3. Иллюстрации случаев

Как показывает предыдущая глава, дискуссии по контрпереносу демонстрируют скорее готовые выводы, нежели предлагают пути и средства работы с контрпереносом. Фактической феноменологии контрпереноса, тому, что происходит «внутри» аналитика, и как это проявляется в конкретных моментах аналитической работы — всегда уделялось меньше внимания. В то же время Юнг и его последователи подчеркивали важность контрпереноса в юнгианской клинической практике и явно или неявно призывали к реальной работе с ним. Цель этой главы — показать, как в действительности аналитик размышляет над своими реакциями и ранами.

Аналитиком здесь является сам автор. Материал случаев взят из первых двух лет аналитической работы под руководством супервизора с двумя совершенно разными пациентками, в тот период, когда сам автор проходил обучение на аналитика. Эта ситуация учебы, как будет видно, влияла на развитие контрпереноса и в то же время была дополнительным стимулом для более тщательного самонаблюдения. Кроме того, именно благодаря учебному характеру той работы и делались столь подробные записи, использованные здесь. Выбранные материалы о пациентке и контрпереносе приводятся дословно (с небольшими стилевыми поправками), в том виде, как они были записаны тогда, хотя обсуждение этого материала может включать в себя результаты как настоящих, так и прошлых размышлений.

Вероятно, природа самого представленного материала и контекст обучения будут побуждать читателя к интерпретациям контрпереноса и обсуждению техники. И хотя подобный стиль обсуждения неизбежен, возможно, это не лучший подход к представленному материалу. Эта глава состоит из отрывков, выбранных из огромного по объему материала. Подбор производился на основе присутствия в описании контрпереносных моментов. Большое количество аналитических данных — сновидений, фантазий, событий на и вне аналитической сессии, воспоминаний, истории жизни, интерпретаций и размышлений надо всем этим — не вошло в представленное описание. Дословное записывание психотерапевтических сессий дело довольно утомительное, и вобранных примерах всегда интересно исследовать другие, невидимые, но очень важные измерения. Таким образом, как и при любом обсуждении случаев, полное представление неосуществимо.

Но даже выборочная презентация содержит обильный контрпереносный материал, что особенно хорошо заметно в первом примере. Опять же, акцент на контрпереносе не означает, что другие темы или процессы в анализе менее важны. Большая опасность обычно лежит в противоположном направлении — в недооценке или игнорировании контрпереноса.

Основанный на контрпереносе стиль работы включает в себя больше, нежели просто периодическое или произвольное наблюдение за внутренним процессом. Напротив, это медленный, непрерывный процесс. По моему опыту такая забота с контрпереносом часто синхронизируется или параллельна внутреннему развитию пациента. Другими словами, аналитик органически связан с бессознательным пациента. Приводимые здесь примеры призваны продемонстрировать или хотя бы навести на мысль о хитросплетениях этого сложного взаимодействия.

Формат данной главы выбран по типу детальных юнгианских исследований случаев, особенно «Индивидуального символизма сновидений в связи с алхимией» (Jung, 1936), и подробного случая Адлера в «Живом символе» (1961). Эти исследования показывают развитие символических процессов (в основном, в сновидениях). Приведенные в этой главе примеры будут дополнены обсуждением субъективного опыта аналитика в связи с материалом клиента. Последовательность событий описана в том порядке, как они происходили, хотя внимание уделяется лишь избранным отрезкам времени. Это означает, что иногда подробно описаны события, происходившие с интервалом несколько секунд, а иногда приводится материал, который разделяют месяцы.

Можно говорить о «контрпереносе» в узком смысле, а можно использовать более широкое, более свободное определение (см. Kernberg, 1965). Представленный здесь материал больше соответствует второй традиции, в которой принято рассматривать все внутренние и внешние процессы, возникающие в связи с пациентом. Широта и глубина контрпереносных реакций вовсе не означает, что о них нужно сообщать пациенту (никогда не говори «никогда» — гласит поговорка — однако автор обычно не раскрывает пациентам свои сны или контрпереносные конфликты). Представленный материал также будет включать в себя широкий спектр фантазий на сессиях и вне их, чувств, сновидений и рассуждений о пациентах и других людях.

