Ум хорошо, а два лучше
Два или один?
Опыты над животными и наблюдения над больными, перенесшими операцию перерезки мозолистого тела, убедили исследователей, что у каждого из нас два самостоятельных, хотя и не разобщенных, мозга, каждый из которых занят своим делом, выполняя возложенные на него специфические функции. Поначалу казалось неоспоримым, что они действуют в достаточной степени независимо друг от друга. Наблюдения над людьми с расщепленным мозгом неожиданно показали, что даже в условиях взаимной изоляции полушария стараются объединить свои усилия, как только сталкиваются с малейшими затруднениями. Нужно ли удивляться тому, что, пока каналы связи между полушариями не нарушены, они работают как единое целое.
Действительно, в осуществление любой целостной функции каждое полушарие, выполняя только ему присущие задачи, вносит свою долю участия. У нас не два, а один целый и неделимый мозг, правда, состоящий из многих отдельных блоков, участие которых совершенно необходимо для сбора, хранения и анализа различных видов информации и в конечном итоге для принятия решений по всем возникающим перед нами проблемам. Выше мы познакомились со специфическими чертами деятельности каждого из полушарий мозга. Теперь попробуем представить, как строится деятельность целого, нерасчлененного мозга.
Главная, чисто человеческая функция мозга — речь. Она важна не только потому, что служит средством коммуникации. Человеческая речь в первую очередь является новым, чисто человеческим способом обработки информации, который дал нам огромные преимущества над животными и, по существу, сделал людьми, став основой психической деятельности нашего мозга.
Мы видели, что анализ речевых звуков, а также их синтез, формирование из них отдельных слов и целых предложений сосредоточены в левом полушарии. Анализируя и синтезируя речь, оно опирается на грамматические правила и на грамматическую информацию. Таким образом, в конечном итоге оно является устройством для абстрактного логического мышления. В нем хранятся логические программы, используемые нашим мышлением.
Однако любой логический анализ кодированной информации лишен всякого смысла, если нет возможности расшифровать ее значение. Без участия правого полушария этого сделать нельзя, так как значения слов известны лишь ему. Образные конкретные представления о предметах и явлениях окружающего нас мира, хранящиеся в правом полушарии, как-то содинены с их словесными обозначениями, хранящимися в левом. Чтобы словами можно было пользоваться, полушария в процессе овладения речью должны поддерживать постоянный контакт. Только деятельность эта пока недоступна нашему наблюдению, и мы о ней забываем.
Правое полушарие заведует и другой речевой функцией — эмоционально-интонационной окраской нашей речи, придавая ей однозначный смысл, соответствующий текущей ситуации. Интонации ограничивают излишнюю избыточность речи, придавая ей конкретный смысл, и тем самым исключают неправильную интерпретацию содержащейся в ней информации.
Наконец, правое полушарие полностью обслуживает мыслительные функции и обеспечивает возможность коммуникации на доречевом уровне. Серьезно облегчающие общение жесты, которыми ребенок овладевает в раннем детстве, и жестовая речь глухонемых находятся в ведении правого полушария, точно так же, как пиктографическая и иероглифическая письменность. В общем, любая форма общения, основанная на обозначении отдельных понятий определенными знаками, использование которых не требует выработки сколько-нибудь сложных грамматических правил, будет осуществляться правым полушарием. Эти способности у правшей не нарушаются даже при самых обширных поражениях левого полушария.
У маленьких детей, когда они овладевают речью, правое полушарие, как уже говорилось, трудится наравне с левым. В этот период оно принимает гораздо большее участие в анализе речи, и звуковые образы слов первоначально хранятся в обоих полушариях. Однако позже левое полушарие полностью узурпирует эти функции, а информация о звуковых образах слов, которой располагает его собрат, оказывается за ненадобностью на самом дне кладовой памяти правого полушария, и разыскать ее здесь нелегко.
Некоторые слова воспринимаются детьми как целостные сигналы, без детального анализа последовательности составляющих их звуков, примерно так же, как словесные команды собаками. Подобные сигналы, неважно, что в данном случае они словесные, это привычный язык правого полушария. В таком виде они только здесь и могут храниться, в левом полушарии эти же слова «записаны» в виде строгой последовательности определенных звуков.
