Терроризм и деструктивная деятельность, как возможный "социологический феномен".
Представление, что появление терроризма и деструктивной деятельности объясняется тем, что "введенные в заблуждение", в основном молодые люди, попавшие под влияние "радикальных (часто религиозного характера) идеологий", встали на путь "криминального насилия", чтобы совершать "бессмысленную слепую разрушительную работу" — (частично) ошибочно. Попытка ответить на вопрос "Qui bono" (кому выгодно) по отношению к террористическим актам, уже может помочь понять и узнать многие факты о террористических исполнителях и о пропагандистски представляемом ими "Деле" ("Чуде"). Одно только объективное рассмотрение политического результата и политической выгоды террористических актов вынуждает принимать в расчет, помимо исполнителей и целей нападения, "заинтересованных третьих лиц" (понятие фон дер Хейдте). Исполнители террористических актов и представляемое ими "Дело" ("Чудо") существуют в среде социально-экономических, национальных, этнических и идеологических конфликтов. Но это не значит, что эти в широком смысле социологические факторы среды в 20-21 веке фактически являются "источником" современного терроризма. Скорее всего, социологические факторы формируют лицо терроризма, но не являются "причиной".
"Терроризм обусловливается социологическими факторами, но сам не представляет собой социологического явления", — замечает фон дер Хейдте, который, цитируя Карла Шмита, утверждает: "Как только это становится возможным", "нерегулярные борцы всегда приходят на помощь регулярным власть предержащим".
За потенциальными кандидатами в террористы необходимо следить, их необходимо отбирать и вербовать. Их нужно обучать террористическому ремеслу. Для этого необходимы специалисты по разведке и контрразведке, военные специалисты и логистические предпосылки, которыми располагают, прежде всего, и в основном государства.
Начиная, самое позднее, с 1990 г., это утверждение больше не является только гипотезой, обосновываемой косвенными доказательствами, но может даже считаться доказательным в смысле возможности быть использованным в суде. По мере того, как данные о деятельности восточногерманского Министерства государственной безопасности, по крайней мере, частично, становятся достоянием гласности, то выясняется, в каком объеме существовали связи между МГБ и террористическими организациями, в частности, группами Красной армии в Западной Германии. Это утверждение касается, естественно, также и других служб различных государств, таких как США ("Сопротивление" в Афганистане) и РФ ("Сопротивление" в Грузии).