Довольно часто в тексте делаются выводы относительно контрпереносной патологии: являются ли переживания аналитика «невротическими» или даже «психотическими» в том или ином конкретном случае? Как будет видно из примеров, это может (или должно) быть частью работы с контрпереносными переживаниями. Несомненно, что описанные контрпереносные чувства зачастую являются «моими» или «невротическими». Однако справедливо также и то, что в них должны каким-то образом воплощаться идеи о «раненом целителе» или о том, что «добрая половина» анализа состоит из самоанализа аналитика (иначе эти идеи оказываются просто ошибочными или надуманными). Бессмысленно говорить раненом целителе, если нет раны, или о самоанализе без реального обращения к себе. В заключительной главе будет больше сказано об этих и других вопросах, связанных с представлением случаев.

Развернутое изложение историй пациентов, хоть и является важным, здесь невозможно по причинам конфиденциальности. Поэтому факты биографии пациентов были изменены или замаскированы таким образом, чтобы сохранилось относительно точное отражение их значимости для лечения.

Случай первый: Миссис Ф.

Ф. была дочерью матери-алкоголички и отца, который был весьма известным человеком в определенных кругах. Родители развелись до того, как дочери исполнилось десять лет. Ее отрочество также было бурным, включая довольно серьезное увлечение наркотиками и соответствующее поведение. В определенный момент Ф. исключили из школы и отправили в психиатрическую больницу (которую она описала как «загородный клуб»). Затем она сбежала оттуда со своим другом и продолжала жить в соответствии с тем контркультурным стилем, который ценила. Будучи творческой личностью и выходцем из образованных кругов, она в итоге вышла замуж за человека, с которым вместе работала в области искусства. У Ф. был ребенок, но она работала. На анализ ее привели как семейные и сексуальные проблемы, так и интерес к аналитической психологии

Курс лечения и контрперенос

Табл. 1

Обсуждение

В анализе многое происходит ещё до первой встречи. Аналитик мгновенно создает о себе впечатление и сам получает впечатление о клиенте; он должен быть готов работать. Как отмечает Юнг, обсуждая перенос, «Зачастую, прежде чем аналитик раскроет рот, процесс уже идет полным ходом» (Jung, 1946, р. 171 п). В равной степени это верно и для контрпереноса. У меня существовало намерение найти новых пациентов, которое отразилось на моих ответах. Я уже начал создавать образ — «дитя цветов» — этой пациентки, которую еще не видел, Возможно, я уже не выдержал ее первого испытания.

Эти сложившиеся по первым впечатлениям образы пациента и аналитика переживаются ими как очень ясные, почти ощутимые (как на уровне «ощущений», так и визуального образа). Их можно назвать «ощущаемые образы»³⁰. Они являются отражением существующей готовности к переносу или контрпереносу. У терапевта есть фантазии и предчувствия по поводу пациента, вероятно похожие на ощущения матери, ждущей ребенка. Со временем эти фантазии пациента начинают наполняться интроекциями и проекциями, подгоняются к реальному человеку и видоизменяется.

³⁰ См. подобную идею у Сирлза (1967, р. 24), хотя не совсем ясно, обращается ли он к образной активности в начале лечения.

Табл. 2

Обсуждение

Не только пациент, но и аналитик привносит всего себя — неврозы, раны, потребности, душу и так далее — в анализ. Он в свою очередь становится частью смеси аналитик-пациент, в которой «оба подвергаются трансформации» (Jung, 1929a, р. 71). Тема «другой женщины» довольно часто проявлялась в моих снах и фантазийной жизни. Она приняла форму довольно конфликтной (поскольку я был мужем и отцом) жажды «влюбиться». Другая женщина в моих фантазиях часто была творческого или поэтического типа — иногда психологом. Так что в данном случае я встретил женщину, которая отвечала моему фантазийному образу: привлекательная, психологически ориентированная фигура «анимы» (в юнгианских терминах), которая возможно даже имела опыт внутренних или внешних исканий, подобных моим собственным.

Табл. 3

Обсуждение

Таким образом, еще до анализа контрпереносная фантазия, говоря словами Юнга, идет «полным ходом». В данном случае тут проявляются мои собственные потребности и конфликты.

Оглядываясь назад, я могу сказать, что мое более раннее высокомерное и критическое отношение к устремленности Ф. к квази-трансцендентным, «природным» переживаниям частично было связано с моим собственным стремлением к «мистериям» любовного романа. В этом смысле она была не более «воздушной» или наивной, чем я сам. Ее качество неуловимости и внезапное исчезновение, по-видимому, соответствовали контрпереносной ситуации как архетипически (моя таинственная анима), так и на личном уровне (мои ускользающие чувства и фантазии).

