Обобщение и различение.
Ученые, в первую очередь философы, уже тысячи лет занимались вопросом о закономерностях мышления. В результате этого логика оформилась как наука. Одна из важнейших проблем логики — отношение между частным и общим. Общее выделяется из индивидуальных явлений как единство определенных черт.
Общая форма множества собак, которых видит человек, существует лишь как логическая отвлеченность. Собака, взятая в общем смысле, есть лишь понятие, в то время как наша собака, собака соседа является живой действительностью. Отношение между действительностью и понятием, отношение между конкретным и абстрактным в течение длительного времени было отвлеченной проблемой логики.
В результате развития естественных наук в наше время в каждом вопросе обнаруживаются широкие связи с естествознанием. По логической проблеме обобщения и различения выяснилось, что та деятельность нервной системы, которая ведет к возникновению условных рефлексов, к так называемому различительному, или дифференцировочному, торможению, вместе с тем приводит к практике обобщения и различения.
Всякое возбуждение, которое сочетается с возбуждением какого-нибудь безусловного рефлекса, как известно, со временем становится условным возбуждением. Если перед кормлением собаки систематически давать определенный сигнал (нажимая клавишу пианино), то со временем этот звук самостоятельно будет вызывать выделение слюны у собаки, в то время как подобное явление наблюдалось раньше лишь после кормления. Следовательно, звук стал условным раздражителем. Однако вначале таким раздражителем оказывался звук, издаваемый не определенной клавишей, а любой клавишей пианино. На первой стадии образования условного рефлекса мы являемся свидетелями такого обобщения раздражителей. Все изменения окружающей среды, примерно похожие на условный раздражитель, действуют на собаку так же, как он.
Если в дальнейшем процессе образования условного рефлекса действовать так, что из всех похожих раздражителей только один сопровождать систематическим подкреплением, а остальные нет, то возникнет новое явление. Действие неподкрепляемых раздражителей начнет, гаснуть. Те звуки, которые вначале вызывали действие (но их не сопровождало безусловное подкрепление), затормаживаются.
Так после обобщения раздражителей образуется процесс различения. Наибольшая часть обобщенных раздражителей затормаживается, и активным остается лишь подкрепляемый раздражитель. Обобщение и различение, известные до сих пор логически, т. е. бывшие лишь абстракцией, теперь воплотились в нервные процессы. Точно так же проявляется факт обобщения и различения в самом поведении животных.
Известный пример обобщения — опыт, проделанный с щукой в семидесятых годах прошлого столетия. Эту хищную рыбу держали в аквариуме, в котором за стеклянной перегородкой плавали рыбки-гольяны. Щука, не видя стекла, неоднократно наталкивалась на него при попытке схватить гольяна.
Каждый раз она сильно ударялась о стеклянную перегородку и, наконец, совсем перестала пытаться хватать гольянов. В духе павловского учения об условных рефлексах это явление может быть объяснено следующим образом. Вид гольяна стал условным раздражителем безусловного болевого раздражения от удара о стеклянную перегородку. Затем стеклянная перегородка была удалена из аквариума, но щука не нападала на гольянов: их защищал оборонительный условный рефлекс щуки.
Переводя все это на язык логики, можно сказать, что опыт, приобретенный щукой во время безуспешных нападений на каждого отдельного гольяна, был ею обобщен и распространен на всех гольянов.
Что это — мышление?
Если в вопросе о мышлении довольствоваться фактом обобщения, проявляющимся в действиях щуки, то обобщение щуки нам следует рассматривать как следствие мышления.
Из опытов Павлова известно, что за обобщением, выражающимся в поведении, стоят такие процессы нервной системы, для которых также характерно обобщение.
Прекрасный пример мышления, проявляющегося в поведении, наблюдался Дарвином. Являясь одной из крупнейших фигур всего современного естествознания, Дарвин играл значительную роль и в обосновании современной сравнительной психологии Он доказал, что в поведении животных проявляется умение отличать общее от частного.
