Раздел II. Установка и познание. Проблема установки в необихевиоризме и когнитивной психологии: прошлое и настоящее[11]
Теория перцептивной готовности Джерома Брунера
Прошло около десяти лет со времени основания «Нового взгляда». Требовался серьезный пересмотр первоначальных теоретических позиций. В результате этого пересмотра появилась теория перцептивной готовности Дж. Брунера.
Начнем с постулата этой теории. «Весь перцептивный опыт является конечным продуктом процесса категоризации» (Bruner, 1957, с. 124). Проанализируем акт восприятия. Вы смотрите на какой-то объект. Сенсорные данные объекта содержат набор признаков, из которых необходимо выделить информативные. По сути, вы ежеминутно решаете задачи на опознание, стараясь отобрать признаки, существенные для каждого объекта. При этом допускается, что информативные признаки объекта вам известны. Объекты организованы в прошлом опыте в системы категорий, образующихся в процессе обучения. Опознавая объект, вы совершаете операцию отнесения признака к категории — операцию умозаключения. Выводная активность такого рода присуща любому когнитивному процессу. Несомненно, умозаключения в восприятии отличаются от умозаключений в мышлении, но не к чему «…допускать, что законы, управляющие такими умозаключениями, резко отличаются при переходе от восприятия к уровню понятий» (Там же). С точки зрения Брунера, каждый акт восприятия — последовательная цепь решений, подчиняющихся общей стратегии: Выделяются три функции стратегии: максимизация информации о признаках, сохранение направленности решения, регулировка риска (Bruner, Goodman, 1947). Последняя определяется точностью решения, значимостью решения и временем, необходимым для принятия решения. Процесс принятия решения Брунер называет процессом категоризации. Перцептивный акт — акт категоризации. Выделяют четыре стадии процесса категоризации.
1. Первичная категоризация. Самая примитивная стадия выводной активности восприятия. Протекает как бессознательный процесс. В нем действует репертуар врожденных категорий: «звук», «свет», «объект», «движение».
2. Поиск признаков. Признаки, отличающие объект от других, должны соответствовать категории. Тогда объект сразу идентифицируется. Часто признаки могут в равной степени соответствовать ряду категорий. Поэтому следует учитывать такую особенность категории, как ее готовность (доступность). Основными детерминантами готовности являются вероятности пояатения того или иного события в жизни субъекта и органическое состояние субъекта (потребности, мотивы и т. д.). Автор выделяет некоторые отношения между готовностью категорий и стимульным вводом: «Чем больше готовность категории, а) тем меньше информации необходимо для отнесения объекта к категории; б) шире набор характеристик сенсорного ввода, которые будут приняты как соответствующие этой категории; в) тем вероятнее, что другие категории, тоже соответствующие “вводу”, будут заторможены» (Bruner, 1957, с.129–130). Наиболее готовая категория «ловит» информативные признаки сенсорного ввода, т. е. происходит предварительная категоризация объекта.
3. Подтверждающая проверка. После предварительной категоризации поиск изменяется. Он ограничивается кругом признаков, которые могут подкрепить выдвинутую на основе предварительной категоризации гипотезу (категорию).
4. Завершение проверки. После того как объект отнесен к категории, акт решения или поиск признаков, релевантных категории, завершается. Открытость входа к дополнительным признакам почти исчезает. В случае ложной идентификации объекта пороги опознания поднимаются на несколько порядков.
Мы описали процесс категоризации, происходящий во время перцептивного акта и представляющий основное содержание этого акта. Брунер также называет процесс категоризации построением модели мира. «Обучаясь воспринимать, мы обучаемся тем отношениям, которые существуют между свойствами объектов и явлений, обучаемся соответствующим категориям и системам категорий. Обучаемся предсказывать и контролировать, что за чем идет, что с чем может появиться» (Там же, с. 126). Предсказывать появление событий можно только в том случае, если модель, на основании которой производятся эти предсказания, репрезентативна, т. е. если она соответствует явлениям и событиям внешнего мира. По Брунеру, отражать мир — значит конструировать мир из сенсорных данных.