Табл. 4

Обсуждение

Пациентка начинает проникать в мою жизнь, и это вызывает некоторое сопротивление и замешательство. Даже с желанными клиентами (или возможно, в особенности с ними) взаимная аналитическая «вовлеченность» иногда является обременительной. Так что обычно мне требуется время и достаточно четко сформулированный договор, прежде чем я смогу «заняться» пациентом. Это феномен, связанный с границами. Однако, в отношении данной пациентки у меня уже была, так сказать, подходящая «констелляция». То, что я назвал ситуацию со страховкой «мошеннической» отчасти было попыткой контролировать вызывавшие во мне чувство вины романтические фантазии по поводу этой привлекательной клиентки (бессознательно я опасался нарушить правила анализа): я хотел напомнить нам обоим, что я занимаюсь «исключительно делом».

Но интересно, что как только я столкнулся со своей уязвимостью по отношению к сфантазированному соблазну, Ф. в тот же момент попросила об особом отношении, даже сговоре. Моралистский тон был вызван не только попыткой самоконтроля и соблюдения «рамки», но также и тем, что ей удалось каким-то образом нарушить эти границы. Хотя я не знал этого тогда, Ф. нужен был кто-то, кто ради нее «совершил бы подвиг», или, по крайней мере, исполнял бы отеческую покровительствующую роль.

Все это было до того, как Ф. пришла на первую встречу. В действительности, обсуждение этих моментов в идеале должно происходить на сессии, а не по телефону. Хотя эти нюансы невротического и комплементарного контрпереноса, сопротивления пациента и терапевта, нарушение границ и формирование контейнера тогда представлялись мне лишь смутно, они уже были целиком задействованы.

Табл. 5 (и продолжение 2,3)

Обсуждение

Все аналитические отношения, включая их предысторию, обсуждение оплаты и контрперенос, с самого начала были выражено окрашены инцестной тематикой. Ф. быстро преодолевала любые социальные табу; конечно, и мои фантазии о ней тоже, мягко говоря, быстро развивались. Я пытался поддерживать аналитический контейнер и сдерживать свои чувства. Интересно, что мои фантазии о «другой женщине», казалось, в целом соответствовали ее фантазиям о «другом мужчине» (будь то божество, друг или член семьи). Такие параллели у терапевта и пациента способствовали возникновению запутанной, инцестоподобной области «взаимного бессознательного» и самовозгоранию внутри аналитического сосуда.

Табл. 6

Обсуждение

Я все еще пытаюсь исправить свою прошлую ошибку, связанную с попыткой «соблазнить» новых пациентов, в особенности эту женщину, начать анализ. Вероятно, она не ведала, что обладала достаточной «силой», чтобы играть со мной в игры («Я могу уйти»). Она фактически флиртовала со мною, а также, на более бессознательном уровне принуждала меня сделать что-нибудь «неправильное». Этому желанию было вполне успешно оказано сопротивление, как показывает следующий сон.

7. Сон пациентки

Я стою перед кухонной плитой в доме, где я выросла. Доктор обнимает меня руками за талию. Я чувствую себя гордой и хорошей.

Табл. 7

Обсуждение

Позитивный терапевтический «холдинг» и контейнирование инцеста (разыгранное нами в споре по поводу снижения оплаты), казалось, подтверждались этим сновидением — близкие, но безопасные не-сексуальные отношения доктора и Ф., а также вхождение в область детских нарциссических травм, связанных с отношениями с матерью. Сон пациентки о том, что ей нужно, и о том, что она получает. Сон может показывать не только частный внутренний мир пациентки, но также и аналитическую ситуацию и контрперенос. Я сделал выбор в пользу рассмотрения его главным образом в качестве комментария на мои интервенции, сделанные для поддержания «рамки» анализа («вторичная производная» в терминах Лэнгса). Более того, если в первом сне Ф. больная девочка может символизировать «внутреннего пациента», то возможно, что другой полюс — «внутренней целитель» архетипа «Раненого целителя» по Гросбеку представлен в образе доктора во втором сне. Объятие за талию (и мое облегчение, что оно не носит сексуального характера) любопытным образом намекают, однако, на скрытую инцестную связь coniunctio на этой ранней стадии анализа (см. Jung, 1946, р. 217).