Дарвин неоднократно замечал, что поведение его собаки совершенно изменялось, когда она замечала в отдалении другую собаку. Ее поведение говорило о том, что она опознавала приближение собаки. По мере приближения посторонней собаки поведение собаки Дарвина внезапно вновь изменялось: выяснялось, что приближается не какая-нибудь собака, а хорошо известная собака соседа. Иначе говоря, собака Дарвина давала знать своим поведением, что она отличила данную собаку от собаки вообще12.
12 Каждый новый раздражитель вызывает у животного (собаки) безусловный рефлекс настораживания, так называемый ориентировочный рефлекс, который, хотя и в несовершенном виде, остается у животных даже после лишения их мозговой коры. Поэтому в наблюдении Дарвина первоначальное настораживание его собаки при виде другой собаки никак нельзя отождествлять с опознаванием ("она опознала: приближается собака").- Прим. отв. ред.
Мы вновь позволим себе сослаться на Павлова: основа такого поведения проявляется при образовании всякого условного рефлекса. Первый шаг — грубое обобщающее связывание возбуждения органа чувств с рефлексом. Второй шаг — уточнение этой связи, отделение действительно эффективных раздражителей от идентичных раздражителей окружающей среды, которые становятся неэффективными вследствие торможения.
Органы чувств определяют, может ли стать раздражителем какое-либо изменение окружающей среды. По определению английского философа Локка, от действия органов чувств зависит, что вообще попадет в разум. Подкрепление, сочетание с безусловным рефлексом есть приобретение опыта, после чего животное начинает различать раздражители, вызывающие возбуждение его органов чувств. В результате факторы окружающей среды, действующие на органы чувств, разделяются на две группы: одни оказывают воздействие на животное, другие — нет. Число раздражителей в результате обобщения вначале относительно велико, затем дифференцировочное торможение сужает их круг. Таким путем в нервной системе животного элементы окружающей обстановки отделяются друг от друга.
На основании работ Павлова можно проследить за тем, как действуют окружающие условия на животных; при этом раскрывается та логика естественных взаимосвязей, которая проявляется в период индивидуального приспособления животных к окружающей среде.
В процессе приспособления создаются связи, разграничивающие деятельность животных: возникают общие связи, проявляется противоречие между общим и частным. Все это можно определить по поведению животных и проконтролировать на опытах: одновременно эти данные являются доказательством мышления животных.
В давние времена мышлением в логике считалось только то, что выражалось словами людей. Конечно, мысли можно узнать и по действиям людей. По-разному действует осмотрительный, вдумчивый и легкомысленный человек. Однако раньше считали, что за деятельностью скрывается мышление, всегда выражаемое словами. Больше того, полагали, что мышление в словах первично по отношению к действиям.
Мы не станем здесь подробно заниматься вопросом мышления человека. Хотелось лишь обратить внимание на то, что закономерности поведения животных, которые подробно раскрывает павловская экспериментальная физиология, действительно подтверждают, что животные обобщают определенные раздражители окружающей среды и после обобщения опознают среди них (за счет подкрепления) фактор, продолжающий еще действовать как условный раздражитель, отличая его от остальных, ставших недейственными вследствие торможения.
Мышление ли это?
Согласно логике, основные формы мышления — понятие, суждение и заключение. Мы не станем здесь исследовать понятие и перейдем к рассмотрению суждения и заключения.
Суждение создает отношение между двумя или большим числом понятий. Действительно, каждое предложение выражает суждение. Камень тверд. Это суждение. На гольянов напасть нельзя. Это другое суждение. Такие простые суждения понятны, определяемы даже без выражения словами, просто из действий. Когда неоднократное нападение щуки каждый раз кончалось неудачей, она прекратила нападения на гольянов. Из суждения — на гольянов напасть нельзя — вытекает заключение.
Заключение является лишь развитием суждения. На этого гольяна напасть нельзя — первое суждение. На другого гольяна напасть нельзя — второе суждение. На гольянов вообще нельзя напасть — так звучало бы сделанное щукой заключение, если бы она могла говорить13.
