Бетти Фридан
Загадка женственности
13. Утраченное «я»
Перевод В. Задорновой
Исследователи психики и поведения человека все больше внимания уделяют присущей человеку потребности развиваться, реализовывать все свои возможности. Ученые, работавшие в разных областях, — от Бергсона до Курта Гольдстайна, Хайнца Хартмана, Олпорта, Роджерса, Юнга, Адлера, Рэнка, Хорни, Энджиала, Фромма, Мэя, Маслова, Беттельхайма, Ризмана, Тиллиха и экзистенциалистов — единодушно отмечали наличие в человеческом организме некоего инстинкта (или движущей силы), который изнутри побуждает организм к саморазвитию. Такое желание самоутвердиться, проявить свою волю, достичь самостоятельности, как бы вы это ни называли, нельзя уравнивать с обычным карьеризмом или честолюбием; это стремление индивидуума заявить о себе, стать личностью, которое требует определенного мужества.
Более того, многие из этих ученых выдвигали новую концепцию психологически здорового человека и вообще нормы и патологии в человеческом поведении. Нормальным может считаться только тот, кто стремится к полному раскрытию своих способностей. Имеется в виду, что человек может быть, счастливым, уверенным в себе, здоровым, не страдать комплексом вины, только если он развивается и реализует свой потенциал.
В этом новом подходе к психологии, при котором во главу угла ставится вопрос о том, что делает человека человеком, а причиной неврозов считается его неспособность самореализоваться, большое место занимает понятие будущего. Для индивидуума недостаточно быть любимым и уважаемым другими людьми и чувствовать связь со своей средой. Если он серьезно относится к жизни, он должен найти свое место в ней, понять свое предназначение в настоящем и будущем. Он предает себя тем, что отказывается от развития.
Годами психиатры пытались излечить неврозы своих пациентов путем приспосабливания их к среде. Но приспосабливание к своему окружению без развития личности не дает положительных результатов, как считают современные прогрессивные психологи: «В этом случае пациент избавляется от внутреннего беспокойства, так как он смиряется с жизнью в своем замкнутом мирке, который для него и является средой. А поскольку беспокойство и неудовлетворенность появляются при раскрепощении человека, пациент не испытывает этих чувств: последние не могут появиться, если уничтожены порождающие их причины… Возникает вопрос, как долго человек может прожить в таком «спокойном» состоянии без того, чтобы у него не появилось чувство внутреннего протеста, подавленного отчаяния, которое со временем может привести к саморазрушению, так как рано или поздно потребность человека быть свободным даст о себе знать».
Эти психологи и не подозревали, как точно они описали положение, в котором оказались американские домохозяйки. Описанная ими тенденция к саморазрушению у мужчин не менее характерна для женщин, которые воспитаны на мифе об особом женском предназначении, которые считают, что достаточно жить только для мужа и детей, которые хотят лишь любви, уважения и стабильности, которые не стремятся внести свой вклад в развитие общества, которые никогда не реализуют свой человеческий потенциал. Те, кто приспособился к среде и поэтому якобы излечился и живет без тревог и конфликтов в замкнутом мирке своего дома, навсегда утра-гили свое «я»; для остальных — несчастных и разочарованных— еще не все потеряно. Проблема без названия, мучающая сегодня многих американских женщин, возникла из-за той роли, которую они отвели себе и которая не позволяет им стать тем, чем они могли бы стать. Отсюда все возрастающее отчаяние женщин, которые не нашли своего «я», хотя при этом они, возможно, и избежали чувства беспокойства и неудовлетворенности, всегда сопутствующего свободной творческой личности: «Беспокойство возникает тогда, когда у человека появляется возможность реализовать свой потенциал; сама эта возможность разрушает безмятежное состояние, что в свою очередь может привести к отказу от развития».
Психологам нового направления, которое нельзя связывать только с экзистенциалистами, не нужно было методом психоанализа выяснять причины комплекса вины у людей, отказывающихся реализовать свой интеллектуальный и духовный потенциал. Бывают комплексы вины, причины которых лежат на поверхности, например из-за совершенного убийства. То же самое относится и к убийству своего «я». О таком человеке можно сказать: «Пациент испытывал чувство вины оттого, что он похоронил в себе свои способности». Неспособность полностью реализовать свои возможности никогда не считалась патологией у женщин. Это было их нормальным состоянием, как в Америке, так и в большинстве других стран. Но ведь к миллионам женщин, выполняющим функцию домохозяек, можно отнести выводы, сделанные невропатологами и психиатрами в отношении пациентов-мужчин с поражениями мозга и шизофреников, которые по каким-то другим причинам утратили способность общения с реальным миром. У таких пациентов потеряно уникальное свойство, характерное только для человека: способность выходить за пределы настоящего, строить свою жизнь исходя из возможного, загадочная способность управлять своим будущим.
В этом уникальном человеческом свойстве — прожить жизнь, устремляя ее в будущее, не плыть по течению, а быть творцом своей жизни — и состоит основное различие между поведением человека и животного или человека и машины. Изучая поведение солдат с ранениями мозга, доктор Курт Голдстайн обнаружил, что они утратили ни больше ни меньше как способность к абстрактному мышлению: они были не в состоянии представить себе «возможное», упорядочить хаотичные конкретные представления с помощью какой-то идеи, действовать в соответствии с поставленной целью. Эти люди зависели лишь от ситуации, в которой они находились; их чувство времени и пространства было значительно притуплено — естественно, что ни о какой свободе личности и речи быть не могло.
Мир депрессивного шизофреника также ограничен сегодняшним днем, для него «каждый день обособлен, как остров, не имея ни прошлого, ни будущего». Когда у такого вольного появляется навязчивая идея о предстоящей смерти, но «не причина, а результат его извращенного отношения к будущему»: «У него (пациента) отсутствовало действие или желание, которое бы объединило прошлое с будущим и связало скучные, похожие один на другой дни. В результате каждый новый день был независим от предыдущих, как одинокий остров в монотонном потоке текущего времени, не было последовательного течения жизни — каждое утро жизнь начиналась заново… Поэтому и не было желания продолжать жить; каждый день-все та же монотонность теx же слов, тех же жалоб, пока не приходило чувство, что такое существование не имеет смысла… Его внимание было кратковременным, и казалось, что он способен воспринять только самые простые вопросы».
В результате недавних психологических исследований было доказано, что овцы могут связать прошлое или будущее с настоящим моментом, если между ними прошло не более 10 минут, у собак этот промежуток удлиняется до получаса. Человек же способен опыт прошлого, отделенный от него тысячелетиями, использовать в настоящем как руководство к действию; он может в своем воображении унестись в будущее, и не только на полчаса вперед, но на недели и годы. Эта способность «преступать границы времени», действовать и реагировать на происходящее, воспринимать свою жизнь и связи с прошлым и будущим — уникальное свойство человеческого существования. Солдаты с ранениями мозга были, неким образом, приговорены к нечеловеческому существованию: жить лишь сегодняшним днем.