Табл. 8

Обсуждение

Давление на внешнюю рамку анализа, вызываемое внешними и внутренними потребностями обоих сторон, было в тот момент довольно интенсивным. На внешнем уровне проблема была решена путем выработки реалистичного компромисса —она попросила о большем количестве сессий по цене, которую могла себе позволить. Жалобы Ф. на мою невнимательность и безучастность (Кохут, (1971, 1977) мог бы назвать это неудачей «объекта самости»), не важно, чем вызванные исторически, поколебали мою самооценку, до этого уже ослабленную чувством вины за мой эротический контрперенос. Здесь налицо комбинация ее проекций (или реальных ожиданий, основанных на опыте) и моей тенденции переживать вину и ощущение неадекватности. Можно также предложить другое описание происходящего, несколько напоминающее идею о «крючке» проекции: аналитик интроективно идентифицируется по линиям своих собственных комплексов.

Табл. 9

Обсуждение

Бессознательное пациента не только индуцирует и заражает аналитика, оно способно видеть его насквозь. Именно в этом причина того, что трудным пациентам иногда приписываются особые качества: они обладают сверхъестественной, шокирующей нас способностью обнаруживать слабости аналитика. В данном случае я довольно безуспешно пытаюсь скрыть это и почувствовать себя комфортно в той контрпереносной позиции, в которой я оказался. Иногда это вопрос выдержки. Как говорит Юнг: «Трудные случаи — это настоящие испытания» (Jung, 1951a, р. 116). Ее фантазия о двух мужчинах разыгрывается в данном случае с ее начальником и мною. В целом это напоминало мою собственную проблему, двух женщин. Контрперенос, опять же, является сплавом ее подвижных, обладающих силой проективных идентификаций и уже существовавших у меня параллельных тенденций. Готовность и склонность терапевта к определенным переживаниям может быть использована пациентом, зачастую очевидно безжалостно.

Табл. 10

Обсуждение

Налицо продолжающиеся попытки контейнировать и перенаправить контрперенос, чтобы соответствовать потребностям пациента. Но чувства аналитика не могут быть изменены искусственным путем или разыграны по ролям. Изменения должны быть аутентичными — и пациент вынужден ждать их.

Фактически, моя попытка предоставить ей поддержку взамен сексуализированного эроса может отражать ее собственное смешение этих двух чувств (вследствие актуальной или эмоциональной инцестной ситуации или, что также могло быть, трудностей, которые испытывал ее отец в разделении этих чувств).

Если это так, то я сейчас переживаю в себе тот конфликт «границ», который существует в ее душе и жизни. Сдерживая и стараясь непосредственно разрешить конфликт пациента, терапевт может также воплощать формирующееся новое психическое развитие пациента. Таким образом «зараженное» состояние аналитика может быть также названо «проспективным контрпереносом». Надо надеяться, что соответствующий, необходимый процесс в пациенте уже происходит.

Табл. 11

Она продолжала:

* «Чистый экран» в данном случае метафора нейтральности и дистанцированности аналитика. С точки зрения классического психоанализа, аналитик должен служить чистым экраном для проекций пациента и не приносить ничего своего. Прим. ред.

Обсуждение

Терапевт сейчас находится в затуманенном состоянии почти полной интроективной идентификации, пытаясь найти опору. Граница между «невротическим» и «комплементарным» контрпереносом размыта. Размытость между «сексом и дружбой» может сама по себе быть «синтонной» подобному смешению у Ф. Раскрытие контрпереносных реакций пациенту является рискованным действием, требующим интуиции, чуткости и, по моему мнению, осторожности³¹. В особенности, когда аналитик чувствует, что он запутался, обязательно должно быть контейнирование, поскольку в такие моменты велика вероятность отреагирования. Это особенно верно для ранних стадий анализа.

³¹ Мое ощущение сейчас таково, что я почти совершаю своего рода нарушение, когда открываюсь пациенту. Я чувствую, что это каким-то образом неправильно. Это не означает, что я считаю, что такая позиция является универсально верной — просто она правильна для меня, поскольку я так чувствую.

Табл. 12

Обсуждение

Здесь делается попытка как-нибудь осмыслить сложную игру переноса и контрпереноса. Опять-таки не ясно, что я делаю, желая, чтобы Ф. приняла мою интерпретацию:

1) отыгрываю отцовскую сторону инцестных отношений, или

2) пытаюсь вытянуть ее «признание» в чувствах ко мне (под личиной ее отца), или 3) пытаюсь заставить ее признать, что я не являюсь для нее объектом влечения. Интерпретации, основанные на контрпереносе, такие как эта, нужно делать достаточно осторожно, т. к. они могут уводить в сторону или разрушать терапевтический альянс. Интерпретация может быть верной, или даже желательной для разряжения напряженной ситуации, но может быть и защитной. Идеи Плаута о «воплощении» архетипа и Шварц-Саланта о «принесении в жертву» интерпретаций в данном случае могут сыграть существенную роль. С другой стороны, можно вспомнить о важности относительной «безопасности» аналитика (и пациента) (Plaut, 1956, р. 157).