Какую бы сторону деятельности мозга ни взять, обязательно обнаружится принцип строгого разграничения обязанностей, широко используемый техникой. Без этого любая деятельность оказалась бы невозможной.
Представьте себе, что произойдет, если ответ на заданный человеку вопрос будет формироваться отдельно в каждом полушарии. Человеческая речь богата. Одну и ту же мысль можно передать с помощью множества различных предложений. Но что бы делали речевые органы, если бы каждое полушарие старалось протащить свой вариант ответа?
Вот почему у человека главенствует принцип единоначалия. А иначе командовать нельзя. Ничего хорошего не получится. Вместо оперативного принятия решений по каждому вопросу возникла бы дискуссия.
Сейчас у нас еще недостаточно данных, чтобы решить, кто из полушарий более прилежный труженик, какой объем работ выполняет каждое из них, на чьи плечи возложена более квалифицированная деятельность. Ясно только, что она одинаково важна, так как выполнение любой функции в одиночку всегда страдает.
Однако нет оснований отказываться от терминов «доминантное», или «ведущее», полушарие. В одном вопросе они неравноправны. Работа правого полушария осуществляется автоматически, по заранее заданным программам, а левое произвольно управляет психическими процессами, принимает решение по любым вопросам, и правое ему подчиняется. Командиром мозга, несомненно, служит левое полушарие, и с этим нужно считаться.
Способ хранения собранной инфомации и интимные механизмы ее обработки в правом и левом полушариях мозга, видимо, тоже имеют существенные различия. Многие функции левого полушария очень четко связаны с его определенными районами, хорошо обособленными друг от друга. В правом полушарии локализация выражена менее четко. В выполнении любой деятельности принимают участие обширные районы полушария. Нейроны, привлеченные к исполнению строго ограниченных задач, распределены здесь довольно диффузно и перемешаны с другими нейронами, занятыми другой работой. Поэтому повреждения сравнительно небольших участков левого полушария часто приводят к серьезной патологии, а повреждение таких же по объему участков правого полушария чаще всего не вызывает бросающихся в глаза нарушений.
Левое полушарие не интересуется всем объемом информации, а выхватывает из нее лишь то, что считает наиболее важным. В этом отношении оно работает как фото- или киноаппарат, делающий один за другим серии снимков. До фотопленки доходит лишь небольшая часть отраженных от фотографируемого предмета лучей. Поэтому на ней оказывается зафиксированная обедненная картина, весьма далекая от реальности. Ведь окружающий мир трехмерен, а фотография дает плоскостное изображение.
От любого предмета отражается гораздо больше лучей, чем фиксирует фотопленка. Все пространство вокруг предмета заполнено волнами отраженного от них света, создавая волновое поле. Чтобы получить о нем исчерпывающее представление, волновое поле необходимо зафиксировать без больших потерь. Поиски способов упрощения волнового поля и способов его фиксации привели к созданию голографии. В переводе этот термин означает полное описание. На многослойной фотопластинке волновое поле зафиксировано настолько полно, что, несмотря на то, что предмет фотографировался строго спереди, немного поворачивая пластинку, мы можем увидеть его сбоку.
Правое полушарие, привыкшее собирать об окружающем мире исчерпывающую информацию, видимо, пользуется голографическим методом ее хранения. Не исключено, что для этого используется многослойность коры больших полушарий.
Голографический подход к обработке информации дает много преимуществ, одно из них то, что он помехоустойчив. Фотографируя предмет против солнца, мы рискуем засветить пластинку. При голографическом методе добавление солнечных лучей не помеха. Волновое поле содержит столько информации, что никакой «шум» не сможет ее полностью исказить или «заглушить».
Итак, специализация функций больших полушарий человеческого мозга — это не забавный парадокс, а насущная необходимость, столбовая дорога развития мозга. Хотя у нас два полушария, но психические процессы формируются иначе, чем у золотой рыбки или у многоголового Змея Горыныча. И в этом наше счастье.
Теперь понятно, почему в русских сказках ничего не говорится об особых умственных способностях Горыныча. Стражем он был, видимо, весьма бдительным и превосходным защитником, но мыслителя, даже при наличии трех голов, из него не вышло. Так что для решения наших обычных повседневных дел один ум определенно значительно лучше, чем несколько.
