КОММУНИСТАМИ НЕ РОЖДАЮТСЯ

Михаил Иванович КАЛИНИН: «ВОСПИТЫВАТЬ НОВОГО ЧЕЛОВЕКА»

«Что отличает комсомольца от обыкновенного взрослого»

Что отличает комсомольца от обыкновенного взрослого человека, ну, предположим, от меня? Конечно, с внешней стороны я отличаюсь от вас тем, что у меня седая борода. Но это только внешнее отличие. Если бы было только внешнее отличие, то тогда не требовалось бы особой комсомольской организации. Комсомол отличается еще и своеобразными духовными качествами.

Первое качество, которым особенно отличается комсомол, это его особая, исключительная восприимчивость. Вы, комсомольцы, не вполне это понимаете, а вот мы, взрослые, когда вспоминаем прошлое, знаем, что пора молодости гораздо ярче других воспоминаний. События, которые развертываются в зрелом возрасте, у взрослого человека скорее улетучиваются из памяти, чем события, которые воспринимались в юношеские лета. Что это означает? Это означает, что юношеский возраст наиболее восприимчивый...

Особенность юношеского возраста заключается в огромном внутреннем стремлении к идеальным переживаниям. У молодежи всегда есть желание самопожертвования; у молодежи всегда есть желание обойти весь свет пешком, пойти в моряки, быть капитаном, открывать новые части света и т. д. и т. п. И, товарищи, эта естественно. Я не знаю, как у других, но у меня, по крайней мере, такие фантазии бродили лет до 18. Я не думаю, чтобы современная молодежь была в этом отношении особенной. Я не думаю, чтобы эти стремления к чудесному, стремления быть чудо-богатырем, делать большие дела для народа и в области науки, и в других областях, — чтобы все эти качества не были свойственны и современной молодежи.

Затем еще следующее. Молодежь в своей массе необыкновенно искренна и пряма. Как бы ни был человек в зрелом возрасте искренен и прям, все-таки жизненный опыт, практические толчки, которые он от жизни получил, эти бурные молодые стремления к правде, к искренности основательно выколачивают.

Я вам отметил только несколько отличительных черт молодежи от взрослых. Мне кажется, что это основные отличительные черты. Я не буду останавливаться на других, но вот эти черты имеют ли сами по себе ценность для человека? Безусловно. Если бы эти качества не имели сами по себе особой, исключительной ценности для человека, то, я не сомневаюсь, значительная часть юношеской душевной красоты, может быть, поблекла бы.

«Никогда не ври ни отцу, ни матери, ни партии»

Михаил Иванович, недавно к нам в редакцию пришла группа школьников-десятиклассников. Ребят волновал вопрос: каким должен быть молодой человек нашего времени? Говорили о том, что нынешняя молодежь к родителям, да и вообще к старшему поколению относится с недостаточным уважением. А ведь эти люди имеют большой опыт, у них нужно учиться. Интересует еще, например, вопрос, как нужно беречь здоровье. Молодежь увлекается книгой академика Богомольца, который утверждает, что человек может жить до 150 лет. Вопрос очень интересный, как нужно жить молодежи, чтобы сберечь здоровье. Мы хотели, Михаил Иванович, посоветоваться с вами по этим вопросам...

М. И. Калинин. Не думаю, чтобы молодежь серьезно обсуждала вопрос о том, как бы ей продлить жизнь до 150 лет. Это дело стариков. Об этом старики должны думать. Конечно, может быть, отдельных лиц это и интересует, но чтобы массу молодежи, — это чепуха. То есть сам по себе этот вопрос, конечно, не чепуховый... Но это не тот вопрос, о котором думает молодежная масса.

Другой вопрос — об отношении к старшим. Всегда молодое поколение смотрит с некоторой иронией на стариков. Нового тут ничего нет. Прочтите русскую литературу — всегда там стоял вопрос об отношении молодого поколения к старшим, и всегда молодое поколение немножко иронически относилось к старшим...

Корреспондент. Нового в этом, конечно, ничего нет. Но вопрос идет о том, правильно ли это и нормально ли в наших условиях.

М. И. Калинин. А почему ненормально или неправильно?

