ЧАСТЬ 4. Что делать
Глава 7. Неврозы как крайняя степень проявления страхов
Границы между устойчивым страхом и неврозом весьма условны. Считается, что говорить о появлении невроза можно тогда, когда приобретенный как защитная функция симптом (то есть то или иное отклонение от нормы) начинает существенно мешать дальнейшему развитию ребенка. То же заикание некоторыми специалистами рассматривается как логоневроз, то есть закрепившийся, устойчивый страх перед речью.
Невроз может проявляться как нервный тик, излишняя агрессивность или, наоборот, полная апатия у ребенка. Но это в любом случае серьезные нарушения на эмоциональном, поведенческом, а иногда и на физиологическом уровне. Симптомы или симптоматическое поведение могут включать тревогу, депрессию, фобии, заторможенность, истерические параличи, тики, ритуалы и другие навязчивости; или же они могут проявляться в нарушениях питания и экскреции, антисоциальном поведении, нарушении способности к обучению и прочее. Обычно наблюдается целое сочетание расстройств, иногда с преобладанием одного в сложной клинической картине.
Подобные нарушения могут возникать на любом этапе развития — от момента формирования внутренних психических структур вплоть до начала полового созревания. Говоря проще, невроз может проявиться как у годовалого малыша, так и у подростка двенадцати-четырнадцати лет. При этом многие исследователи полагают, что типичные возрастные страхи сами по себе спровоцировать невроз не могут. Они считают, что к серьезным психическим изменениям, проявляющимся в симптомах навязчивых движений или других внешних нарушениях, приводят лишь наслоения внутренних конфликтов, базирующихся на патологических отношениях между ребенком и родителями, нездоровых сексуальных инстинктах. Это утверждение спорно и нуждается в дополнительной доказательной базе, впрочем, в рамках данной книги нам важна не столько теория, сколько практика распознавания и лечения неврозов.
Отделить невроз от обычного страха нам помогут следующие признаки:
—
невротические страхи в отличие от возрастных и ситуативных эмоционально выражены, заметны невооруженным взглядом, мешают ребенку;
—
они сохраняются в течение длительного времени и не проходят без специального лечения;
—
оказывают неблагоприятное влияние на формирование личности ребенка, в характере которого появляются такие черты, как неуверенность, тревожность, мнительность; в своем проявлении содержат и другие выраженные нервно-психические нарушения помимо страхов;
—
с трудом поддаются коррекции и самокоррекции.
Как и при возникновении устойчивых страхов, в формировании неврозов чаще всего повинны взрослые, их невнимание или, наоборот, повышенная требовательность по отношению к ребенку. Ряд клинических наблюдений позволил выделить основные ошибки, наносящие серьезную психологическую травму малышу со слабой нервной системой.
Главная из них — это отрицательная оценка знаний или умений ребенка, высказанная в резкой, категоричной форме. «Ну что ты делаешь? Ты что, не видишь, что у тебя все получается не так! Ты совсем не умеешь рисовать!» — восклицает мама в полной уверенности, что помогла ребенку, раскрыв ему глаза на его неправильный подход. А малыш, вместо того чтобы сказать маме спасибо за справедливое замечание и моментально научиться, как делать правильно, начинает плакать и теряет интерес к рисованию вообще. Знакомая картина?
Закрепляем успех. Переносим негативную оценку с действий малыша на него самого. «Господи, ты еще и в краске весь вымазался! Грязнуля! И за что мне такая неумеха досталась?» Кажется, мама не говорит ничего ужасного, ничего такого, что выходило бы за рамки наших представлений о воспитательном процессе. А между тем она совершает самую тяжелую ошибку — расширяя поле того, что попадает под критику, и переходя на личность ребенка, она блокирует у него способность к дальнейшему развитию, формирует устойчивую пессимистическую оценку его возможностей, создает предпосылку для появления у него комплекса неполноценности.
Почему это так страшно? Низкая самооценка у человека любого возраста сопряжена с глубоким внутренним дискомфортом, и потому она снижает его возможности адаптироваться в меняющейся среде. Более того, резкое снижение самооценки может вызвать эмоциональный неуправляемый взрыв даже у взрослого человека, достаточно спокойного и уравновешенного. Об этом свидетельствуют обследования психически здоровых людей, проходящих судебно-психологическую экспертизу. В своем крайнем проявлении такой взрыв может привести к суициду.