Домохозяйки, которых мучает проблема без названия, также живут лишь в настоящем. Одна из них поделилась со мной: «Я не боюсь серьезных проблем, но бесконечный поток одинаковых дней приводит меня в отчаяние». У тех из домохозяек, которые живут в согласии с загадкой женственности, жизнь не подчинена никакой цели и не связана с будущим. А без такой цели невозможно развитие личности. Без такой цели, которая только и может придать смысл монотонному человеческому существованию, теряется чувство собственного «я».
У американских домохозяек, конечно, нет повреждений мозга или шизофрении в медицинском смысле. Но если признать новое учение правильным и согласиться с тем, что основной потребностью человека является не удовольствие или удовлетворение биологических потребностей, а развитие и реализация творческого потенциала, то их бесцельное, пустое, привычное существование может действительно вызвать тревогу. Ради сохранения так называемой женственности они упустили возможность добиться чего-то в жизни, развиться как личность. По мнению экзистенциалистов, человеческие ценности не возникают автоматически, их нужно создавать: «Человек может лишиться своего «я» по собственной воле, чего не может дерево или камень».
То, что раньше психологи считали применимым лишь к сексуальной сфере женщины — если ее лишить возможности удовлетворять сексуальные потребности, она заболеет, перестанет быть полноценным человеком, — относится ко всему ее человеческому существу. К неврозам приводит не только сексуальная неудовлетворенность, но и неудовлетворенность интеллектуальная и творческая. Она может быть приглушена с помощью терапии, транквилизаторов или хлопот по дому. Но беспокойство женщины, ее хандра будет свидетельствовать о внутреннем недовольстве своим существованием, хотя в соответствии с мифом о женском предназначении она выполнила свою роль: стала женой и матерью.
Только недавно ученые признали, что человеческие потребности как у мужчин, так и у женщин образуют нечто вроде иерархии, возникающей в процессе эволюционного развития: снизу находятся инстинкты, которые объединяют человека с животными, сверху — потребности, присущие лишь человеку. Эти последние — например, потребность в знаниях, в самовыражении — являются такими же инстинктами для человека, как потребность в пище, стремление к выживанию и продолжению рода для животных. Появление высших потребностей происходит только при условии удовлетворения низших, физиологических. У голодного человека нет других желаний, кроме желания утолить голод. Все остальные потребности у него отходят на задний план. «Но что происходит с желаниями человека, которому не надо думать о еде, желудок которого постоянно полон? Немедленно возникают другие, высшие потребности, которые и начинают определять поведение человека», — считает профессор Л. X. Маслов.
В каком-то смысле можно сказать, что человеческие потребности в целом ориентированы не на низший уровень, связанный с материальной средой, а на высший уровень, от среды не зависящий. Но есть люди, у которых высшие потребности никогда не возникают. Движение к высшим ступеням человеческого развития встречает на своем пути много препятствий: оно может остановиться из-за неудовлетворения низших потребностей или из-за сведения всей жизни к низшим потребностям и отказа признать, что высшие потребности существуют.
В нашей культуре развитие женщины останавливается на физиологическом уровне, и наивысшей потребностью считается в большинстве случаев потребность в любви и сексуальном удовлетворении. Даже потребность в уважении и самоуважении — «стремление достичь успеха, овладеть знаниями, быть лучше других, обрести уверенность в себе, чувство свободы и независимости» — не считается характерной для женщины. Однако неумение развить в себе чувство собственного достоинства или самоуважения приводит к комплексу неполноценности, к слабости и беспомощности не только у мужчин, но и у женщин. Самоуважение как у мужчин, так и у женщин может развиться только на основе реальных способностей, реально достигнутых успехов в соревновании с другими, то есть на основе заслуженного уважения окружающих, а не на ничем не подкрепленной грубой лести. И как бы ни прославляли профессию домохозяйки, этот род занятий не позволяет полностью раскрыться всем способностям женщины, а значит, не может быть и речи о самоуважении, не говоря уже о высших уровнях реализации личности.
Мы живем в эпоху, когда основа всех человеческих потребностей видится в сексуальном влечении. Однако многие прогрессивно мыслящие ученые подвергают серьезному сомнению такие «объяснения на основе единичных случаев». 11сследователи творчества и биографы Шекспира, да Винчи, Хинкольна, Эйнштейна, Фрейда, Толстого могут обнаружить в этих личностях и сильное сексуальное влечение, и извращенную чувственность, но эти обстоятельства не объясняют, почему уникальные бессмертные произведения и теории созданы именно ими, а не другими людьми с подобными же наклонностями. Проще провести параллель между сексуальными наклонностями этих людей и их творчеством, чем узнать, что было на самом деле. Поскольку потребности ' женщины в самоуважении, успехе, развитии и, наконец, в раскрытии своей неповторимой человеческой индивидуальности не признаются необходимыми ни ею самой, ни нашей культурой, она вынуждена раскрываться в тех сферах, которые единственно ей доступны: сексуальная жизнь, материнство и накопление материальных ценностей. Приговоренная жить этими интересами, она останавливается в своем росте, навсегда отказываясь от реализации высших человеческих потребностей.
Конечно, мало что известно о патологии и динамике нормального развития высших человеческих потребностей (от желания как можно больше знать и понимать до жажды знаний, поиска истины и стремления решать глобальные проблемы), так как эти факторы не учитываются в медицинской практике лечения неврозов. По сравнению с классическими неврозами, причиной которых, по мнению Фрейда, является лишь подавление сексуального влечения, этот вид психопатологии слишком слаб и незначителен, чтобы его принимать во внимание. Как правило, его считают не патологией, а нормой.
Однако то, что человека всегда отличало стремление к знаниям и поиск истины даже перед лицом серьезной опасности, документально подтверждается если не медицински, то исторически. Более того, недавние обследования психически здоровых людей показывают, что этот поиск, эта мыслительная работа являются необходимыми условиями здоровья. Тех, кто никогда не отдавался какой-либо идее, кто никогда не уходил с головой в познание неизвестного, не пытался самостоятельно что-то создать, нельзя считать полноценными, здоровыми людьми. По мнению А. X. Маслова, «способности человека требуют, чтобы их использовали, и успокаиваются, только когда добиваются своего. Таким образом, способности являются одновременно и потребностями. Использование способностей не только доставляет удовольствие, оно необходимо человеку. Нереализованная способность, так же как неработающий орган, может стать причиной болезни или атрофии, нанося человеку огромный ущерб».