Этот тезис Дж. Брунера удивительно созвучен с теми положениями, которые развивает классик отечественной физиологии Н. А. Бернштейн. Чтобы не быть голословными, приведем здесь некоторые из этих положений. «Мы можем с достаточной уверенностью утверждать, — пишет Н. А. Бернштейн, — что мозговое отражение (или отражения) мира строится по типу моделей» (Бернштейн, 1966, с.287). И далее: «Подобно тому, как мозг формирует отражение реального внешнего мира — фактической ситуации настоящего момента и пережитых, запечатленных памятью ситуаций прошедшего времени, он должен обладать в какой-то мере способностью “отражать” (т. е., по сути дела, конструировать) и не ставшую еще действительностью ситуацию непосредственно предстоящего, которую его биологические потребности побуждают его реализовывать» (Бернштейн, 1966, с.281). Трудно не заметить связи между этими идеями Н. А. Бернштейна и предложенным Дж. Брунером принципом «построения модели» мира. Именно на основе модели мира, соответствующей действительности, осуществляются акт заглядывания в будущее и регулирование деятельности субъекта. В модели отображены не только классы объектов внешнего мира. Работы Стивенса свидетельствуют о том, что сетка категории наложена и на громкость, яркость, высоту тона, т. е. даже элементарные свойства физических стимулов воспринимаются через призму категоризации.
Субъект, с точки зрения Брунера, никогда не воспримимает «сырой материал», «чистый стимульный процесс». Уже при рождении он обладает, по-видимому, набором врожденных категорий (фигура — фон, свет, звук и др.), как это предполагал еще И. Кант.
Особое значение автор придает категории «причина- следствие». Он считает, что для того, чтобы нечто определить как причину другого, требуются прежде всего такие категории, которые сохраняли бы тождественность «причины» и «следствия» (Bruner, 1957, с. 125). Брунер не утверждает, что категория «причина — следствие» — врожденная категория, но ему приходится, как и Гельмгольцу, принять существование такой категории «на веру», так и без нее нечего и говорить о восприятии как о процессе принятия решения, в основе которого лежит выводная активность. Только допустив существование категории «причина — следствие» как врожденной категории, Брунер может постулировать, что перцептивный опыт — продукт промесса категоризации. При таком рассмотрении природы восприятия снимается противопоставление между мирами «чистой стимуляции» и миром значений.
Мы разобрали ряд положений Брунера о природе восприятия и теперь коснемся механизмов, опосредующих формирование и функционирование систем категорий, т. е. механизмов, опосредующих перцептивную готовность.
Брунер предлагает четыре механизма: группировка и интеграция, упорядочение готовности, установление соответствия и фильтрация. Автор не претендует на то, чтобы эти формальные механизмы объясняли процессы восприятия. Логика, идущая от механизмов к объяснению поведения, скорее характерна для физиолога, чем для психолога. Мысль Брунера движется от особенностей природы восприятия к механизмам.
Группировка и интеграция. Категории — это классы событий, закодированные в мозге субъекта. Если это положение справедливо, то должен существовать механизм, опосредующий формирование категорий. Возможно, таким механизмом окажется что-то вроде «клеточных ансамблей» Д. Хебба. Каждый раз, когда организм попадает в знакомую ситуацию, сигналы, представляющие эту ситуацию в мозге, вызывают возбуждение определенных групп клеток, которые при повторных столкновениях организма с этой ситуацией организуются в «клеточные ансамбли». «Клеточные ансамбли» могли бы оказаться материальными представителями разных категорий. Механизм интеграции должен «учитывать» при формировании «клеточных ансамблей» вероятностную структуру среды. В жизни не так часто встречаются события, которые независимы друг от друга. Поэтому процесс научения следует понимать как процесс научения условным вероятностям.
С таким научением саморегулирующееся устройство возможно бы и справилось, но в процессе научения связи между классами событий постоянно меняются, а таких вариаций, по выражению Брунера, не допустил бы ни один уважающий себя компьютер. К тому же человек склонен отыскивать связи там, где их вовсе нет. С нашей точки зрения, в качестве примера можно привести суеверия. Попробуйте заставить армию фараона, встретившую священных скарабеев, продолжить путь.