13. Контрпереносные фантазии

Случилось так, что в город приехал отец Ф., и она опоздала на сессию. Я записывал свои мысли, пока ее ждал. Остается неясным следующее:

— может быть, она мстит за то, что я связал сексуальность, отца и поиск одобрения?

— может быть, она хочет увидеть, заденет ли меня это, как я среагирую, буду ли я ревновать?

— или причина в том, что мне не удается проявлять больше человеческого участия, я все еще «пустой экран»?

То ли она намекает, что хочет четких границ в качестве защиты от сексуальной эксплуатации, то ли просто уловила эту мысль от меня.

Фантазия: что-то случилось с отцом. Отец сказал, что она не может прийти.

(20 минут спустя.) Фантазия: бросила анализ? Фантазия: сражается сейчас за то, чтобы не пропустить сессию? (Я это отмечу, и может быть, не возьму с нее денег за эту сессию, а может быть, возьму, если выяснится, что это не вследствие возникшей у нее неясности.) Неясности благодаря тому, что я не установил четких границ, в которых она нуждалась (2 раза в неделю) ?

Посмотрим, позвоню ли я ей? Я представляю, как она обидится, если я этого не сделаю, хотя это она пропустила сессию.

Сессия

Ф. опоздала на 25 минут, сказав, что чувствует себя «выбитой из колеи». Она говорила о желании отомстить своему отцу и мужу за то, что они разговаривали друг с другом, а не с ней. Она предположила, что ее опоздание может быть реакцией на то, что я связал сексуальную тематику с ее отношениями с отцом на последней сессии. Она хотела посмотреть, соглашусь ли я на дополнительные сессии, чтобы увидеть, думаю ли я о ней. Ф. сказала: «Я хочу, чтобы вы в меня влюбились, хотя мне нужно, чтобы этого не произошло».

Обсуждение

Даже если пациента еще нет, психологически аналитическая сессия начинается в назначенное время. И ожидание опаздывающего пациента может быть плодотворно использовано для отслеживания контрпереноса, который все равно возникает. Гипотезы терапевта, его состояния и фантазии заполняют вакуум отсутствия пациента, создавая образ, точный или неточный, того, что у пациента на уме.

В данном случае мои фантазии по большей части соответствуют чувствам и потребностям, которые она впоследствии. открывает. Синтонный контрперенос возникает из чего-то бесформенного, расплывчатого и в результате парадоксальным образом превращается в ясную область с очерченными границами. Так, например, когда я продолжал обдумывать вопросы границ перед ее приходом, она объяснила в -краткой, но емкой фразе точный (и парадоксальный) тип границы, в котором она нуждалась: «Я хочу, чтобы вы влюбились в меня, но мне нужно, чтобы этого не произошло».

Это был тот самый контрперенос, с которым я боролся.

14. Сон пациентки

Я курю анашу вместе с С. (ее коллега по работе, имеющий более высокий статус) и прислоняюсь к нему. Затем я брожу вокруг, ожидая его.

(Ассоциации: «Я чувствую, что меня глубоко тронула его прямота.»)

Табл. 14

Обсуждение Заметки о контрпереносе (после сессии)

«На этой сессии я чувствовал меньше напряжения. Частично вследствие усталости? Но возможно, в большей степени благодаря тому, что ослабление сексуального напряжения делает происходящее менее захватывающим. Сексуальная тема, похоже, отходит в прошлое. На самом деле я чувствовал некоторую ревность по поводу того, что она приписывала авторитетность и оплодотворяющую силу („до глубины тронута“, как она сказала) ему, а не мне.

Вот сижу я здесь, средних лет, лысеющий, обремененный женой, болеющий раком, так безжалостно напоминающим о смертности (так же как и о смерти отца)³². И я подзаряжаюсь от этой привлекательной, очень живой, иногда заигрывающей „юнгианки“.

³² Рак у меня под мышкой был маленьким кожным раком. Мой отец, отчим и близкий друг умерли в течение короткого промежутка времени.