13 Автор книги на основании современного естествознания делает попытку дать ответ на вопрос, поставленный в названии книги, чтобы сама логика фактов привела читателя к соответствующим заключениям. Необходимо отметить, что те взгляды (покоящиеся на экспериментальных данных), которые показывают, насколько животные, и особенно млекопитающие, близки к человеку, возникли уже в прошлом столетии. Первыми высказали это основоположники диалектического материализма. Энгельс писал в "Диалектике природы": "Нам общи с животными все виды рассудочной деятельности: индукция, дедукция, следовательно, также абстрагирование (родовые понятия у Дидро: четвероногие и двуногие), анализ незнакомых предметов (уже разбивание ореха есть начало анализа), синтез (в случае хитрых проделок у животных) и, в качестве соединения обоих, эксперимент (в случае новых препятствий и при затруднительных положениях). По типу все эти методы — стало быть, все признаваемые обычной логикой средства научного исследования — совершенно одинаковы у человека и у высших животных. Только по степени (по развитию соответственного метода) они различны. Основные черты метода одинаковы у человека и у животного и приводят к одинаковым результатам, поскольку оба оперируют или довольствуются только этими элементарными методами".
Энгельс доказывает тот факт, что в подходе к обобщениям и перспективным взаимосвязям философия, системное мышление может опередить развитие естествознания. Автор книги следует за ходом мыслей Энгельса. Далее Энгельс определяет разницу, которая существует между мышлением человека и животного: "Наоборот, диалектическое мышление — именно потому, что оно имеет своей предпосылкой исследование природы самих понятий,- возможно только для человека, да и для последнего лишь на сравнительно высокой ступени развития (буддисты и греки), и достигает своего полного развития только значительно позже в новейшей философии; и несмотря на это — колоссальные результаты ужо у греков, задолго предвосхищающие исследование" (Ф. Энгельс. "Диалектика природы". Госполитиздат, 1952 г., стр. 176).- Прим. автора.
На основании деятельности животных можно заключить, что они в зависимости от уровня развития способны к суждениям и заключениям, следовательно, они думают.
Однако с понятием дел обстоит иначе. Хотя на первый взгляд у животных можно обнаружить возникновение понятий (ведь собака Дарвина сделала различие между понятиями конкретной и абстрактной собаки), тем не менее, в этом случае мы окажемся жертвами иллюзии. В действительности из поведения животных следует лишь факт обобщения (отвлечения). Без этого не могут возникнуть и человеческие понятия. Понятия же имею! только люди. Хотя мышление людей и животных нельзя привести к общему знаменателю, но характерные черты мышления можно найти и в мире животных.
До тех пор, пока философия пыталась приблизиться к вопросу закономерности мышления изолированно от действительности, логика оставалась сухой и таинственной областью науки. Только естествознание, исследующее полноту взаимосвязей, могло в этом вопросе создать ясную картину.
Если исследовать вопросы мышления животных и исходить из того, что их поведение не что иное, как частично унаследованный, частично оформившийся в индивидуальной жизни рефлекс, как приспособление к окружающей среде, то может возникнуть желание найти источники, из которых происходит свойственное человеку мышление.
Животный мир прошел длительный путь развития от простых форм к сложным. Отсюда следует, что у животных, относительно близких к человеку, можно найти признаки основных качеств человеческого рода. Как бы ни отличалось поведение разных животных, все они родственны друг другу и несут на себе отпечаток общего происхождения. Чем ближе родство между отдельными видами животных, тем больше у них общих черт. Человек происходит из мира животных, а именно — из млекопитающих, а в более широком смысле — из группы сухопутных позвоночных. Следы этих связей человек несет на себе во всей своей организации. Насколько бы своеобразным и самостоятельным ни было мышление человека, его духовная деятельность также должна нести на 'себе следы родственных связей с животными.
Либо необходимо предположить, что так называемая духовная деятельность человека обязана своим происхождением какому-то чуду, либо (естествознание иначе и не может подходить к этому вопросу) свойства, из которых развились человеческие способности, должны в зародыше иметь место и у животных, более или менее близких к человеку. Развитие видов животных и развитие человека нельзя представить, если не найти признаков тех связей, которые и до настоящего времени сохранили следы общего происхождения ныне живущих родственных видов. Некоторые виды животных должны, следовательно, обладать такими особенностями, которые связаны с наиболее характерными способностями современного человека. Ниже мы приведем примеры таких связей.