Корреспондент. Раньше, когда принималось какое-либо решение членом семьи, то это решение обсуждалось семьей и, главным образом, главой семьи. Ну, скажем, когда человек уходил на завод, уходил из деревни в город, так вся семья обсуждала и переживала это, так, по крайней мере, рассказывают. А теперь, если парень задумает что-либо сделать, то он об этом ни с кем и не поговорит.

М. И. Калинин. Не знаю, что это за семьи такие. Я думаю, что если в семье лады, то обязательно посоветуется и поговорит. А не посоветуется там, где знает, что ему будут противодействовать. Ну, скажем, человек хочет жениться, а в семье этого не желают. Ясно, что он без их совета женится... Вообще, мне кажется, что сейчас дети к отцам относятся лучше, чем раньше, хотя вам это, может быть, и покажется странным. Дело в том, что сейчас они юридически не связаны. Юридически сейчас семейные отношения основаны на добровольных началах. Затем сейчас молодежь материально более самостоятельна, хотя, конечно, еще не вполне обеспечена. Потом молодежь культурнее, чем старшее поколение, если брать в общем масштабе. Правда, она уже не так- то очень культурна, но все-таки культурнее... Она, конечно, грамотнее старшего поколения, а внутренняя культура еще мала. Молодежь более передовая, но она, если можно так выразиться, трафаретнее... Молодой человек может речь сказать, лозунг выбросить, но все это ученически, школьнически. Поэтому, если у нас есть какие-либо коллизии между молодым и старшим поколениями, то это от недостатка культуры. Поймите правильно. Я говорю именно о культуре молодого человека, не об образованности, не о знании, а именно о культуре. Культуру я рассматриваю гораздо шире, не только как образование, вкладываю сюда этику, поведение, то, что у человека непроизвольно... Между прочим, чем человек культурнее, тем он меньше ставит себя выше других, не высказывает своего превосходства, тем он скромнее. А чем он менее культурен, тем он выше думает о себе. Думает, что он невесть чего нахватался, много знает, а вот мать и отец у него дураки. Но все- таки мне кажется, сейчас лучше относятся к старшим. Я имею в виду общее умонастроение. Я не беру ни юридическую сторону, ни даже сторону общественного давления, а просто эмоциональную сторону. Вернее сказать, отцов и матерей, если брать в целом, сейчас больше любят. Я ведь тоже свое детство помню. Конечно, прежде больше боялись мать и отца... Поэтому я вас разочарую. Я тут держусь другой точки зрения, считаю, что отношение к старшим стало лучше.

Корреспондент. Но должны же мы укреплять уважение к старикам?

М. И. Калинин. Конечно. Но старики и сами должны это делать. Для моих ребят поспорить с отцом самое приятное дело... Но я не чувствовал, что я был неавторитетным для них. И это не от материальной зависимости. Материально я их приучал к самостоятельности.

Корреспондент. Не все отцы так смотрят.

Я знаю, что многие ответственные работники возят детей на своих автомобилях, а те считают, что эта машина принадлежит им.

М. И. Калинин. Да, к сожалению, такое отношение испортило многих хороших людей. Такие отцы бывают. Они очень балуют своих ребят. И не приучают их ценить блага, которыми те пользуются, а потом из них выходят негодные люди...

Корреспондент. Мы получили письмо от одного ответственного работника. Он пишет про своего сына. Он пишет, что очень занят: уходит из дома, когда сын спит, и приходит, когда спит. Денег он ему давал всегда сколько нужно. В конце концов оказалось, что сын имеет привод в милицию, занимается спекуляцией. Этот человек пишет, что он был бы очень, очень благодарен «Комсомольской правде», если бы она обратила внимание на такие явления. Он с горечью говорит, что его сын — кровь и плоть, надежда его, — оказался подлецом....

М. И. Калинин. Проворонил он потому, что главным считал, что сын — это плоть и кровь. Если бы он больше обращал внимания на то, чтобы сын был самостоятельным человеком, то этого не было бы. Зачем он ему давал деньги?

Корреспондент. Но деньги есть, почему не побаловать сына?

М. И. Калинин. Одно дело побаловать, а другое баловать. Зачем сыну большие деньги? Во-вторых, ясно, что он даже не интересовался тем, как сын учится. Он, наверное, никогда не бывал в школе. Сам-то он, вероятно, рос в нужде, а сын у него в большом довольстве.

Корреспондент. Не в том ли дело, что старшее поколение росло в нужде, а ребята в довольстве?