Однако от американских женщин никто не ждет полной реализации способностей. Во имя женственности они откалываются от духовного роста.
По мнению профессора Маслова, «развитию сопутствуют не только удовлетворение и радость, но и многие связанные с этим трудности и переживания. Каждый шаг вперед— это шаг в неведомое, сопряженный с опасностью. Продвигаясь вперед, вы вынуждены отказываться от чего-то привычного, приятного и удобного. Вы расстаетесь с привычным для вас чувством тоски, одиночества и неудовлетворенности. Вам приходится отказываться от более легкой и беззаботной жизни ради более самостоятельной и трудной, всякое развитие связано с потерями и поэтому требует мужества и силы воли от самого человека и заботы, поощрения, ободрения от окружающих его людей (особенно если речь идет о ребенке)».
А если окружению не по душе это мужество и сила, если оно фактически запрещает, во всяком случае, очень редко поощряет духовное развитие ребенка, тем более девочки? Коли развитие считается несовместимым с загадочной женственностью, с предназначением женщины, ее природой? Согласно мифу о женском предназначении, женщина должна выбирать между женственностью и трудностями роста. Тысячи женщин, обреченные средой на чисто физиологическое существование, усыпленные иллюзорным чувством безопасности в уютных «концентрационных лагерях», сделали неправильный выбор. Парадокс этого неправильного выбора заключается в том, что, только будучи женой и матерью, женщина якобы может расцвести в полной мере. Однако с тысячами домохозяек, живущих в пригородах, происходит обратное. Объясняется это просто: женщины, которые не получили возможности развиться как мыслящие существа, никогда не получат подлинного сексуального удовлетворения и в полной мере не познают радости любви. По убеждению современных психологов, духовный рост не только не мешает нормальной половой жизни, а способствует ей. Есть все (не только теоретические) основания полагать, что это относится как к мужчинам, так и к женщинам.
В конце тридцатых годов профессор Маслов начал изучать взаимозависимость сексуальности и самостоятельности, уверенности в себе, наличия собственного «я» у женщин. Было обследовано сто тридцать женщин, с высшим образованием или достаточно образованных, в возрасте от 20 до 28 лет, в большинстве своем замужних, из протестантских состоятельных семей. Вопреки психоаналитическим теориям и традиционным представлениям о женственности обследование обнаружило, что чем женщина самостоятельней, тем большее удовольствие она получает от секса, тем полнее она способна «подчиниться» в психологическом смысле, свободно отдаться любимому человеку, испытать оргазм. Это не означает, что более самостоятельные женщины оказались более сексуальными, просто они полнее и свободнее проявляли себя, могли быть самими собой — а это неразрывно связано с большей раскрепощенностью в любви. Эти женщины не были «женственными» в обычном смысле, но они получали удовлетворение от секса в гораздо большей степени, чем более «женственные» представительницы слабого пола.
Насколько я знаю, результаты этого исследования никогда не обсуждались в популярной психологической литературе о женственности или женской сексуальности. В то время даже ученые не осознали важности этого исследования. Но сделанные тогда выводы должны заставить задуматься сегодняшних американских женщин, которые живут по законам загадочной женственности. Нужно иметь в виду, что исследование проводилось в конце тридцатых годов, до того, как миф о загадочной женственности обрел силу. Для женщин того времени, образованных, сильных телом и духом, не было проблемы выбора между развитием своей личности и любовью. Вот что пишет профессор Маслов, сравнивая этих женщин с их «женственными» подругами: «Самостоятельность означает уверенность в себе, чувство собственного достоинства, высокую самооценку, чувство превосходства, отсутствие робости, застенчивости, неуверенности в себе. Несамостоятельность означает отсутствие уверенности и чувства собственного достоинства; вместо них сильно развиты робость, застенчивость, пугливость, различные комплексы неполноценности… Женщины, которые считают, что в целом они не уверены в себе, не имеют в виду свою работу по дому, на кухне, шитье, воспитание детей… но обязательно и той или иной степени они будут занижать свои способности и умения; самостоятельные женщины обычно объективно оценивают свои способности».
Самостоятельные женщины, изучавшиеся Масловым, неженственны в традиционном смысле отчасти потому, что они свободны в своем выборе и меньше связаны условностями, но еще и потому, что обладают более сильным характером, чем большинство женщин:
«Такие женщины предпочитают, чтобы с ними обращались не как со слабым полом, а просто как с людьми. Они хотят быть независимыми, твердо стоять на ногах и не любят, когда их называют слабыми, требующими особого внимания it не умеющими позаботиться о себе. Это не значит, что они не умеют традиционно вести себя. Умеют, но только если это необходимо по каким-то причинам, однако они не принимают условностей всерьез. От большинства из них можно услышать такую фразу: «Я могу быть милой, ласковой ч уступчивой, как все, но в этом будет определенная доля иронии»…Условности или правила как таковые ничего не значат для таких женщин. Они будут соблюдать их, только если увидят в них смысл… они сильны, целеустремленны и живут по правилам, которые сами устанавливают для себя… Несамостоятельные женщины живут совершенно иначе. Они… обычно не смеют нарушать правил, даже если 1 редко) не одобряют их…Их мораль абсолютно традиционна. Они делают только то, чему их научили родители, учителя, религия. Авторитетное высказывание ими никогда открыто не подвергается сомнению, они склонны одобрять существующее status quo во всех сферах жизни: религиозной, экономической, культурной и политической».
Профессор Маслов пришел к выводу, что чем более сильной личностью является женщина, тем меньше она зациклена на себе и тем больше ее волнуют другие люди и другие проблемы, в то время как несамостоятельные женщины заняты в основном собой и своими комплексами. С психологической точки зрения у самостоятельной женщины больше общего с самостоятельным мужчиной, чем с несамостоятельной женщиной. Профессор Маслов предложил или называть «мужественными» самостоятельных представителей обоего пола, или вообще отказаться от слов «женственный» и «мужественный», которые только вводят всех в заблуждение: «Самостоятельные женщины сродни мужчинам по своим вкусам, взглядам, предрассудкам, склонностям, мышлению, общему внутреннему складу…Многие качества, которые в нашем обществе считаются присущими мужчинам, обнаруживаются у них в большой степени, например стремление командовать и руководить, сила характера, целеустремленность, свобода от банальностей, отсутствие страха, робости и т. п. Им, как правило, недостаточно быть только домохозяйками, они хотят сочетать замужество с работой. И хотя их зарплата может не превышать зарплаты прислуги, они не променяют свою работу на шитье и приготовление пищи».