Хоть я и сказал ей, что здесь происходит „только анализ“, ее слова „я хочу, чтобы вы любили меня, но мне нужно, чтобы этого не произошло“ напрямую подействовали на меня. Я, конечно, был разочарован тем, что эта женщина (по крайней мере, как мне казалось) не направляла на меня свои чары, я чувствовал потерю».

Обсуждение

Я был-таки соблазнен. Она чувствовала вину за это. но, проявив проницательность, призналась в своих истинных желаниях (т. е. «хочу, чтобы вы влюбились в меня, но...»). Я, наконец, способен признать, что это «отозвалось» во мне. Признание так называемого «невротического» контрпереноса позволяет амплифицировать и прояснить его: проблемы кризиса середины жизни, кажется, подходят программе переноса моей пациентки на Т., — «любите меня — но не любите». Более того, теперь я могу с большей готовностью «участвовать» в том эмоционально корректирующем опыте, которого пациентка ищет в отношениях переноса. Одновременно с этим сдвигом также возникла идея о матери в ее и моих ассоциациях. Переключение интереса от отца к матери может быть связано со спадом в сексуальной динамике.

Табл. 15

Обсуждение

Для терапевта важно не только уметь слушать пациента, но и вовремя «увидеть» его. С помощью своего воображения я смог представить, какой могла быть ее жизнь. Скорее всего, моя эмпатическая картина была эмоционально окрашена иначе, чем тот образ, который существовал у ее родителей в то время. Хотя Ф. могла думать, что буду испытывать к ней влечение, проецировать и обвинять ее таким же образом, как те люди из прошлого.

Сложность контрпереноса во многом связана с тем, что терапевт берет на себя несколько или все бессознательные состояния пациента одновременно. Так, я мог идентифицироваться с ней (с ее эго) и чувствовать презрение к лицемерным «отцам», и в то же время я потенциально был одним из «них» (околдованный этой женщиной, или своей анимой).

Табл. 16

Обсуждение

Ее фантазия и возникающее иногда ощущение себя «гетерой» определенно соответствуют некоторым аспектам контрпереноса и моим фантазиям о «другой женщине». Она хочет узнать, выдержит ли подобное мой брак. Было бы неточным, однако, сказать, что эти образы относятся только к «аналитическому взаимодействию» — они реально существовали в ее жизни, в отношениях с отцом (мотивы Эдипова комплекса), с мужем, в манерах общения и так далее. Ничто не исключено. Как и при изучении любого продукта бессознательного, к контрпереносу применимы плюралистические или «одновременные» интерпретации — возможны множественные значения. Вопрос в том, на что поставить акцент.

Табл. 17

Обсуждение

Эротические перенос и контрперенос заставил меня чувствовать себя дискомфортно: инцестный или тайный «роман» может быть замечен отцом-соперником-мужем-суперэго. Кроме того, терапевту известны «секреты» супруга, открытые ему пациенткой. В анализе пациенты снимают многие табу и нарушают чужое доверие. Контрпереносная «тень» аналитика питается не только невротическими, эдиповыми, вуайеристскими, нарциссическими мотивами или мотивами поиска власти; темы «первородного греха» и инцестной вины также вносят свой вклад.

18. Сны пациентки

1. Мой муж сексуально возбуждает меня. Но я не могу, поскольку мой отец находится в соседней комнате.

2. Я сижу с вами за круглым столом на вершине горы, неподалеку от маленького домика ночью. Люди находятся внизу в долине. Возможно, мы говорим о моем предыдущем сне или о (старшем) брате. Вы предлагаете мне спеть. Я отвечаю: «Мне кажется, это убавило бы жар».

Табл. 18

Ф. ассоциировала жар с периодом течки³³ у животных. «...Трудно произнести слово секс».

³³ In heat — «в период течки» с английского. Можно также перевести как «разгоряченные, в жару». — Прим. ред.

Я чувствовал вину за свои «эротические» чувства, а теперь еще за то, что отклоняю их.

Обсуждение

Порой быть аналитиком не легко. Первый сон проливал свет на отцовский комплекс, мешающий сексуальной жизни и эросу Ф. Вероятно, комплекс также имел некоторое отношение к моему контрпереносному дискомфорту, испытанному в общении с мужем Ф. (см. п. 17, с. 87), а также к моей роли мешающего отца. Я не хотел воплощать или закреплять очевидно инцестные отцовские отношения, но боюсь, что все равно делал это через мой контрперенос, который был индуцирован или к которому я был предрасположен.