М. И. Калинин. Но не можем же мы всех обратить в нужду, чтобы они на этом воспитывались... Я более или менее за своей семьей следил, но дети у меня были свободные. Достаточно сказать, что высшую школу двое из них кончили в Ленинграде. Они получали от меня стипендию... Но когда я был в Ленинграде, зашел к знакомому рабочему и попросил его, не возьмет ли он ребят к себе, чтобы содержать их на всем готовом. И вот за пятнадцать рублей в месяц они поселились у этого рабочего... Конечно, я мог обратиться в Ленинградский Совет, попросить, чтобы дали квартирку получше, но считал это неудобным, вернее даже не неудобным, а непрактичным — думал, пускай лучше в рабочей среде поварятся, там деньги ценят больше...

«Вам надо учиться, и серьезно учиться»

Товарищи, у меня не может быть других желаний, как и у всех вас, кроме того, чтобы вы учились хорошо. Это общее желание, желание отцов и матерей, желание правительства, педагогов, старшего поколения.

Но дело, разумеется, не в добрых пожеланиях, а в том, что вам надо учиться, и серьезно учиться. Школа — это единственное место, которое приучает вас систематически работать. Как бы человек ни стремился помимо школы, без школы, сам по себе, получить знания, он все- таки будет, как говорят, самоучкой.

Иные думают: ну что там школа, — если я окончу школу и не особенно хорошо, то ведь это будет отмечено только в аттестате, а не в жизни. Кто так думает, тот, конечно, не прав. Школа дает человеку систематизированные знания, подготовляя его к квалифицированному труду. А большинство из вас будет, вероятно, квалифицированными работниками. Поэтому вам надо Упорно, настойчиво учиться и учиться.

Кто хочет быть в будущем квалифицированным работником, тот должен пройти советскую школу, научиться систематической работе над книгой и над самим собой. Кто не пройдет школу, тому трудно будет в жизни, тому трудно будет потом работать. Этот недостаток, то есть отсутствие систематизированных знаний и навыков к систематической работе, всегда и во всем будет сказываться, всегда будет преследовать вас по пятам, как тень. Это, между прочим, я испытал и испытываю на себе до сих пор. Поэтому надо использовать школу с первого до седьмого или до десятого класса — как можно полнее в качестве решающего источника систематизированных знаний.

Все школьники должны помнить, что только тот человек будет иметь какое-нибудь значение в общественной и государственной жизни, на любом полезном поприще, кто умеет работать систематично, со знанием дела. А люди, которые только блещут поверхностной культурностью, которые приобретают только внешний культурный лоск, люди типа Онегина, способные поговорить обо всем понемногу и ничего существенного не знающие, — такие люди не играют и не будут играть значительной роли в жизни советского общества и государства.

С этой трибуны сегодня выступали отличники учебы. Я должен сказать вам, товарищи отличники, что вы говорите хорошо, красиво, но — простите за откровенность — совсем неоригинально. Конечно, такая откровенность обидна для вас, но я говорю это не для того, чтобы обидеть вас, а для того, чтобы вы поняли самое главное, что необходимо в учебе. Речь ваша построена грамотно, придраться в ней абсолютно не к чему. Со всех точек зрения это гладкая речь. Вашу речь можно и в ученическую стенную газету поместить. Редактор за нее не получит выговора. Но такая речь никого не взбудоражит, она ничего не даст ни уму, ни сердцу. Ведь вы же молодежь. У вас даже обыденная речь приобретает волнующую форму. А лучше всего доходит речь, которая задевает за живое, вызывает одобрение или возражение. Это первый признак того, что оратор имеет какую-то самостоятельную живую мысль.

Но, товарищи, это дело наживное. Вы еще молоды, у вас все впереди. Потому-то я так смело и говорю вам, что ваша речь совсем неоригинальна. Если бы вам было по пятьдесят лет, то я бы вам этого не сказал из опасения, что вы никогда оригинально не будете говорить. У вас еще вся жизнь впереди, и вы будете говорить оригинально. В этом я не сомневаюсь. Но пока что вы стремитесь говорить не своими, а чужими, уже готовыми фразами. В ваших выступлениях не пробивается собственная живая мысль. Ваша речь — это свет луны, который не греет.

