения не должно умалять значение сознательной саморефлексии для личностного развития.

Особого внимания заслуживает проблема взаимодействия сознательных и бессознательных процессов в саморегуляции. Бессознательные процессы могут влиять на осознаваемые цели и представления, которые, в свою очередь, регулируют поведение. Например, в одном из упомянутых ранее исследований было обнаружено, что порядок вопросов в опроснике, предлагаемом перед экспериментом, влияет на последующую настойчивость при выполнении экспериментального задания (Peake & Cervone, 1989). Испытуемые не догадываются об этом влиянии (ср. Nisbett & Wilson, 1977); в действительности в разъяснительной беседе, проведенной после эксперимента, многие испытуемые усомнились в возможности влияния порядка вопросов на их поведение. Однако было бы ошибкой объяснять эти эффекты исключительно бессознательными механизмами. Порядок вопросов в опроснике влиял на сознательные рефлексии. Лица, которые сначала отвечали на вопросы о будущих превосходных результатах, оценивали свою эффективность более высоко. Представления об эффективности, в свою очередь, влияли на настойчивость при выполнении задания (Peake & Cervone, 1989). Человек часто не осознает все разнообразие контекстуальных факторов, влияющих на содержание сознания. Тем не менее осознанные мысли, вероятно, — главная детерминанта его действий.