Механизм вероятностей интеграции должен вводить поправочный коэффициент на субъективные переживания, так как люди часто завышают оценку желаемых событий и недооценивают вероятность неприятных событий (Marks, 1951). Так, в экспериментах Соллея и Хайга (Solley, Haigh, 1957) детей просили нарисовать Санта Клауса 5, 21 и 31 декабря. Чем ближе был праздник, тем больше места занимал на карточке Санта Клаус, тем больше набухал его мешок с подарками, т. е. не только вероятность появления событий переоценивается ребенком, но и образ трансформируется под влиянием мотивированного ожидания. Все перечисленные особенности должны быть совмещены и представлены в механизме субъективной вероятностной интеграции, или, иными словами, в механизме формирования перцептивной готовности (установки).
Упорядочение готовности. В процессе обучения образуются системы категорий. Какие отношения складываются между системами категорий? Мы уже говорили, что одной из детерминант, влияющих на ответную реакцию организма и на стойкость гипотезы, является «число конкурирующих гипотез». Одной ситуации может способствовать несколько систем категорий, причем внутри каждой системы — целая группа категорий. Поэтому основной акт, который приходится совершать организму при столкновении с ситуацией, — это акт выбора. Внутренний смысл акта выбора — принятие решения о действии. Этим актом заведует механизм упорядочения готовности. Чрезвычайное влияние на акт принятия решения о действии оказывает гипотеза, которую выдвигает организм. Гипотеза содержит как предсказания того, что через мгновение произойдет, так и того, каким образом следует прореагировать на ситуацию. Важно учитывать оба указанных момента, так как без первого из них организм постоянно оказывался бы застигнутым врасплох, а без второго — превратился бы в пассивного созерцателя, гипотеза которого не соответствует реальности. Гипотеза должна вызнать, возбудить систему категории (схему — по Бартлетту, агрегат — по Олпоргу, «клеточный ансамбль» — по Хеббу, очаг предпусковой интеграции — по Анохину, включить ведущий уровень движения — по Бернштейну и т. д.), которая в свою очередь реализовала бы поведенческий акт, обеспечивающий максимум успеха и минимум неожиданности в соответствующей ситуации.
В ряде случаев гипотеза может оказывать негативное, маскирующее влияние. Такие случаи имеют место при попадании в ситуацию, провоцирующую так называемое восприятие несоответствия. Если вам в темноте будут кратковременно высвечивать силуэт кентавра, то первоначально выдвинутая гипотеза «лошадь» приведет к резкому повышению порога опознания. (Инструкция: опознайте предъявленный объект.) Таких примеров можно придумать сколько угодно, но в жизни подобные ситуации встречаются довольно редко. Опытные наблюдатели (допустим, мастера спорта по стрельбе на полигоне) преодолевают гипотезы, которые приводят к такому негативному эффекту, как «шаблон поведения азартного игрока».
В эксперименте Брунера и Минтурна (Bruner, Mintum, 1951) исследовалось влияние на «степень пре активации» категории таких факторов, как инструкция и контекст. Испытуемому предъявлялся с помощью тахистоскопа знак 13, вертикальный компонент которого не соприкасался с изогнутым. Этот знак можно было принять за букву В или за цифру 13. Опознание зависело от предварительного контекста. Если испытуемому предъявлялась серия букв, а затем показывался этот знак, то испытуемый опознавал его как букву, а если предъявлялась серия цифр, то как цифру. Итак, знак в равной степени соответствовал двум разным категориям, но предварительные воздействия возбуждали одну категорию и притормаживали другую. «Результаты экспериментов Брунера и Минтурна показывают, что из двух следов, с которыми может вступить в контакт стимульный ввод и которые в равной степени сходны, берет верх тот, который имеет большую вероятность в данных условиях» (Bruner, 1957, с. 137).
Механизм «упорядочения готовности» координирует различные системы категорий. Преактивация тех или иных систем наступает после принятия решения, зависящего от субъективной условной вероятности актуализации данной системы категорий. В свою очередь субъективная условная вероятность актуализации именно данной системы категорий зависит от таких детерминант, как частота в прошлом, «мотивационная поддержка», когнитивная поддержка и число альтернативных гипотез (категорий), описанных нами в когнитивной теории гипотез. По-видимому, механизм «упорядочения готовности» было бы целесообразнее назвать механизмом выбора, подчеркивая его основное назначение.
Механизм «отбора соответствия» принимает активное участие в трансформации сенсорного ввода. Его можно также назвать механизмом контроля и сличения. Как только сенсорные данные поступают на вход анализатора, начинается выделение информативных признаков, соответствующих активированной категории. Механизм «отбора соответствия» должен выдавать сведения о том, насколько сигнал близок к «эталону» и какие акции следует предпринять после получения информации, точнее, в процессе приема информации. Такими акциями могут быть следующие.