Из всех вас, пожалуй, только один последний оратор, товарищ Кариб, говорил своим языком. По ходу его речи видно было, что он обдумывает свои фразы, что у него есть какая-то своя мысль. А это и есть самое важное.

Предположим, к вам пришел человек из комитета комсомольской организации. Он так навострился говорить, что может произнести речь когда угодно и по любому вопросу. Его речь течет непрерывно, гладко и красиво, как большая река в живописных берегах. Но эта речь красива только по внешности, а самого главного, то есть души, в ней нет. Это пустоцвет. И такой оратор ничего не даст, потому что он не думает над своими фразами. Такой оратор не захватывает внутренним содержанием своей речи. Слушающие его речь могут только сказать: ах, как красиво говорит. И больше ничего.

Предположим теперь, что к вам пришел не такой «златоуст», а просто вдумчивый человек. Речь его не блещет красотами и даже часто обрывается. Видно, что он думает и говорит, говорит и думает. Когда он останавливается, обдумывая свои фразы, то заставляет думать вместе с собою и всю аудиторию, которая следит за ним, следит за ходом его мысли. Слушающие речь такого оратора могут сказать: он выдвинул определенную мысль. На эту мысль они реагируют: соглашаются или отвергают, спорят или одобряют, негодуют или приветствуют.

Вот к такому примерно оратору приближается товарищ Кариб. Принципы и метод такого оратора надо всем вам усвоить, чтобы вы думали, чтобы сами строили свои фразы, а не говорили готовыми, заранее построенными формулами. Тогда, в частности, будет видно, знаете вы или не знаете русский язык.

Вот здесь выступали восьмиклассники, девятиклассники и десятиклассники, да притом еще отличники учебы. Говоря теоретически, то есть исходя из учебных программ, они должны хорошо знать русский язык и правильно выражаться по-русски. Но, к сожалению, я не могу сказать — знают они или не знают русский язык, потому что они ничего не сказали своего, потому что они говорили готовыми фразами, по трафарету. Вот когда говорил товарищ Кариб, то он сам строил свои фразы. А когда человек сам строит свою фразу, то можно видеть — знает он или не знает русский язык, научила его школа или не научила излагать свои мысли. Вот этого пути, то есть пути товарища Кариба, и должны придерживаться советские школьники, если они не смотрят на школу, как на данное богом наказание.

Это я говорю вам неспроста. В самом деле, бывает так, что некоторые смотрят на школу, на учебу, как на что-то принудительное и обременительное, как на «чистилище», которое надо пройти, чтобы попасть в «рай». Если вы смотрите не так, если вы считаете, что учеба — это счастливая возможность, которую необходимо использовать до конца, чтобы получить образование и расширить кругозор, тогда надо самим строить свою речь. Это в одинаковой степени относится и к вашим сочинениям, и к решениям разных математических задач, и к упражнениям по черчению и рисованию и т. д. и т. п.

Допустим, что вы пишете сочинение и при этом часто прибегаете к «услугам» более успевающих учеников или просто «сдираете» со шпаргалки. Это, товарищи, гиблое дело; так вы никогда и ничему не научитесь. Лучше написать хуже, но обязательно самому. Пусть вам при этом придется тысячу раз переделать и переписать то, что вы сочините сами, но вы не страшитесь этого и не щадите своих сил; это приучит вас к самостоятельной работе, в этом-то и выражается самостоятельность.

Или взять, например, доклады. У нас много разных докладчиков. Бывают такие докладчики, которые могут говорить по два, три и даже пять часов, отделываясь общими местами и бросая крикливые лозунги, чтобы люди через каждые 15–20 минут аплодировали. Это не трудно. Это легче всего. Для такого доклада не требуется большого ума. А вот сделать доклад с меньшим количеством слов, да еще таких слов, которые обдуманно подберет сам докладчик, — пусть будет даже коряво, — это куда труднее.

Здесь вы собрали отличников учебы. Конечно, когда собираются лучшие ученики, то с ними легко договориться, что надо сделать для того, чтобы не было отстающих. Но было бы неплохо собрать отстающих учеников и с ними поговорить, почему они отстают и что надо сделать для того, чтобы они не отставали.

Сегодня я не думал выступать. По совести сказать, я ожидал, что здесь будет горячий бой, что вы расскажете, что плохо в школе, чего не хватает. Между тем ваше собрание превратилось в торжественный митинг. Но где много торжественности, там нередко мало содержательности.

