«MONEY, MONEY, MONEY…»

Деньги — тема неприличная. Даже Мефистофель изъясняется обиняками: люди, мол, гибнут за «металл». А наш блистательный коллега и современник психоаналитик Отто Кернберг в одной из своих лекций заметил, что о деньгах люди заводят разговор с большой неохотой, легче — даже о сексе.

Как водится, на неприличную тему всем и всегда есть что сказать. На символическом уровне тема «металла» содержит в себе огромную энергию страстей, страхов и иллюзий. Ни о чем, пожалуй, люди не говорят с таким жаром, как о деньгах — вне зависимости от того, в каких они лично с ними отношениях. Послушайте улицу:

— Завелись настоящие деньги — захотелось настоящих вещей, это понятно. Но ты же не наглей, ты знай меру!

— А я ему сказала, что нечего на мне экономить, на мамочке своей пусть экономит!

— Почему я должен платить бездельникам неизвестно за что? Я их что, печатаю?

— А как он стал нормально приносить, все разговоры кончились. Теперь он им и красивый, и умный, и держит их во как…(тут, разумеется, говорящий показывает кулак).

Улица, курилка, кухня говорят не о самих деньгах, а об их значении. И не столько о явном — «всеобщего эквивалента», — сколько о скрытом, личном. О бессилии и власти, ревности и зависти, манипуляциях и обидах…

Вечная тема денег — сущий оборотень: когда о них говорят, то на самом деле речь ведут не о них. А уж когда молчат… Каждый знает тьму примеров того, как отсутствие ясной договоренности о денежной стороне любых отношений подтачивало их, а то и вовсе взрывало.

Среди десятков интересных поговорок в словаре Даля одна особенно «попадает» в тему: «Изведай человека на деньгах». Звучит грозно, но предполагает занятный ход мысли: деньги и обращение с ними как категория диагностическая. И, разумеется, в еще большей степени это будет относиться к сфере семейных отношений, где все участники системы не только «изведали друг друга на деньгах», но и успели, так сказать, применить выводы на практике. Жизнь любой семьи полна примеров того, как сами деньги и тема денег символизируют ее проблему — то есть в какой-то мере являются симптомами семьи. Вот об этом книга.

Ее примеры и рекомендации, конечно, насквозь американские — и в том, что касается самих денег, и в семейных ситуациях, диалогах, типажах. Наконец, в том, что со своими «передрягами» далеко не медицинского свойства семья идет к психотерапевту. И, между прочим, оплачивает эту работу.

Конечно, нормы и советы, порожденные одной культурой, не могут прямо заимствоваться другой. Но… положа руку на сердце, читатель, Вы представляете себе книгу — в точности на ту же тему — написанную по-русски? Нежелание и неумение просто и прямо говорить о деньгах у нас таково, что никакому Кернбергу не снилось. Это, кстати, относится и к нашим коллегам: одна из болезненных и постоянно возникающих в профессиональном общении психологов тем — трудность и неловкость ситуаций, когда нужно внятно оценить свой труд. Разговоры о том, что «клиенты не готовы платить за то, чего не понимают», «не привыкли» и т.д., только лишь перекладывают ответственность на традицию, а с нее, известное дело, не спросишь. Все это несколько напоминает давным-давно описанную Эриком Берном игру с тезисом: «Если бы не деревянная нога (тяжелое детство, экономический кризис, озоновая дыра и т.д.), все было бы иначе. Чего же вы хотите от человека с такой наследственностью?»

Так что для специалистов «помогающих профессий» эта книга станет не только ясным, изящным пособием для работы с семьями, но и своеобразной личной терапией, снимающей привычные защиты в отношении темы как таковой. А все остальные читатели (которых, по определению, будет много больше) прочтут ее с жадным интересом и несомненной пользой. И это будет как раз тот случай, когда могучее притяжение «неприличной темы», ее скрытая энергетика будет использована поистине в мирных целях.

Леонид Кроль

Екатерина Михайлова