1. Увеличение чувствительности, если сигнал предварительно категоризован. Идет подбор дополнительных признаков с целью более точного отнесения сигнала к категории.
2. Уменьшение чувствительности (уменьшение «открытости» входа), если рассогласование между сигналом и категорией (эталоном) настолько велико, что сигнал не может быть отнесен к категории.
3. Прекращение активности, если сигнал отнесен к категории. Завершение поиска.
В ситуациях восприятия несоответствия наиболее ярко выражена функция механизма «отбора соответствия» — функция трансформации сенсорных данных посредством проб и контроля. Активность механизма «отбора соответствиям достигает оптимума на стадии «подкрепляющей проверки». Постман и Брунер создавали ситуации, провоцирующие восприятие несоответствия (Bruner, Postman, 1949). Испытуемым предъявлялись два набора игральных карт: нормальные карты и трюковые карты. На трюковых картах цвет карты не соответствовал цвету нормальных карт (черви черного цвета и т. д.). В I серии предъявлялась одна трюковая карта среди четырех нормальных, во II — одна нормальная среди четырех трюковых, в III — карты смешивались в соотношении 2:3. Результаты показали, что даже при экспозиции 1000 мсек, только 89,7 % несоответствующих карт были опознаны правильно, тогда как 100 % нормальных карт опознавались за 350 мсек. Чем обусловлена такая большая разница во времени опознания карт? Испытуемый ожидает увидеть игральные карты в соответствии с инструкцией. Следует учитывать, что у разных испытуемых разное отношение к предъявляемым картам. Если для человека, равнодушного к карточной игре, рассогласование ожидаемого с реальным воспринимается без особых эмоций, то карточный шулер воспримет это рассогласование как явное надругательство, уличив экспериментатора во лжи.
После предварительной категоризации начинается отбор дополнительных признаков, разворачивающийся в границах категории «карты». У некоторых людей эти границы довольно узки, т. е. они настроены на узкий диапазон альтернативных гипотез в этой ситуации. Такие люди быстро опознают нормальные карты, но при восприятии трюковой карты процесс категоризации замедляется. Информативные признаки типа цвета и формы карты приходят у этих людей в столкновение с гипотезой. У них наблюдаются две формы ответных реакций: компромиссная реакция и реакция разрушения. В первом случае испытуемые дают ответы типа «пурпурная шестерка пик», а во втором — «уходят» из ситуации. Эта форма реакции напоминает реакцию чеховского героя, которому говорят, что на солнце есть пятна. Он отвечает: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!» Таких людей часто называют ригидными. Испытуемые с широкими границами приема предпочитают какой-либо один из информативных признаков. Такую реакцию называют доминантной реакцией. Механизм сличения словно довольствуется одним признаком, другие признаки отбрасываются, и наступает опознание. Посредством «проб и контроля», осуществляемых механизмом сличения, корригируется сенсорный ввод. Информация о признаках сравнивается с категорией, перерабатывается, а затем в форме корригирующей команды возвращается обратно, трансформируя сенсорный ввод. Без механизма «отбора соответствия» организм походил бы на начальника, щедро раздающего ценные указания, но совершенно не заинтересованного в их исполнении.
Механизм «фильтрации» лишь условно можно отделить от механизма «отбора соответствия», так как именно под влиянием корригирующих команд проводится отсев одних признаков и проведение других, регулируется степень «открытости» канала информации на разных уровнях нервной системы. Брунер, подчеркивая чувствительность канала информации к корригирующим командам, образно сравнивает его функционирование с ежесекундной сменой вывесок на дверях государственного учреждения. На них то надпись: «Добро пожаловать», то: «Посторонним вход воспрещен». Где вывешивается этот плакат: на периферии или в центре? Брунер склонен предположить существование закрывающихся и открывающихся «шлагбаумов» на самых различных уровнях нервной системы. Адекватность сигнала определяется не только набором его энергетических характеристик, но и командами, непрерывно подающимися из центра и более низких уровней нервной системы.