Сегодня здесь выступали лучшие ученики, речи которых носили отчетный характер. Чувствуется, что коллектив обязал их так выступать. Товарищи говорили: «Мы были на седьмом месте, теперь оказались на пятом, надеемся завоевать третье место». Но ни один из них не сказал, что он собирается делать, куда стремится пойти, окончив десятилетку. Ведь вы же, товарищи, кончаете среднюю школу, вы на пороге самостоятельной жизни. Если бы я был десятиклассником, — а, к сожалению, я им быть не могу, — то для меня в апреле месяце выпускного года стоял бы ребром вопрос: куда идти? И, несомненно, я определил бы точно, куда я пойду.

Не всегда ведь можно идти туда, куда хочется. Вероятно, очень многие из вас хотели бы пойти в Институт журналистики — это я знаю по конкурсам прошлых лет. Но там такой конкурс, что очень трудно попасть каждому желающему. А все-таки куда же идти? Или вы вовсе не интересуетесь этим вопросом? Тогда это плохой признак. И если из вашего обсуждения выпал такой важный вопрос, то, по-моему, это большая ошибка. Между прочим, мне очень хотелось узнать, куда стремится большинство учащихся, какая профессия является любимой профессией нашей молодежи. Это было бы очень показательно, на основании этих данных можно было бы сделать ряд интересных выводов. Но я ничего от вас не узнал и потому не могу сейчас сделать никаких выводов.

Все же я не допускаю, чтобы этой мысли не было у вас в головах. Наверняка она занимает каждого из вас. В вашем возрасте, в юношеском возрасте, каждый человек должен подумать над этим вопросом. Нет сомнения в том, что девять десятых из вас собираются в будущем горы своротить и перестроить весь мир по-своему. Ведь и я сам думал так в годы своей юности. Нет сомнения в том, что эти мысли бродят в ваших головах, и они не могут не бродить. На то и юность.

Но теперь пришла пора, когда вам надо определяться, когда вы должны дать окончательный ответ: куда идти. Многие у нас слишком просто решают этот вопрос: я комсомолец, в будущем — коммунист, советский гражданин, — и кончено дело, «определился». Но это Уж слишком легкое «самоопределение».

Определиться серьезно — это значит наметить свой Жизненный путь, выработать свой характер, свои убеждения, найти свое призвание. Каждый из вас должен рассуждать так: я советский человек, гражданин того государства, которое окружено врагами, биться за которое придется не меньше, а даже больше, чем пришлось старшим поколениям. Возьмите, к примеру, наше поколение, поколение старых большевиков. Мы бились с русскими капиталистами и помещиками, которые представляли собою сравнительно слабого, плохо организованного и недостаточно культурного врага. Вам же придется биться с врагом, неизмеримо более сильным, более организованным, более коварным, более изощренным в политической борьбе, в разных методах и средствах обмана. К этой битве надо упорно и систематически готовиться.

Но имейте в виду, что эта битва развернется не только на фронтах непосредственно. На фронтах уже во время авангардных схваток наши студенты показали чудеса храбрости. И тут нет ничего удивительного — еще бы наша советская, культурная молодежь не была храбра! Нет, эта битва захватит все сферы нашей жизни. Она явится высшей ступенью обострения той борьбы, которая идет с первых дней существования Советской власти.

И вот, чтобы добиться победы в этой решающей схватке, для этого необходимо закалить свой характер, свою волю в повседневной борьбе, для этого необходимо точно определить свое место в социалистическом строительстве, в совершенстве овладеть избранным делом своей жизни...

«Тот человек может быть счастлив, который ставит перед собой большие цели»

...Хорошая жизнь с неба не сваливается. Хорошую жизнь надо создавать в труде и борьбе. Чтобы хорошо жить, для этого необходимо предварительно очень много поработать. Домов не хватает — надо сделать дома. Плоха кровать — надо заработать хорошую кровать. Одежда сравнительно бедна — надо хорошо потрудиться, чтобы была богатая одежда. Сначала надо обеспечить сырье, потом изготовить материал, а потом уже сшить. А ведь у нас некоторые люди мыслят социализм, как скатерть-самобранку, которая сама является и дает все в изобилии. Нет, социализм означает теперь прежде всего высокую производительность труда, исключительно высокую производительность труда...