Важнее всего то, что самостоятельная женщина психологически раскрепощена, более независима. Несамостоятельная женщина подавляет свое «я», она ориентирована прежде всего на других людей. Чем больше ее самоуничижение и неверие в себя, тем выше она будет ставить чужое мнение и жалеть, что она не такая, как другие. Такие женщины «обычно уважают других больше, чем себя»; но наряду с «колоссальным» преклонением перед авторитетами, с обожествлением других и стремлением им подражать, с полным «добровольным подчинением другим людям» они втайне могут испытывать «ненависть, протест, чувство обиды, зависти, ревности, быть подозрительными и недоверчивыми».
Если самостоятельные женщины могут свободно критиковать, у несамостоятельных женщин не хватает мужества сказать то, что они думают. Их «женская» молчаливость говорит о «робости, комплексе неполноценности и ощущении того, что, чтобы они ни сказали, это будет глупо и вызовет насмешку». Такие женщины «не стремятся быть лидерами, разве что в мечтах, так как они боятся ответственности, боятся быть на виду, боятся показаться некомпетентными».
И снова профессор Маслов отмечает зависимость между силой личности и сексуальностью, независимостью и добровольным желанием «подчиниться». Он обнаруживает, что типичные женщины-интроверты, «робкие, застенчивые, скромные, милые, тактичные, тихие, незаметные», не способны получить такое же сексуальное наслаждение, какое испытывают женщины самостоятельные и независимые: «Похоже, что такие женщины не подавляют в себе никаких, даже самых фантастических, сексуальных импульсов и желаний…В целом половой акт воспринимается ими не как серьезное ритуальное действие, в корне отличающееся от вcex других действий, а как игра, развлечение, физиологический процесс, доставляющий огромное наслаждение».
Более того, Маслов пришел к выводу, что даже сны и мечты самостоятельных женщин более откровенно сексуальны, чем у несамостоятельных, чьи сексуальные сны «более романтичны, но чаще всего сумбурны, смазаны и нечетки».
Видимо, творцы мистификации женственности упустили из виду этих независимых и в то же время живущих полноценной сексуальной жизнью женщин, когда они утверждали, что наградой за пассивность и отказ от карьеры будет женское счастье. Может быть, Фрейд и его последователи, которым мы обязаны созданием образа пассивной женственности, не встречали у себя в клиниках самостоятельных женщин? Может быть, независимые и самостоятельные личности, с которыми столкнулся Маслов в своих исследованиях, были в женской среде совершенно новым явлением? Даже сторонники бихевиоризма, введенные в заблуждение загадкой женственности, никогда не задавались целью проследить зависимость между сексуальной и личностной сферой у женщин. Однако в последние годы бихевиористов все больше беспокоило то, что человеческую природу они исследуют на больных или ущербных людях — пациентах в клиниках. В отличие от них профессор Маслов решил изучать людей — живших когда-то и живущих сейчас, — которые не проявляли никаких признаков неврозов, психозов или психопатии, людей, которые, по его мнению, обнаружили «полное раскрытие талантов и способностей. Такие люди стремятся реализовать все свои возможности, весь свой творческий потенциал…Они достигают или уже достигли высшего предела своего развития».
В исследовании Маслова есть много моментов, прямо снизанных с проблемой современных американских женщин. Например, среди общественных деятелей, отобранных для изучения, профессор Маслов смог обнаружить только двух женщин, действительно реализовавших себя, — Элеонору Рузвельт и Джейн Адаме. (Их он поставил в один ряд с такими мужчинами, как Линкольн, Джефферсон, Эйнштейн, Фрейд, Дж. Карвер, Дебз, Швейцер, Крейслер, Гёте, Торо, Уильям Джеймс, Спиноза, Уитмен, Франклин Рузвельт, Бетховен.) Кроме знаменитостей и выдающихся деятелей, он тщательно обследовал некоторое количество простых смертных в возрасте от 50 до 70 лет, соответствующих его критериям, и отобрал три тысячи студентов колледжей, из которых только двадцать стремились к раскрытию своих способностей. И в этой категории обследуемых женщин оказалось крайне мало. Результаты исследования Маслова говорят о том, что полная реализация человеческого потенциала едва ли «грозит» женщинам в нашем обществе.
Одним из выводов, к которым пришел Маслов, был вывод о том, что люди, стремящиеся к развитию своей личности, обязательно преданы какому-то делу, они живут с ощущением важности выполняемой ими миссии, и это раздвигает рамки их мира, не позволяет им погрязнуть в бытовых каждодневных делах: «У таких людей обычно есть определенная цель в жизни, перед ними стоят не личные, а общественные проблемы, требующие больших затрат энергии…Решение этих проблем необходимо всему человечеству в целом или целой нации…Имея дело с фундаментальными и вечными проблемами, эти люди существуют в огромном мире. Они живут общественными, государственными, а не бытовыми интересами и ради вечности, а не текущего момента». Профессор Маслов также заметил, что самосовершенствующиеся личности, мыслящие широко и масштабно, в то же время умеют радоваться мелочам жизни, которые могут безумно наскучить тем, для кого жизнь состоит только из одних этих мелочей. Они «обладают поразительным умением вновь и вновь заново и по-детски наслаждаться обычными радостями жизни, с удовольствием, восхищением и даже восторгом, несмотря на то что другим эти удовольствия могут показаться банальными».
Маслов утверждал, что «наивысшее сексуальное наслаждение способны получать лишь духовно развитые натуры». Он полагал, что реализация всех человеческих возможностей открывает нечто новое и в сексуальной сфере. При этом секс и любовь не являются в жизни таких людей главным: «Для высокоразвитых натур оргазм может значить и очень много, и очень мало одновременно по сравнению с обычными людьми. Он может быть необходимым, глубоким, почти мистическим ощущением, и в то же время его отсутствие не становится трагедией…Любовь на уровне высших потребностей делает низшие потребности менее важными, не столь необходимыми. Но насколько выше наслаждение, если они удовлетворяются…Ведь мы наслаждаемся пищей, хотя и не считаем еду важнейшей частью нашей жизни…Также и секс может доставлять высшее наслаждение, не играя значительной роли в жизни. Это то, что доставляет удовольствие, нечто само собой разумеющееся, то, что лежит в основе бытия, то, без чего нет жизни, как без пищи и воды; от этого можно получить такую же радость, но не надо придавать ему слишком много значения».
У людей, которых изучал Маслов, оргазм не всегда является «мистическим ощущением», иногда он выступает как элемент «игры, развлечения, веселья, восторга, ликования»… Для достижения оргазма не нужно прилагать усилий, заранее считая это серьезным актом, его можно достичь полушутя, легко и весело, помня прежде всего о наслаждении, которое он в себе таит». Маслов также обнаружил, вопреки традиционным взглядам и высказываниям посвященных и тайну сексологов, что у людей, заботящихся о своем духовном развитии, любовь и сексуальные отношения с годами не ослабевают, а, наоборот, крепнут. («Я очень часто слышал от таких людей, что их половая жизнь с возрастом стала более полноценной и продолжает совершенствоваться».) Это неудивительно, поскольку с годами человек в большей степени обретает себя, он оказывается способным на более глубокие отношения с другими, ему становятся доступны более глубокие чувства, слияние с партнером, отождествление (ним, выход за пределы своего «я» — но все это не отказываясь от своей собственной индивидуальности.