Если же пессимистическая оценка своих возможностей приобретает хронический характер, человек теряет волю к самореализации. Надо помнить, что дети более ранимы, чем взрослые, поэтому действие низкой самооценки сказывается на них в еще большей степени. Невротическое развитие по психастеническому (от астения — бессилие, слабость) типу начинается с переживания еще в детстве низкой самооценки, вызванной отношением взрослых.
Общей возрастной особенностью детей младшего школьного и особенно дошкольного возраста является внушаемость. Даже совсем маленькому, еще не умеющему говорить ползунку можно внушить чувство неловкости — укоризненными интонациями и соответствующей мимикой. Не столько подбор слов, сколько их эмоциональная окраска и выраженное в ней отношение взрослых влияет на ребенка, вызывая соответствующую эмоциональную реакцию.
Значительным психотравмирующим воздействием обладает сравнение ребенка с кем-то другим, кто ему противопоставляется как пример, как образец. Кроме низкой самооценки, оно создает основу для последующего развития зависти, эгоцентризма и тревожной настороженности к оценкам вообще, а особенно в свой адрес.
Взрослые обычно ставят ребенку кого-то в пример, основываясь на том, что дети быстро друг от друга научаются, перенимают. Но когда ребенка невыгодно сравнивают с кем-то другим, чем лишают его эмоционального благополучия (к тому же на это наслаивается отрицательная оценка), то вызванное этим состояние может затормозить побуждение «брать пример» и вообще заниматься данным видом деятельности. Так формируется негативизм, немотивированный отказ.
Пятилетнюю девочку дома и в детском саду всегда ставили всем в пример — тихая, послушная, очень аккуратная, она никогда не проявляла никаких признаков невротических расстройств, была общительной и положительно настроенной. Но на лето ее отвезли к бабушке б другой город. Через месяц мама просто не узнала своего ребенка. Она вернулась домой плаксивой, обидчивой, стала очень болезненно реагировать на замечания, потеряла интерес к книгам и рисованию (хотя раньше это были ее любимые занятия). Родители посчитали, что ребенок просто отвык от дома и скоро придет в себя. Но проходили месяцы, а невротическое состояние девочки только ухудшалось: она почти совсем перестала есть, стала конфликтной, у нее нарушился сон, начали появляться навязчивые движения — частое моргание. В конце концов родители девочки приняли решение обратиться к психоневрологу.
В первую очередь врач определил психотип девочки — ее неяркий темперамент в период до болезни, склонность к педантизму, стремление избежать шумных, активных игр — все указывает на то, что малышка с рождения обладала слабой (или тонкой, как это любят называть в романах) нервной организацией. V таких детей, как правило, очень незначительный запас внутренних, душевных сил. Трудности не столько закаливают их, сколько ломают. Очевидно, переезд в другой город, так же как и общение с критически настроенной бабушкой (а мама согласилась, что иметь дело со свекровью всегда было выше ее сил), стали для девочки слишком сильным стрессом.
Детям такого типа больше свойственны тормозные реакции на психологическую трудность. Действие сильного раздражителя может вызвать у них состояние заторможенности. Непривычная среда, внимание окружающих, тем более негативная оценка действий ребенка — все это может стать для малыша сверхсильным раздражителем. И в таком случае никакие просьбы, ласки и задабривание, шутливые замечания, а тем более порицание и угрозы не могут заставить его выйти из состояния ступора. Ребенок не утрачивает способности видеть, слышать и запоминать, но не может сказать, что его так напугало, тем более не может сделать то, о чем его все просят (прочитать стих или спеть песенку).
Подобные состояния могут отмечаться у любого ребенка, независимо от его типа, при несоответствии требований его возможностям или в условиях, вызывающих острое эмоциональное неблагополучие. Благоприятное разрешение, изменение этой ситуации может снять такое состояние, но нередко остаются последствия (невротические проявления, повышенная возбудимость, плаксивость, кошмарные сновидения, страх и др.). У детей с меньшим запасом прочности возникшая психологическая блокада держится значительно дольше, трансформируясь в реактивное состояние, а впоследствии — в невротические проявления. Нередко такая блокада является первым звеном невротического развития.