Итак, товарищи, социализм — это значит хорошо работать, больше и лучше производить разных изделий...

...Мы должны уделять огромное внимание обороне нашей страны, самосохранению и укреплению нашей страны.

Перед вами, как перед молодежью, эта задача всегда должна стоять на переднем плане. Вы — сыны социалистического государства. И я должен сказать вам — не агитационно, а просто, то есть с точки зрения рядового честного человека, по чистому человеческому убеждению, — что лучшей страны, чем Советский Союз, нет сейчас в мире.

...Что значит бороться до конца за свою социалистическую Родину? Некоторые у нас говорят иногда: «Я буду бороться до конца». При этом они подразумевают: «Бороться до конца, когда меня призовут в армию». А у них годы вышли, в армию их не призывают. Получаются пустые слова! Бороться по-настоящему –? это значит в своей повседневной работе приносить максимальную пользу социалистическому государству. Теперь, товарищи, именно в этом заключается наш высший идеал.

Люди же не могут жить, по прежнему выражению, «без души», а по нашему — без общественных идеалов. Жизнь каждого человека, если только он понимает, что он человек, лишь тогда полна, когда он чувствует, что стремится к чему-то высокому, не в смысле своих узкоэгоистических интересов, а в смысле возвышенной цели передовых людей, борющихся за общее великое дело, которое его лично воодушевляет. И, действительно, товарищи, только тот человек, по моему мнению, может быть счастлив, который ставит перед собой большие цели и борется за них всеми своими силами, хотя бы у него и были средние человеческие способности.

Иные из вас могут подумать: «Ну да, бороться за общественные идеалы... Не всем же бороться за эти идеалы. Пусть вожди борются за идеалы, а мы будем Жить попросту!» Нет, товарищи, жить попросту не выйдет. У нас социалистическое государство, и, следовательно, от человека требуется куда большая идейность, чем от передовых людей в «аром, капиталистическом обществе. Почитайте нашу классическую литературу, и вы увидите, что безыдейные люди это, по сути дела, мученики, если они, конечно, не просто мерзавцы, воры и пьяницы.

Значит, идейность — это великое дело.

А какая идейность может быть у нас? У нас — самая высокая идейность. Это — борьба за интересы всего человечества, за создание лучшего общественного строя, который мы называем коммунизмом. В этом и заключается вся наша работа, весь смысл нашей борьбы.

В наших условиях идейный человек — это такой человек, который стремится создать на самой научной базе наилучшее устройство общественной жизни человечества. И если такой человек видит успехи в построении этого нового общества, то ему легче жить, ибо он непосредственно осязает результаты своих усилий в борьбе за эту великую цель...

«Юноши превращаются в бойцов, в мужей»

Да, вероятно, пять месяцев тому назад он и был «Зайчик», а теперь это командир группы, умудренный боевым опытом. Подумайте, 20-летний юноша пятьдесят километров ведет группу по немецким тылам. Пять месяцев тому назад это был обыкновенный молодой человек, он, конечно, не предполагал быть партизаном и проводником по немецким тылам. Его мысли в значительной мере сводились, вероятно, к тому, чтобы погулять, назначить свидание, потанцевать, — все это самые естественные желания в его возрасте. А за пять месяцев он превратился в бойца, в народного мстителя. От юности у него остались беззаветная храбрость и стремление к борьбе, но это уже умудренный жизнью, опытный боец, в руки которого отдают себя взрослые люди в самые ответственные моменты.

Вы видите, как быстро в наше время юноши превращаются в бойцов, в мужей. В мирное время на это требовались бы годы. Для тех комсомольцев, которые на фронте, юность уже отошла, они сделались бойцами, у многих из вас есть братья, которые побывали на фронте и возвратились к вам в отпуск, или вы встретились с ними по другим причинам. Разве вы не говорите: «Как ты возмужал! Уехал мальчик, вернулся мужчина»?

Но это внешние изменения. У людей происходят и глубокие внутренние изменения. Несомненно, что масса комсомольцев переживает сейчас военную страду. Многие из них уже на фронте, а если не на фронте, то работают на производстве, где тот же фронт. Например, московские комсомольцы, которые работают на производстве, нередко подвергаются налетам вражеской авиации. И надо быть очень устойчивым, чтобы в такие моменты работать с полным самообладанием, с максимальной производительностью.