Пришло время еще раз вспомнить об эксперименте Кюльпе, прямо связанном с проблемой уровней избирательности восприятия. Напомним, что одни психологи придерживались гипотезы «ответа», т.e. полагали, что селекиия информации происходит при отчете испытуемого, а к центрам приходит вся информация о свойствах сигнала; другие, как и Кюльпе, считали, что информация селектируется в процессе восприятия сигнала. Фресс вновь обратился к этому нерешенному вопросу. В его экспериментах были три серии. В I серии испытуемого просили обращать внимание на все аспекты материала (цифры, буквы, знаки пунктуации), во II — на один из аспектов, в III — просили сообщить о том, на что обращалось внимание в последнюю очередь. В I серии выявился эффект порядка, т. е. испытуемые лучше всего отчитывались о тех аспектах материала, которые предъявлялись первыми. Во II серии лучше запоминался тот материал, на который указывалось в инструкции, а в III — перцептивная установка и порядок предъявления вступали в конфликтное отношение, нивелируя влияния друг друга.
Проливают ли эксперименты Фресса свет на старую дилемму «настройки» и «ответа»? В них мы находим соломоново решение вопроса. Фресс полагает, что в одних случаях (II серия) подтверждается гипотеза «настройки», а в других (I серия) — гипотеза «ответа». При этом он подразумевает, что во II серии установка обусловлена инструкцией. Однако то, что экспериментатор не дает инструкции, вовсе не гарантирует отсутствия бессознательной самоинструкции, как в свое время, анализируя эксперименты на ВР, указывал Э. Титченер (Титченер, 1914). Вряд ли эксперименты Фресса приблизили нас к решению проблемы.
Между тем существует целый ряд физиологических данных, подтверждающих справедливость, или, точнее, принципиальную возможность, «фильтрации» на разных уровнях нервной системы. Серьезные аргументы в пользу гипотезы «настройки» Брунер находит в экспериментах нейрофизиологов, в частности в опытах Р. Галамбоса (1956). У кошки от кохлеарных ядер отводили электрические потенциалы, вызванные тиканьем метронома. Если кошке показывали мышь, то вызванные потенциалы бесследно исчезали, несмотря на продолжающееся тиканье метронома. Словно кто-то отводил звуки метронома от кошки. В этом и состоит специфика механизма «фильтрации». Он работает как калитка, пропускающая одну информацию и перекрывающая путь другой (gating). Гипотеза «ответа» опирается на классические декартовские представления о двучленной рефлекторной дуге, лежащей в основе схемы S — R. «Вместо представлений о рефлекторной дуге как о системе "стимул — реакция" необходимо уже на периферическом уровне представлять эффекторную часть дуги как обратно действующую на сенсорные рецепторы и изменяющую природу стимуляции, проходящей через них» (Bruner, 1957, с. 140). Настройка и фильтрация в анализаторе происходят под влиянием гипотезы, которая селектирует и организует через механизм «отбора соответствия» и механизм «фильтрации» сенсорные вводные данные.
В более четкой форме идея об установочном влиянии обратных связей на периферию анализаторов и на разные уровни нервной системы была высказана НАБернштейном: «Афферентным системам, кроме вторично-проекционной, принадлежит еще очень важная <…> инициативная, установочная и пусковая роль» [курсив мой. — А. А.] (Бернштейн, 1947, с.28). Тем не менее гипотеза Брунера о механизмах «сличения» и «фильтрации», выросшая из психологического материала и пригнанная к нему, явилась новой как для психологов, так и для физиологов Теория перцептивной готовности получила высокую оценку как отечественных, так и зарубежных психологов. К. Прибрам писал, что Брунер — это один из первых психологов, использовавших представление об обратных связях, которые столь обогатили психологию (Прибрам, 1961). При изложении теории перцептивной готовности мы неоднократно проводили сопоставление некоторых положений этой теории с созвучными идеями ведущих советских физиологов Н. А. Бернштейна и П. К. Анохина. Одним из неопровержимых доказательств современности теории Дж. Брунера, а следовательно, и необходимости критического анализа этого варианта разработки проблемы установки является также и то, что один из ведущих советских психологов, А. Р. Лурия, неоднократно обращается в своих известных исследованиях к некоторым положениям этой коипеииин. Гак, например, при исследовании агнозии у лобных больных он пишет: «Патология может проявляться в нарушении активных поисков нужных гипотез, в патологической инертности, в нарушении процесса выбора из ряда альтернатив и н дефекте сличения возникшей гипотезы с воспринимаемыми данными» (Лурия, 1963, с.385).