Взрослые, не зная природы этого состояния, часто поступают неправильно и жестоко, наказывая ребенка за ими же вызванный «ступор», считая это проявлением упрямства. Горячо, искренне желая, чтобы ребенок был «не хуже других», мы применяем повторяющиеся из поколения в поколение неверные приемы: мы осуждаем этого ребенка, порицаем его за то, что ему трудно, и ставим ему в пример другого ребенка, которому в данный момент это дается легко. Порицание уничтожает эмоциональное благополучие ребенка и потому не может стимулировать желаемых форм поведения или желаемой деятельности, тем более если для ребенка непривычны те формы поведения, которых от него добиваются.
Поэтому главная задача взрослых здесь — способствовать развитию ребенка, исходя из его реальных возможностей. А это значит, что взявший на себя роль воспитателя должен регулировать степень психологической нагрузки: она не должна превышать возможностей ребенка. Если в мире животных взрослые особи укрывают от хищника своих детенышей, то необходимость защиты человеческого детеныша не исчерпывается защитой от опасности только физической. Он должен быть защищен от перегрузок воздействиями, от воздействий вредных и избыточных.
Что же делать? Прежде всего нужно оставить ребенка в покое. Эта рекомендация обычно вызывает у родителей смятение, недоумение с оттенком обиды: «То есть как это "оставить в покое"?» Они же рассчитывали на то, что им немедленно помогут «исправить» ребенка в соответствии с их представлением, — ведь им сейчас очень трудно с ним!
В таких случаях важно понять, что сейчас именно ребенку труднее всего: он лишен самого необходимого для дальнейшего нормального развития — эмоционального благополучия. Ведь когда ребенок физически болен, нужно ли объяснять родителям, что ему нужен покой? Нет, для всех это нечто само собой разумеющееся. Нужно, чтобы взрослые поняли, что ребенок может нуждаться и в ином покое, что он бывает ему необходим и по его психическому состоянию.
«В покое» — это значит: прекратить всяческие воспитующие воздействия со своей стороны и со стороны других доброхотов, которые заражены стремлением непременно чего-то добиваться от ребенка при любой мимолетной встрече, а уж тем более при длительных контактах. Нужно очень умеренно во времени и очень спокойно, сдержанно и деликатно общаться с ребенком, не навязываясь с теми проявлениями заботы, внимания и ласки, которых он не может сейчас принять. Особенно непереносим для чувствительных детей резкий переход в отношении к ним — не только от положительного к отрицательному, но и наоборот — от отрицательного, от наказания и негативной оценки, к ласкам и задабриванию.
Если взрослый смог оставить ребенка в покое, вторым его шагом в плане психологической помощи должен быть непременный критический пересмотр своих отношений к себе и окружающим людям. Невозможно сформировать в ребенке правильное отношение к жизни, если окружающие его взрослые не навели порядка в сфере своих отношений, если там хозяйничает неуважение и невнимание друг к другу, навязывание своих представлений, бесцеремонность и нетактичность. Этот пересмотр — с учетом информации, как возникают невротические отклонения, — даст возможность не повторить травмирующих психику малыша ошибок. Важно отказаться от привычных воспитательных шаблонов, каждый раз, разговаривая с ребенком, анализировать свЪи слова с точки зрения его, детского, восприятия.
Разработать конкретные рекомендации для всех неисчислимых разнообразных ситуаций, помноженных на количество детских индивидуальностей или хотя бы основных типов, практически невозможно, как невозможно было бы ими воспользоваться. Поэтому целесообразнее получить общее представление о том, что недопустимо, поскольку таких положений не так уж много. Изложенная в главе информация о том, как возникают некоторые болезненные состояния в младшем детском возрасте, поможет избежать ошибок при воздействии на детей и даст возможность предотвратить закрепление последствий уже допущенных ошибок. Это будет началом практики психологической помощи ребенку, доступной всем взрослым в роли воспитателя.