В то же время из второго сна и намеков во время сессий было ясно, что мои попытки уклониться от раскаленного эроса в переносе — контрпереносе воспринимались сновидящим эго критически (я подумал, что мое предложение спеть было не так уж плохо, учитывая ее нарциссические проблемы). Присутствие аналитика во сне клиента вызывает, опять же, дилемму субъективного и объективного толкования: я ли это или образ внутреннего «терапевта» — или и то, и другое? Или же, возможно, с несколько иной точки зрения, это «заземление» переноса, необходимое для того, чтобы аналитик был глубоко захвачен контрпереносом?

Табл. 19

Обсуждение

Это было подобно предыдущему давлению на «рамку» анализа — снижение цены, страховка и т.д. Тогда она давила, и я поддавался из-за сильного контрпереноса, но в итоге мне удалось установить границы. Но в этот раз я почувствовал внутренний раскол и в смущении предложил одно, чувствуя при этом, но до конца не принимая, другое. Эта была первая из серии сессий с Ф., в которых я допустил ошибки.

Работа изнутри контрпереноса (да и любой другой позиции) требует принятия множества деликатных решений на уровне чувств в контексте переносных состояний пациента. Ошибки неизбежны, и может быть, даже необходимы. Промах в данном случае был не в неудачном выборе ответа, а скорее в его неопределенности и неаутентичности.

Табл. 20

Обсуждение

Я очевидно проявляю здесь ту же неуклюжесть, что и ее отец в раннем Детстве, когда она чувствовала себя отвергаемой. Когда мой собственный аналитик ничего не говорил, я чувствовал бесполезность проведенного времени. Сохранились ли у меня остаточные злость и идентификации со времени моего анализа, или же это был комплементарный контрперенос «негативного отца» (или матери), — в любом случае возникшая ситуация переживалась как эмпатический промах. Ошибки исходят от аналитика, их нельзя рационализировать, называя «индуцированными» пациентом. Однако, дело не в том, что аналитик из-за контрпереноса оказался «слеп» к чему-то. Скорее, его ошибки связаны с проблемой «скорости», т. е., терапевт может не поспевать за процессом. Например, в данном случае эмпатические фантазии контрпереноса движутся в верном направлении, к синтонному пониманию (как будто я вдруг стал чувствовать, что именно она переживала), но на практике я еще ничего не делаю в этом направлении.

Табл. 21

Сон пациентки

У друга ее мужа были груди, наполненные молоком.

(Ассоциации: этот друг был одним из «других мужчин», которые ее привлекали. Она вспомнила этот сон с огорчением, после того как выразила свои сомнения по поводу меня и других мужчин: «Что, таковы все мужчины? Черт бы их побрал. Все они пустые, от них ничего не дождешься, им нечего дать».)

Обсуждение

Мои недавние ошибки, к счастью, вылились в терапевтическое движение благодаря ее стойкости (или возможно, ее компенсаторному сну). Казалось, она старалась построить со мной отношения, основанные на доверии, а я продолжал терпеть в этом неудачу. Было неясно, почему я никак не могу ответить на ее потребности. Я продолжал «быть» травмирующим ее эмоционально неуклюжим, пустым (формальным) как оболочка без содержания отцом. Как показывает сон, идея кормления была каким-то образом связана с мужчинами, и со мной в контрпереносе (и с сексуальностью). Мой импульс мягко коснуться ее, хотя и не реализованный, свидетельствовал, что я, хотя бы временно, оказался в более материнской, менее безгрудой и не столь ригидно патерналистской позиции, которая ей как раз и была нужна. Это также соответствовало различным снам и переживаниям на сессии, когда Ф. чувствовала, что ее «трогало» то, что исходило от меня или от мистера С, ее шефа. Таким образом, здесь можно заметить продвижение от эмпатического провала к тому, что может быть названо компенсаторным или коррективным контрпереносом. Если терапевт действительно воплощает определенные аспекты психики пациента, тогда подобные сдвиги внутри терапевта могут оказывать модифицирующий эффект на констеллированные комплексы.