«Мы наблюдаем сочетание способности любить и в то же время уважать себя и партнера…Даже во время самых головокружительных романов эти люди остаются самими собой, хотя могут любить друг друга до безумия».
В нашем обществе любовь, особенно у женщин, традиционно определяется как полное слияние двух существ, как отказ от своей индивидуальности вместо ее укрепления и развития. По свидетельству Маслова, у людей, стремящихся к совершенствованию, любовь способствует развитию личности каждого из партнеров, и, хотя их существа сливаются, они остаются самостоятельными и сильными. Две тенденции— подчинение любимому существу и развитие своей индивидуальности — не исключают, а дополняют друг друга.
В любви высокоразвитых натур Маслов обнаружил также тенденцию к непосредственности, большей близости, откровенности и самовыражению. Такие люди в любви чувствуют себя естественно, они могут быть психологически (и физически) обнаженными и при этом чувствовать себя в безопасности; они не боятся обнаружить свои недостатки, слабости, физические и психологические дефекты. Им не нужно устраивать «показуху», скрывать искусственные зубы, седые волосы, другие признаки старости; им не нужно постоянно заботиться о том, как сохранить отношения; в их отношениях мало показного или загадочного, здесь ничего не утаивается и не скрывается друг от друга. В их отношениях не чувствуется никакой враждебности между полами. Оказалось также, что такие люди «игнорируют традиционное распределение ролей между мужчиной и женщиной»: «Они отнюдь не считают, что в сексе, или в любви вообще, женщина должна быть пассивной, а мужчина — активным. Эти люди настолько уверены в себе, что они не против иногда выступить в роли противоположного пола. Важно отметить, что в этом случае как мужчина, так и женщина могут быть и активными, и пассивными во время полового акта. И тот, и другая могут целовать сами и позволять себя целовать, занимать положение снизу и сверху, брать на себя инициативу и полностью подчиняться, поддразнивать партнера и выслушивать то же самое от него».
Таким образом, если традиционно мужская, активная, и женская, пассивная, любовь — это две противоположности, то у духовно развитых личностей «эти противоположности находятся в единстве — в одном человеке заключено и мужское, и женское, и активное, и пассивное начала; в нем и эгоизм, и бескорыстность, инициативность и подчиненность воле партнера».
Любовь этих людей отличается от традиционной еще в одном отношении: она возникает не из-за потребности заполнить пустоту в себе; это бескорыстное восхищение другим человеком; любовь — это подарок.
Бескорыстная любовь всегда считалась неестественной для обычных людей. Но, по мнению Маслова, «люди, достигшие высших ступеней развития, обнаруживают качества, ранее считавшиеся сверхчеловеческими».
В словах «достигшие высших ступеней развития» — ключ к решению проблемы без названия. Отказа от своего «я» в половом акте, так же как и в акте творчества, может достичь только тот, кто полностью реализовал себя. Специалистам всегда это было известно в отношении мужчин, женщины же в расчет не принимались. Домашние врачи, гинекологи, акушеры, воспитатели детских садов, педиатры, работники консультаций «Семья и брак» и священники, исповедующие женщин, сталкивались с таким положением дел, но нe придавали ему значения, и уж тем более не считали это закономерностью. Однако наблюдения говорят о том, что для женщины, как и для мужчины, самовыражение (независимость, самоутверждение, развитие личности) так же необходимо, как удовлетворение сексуальных потребностей, и отсутствие этого жизненно важного фактора может привести к серьезным последствиям. Более того, все сексуальные проблемы женщины так или иначе связаны с неудовлетворенной потребностью в развитии и реализации своего человеческого потенциала, потенциала, который игнорируется мифом о женской загадке.
Психоаналитиками давно было замечено, что интеллект женщины не может расцвести в полной мере, если в ней подавлено женское сексуальное начало; но может ли она расцвести как женщина, если должна подавлять свой интеллект, (вой творческий потенциал? Когда американских женщин обвиняют в том, что они «кастрировали» своих мужей и сыновей, что они «подавляют» своих детей, что они ненасытны в материальном смысле, сексуально фригидны и перестали быть женственными, то при этом забывают одну простую истину: женщины, так же как и мужчины, не могут жить одним сексом; расцвет достигается только при условии, если их половому развитию сопутствует борьба за независимость и свое «я» — «продуктивная ориентация личности, основанная на человеческой потребности активно участвовать в творческом процессе». Если у женщины нет ничего, кроме секса, она неизбежно «кастрирует» мужа и сыновей, которые никогда не смогут заполнить пустоту, образовавшуюся в ней от отсутствия своего «я», и переносит на дочерей свое тайное разочарование, недовольство и самоуничижение.
По мнению профессора Маслова, реализовать свой потенциал современные американки способны только через мужа и детей. «Но вопрос о том, возможно ли на деле развитие одного человека через другого, остается открытым».
Психологи нового времени, которые поголовно являются мужчинами, обычно избегают вопроса о развитии женской личности. Ослепленные загадкой женственности, они уверены, что женщины отличаются от мужчин тем, что находят свое выражение в муже и детях, в то время как мужчины развиваются самостоятельно. Даже самому прогрессивному исследователю-психологу трудно представить женщину самостоятельным человеческим существом, которое в своей потребности развиваться ничем не отличается от мужчины. Большинство традиционных теорий, включая миф о загадочной женственности, основано на этой несуществующей «разнице». Однако представление о «разнице» между полами возникло не на пустом месте: дело в том, что до недавнего времени женщине не были предоставлены возможности для развития.
Многие психологи, в том числе и Фрейд, наблюдая женщин без образования, слишком «зажатых», чтобы занять свое место в обществе, приходили к ошибочному выводу о том, что женщина по своей природе пассивна, склонна к конформизму, зависима, боязлива, инфантильна; также и Аристотель, основываясь в своих рассуждениях о человеческой природе на своем опыте, ограниченном определенным историческим периодом, делал ошибку, полагая, что человек по своей природе раб и потому «ему подходит положение раба».
