Кто же вы на самом деле?
Страшная сказка
Жила-была снежная королева.
Неважно, в какой стране она жила, и неважно, чем она вообще любила заниматься.
Просто однажды ей стало скучно и она решила завести себе друга.
Но никто не хотел с ней дружить. Людям не нравилось, что она такая холодная и равнодушная.
Королева пыталась найти себе друга, предлагая бриллианты, серебро, покой — всего этого у нее было в избытке.
Но бриллиантами сыт не будешь, а серебро не греет.
Покой в больших количествах быстро превращался в скуку и больше не привлекал жаждущих и страждущих.
Тогда королева решилась на последнее средство — заморозить самого красивого мальчика, чтобы он не рвался обратно к своим друзьям и вообще к людям.
Было у нее одно секретное средство для заморозки.
Королева выбрала себе жертву и одним ловким движением заморозила его до нужной температуры.
Он был жив и даже продолжал двигаться, однако его сердце перестало биться и томиться, что и требовалось по условию задачи.
By а ля! И друг готов.
Так приятно было вместе с ним сидеть в холодном ледяном зале и замерзать еще больше, покрываться инеем, звенеть пальцами, целоваться сверкающими губами, не закрывая глаз, наблюдать за его прозрачными глазами.
А мальчик дышал эфемерным паром и почти не моргал — глаза покрывались льдом как естественной защитой.
Он был прекрасен в своем холодном бездвижии.
Но как всегда бывает в сказках, откуда ни возьмись, явилась его девочка.
Девочка была неприлично теплой и шумной, щеки ее горели, из носа текло, уши она терла варежками, и самое противное — от нее пахло человеком, то есть духами, сигаретами, жевательной резинкой, маникюрным лаком… Королева растерялась. Она, конечно же, не могла не знать, что любое волшебство имеет секретное условие на реорганизацию, на обратный ход, на обратную метаморфозу.
И королева почувствовала легкое беспокойство, потому что для обратного превращения как раз и нужна была такая девочка — шумная, теплая, темпераментная, а главное — любящая.
Эта-то как раз и была любящая. Еще как любящая. Именно, что всем сердцем. Именно, что безгранично.
– Привет всем! – сказала девочка, – курите или так воздух гоняете?
Королева наклонила голову с осторожностью. Очень холодные предметы становятся хрупкими.
Она заботилась о себе как об очень-очень холодном предмете.
– А я тут мимо случайно проходила, дай, думаю, зайду, вдруг вам помощь нужна, или там мобильник уронили и не можете позвонить… А че не топите? Отключили за неуплату?
Королева медленно перевела взгляд на мальчика. Он был спокоен, величав и прекрасен.
– Да, весело тут у вас, хоть бы музычку включили…
Девочка продолжала приближаться.
– Стой там, – королева вытянула руку. Стало градусов на десять холоднее. Воздух зазвенел.
– Да ладно тебе, я же не крокодил какой. Поздороваюсь с другом и пойду дальше.
Девочка приближалась, ступая по острым ледяным кромкам.
Королева начала медленно подниматься со своего места, однако все еще была очень спокойна: девочка слишком глупа, чтобы догадаться, что именно она должна сделать, чтобы убить этого прекрасного совершенного мальчика. Убить для нее, королевы.
Он жив, пока холоден, и спокоен, и мертв, если вдруг запылает своими тридцатью семью по Цельсию.
Но девочка все же глупа.
Она и не представляет, что разжечь пожар в его теле и душе можно, только перелив в него собственное универсальное горючее — горячую девичью кровь.
А уж крови у нее в избытке. Щеки так и пылают, сердце так и стучит…
– Ты его погубишь! – безразличным голосом сказала королева. Она вложила всю свою страсть и силу в эти слова, но звучало это все равно как шелест снежинок по бумаге.
– Я? Это я его погублю? Я? – закричала девочка, – Да он почти мертв! То есть он уже умер! Посмотри на него! На что он стал похож! На восковую куклу! На стеклянного болвана! На дешевую игрушку!
Девочка захлебнулась криком, потеряла равновесие и упала. Ледяные лезвия под ее руками окрасились в красное.
Она поднялась на колени, потом встала и пошла вперед, держа в руке обломок льда. С обломка стекала тоненькая красная струйка.
Девочка все шла и шла, а королева смотрела на нее и ждала.
Красивый мальчик медленно повернул лицо к своей подруге. Девочка подошла к нему почти вплотную, неловко подняла руку с обломком, и тут несколько капель ее крови упали на его лицо.
Лед начал плавиться, превращаясь в нормальную человеческую кожу.
Все трое замерли.
Кровь впиталась в лед, испарилась, исчезла.
Льда оставалось очень много. А кожи было очень мало. Королева отвернулась и села.
Девочка поняла, в чем дело. Она начала резать ладони ледяным обломком и прикасаться к щекам, рукам, плечам мальчика.
Кровь топила лед, но живой кожи было все еще очень мало. Она торопилась, но дело шло медленно.
– Ты ничего не сможешь исправить. Его сердце для тебя закрыто, – прозвенела королева, – Ты слаба, и жертва твоя напрасна. Уходи и оставь его мне.
Девочка не отрывала рук от своего мальчика. Его лицо почти очистилось от льда, но все остальное было холодно и звенело от ее прикосновений.
– Ладно, – сказала девочка, – я тоже не на барахолке куплена и не пальцем делана.
Она полоснула осколком льда по запястью, кровь полилась обильно, глаза мальчика заморгали, он наклонился вперед, и его начало рвать. Он корчился и сгибался, а она стояла над ним, поддерживая одну руку другой.
– Говоришь, уходить? Так мы и уходим. Пошли?
Мальчик перестал качаться и кашлять, вытер рот рукой, посмотрел на девочку.
Девочка ослабела и побледнела, волосы были мокрыми, а лицо почти белым. Она зажимала левое запястье правой ладонью, но кровь все равно сочилась сквозь пальцы.
Мальчик начал рвать с нее шарф и никак не мог вытащить конец шарфа из-под капюшона. Наконец он дернул сильнее, она покачнулась и начала сплывать вниз, держась за него здоровой рукой. Он придерживал ее и пытался перетянуть ее раненую руку шарфом.
Она опустилась на лед и затихла. Мальчик перетягивал ее запястье шарфом, от его головы шел пар, а она лежала у его колен совершенно мокрая.
– Ты не спасешь ее. Лед забрал у нее все силы. Она умирает — сказала королева.
Мальчик заплакал и снова начал кашлять. Королева медленно подошла к нему и положила руку ему на голову.
– Пойдем. Здесь больше нечего делать.
Он продолжал плакать, Королева продолжала стоять над ним, девочка продолжала лежать на льду. Только лед был очень красный.
