Глава 2 ЛОГИЧЕСКИЙ БИХЕВИОРИЗМ

КАТЕГОРИАЛЬНЫЕ ОШИБКИ

Сейчас нам необходимо понять райловскую идею "категориальной ошибки", поскольку она составляет существенную часть его тезиса о том, что дуализм сознания и тела есть иллюзия, возникшая вследствие неправильного употребления нашего обыденного языка. Райл не без пользы снабжает нас определенным количеством примеров категориальных ошибок, так что если мы их изучим, то будем способны отчетливо понять, какого рода концептуальную путаницу он имеет в виду.

Райл приглашает нас рассмотреть случай, когда иностранному посетителю Оксфорда или Кембриджа показывают различные колледжи, библиотеки, административные здания и учебные факультеты. Тот видит, где сотрудники и студенты живут и работают, что они посещает музеи и научные лаборатории. Но в конце своей экскурсии он задает следующий вопрос: "Где же университет?" Задавая этот вопрос, он ошибочно полагал, будто из его экскурсии был исключен существенный элемент. Он предположил, что хотя он и увидел различные колледжи и учреждения вместе с людьми, которые в них работают, но он не видел самого университета, как будто бы университет был какой-то дополнительной сущностью, которая существует помимо всего того, что он видел. Фактически, конечно, университет не является особой вещью, подобной другому колледжу или отделению; скорее, слово "университет" употребляется для указания на все колледжи, все отделения и всех их сотрудников, действующих как единое, связанное целое. Так что, хотя посетитель и не понимал этого, в действительности он уже познакомился с университетом, поскольку ничего дополнительного и нельзя было увидеть. Он просто не осознал, что университет не попадает в ту же самую категорию, что и какой-либо из колледжей или лаборатория.

Сходным образом, Райл представляет себе ребенка, наблюдающего за проходящей маршем армейской дивизией, состоящей из различных подразделений пехотных батальонов, артиллерийских батарей и т.д. После парада ребенок спрашивает, когда же появится сама дивизия. Подобно тому как посетитель Оксфорда или Кембриджа полагал, что сам университет был чем-то сверх и помимо различных колледжей и отделений, так же и ребенок ошибочно считал, что дивизия — это что-то вроде еще одного батальона, батареи или эскадрона. Но ведь фактически, наблюдая проходящие подразделения, он видел проходящую мимо него дивизию. Дивизия есть просто сумма ее частей, в той мере, в какой они участвуют в согласованных военных действиях. Так же и в игре в крикет проявление "командного духа" — это не реализация некоторого дополнительного умения вроде умения подавать, отбивать и ловить мяч на поле; скорее, это те ловкость и проворство, с которыми эти умения проявляются.

Почему Райл считает подобные категориальные ошибки концептуальной путаницей? Он полагает, что люди, допустившие ошибки, не знали, как правильно использовать определенные слова обыденного языка. Они не знали правильного толкования понятий "университет", "дивизия" и "командный дух". Это и заставило их предположить, будто в каждом случае они имели дело с загадочной новой сущностью, которая существует сверх и помимо того, с чем они уже были знакомы. Райл также обнаруживает категориальные ошибки в нашем абстрактном мышлении, так что, к примеру, человек может ошибочно рассматривать "Британскую конституцию" как загадочный и тайный институт, существующий сам по себе или же в качестве дополнения к функционирующим кабинету, парламенту и другим институтам. Или же он может считать "среднестатистического налогоплательщика" иллюзорным невещественным человеком — призраком, который пребывает везде и одновременно нигде.

Райлу не нравится этот термин, но ведь "онтология" является ветвью философии, которая пытается установить, что существует. Точка зрения Райла, полагаю, заключается в том, что, неверно понимая функционирование нашего языка в обычных, повседневных контекстах, мы впадаем в онтологические ошибки. Неправильно используя родовые или абстрактные понятия, мы склонны постулировать существование сущностей, которых на самом деле нет. Когда мы мыслим подобным образом, наши идеи создаются по образцу знакомых нам вещей, и поскольку мы знаем, что эти дополнительные сущности не являются физическими объектами, то думаем о них как о странных, призрачных, нефизических объектах. Целью "Понятия сознания" является исправление этой привычки нашего мышления, и в частности демонстрация того, что слово "сознание" (mind) не является именем какой-то странной, нефизической сущности, но обозначает сложное переплетение известных всем нам умений и поступков, таких, как воображение, верование, знание, решение проблем, восприятие и желание.

Райл озабочен тем, как бы его не поняли неправильно. Он отнюдь не пытается отрицать тот очевидный факт, что каждый из нас живет полноценной психической жизнью — что мы все испытываем удовольствия и страдания, что нам присущи мысли и эмоции, настроения, интересы и склонности. Он говорит, что все это хорошо известные факты к тот факт, что наша психологическая терминология обладает значением, не должен вести нас к картезианскому дуализму.

Позднее я приведу примеры райловского "прояснения логической географии" наших ментальных понятий, но сначала необходимо отметить, что его философский проект в своей основе относится к логическому бихевиоризму. Он считает, в частности, что ментальные термины обретают свое значение благодаря тому, что обозначают доступное наблюдению телесное поведение и высказывания, а не благодаря тому, что тайно навешиваются как ярлыки на данные интроспекции. К примеру, он заявляет, что, "когда мы описываем людей как обнаруживающих определенные способности сознания, мы не обращаемся к скрытым эпизодам, следствием которых являются внешне наблюдаемые поступки и высказывания; мы обращаемся к самим этим поступкам и высказываниям" (Ук. изд., с. 34).