В наше время, когда образование, свобода выбора, право на любой, самый ответственный труд — то, что всегда давало мужчинам возможность реализовать себя, — доступны и женщинам, их удерживает от выбора своей дороги в жизни только сила инерции, память о так называемом женском предназначении. За отказ от своего «я» женщинам было обещано сексуальное удовлетворение. Однако, по статистическим данным, именно открывшиеся перед американскими женщинами возможности занять определенное место в обществе способствовали расцвету их сексуальной жизни, и особенно развитию способности к оргазму. В период между «эмансипацией» женщин, завоеванной феминистками, и «контрреволюцией», совершенной с помощью мистификации женственности, все большее число американских женщин стало испытывать оргазм. Наибольшего сексуального наслаждения достигали те, кто продвинулся дальше всех по пути развития личности, кто подготовил себя к активному участию в общественной жизни.
Об этом свидетельствуют два известных исследования, которые обычно не цитируются в этой связи. Первое из них, проведенное Кинси, основано на опросе 5940 женщин, родившихся и выросших в различные десятилетия двадцатого пека, главным завоеванием которого, как известно, была женская эмансипация, но до возникновения мифа о женской загадке.
Считая оргазм главным критерием сексуального наслаждения женщины (такой подход многие психологи, социологи и психоаналитики критикуют как формалистический и физиологический, игнорирующий психологическую природу женщины), Кинси показывает, что у женщин произошло резкое усиление сексуального наслаждения за этот отрезок времени. Подъем начался с поколения, родившегося между 1900 и 1909 годами и созревшего в двадцатых годах, в эпоху феминизма, когда женщины добились права избирать и быть избранными и когда большое внимание уделялось вообще правам женщин, их независимости, карьере, равенству с мужчинами, включая и право на сексуальное наслаждение. Увеличение числа жен, испытывающих оргазм, и уменьшение количества фригидных женщин происходило и каждом последующем поколении, включая вступившее в брак в сороковых годах.
При этом наиболее «эмансипированные» женщины, которые получили высшее образование, чтобы сделать карьеру, проявляли гораздо большую способность получить сексуальное наслаждение, в том числе оргазм, чем остальные. Вопреки мифу о женском предназначении исследование Кинси показало, что чем женщина более образованна, тем чаще она будет испытывать оргазм и тем меньше вероятность того, что она окажется фригидной. Все возрастающую способность к сексуальному наслаждению у женщин, которые закончили колледж, по сравнению с теми, кто не пошел дальше средней школы, и в еще большей степени — у тех, кто продолжил обучение в высшей школе и получил специальное высшее образование, можно наблюдать от первого до пятнадцатого года замужества. Хотя Кинси и обнаружил, что в целом только одна из десяти американских женщин никогда не испытала оргазма, большинство женщин, с которыми он беседовал, не испытывало его полностью или каждый раз, за исключением тех, кто получил высшее образование. По свидетельству Кинси, вероятность достижения оргазма у женщин, вышедших замуж до двадцати лет, наименьшая, хотя они и начали жить половой жизнью на пять-шесть лет раньше, чем те, кто закончил среднюю школу или колледж.
Хотя, по данным Кинси, женщины с высшим образованием, по сравнению с теми, кто имеет только среднее, чаще испытывают оргазм в браке, сексуальное наслаждение не является основным в их жизни. Наблюдается даже противоположная тенденция. Например, внебрачные половые связи менее характерны для женщин, имеющих профессию.
Возможно, обретенная деловыми женщинами «неженская» сила и способность к самовыражению способствуют тому, что они могут получать наивысшее половое удовлетворение, заканчивающееся оргазмом, в браке без того, чтобы искать наслаждений на стороне. Или им уже просто не нужно самоутверждаться с помощью секса. Критики все же отметили, что результаты Кинси не вполне корректны, так как зависимость между сексуальным удовлетворением и развитием личности он обнаружил, обследуя респондентов, почти целиком состоящих из выпускниц колледжей, и женщин, получивших профессию, отличающихся самостоятельностью и ярко выраженной индивидуальностью. В «подборке» Кинси практически не было «типичных» американских домохозяек, посвятивших себя мужу, дому и детям; в ней также отсутствовали малообразованные женщины. Поскольку Кинси в основном использовал добровольцев, он не столкнулся с пассивными, покорными, подверженными конформизму женщинами, которые, по мнению Маслова, не способны к сексуальному наслаждению. Усиление сексуального наслаждения и освобождение от фригидности, явившееся результатом женской эмансипации, относилось, скорее всего, не к американским домохозяйкам, а к тому меньшинству женщин, которые воспользовались эмансипацией, чтобы получить образование и профессию. Тем не менее вывод об освобождении от фригидности, сделанный на основе этой пусть не разнообразной, но большой подборки из почти шести тысяч женщин, был настолько очевидным, что даже оппоненты Кинси признали его значительность.
Усиление сексуального наслаждения женщины в зависимости от ее профессиональных успехов, ее участия в общественной жизни Америки не было случайным. В то же время происходили изменения в отношении к сексу у американских мужчин, которые перестали считать половой акт чем-то низменным и грязным, и это, безусловно, было связано с новым взглядом мужчин на американских женщин. Последние теперь были равными с мужчинами, полноценными людьми, а не сексуальными объектами. Очевидно, что чем дальше женщины продвигались по этому пути, тем чаще секс становился актом человеческого общения, а не грязным развлечением для мужчин и тем чаще женщины оказывались способными любить мужчин, а не просто пассивно и нехотя подчиняться их сексуальному желанию. В действительности даже загадка женственности — с ее признанием женщины как субъекта, а не просто объекта полового акта и мыслью о том, что ее активное, сознательное участие в нем существенно необходимо для наслаждения мужчины, — не смогла бы помниться без освобождения женщины и достижения ею равенства с противоположным полом. Как предвидели феминистки начала века, завоевание женщинами прав и свобод действительно привело к гораздо более полному обоюдному сексуальному удовлетворению.
Другие исследователи также отмечали, что с получением образования и обретением независимости американские женщины смогли получать большее удовлетворение от половой связи с мужчиной и таким образом утвердиться в сексуальном смысле. По сведениям, опубликованным до и после Кинси, у женщин с высшим образованием число разводов было гораздо ниже среднего уровня. В известном социологическом исследовании Эрнеста В. Берджеса и Леонарда С. Кострелла отмечалось, что счастливые браки встречаются с гораздо большей степенью вероятности среди женщин, имеющих профессию учителей, медсестер, врачей, адвокатов. Эти женщины, как правило, более счастливы в браке, чем те, кто работает в учреждениях в качестве технического персонала, а они в свою очередь более счастливы, чем те, кто до брака вообще не работал, или те, кто никогда не стремился получить профессию, или те, чья работа не соответствует их запросам, или те, кто занимается домашним или неквалифицированным трудом. Короче говоря, чем выше доход женщины в момент выхода замуж, тем больше вероятность ее семейного счастья.
