Вторая часть. ОСЛАБИТЬ НЕГАТИВНЫЕ МЫСЛИ
ОПТИМИЗМ КАК НАРКОТИК
Систематически тренируясь — смеясь сердцем по несколько секунд каждый день, — ты создаешь внутри себя фон счастья, который делает тебя более сильными и счастливым.
Это вопрос тренировки, самодисциплины.
Тебе покажется невероятным, но я уже давно этим занимаюсь.
Мои наркотики — оптимизм и сила.
С течением времени внутри тебя формируется неисчерпаемый запас «выходов из положения», которыми ты будешь пользоваться в зависимости от ситуации, в которой окажешься. Если наступает положительный, благоприятный момент, то фон оптимизма, который ты создал благодаря тому, что, смеясь, поддерживал свое сердце радостным, позволит тебе пережить всю ситуацию интенсивно, наполнит тебя духовными богатствами, психологической силой.
Пример: люди, обладающие радостным сердцем, будучи мало зависимыми от негативных аспектов жизни, слабо заинтересованными в достижении внешних целей, редко скучают. А когда оказываются в трудных, проблематичных, болезненных ситуациях, оптимистический фон указывает им альтернативные выходы из порожденного такими ситуациями негативизма.
Те, чей наркотик — оптимизм, не программируют, не планируют. Они знают, что, оказавшись в реальности перед лицом трудной ситуации, они всегда и несмотря ни на что найдут альтернативный выход. Более того. У них есть установка на то, чтобы перевернуть ситуацию, придать ей смысл для продолжения путешествия жизни, поэтому из драматических событий они выйдут укрепленными и обогащенными. А некоторым даже удается использовать трудности, с которыми они сталкиваются, и ловушки, которые им расставляют, — использовать для того, чтобы осуществить мечты, уже давно живущие в их сильных и радостных сердцах! Сильные сердцем умеют ждать.
Чтобы ты лучше представил себе, как они встречают жизнь лицом к лицу, я опишу их как непоколебимых, но открытых — на триста шестьдесят градусов. Они обладают огромной способностью слушать.
У них есть чутье, интуиция, всегда исходящие из сердца, чуждого неестественности и фальши.
У них есть чувство времени. Они почти всегда все делают вовремя, знают, когда начинать и когда отступать, но никогда не отказываются действовать.
Они не боятся врагов. Напротив, они умеют использовать энергию их злости для возрастания в добре и мудрости. Обычно они проигрывают сражения, но выигрывают войны.
Они — аристократы сердца.
Они избегают сплетен и клеветы, потому что знают, что эффект от всякого действия вернется к тому, кто его произвел, как бумеранг падает на того, кто его бросил, — и это будет ужасно! Они так сильны и радостны, что не мстят, не ненавидят, потому что знают, что месть падет на них же, потому что знают, что ненависть разрушит того, кто ее питает.
Они эксперты в этих негативных вещах.
А в позитивных — мастера.
У них долгий взгляд, потому что они умеют смотреть на мир и на людей глазами ребенка, без горечи, но с предельным вниманием и любопытством. У них есть энтузиазм, страсть, и они решительно погружаются в огромную и таинственную реку жизни.
Они смиренны, потому что сильны. Они не боятся показывать свои слабости, потому что хорошо знают их и сумели с ними подружиться.
Они никогда не позволяют видимости обмануть их.
Их не так-то легко впечатлить.
Они всегда борются.
Меня разбирает смех, когда я думаю, что не могу этого сделать.
Я на самом деле немного сумасшедший. Как все те, у кого радостное сердце. Только сейчас, когда я пишу эти строки, мне бросается в глаза любопытный факт: я говорю об улыбке, а ведь я, после перенесенной операции, не могу уже смеяться как раньше. Когда-то девушки, — по крайней мере, так они мне говорили — влюблялись в меня за взгляд и за улыбку. За прекрасную улыбку, открывающую зубы, и за глаза, всегда излучающие особенный свет. После опухоли мозга, не знаю почему, частичный паралич лица лишил мой взгляд блеска и не позволяет мне открыть рот в прекрасной улыбке. Теперь, когда я смеюсь, мой рот кривится в ухмылке.
В глубине души я очень страдал из-за этого паралича. Затем, со временем, я решил с ним подружиться. Я даже полюбил его — и теперь очень его люблю, сильнее, чем раньше. Он служит мне напоминанием о великой битве, в которой я сражался. Он стал для меня священным знаком, священной раной.
Также и благодаря ему я сегодня говорю с вами об улыбке. Благодаря этой ране я понял, когда не мог больше смеяться лицом, что важно прежде всего смеяться сердцем.
Сегодня утром я был на кладбище, на могиле отца. Всякий раз, возвращаясь в Италию, я иду поприветствовать его.
Сегодня меня особенно поразила его фотография. Хотел бы я знать, почему мать ее выбрала!
На этой фотографии у отца грустные глаза.
Я поцеловал их.
Но, уходя с кладбища, я тоже грустил.
Я думал о папиных глазах.
Однако, садясь в машину, я пережил озарение. Когда в последний раз я видел отца живым, я рассмешил его. Я часто это делал. Он был очень добрый человек, но немного угрюмый, как вообще люди того времени.
Но мне всегда удавалось его рассмешить.
Я думаю, он этого не знал, но у него была прекрасная улыбка.
Я помню, что в такие моменты его серо-зеленые глаза загорались, начинали лучиться, и мое сердце согревалось. Сев в машину, я не включил двигатель, а поговорил с папой — в такой манере, которая ему знакома и которая всегда его смешила.
Сегодня тоже он засмеялся.
Я плакал от радости.
От радости, которая так меня и не покинула, которая и сейчас внутри меня, так что я решил поделиться ею с вами, прежде чем идти спать.
Пока, папа.
Спокойной ночи, дорогая читательница, дорогой читатель.
Я люблю вас.