Еще ближе фронт для ленинградцев. Работает ли ленинградский комсомолец на заводе или с оружием в руках защищает свой город — он на фронте. И оба они — и юный пролетарий Москвы, и юный пролетарий Ленинграда — созрели, сделались бойцами...

«Из сотни — девяносто девять хотят быть храбрыми»

Тов. Калинин. Как вы подходите к своим учащимся: как к ребятам старшего возраста или как к взрослым?

Вот вы говорите о воспитании, педагогике, что это значит?

Тов. Гогина. Я разграничиваю систему воспитания в обычных школах и школах трудовых резервов. Здесь большая разница, так как наши учащиеся непосредственно готовятся стать рабочими.

Тов. Калинин. Боюсь, что вы их превращаете во взрослых раньше времени, выхолащиваете все, что присуще юношеству. Вы, как педагог, должны это ощущать. Скажите, сохраняется у них юношеский задор или нет?

Тов. Гогина. Я думаю, что сохраняется. Например, в нашем третьем ремесленном училище неплохо работает хоровой кружок в 60 человек, оборонные кружки, драматические и другие.

Тов. Калинин. Сейчас война идет, нужно, чтобы народ был смелый, любящий риск, а это достигается не хоровыми кружками. Кружки, само собой, — дело хорошее, но нужно, чтобы у вас ребята не чувствовали себя, как в монастыре, — ребята должны быть смелы- мы, живыми.

Дело воспитания молодежи сложное, и главное здесь вот в чем: с одной стороны, нужно ребят направить на определенный путь, а с другой стороны — не парализовать волевую сторону их характера, они в таком возрасте, что эту сторону характера можно сломать. В этом большая опасность, надо, чтобы их не сделали скучными, раньше времени старающимися быть взрослыми людьми.

Тов. Иванова (инструктор отдела ремесленных училищ и школ ФЗО Горьковского обкома ВЛКСМ). У нас одно крупное ремесленное училище в области разрушено немецкой бомбардировкой.

Тов. Калинин. И ребята попали под бомбежку?

Тов. Иванова. Нет. Ребята не пострадали, но часть из них после бомбежки ушла из школы.

Тов. Калинин. Расскажите про этот инцидент: ребята ушли из школы, ну а вы что сделали в связи с этим?

Тов. Бушуев (заместитель начальника Горьковского областного управления трудовых резервов по политико-массовой работе). При помощи директора, его заместителя по политической части и мастеров большая часть вернулась обратно. Сами ребята привели в порядок помещение и оборудование. Сейчас это ремесленное училище одно из лучших в области.

Тов. Калинин. А как вы политически расценили этот факт, что ребята разбежались, и как разъяснили это ребятам, как подошли к этому?

Тов. Бушуев. Прежде всего рассказали, что эта бомбежка нужна Гитлеру, как и вся война. Подробно рассказали учащимся, что нужно своими силами восстановить училище, что мы обязаны готовить кадры для промышленности.

Тов. Калинин. Этого мало. Надо было собрать ребят и сказать им: «Ах вы, трусы! Вы бежали, какие же из вас защитники? Ваши отцы борются с фашистами, а вы разбегаетесь по деревням. Мы-то думали, что вы будете спасать училище, а вы убежали, какие же вы храбрецы?» — Так и надо было сказать им: «Трусы вы, опозорились на всю Россию, один самолет налетел, и вы разбежались».

Ведь к ребятам надо подходить, как к ребятам. Если бы я был директором училища, то я им сказал бы: «Вот как ловко получается, что я один здесь остался, а вы все разбежались. Ведь мы думали, что вы храбрые парни, хотели вам винтовки, пулеметы дать, а вы в бегах. Я вот теперь и думаю — стоит ли училище для вас открывать, что ж мне здесь трусов учить, которые при первой опасности убегают?» Вот как нужно было пристыдить ребят, а потом уже сказать им: «Давайте, чтобы нам безопаснее было, построим щели, подготовим все на случай бомбежки».

Ребята испугались, конечно, и разбежались, но ведь каждому из них хочется быть храбрым, ручаюсь, что из сотни — девяносто девять хотят быть храбрыми.

Вам надо подготовлять ребят, а устыдить их легко. Вы могли бы это сделать, если бы сказали так примерно, как я: «Вы убежали, а я один, старик, остался, вы меня не поддержали». Тогда бы это их устыдило и заставило подумать над своим поступком. Вот какая должна быть агитация.