Итак, мы могли бы выделить ряд основных положений, которые вытекают из теории перцептивной готовности (установки) Дж. Брунера.
1. Центральный принцип теории установки — принцип «построения модели» внешнего мира.
2. Построение модели — продукт процесса категоризации. В процессе категоризации субъект строит модель событий и явлений внешнего мира.
3. Процесс категоризации — это процесс формирования категорий путем овладения вероятностной структурой внешней среды. Системы категорий отражают реальные события и явления внешнего мира.
4. Модель мира — репрезентативная модель, так как в системе категорий кодируются не только события и явления, но и способы действий, соответствующие этим событиям и явлениям.
5. Репрезентативная модель внешнего мира позволяет субъекту выходить за рамки непосредственного восприятия и выдвигать гипотезы о том, с какими событиями ему придется столкнуться в будущем. Эти же гипотезы необходимо включают способы действия, которыми субъект будет реагировать на эти события.
6. Гипотеза выдвигается под влиянием потребности субъекта и реальной ситуации. Состояние, возникшее в организме под влиянием потребности и ситуации, определяется как состояние готовности организма. Готовность модулируется потребностью в том или ином событии и частотой появления событий в прошлом при столкновении с данной ситуацией.
7. Одной ситуации могут соответствовать несколько систем категорий. Поэтому основной реакцией организма на ситуацию является не действие, а принятие решения о действии.
8. Восприятие — процесс решения. Процесс решения опосредуется механизмами группировки и интеграции, «упорядочения готовности», «отбора соответствия» и ♦фильтрации».
9. Процесс решения — это процесс поиска информативных признаков. В поиске признаков выделяются четыре стадии: первичная категоризация, предварительная категоризация, «подтверждающая проверка», завершение проверки. Процесс решения включает отнесение признака к категории (операция умозаключения).
10. Основные функции готовности — максимизация успеха и минимизация неожиданностей при встрече с событиями внешнего мира.
11. Репрезентативная модель, построенная субъектом, — основа любой поведенческой активности.
В заключение хотелось бы остановиться на некоторых уязвимых пунктах теории перцептивной готовности. Прежде всего, у Брунера, как и у подавляющего большинства американских психологов, остается в тени вопрос о предметности восприятия. Между тем, лишь выделив предметность как один из основных принципов восприятия, можно рассматривать восприятие как процесс обобщения и решения задач, как процесс категоризации. Далее, несмотря на то что Брунер рассматривает восприятие как процесс решения задач, само понятие «задача», анализ содержания этого понятия игнорируются автором, хотя именно в задаче содержится ключ к пониманию направленности и организованности поведения.
И, наконец, последнее замечание. Оценивая переворот во взглядах на восприятие, происшедший в послевоенной американской психологии, мы отмечали, что среди необихевиористов родилась ярко выраженная тенденция «возвратить образы из изгнания». Но вернулись ли в результате многолетних усилий «Нового взгляда» образы в психологию Нет, не вернулись, а были подменены гипотезами, моделями, процессами переработки информации, т. е. теми процессами, в которые при всем желании исследователей никак не удастся вместить одну из самых существенных характеристик субъективного психического образа — его пристрастность.
«Понятие субъективности образа, — пишет ведущий советский психолог А. Н. Леонтьев, — включает в себя понятие пристрастности субъекта. Психология издавна описывала и изучала зависимость восприятия, представления, мышления oгтого, “что человеку нужно”, — от его потребностей, мотивов, установок, эмоций. Очень важно при этом подчеркнуть, что такая пристрастность сама объективно детерминирована и выражается не в неадекватности образа (хотя и может в ней выражаться), а в том, что она позволяет активно проникать в реальность» (Леонтьев А. Н., 1975, с.55–56).
В случае же анализа восприятия с позиций информационного подхода попытки показать зависимость восприятия от мотивационно-эмоциональной сферы приводят к тому, что проявления этой сферы в восприятии расцениваются как искажения восприятия. Ни одно другое направление исследований восприятия в необихевиоризме не пыталось с такой настойчивостью, как это делали представители «Нового взгляда», отразить влияние аттитюдов, потребностей и эмоций на восприятие, и ни одно другое направление столь выразительно не продемонстрировало невозможность решения в русле информационного подхода этой психологической проблемы.