Социологи формулируют это так: «Что касается жен, то все, что способствует их успеху в делах, измеряющемуся месячным доходом, способствует и успешному браку. Доход, естественно, можно считать показателем уровня образования, так как первый зависит от последнего».
Было опрошено 526 пар. Из них менее 10 процентов семей, где же на проработала шесть или семь лет, имеет неполное высшее образование и вышла замуж после двадцати двух лет, оказались «неблагополучными». «Несчастливых» семей, где жена получила высшее образование и имеет профессию, было и того меньше: 5 процентов. Следующая таблица отражает зависимость между благополучием в браке и уровнем образования жены (в процентах).
На основе этих данных можно сделать заключение, что женщины, которые, согласно своему «предназначению», выходят замуж до двадцати лет, отказываются от высшего образования, карьеры, независимости и равенства с мужчинами ради сохранения женственности, едва ли могут надеяться на счастливый брак, полную сексуальную удовлетворенность и даже достижение оргазма. Кстати говоря, наиболее молодые из жен, обследованных Кинси, — поколение, родившееся между 1920 и 1929 годами, которое столкнулось (мистификацией женственности в сороковых годах, когда мновь начался возврат женщин к дому, — уже не испытывали усиления сексуального наслаждения с каждым годом замужества, что было характерно для всех поколений женщин i госле их эмансипации в двадцатых годах. «Количество женщин, испытывающих оргазм при каждом половом акте на пятый год замужества, возросло с 37 процентов в поколении, родившемся до 1900 года, до 42 процентов в поколениях, родившихся в два последующих десятилетия. У молодой возрастной группы, где пятый год брака пришелся на конец сороковых годов, оргазм происходил даже реже (в 36 процентах случаев), чем у женщин, родившихся в конце прошлого века».
Если бы сейчас появился новый Кинси, он бы обнаружил молодых жен, еще менее удовлетворенных сексуальной жизнью, чем их более эмансипированные, более независимые, более образованные, более зрелые при вступлении в брак предшественницы. Лишь 14 процентов обследованных Кинги женщин выходило замуж до двадцати лет, большинство — 53 процента — вступало в брак к двадцати пяти го-дам, не боясь остаться старыми девами. Как это непохоже на Америку шестидесятых, где 50 процентов женщин выходят замуж подростками.
Недавно известный психоаналитик Элен Дойч, которая пошла еще дальше Фрейда в отождествлении женственности с мазохистской пассивностью и в стремлении убедить женщин в том, что «общественная активность» и «огрубляющая» интеллектуальность может помешать достижению оргазма, этого чисто женского достояния, вызвала оживление в зале на конференции психоаналитиков, когда заявила, что, возможно, женскому оргазму придается слишком много значения. В шестидесятых годах она вдруг усомнилась в том, нужен ли вообще оргазм женщине! Может быть, достаточно «более расплывчатого» сексуального удовлетворения? В конце концов, у нее были пациентки с серьезными психическими расстройствами, которые говорили, что испытывают оргазм; в то же время у большинства нормальных женщин, которых она сейчас наблюдает, он вообще не происходит.
Что это значит? Может быть, женщина может обойтись без оргазма? Или само время, когда сексуальное удовлетворение женщины стало считаться чуть ли не самым важным в ее жизни, породило нечто, мешающее ей испытать оргазм? Мнения специалистов расходятся. Известно, например, что пассивные люди (не обязательно женщины) — те, кто «чувствует психологическую пустоту», не обрел своего «я», «не ощущает себя личностью», — не решаются испытать оргазм, боясь растворения себя в другом человеке. В то же время многие женщины, подталкиваемые популяризаторами фрейдовской теории женственности, поставили на карту все ради достижения оргазма, этакого журавля в небе. Они фактически направили всю свою эмоциональную энергию и запросы на половую жизнь. Кто-то сказал об одной очень красивой женщине в Америке: ее изображение так приукрашено телевидением, кино, рекламой, что при виде ее в жизни невольно испытываешь разочарование. Так и здесь. Не нужно погружаться в темные глубины подсознания, чтобы убедиться в том, что роль заветного оргазма сильно переоценили как в смысле разрекламированной обязательности его достижения, так и в смысле того, что он может заменить радость от повышения зарплаты, хвалебной рецензии на премьеру, получения должности главного редактора или профессора, не говоря уже о связи оргазма с самовыражением и развитием личности.
Один из психотерапевтов заметил: «Парадоксально, но одной из основных причин, почему так много женщин в наше время не обладают ярко выраженной сексуальностью, является то, что они из кожи вон лезут, чтобы обрести ее. Им так стыдно, что они не могут достичь вершин чувственности, что они игнорируют свои подлинные желания. То есть вместо того, чтобы сосредоточиться на своих реальных, конкретных проблемах, они придумывают себе другую: «Какая же я идиотка и неопытная, что не могу без усилий, с легкостью получить наслаждение от секса!» Современных женщин в сексе волнует не что они делают, а как. В этом их роковая ошибка».
По свидетельству другого психоаналитика, в том, что секс в Америке становится причиной «депрессивных» состояний, виноваты те женщины, которые безрезультатно пытаются самоутвердиться с помощью секса. Массы американских женщин поразил недуг: секс ради секса. Никто не объяснил им, что секс не может заменить развитие личности; что одного секса мало, чтобы стать личностью (это касается как женщин, так и мужчин); более того, женщина, которая лишь в сексе видит способ утвердить свое «я», никогда не познает подлинного сексуального наслаждения.
Вопрос о том, каким образом человек может наиболее полно реализовать свои возможности и развиться как личность, серьезно волнует философов, социологов и психологов нашего времени — и не без причины. Мыслители прошлого придерживались мнения, что человека создал труд. Личность человека в большой степени определялась тем трудом, который был необходим ему, чтобы не умереть с голоду, выжить, противостоять окружающей среде. Поскольку труд рассматривался как способ выжить, личность человека окалывалась понятием чисто биологическим.
Сегодня представление о личности изменилось. Благодаря труду, определявшему на ранних этапах место человека в обществе и его представление о себе, изменились взаимоотношения человека со средой. Вследствие научно-технического прогресса ослабла зависимость человека от окружающей среды; теперь уже его личность не может определяться трудом, необходимым ему для биологического выживания. Это видно на примере нашего развитого общества: людям не нужно работать с утра до вечера, чтобы прокормиться. Они как никогда свободны в выборе работы; у них невиданно огромное количество свободного времени и нет необходимости тратить его на то, чтобы заработать на жизнь. Видя все это, начинаешь осознавать всю глубину кризиса человеческой личности: как женщин, так и все в большей степени — мужчин. При этом начинаешь понимать важность труда для человека — не как способа выжить, а как средства преодолеть себя и обрести свое «я» как источника человеческого совершенствования.