А если остались, скажем, три девушки, то их надо было выдвинуть, сказать: «Вот трое храбрых осталось, а остальные убежали». А вы разразились митинговой речью, общие слова говорили, а самый коренной факт упустили, а в нем-то и политика. И так в каждом деле!

Я хочу вам напомнить, что вы должны готовить не только людей, знающих свою профессию, но и бойцов, советских граждан.

«Только тем поручают ответственную работу, кто хорошо работает»

...Вам придется работать профессиональными рабочими на наших фабриках и заводах. Невольно многие из вас задумаются: значит, моя жизнь уже определена? Сейчас ремесленное училище, школа ФЗО. Потом мы, дескать, делаемся заводскими рабочими. Некоторые из вас, может быть, сомневаются, колеблются, а хорошо ли это? Может быть, мне лучше было бы работать в канцелярии, там, может быть, почище, полегче?

Но лучше ли?

Я должен вам на это определенно ответить, так как 30 лет я пробыл на заводе и вот теперь 20 лет — в канцелярии (оживление в зале) и могу сказать и о той, и о другой работе. Где же лучше? Безусловно, на заводе, в мастерских завода.

Конечно, вначале страшновато, когда вы из ремесленной мастерской войдете в огромные заводские цехи. Первые дни, первый месяц-два вам будет казаться трудно. Но потом заводская среда, сама работа все больше и больше втягивают человека. Поработайте год-два, и тогда завод сделается для вас близким. И никакая работа в учреждении не может сравниться с работой на заводе по тому внутреннему удовлетворению, которое она дает, так как ты видишь, непосредственно осязаешь результаты своего труда.

Чтобы человек смелее шел на завод, он должен хорошо знать свое дело. Когда я учился, то каждый из нас хотел работать лучше другого. Каждый хотел, если он токарь, быть хорошим токарем, если он слесарь, то хорошим слесарем. Заводская работа — интересная работа, сама по себе увлекает, а сейчас она еще более интересная, чем была раньше, — условия другие.

Раньше всего добивались руками. Это имело очень большое значение, но как бы ни были руки искусны, все-таки станки, машины лучше. Их раньше было мало. Сейчас наши заводы и фабрики оснащены огромным количеством машинного оборудования. Это делает работу на наших заводах интереснее, но и требует зато больше знания и умения.

Выйти из школы с плохим знанием дела — это значит не пользоваться уважением среди товарищей. Если не знаешь своего дела — не будешь иметь возможность выполнять особо ответственную работу. Только тем поручают ответственную работу, кто хорошо работает. Значит, вам надо знать свою профессию. Надо уметь читать чертежи. Из вас многие в будущем будут бригадирами, установщиками, сборщиками машин, монтерами, инструментальщиками. Каждый уважающий себя рабочий должен уметь читать чертежи, и вы должны еще в школе научиться этому.

Вы обязаны знать машины, желательно, чтобы их знали в полном объеме. Работа на заводе — массовая работа, она как будто бы однообразна, но она требует к себе пристального внимания и знания машин. Массовая работа имеет особенности. В чем эти особенности состоят? Эта работа требует ловкости, быстроты от человека. Человек делает одну за другой детали, на одну деталь тратится иногда всего одна минута времени. Значит, надо научиться быстро, ритмично работать. В ремесленных училищах одни учащиеся делают одну часть работы, другие — другую часть работы. Надо научиться выполнять все виды операций, какие встречаются.

Я хотел бы, чтобы у вас скорее зародилась профессиональная гордость, а это высокая гордость. Если ваши отцы были хорошими рабочими, так вы должны быть во всяком случае не хуже их.

Психология bookap

Сейчас вы готовитесь идти на завод, на фабрику. Обучение заводской профессии не лишает вас возможности в будущем работать в любой другой области. Завод не загораживает дорогу к росту, наоборот, широко открывает пути для общественно-политической, административной и, если хотите, для научной работы.

Вы должны быть хорошими специалистами своего Дела. Рабочие нашей страны не могут хуже знать свое Дело, чем рабочие зарубежных стран. Советские рабочие, наши молодые рабочие, по своей квалификации Должны быть не ниже европейских, американских рабочих, а выше их. Вот это надо запомнить, и это надо провести в жизнь...