Дело в том, что «самоутверждение», или «самовыражение», или «развитие личности», не происходит просто от восхищенного созерцания своего образа в зеркале. Достичь высших ступеней развития можно лишь благодаря служению благородной цели. Ученые разных специальностей по-разному трактовали этот непостижимый процесс обретения своего «я». Религиозные мистики, философы, Маркс, Фрейд давали ему разные определения: человек находит себя, когда себя теряет; человека определяет его отношение к средствам производства; человеческое «я» развивается благодаря постижению и освоению реальности — благодаря труду и любви.
Думается, что кризис личности у американцев, отмечавшийся в последнее время Эриком Эриксоном и другими учеными, связан с отсутствием цели в жизни, которая пробудила бы творческие силы человека. Найти такую цель — значит преодолеть кризис. Но некоторые так и не находят ее, поскольку вся их жизнь проходит в нетворческой работе от звонка до звонка. Цель не появится, если работать, чтобы заработать на жизнь, жить по заранее известному распорядку, занимать надежные чиновничьи должности. Основное положение Рисмена и других о том, что человек в наше время уже не может развиться, работая нетворчески, наводит на мысль о том, что только самостоятельная творческая работа на благо общества приводит к развитию личности. Человеческое «я» обретает очертания, осознает свою подлинность и развивается благодаря общественно полезному труду.
Труд, казавшийся затасканным экономистами штампом, стал новым открытием психологии. «Трудотерапия» давно применялась в психиатрических клиниках, но только недавно психиатры обнаружили, что реальную помощь пациентам может оказать не «трудотерапия», а подлинный труд, приносящий пользу обществу. Труд оказывается и ключом к решению проблемы без названия. Ведь кризис личности у американских женщин начался тогда, когда (столетие назад) их лишили общественно важного труда, который мог бы помочь им реализовать свои возможности и выразить себя.
В восемнадцатом и даже в начале девятнадцатого века нужны были сильные, способные женщины для освоения новых земель; вместе с мужьями они становились хозяевами ферм и плантаций Дикого Запада. Женщины, создающие свой дом на новой земле, были уважаемыми и уважающими себя членами общества. Типично американскими чертами характера у первых поколений американцев (это касается как мужчин, так и женщин) были сила и независимость, ответственность и уверенность в себе, самодисциплина и мужество, свободолюбие, ощущение себя равным другому. Приплывшие третьим классом из Ирландии, Италии, России, Польши женщины работали наравне с мужьями в мастерских и прачечных, изучали новый для них язык и откладывали деньги, чтобы отдать своих детей в колледж. В Америке женщины никогда не были на особом положении, и никто к ним не относился снисходительно, как это было и Европе. Путешественникам из Европы еще в давние времена американские женщины казались менее пассивными, инфантильными и женственными, чем их жены во Франции, Германии или Англии. Благодаря исторической случайности американские женщины принимали участие в жизни общества и развивались вместе с мужчинами. Для девочек, так же как и для мальчиков, среднее образование было почти правилом; а на Западе, где женщины участвовали в работе по освоению страны дольше всего, даже в университеты женщин принимали с самого начала.
Кризис личности для американских женщин начался прежде всего в городах восточной части Америки и Среднего Запада, в зажиточных буржуазных семьях. Когда освоение земель закончилось, энергия, сила и способности жен-шин-первооткрывательниц больше не требовались, и они остались не у дел. Мужчины начали строить новое общество, развивая промышленность и овладевая профессиями, оставив женщинам домашний труд. Однако дочери женщин-первооткрывательниц с рождения слишком сильно впитали в себя любовь к труду и свободе, чтобы смириться (праздностью и пассивной женственностью.
Первой женщиной, которая отметила, что роль женщины в развитии общества снижается по мере того, как развивается цивилизация, была, однако, не американка, а представительница Южной Африки Олив Шрайнер.
Она еще на рубеже веков предупреждала, что, если женщины не вернут себе право на достойный и полезный труд, их разум и мускулы ослабеют от паразитирования на теле общества; их потомки, и дочери, и сыновья, будут постепенно деградировать, и цивилизация придет в упадок.
Феминистки хорошо понимали, что образование и право участвовать во всех сферах жизни общества нужны женщинам как воздух. Они боролись за право женщины быть личностью и завоевали это право. Но как мало их дочерей и внучек использовали свое образование и способности в творческих целях, работая на благо общества. Как много из них было обмануто или обманулось этим устаревшим, инфантильным понятием женственности, признающим только один род занятий: домохозяйка!
Их ошибочный выбор — отнюдь не пустяк. Теперь мы знаем, что женщины обладают таким же творческим потенциалом, как и мужчины. Так же как мужчины, женщины могут реализовать этот потенциал только с помощью труда, соответствующего их способностям. Женщина не может выразить себя через мужа и детей или монотонный, отупляющий домашний труд. Как замечали философы всех времен, человек только тогда начинает принимать свою жизнь всерьез, когда он понимает, чти;«изнь может пройти зря. Понимание того, что жизнь прошла зря, может прийти на смертном одре. Но иногда его пробуждает угроза не физической, а духовной смерти — от пассивного конформизма, от бессмысленной, никому не нужной работы. Миф о загадочной женственности предписывает женщине именно такую смерть. Перед лицом медленного духовного умирания американские женщины должны начать принимать жизнь всерьез.
«Человек оценивается с помощью разных критериев, — говорил великий американский психолог Уильям Джеймс почти столетие назад. — Наша сила и разум, наше богатство и удача греют нашу душу и являются стимулом к жизни. Но важнее всего те усилия, которые мы способны затратить. Этот критерий стоит всех остальных».
Если женщины не приложат усилий, чтобы стать личностями, они никогда ими не станут. Женщину, у которой сегодня нет цели, желаний, замыслов, устремляющих ее жизнь в будущее, позволяющих ей полноценно жить и тогда, когда ее тело перестанет выполнять функцию деторождения, можно сравнить с самоубийцей. Любая американская женщина должна понять, что ее жизнь не заканчивается с угасанием функций половых желез. Она должна понимать также и то, что у домохозяйки жизнь проходит мимо нее, пока она сидит и пассивно наблюдает происходящее. И если она поймет, что ей нет места в этом большом мире, ее должен охватить ужас.
С помощью мифа о загадочной женственности удалось похоронить заживо миллионы американских женщин. Для них нет другого пути освободиться из своих уютных «концлагерей», как только приложить усилия — усилия, которые выходят за рамки физиологии и домашнего труда и помогают обрести будущее. Только устремленность в будущее поможет американским женщинам наконец выбраться из домашней ловушки и по-новому проявить себя в качестве жен и матерей, реализуя свои уникальные человеческие способности.