Табл. 22

Обсуждение

Продолжает проявляться проблема базового доверия. На волне недавних эмпатических провалов (возможно, представленных в воображении скалистой тропой с мертвыми кроликами, а также моей склонностью к поведению, подобному улюлюканью рабочих-строителей), я искренне сомневался в своей способности быть достойным доверия в эмоциональном отношении. Однако, даже эта явно моя личная «рана» могла оказаться существенной для обостренных чувств Ф. и ее аналогичных сомнений в отношении собственных родителей. И действительно, позже обнаружилось, что Ф. испытывает сильное чувство вины и отчаяния по поводу своей неспособности «вылечить» собственную мать. Контрпереносные состояния не являются дискретными, они текучи и действуют одновременно на различных уровнях. Так, здесь мы видим нечто подобное тройственному контрпереносу: мой невротически-депрессивный, комплементарный (я как неадекватный родитель) и синтонный (подобно ей, я чувствую себя неспособным вылечить человека, который в этом нуждается).

В то же время, однако, я признавал правильность ее обвинений (п. 21, с. 91) в моей типично мужской неуклюжести, и также воспринял проверку моей квалификации скорее как объективную критику, чем как желание быть аналитиком — «таким же как я». Для терапевта важно переживать такие депрессивные состояния как свои собственные (как те, которыми он по-настоящему «заразился») или как действительно принадлежащие его внутреннему «пациенту»—для того, чтобы аутентично заземлять процесс исцеления.

24. Сон пациентки

В розовом саду моей матери находится тарзаноподобный человек-зверь. Я говорю: «Он научился говорить на удивление хорошо».

Я звоню вам по телефону, затем удивляюсь: «Зачем я ему звоню?» Вы реагируете так, как будто были на свадьбе и напились, хотя очевидно, что это не так. Вы рассказываете мне о свадьбе, как о причине того, что вы не сможете увидеться со мной. Доктор X. должен вырвать вам зуб.

Теперь мы находимся в гостиной с вашей женой. Вы еще совершенно беспомощны. Я и ваша жена озадачены тем, как справиться с этим вместе. Вы не контролируете ситуацию, но, похоже, хорошо, что этими делами занимаются женщины. Я чувствую близость вашей женой.

Контрперенос

Переносные сны можно в первую очередь сверить с их контрпереносными эквивалентами. Я подумал о том, как я мог быть связан с этой примитивной фигурой Тарзана, но решил, что этот образ относится к ее матери. Однако, я был потрясен этим объективным видением того, что я «не контролирую ситуацию», а Ф. и моя анима-жена пытаются помочь мне. Этот образ определенно соответствовал моим чувствам вины за то, что я был «недостаточно хорошим» аналитиком или даже человеком. Я также почувствовал смущение (видимо идентифицируясь с образом пьяного из сна), от того, что моя пациентка заботится обо мне, а не наоборот, и саркастически заметил себе: «Она действует в союзе с моей анимой, в то время как я не понимаю, что же я, черт побери, делаю».

Обсуждение

Как показывают мое смущение и идентификация, сопровождаемые чувством вины, похоже, мы достигли точки, когда перенос действительно «зацепил». Я был пойман на крючок, и мои собственные чувства стали мишенью ее проекций, нацеленных на реабилитацию пьяного, неспособного к контролю или беспомощного воспитателя (матери, отца, терапевта). Я не был уверен, кого именно, хотя подумал, что мать тут более вероятна из-за своей алкогольной зависимости. Если образ моей жены из сна Ф. относится к моей аниме, тогда есть надежда, что у Ф. существует позитивный контакт с моим бессознательным, тогда как моя сознательная позиция характеризуется чувствами слабости и бессилия (пользуясь ее словами). С такими «контрпереносными поражениями» трудно справиться эго терапевта (или его грандиозности), но в то же время они могут быть необходимыми.

Табл. 25

Обсуждение

Она хочет, чтобы я «отпустил» себя. Это соблазнительно. но для меня весьма трудно при этом не быть соблазненным и не соблазнять ее. Так что я возвращаю ей проекцию. Я не чувствовал реальной опасности отреагирования, но в то же время мне не хотелось признаваться в своих фантазиях и тем самым, возможно, нагрузить ими ее. Ее желание, казавшееся мне детским и нарциссичным (в позитивном смысле), было не тем желанием, которое испытывал я — более взрослым (и значит, инцестным в контексте ее «детской» потребности). Если я «позволю себе это», то она вновь получит или не заслуживающего доверия инцестного отца или же «неконтролирующую себя» мать. А поскольку я, кроме всего прочего, хотел быть хорошим родителем-аналитиком для нее, мне нужно было сдерживать себя, вопреки ее предложению поменяться ролями. Имея неадекватную мать, Ф. искала поддержки у отца. Это могло объяснять инцестно-эдипальные чувства в наших аналитических отношениях в туманную смесь образов матери (пьяная, нуждающаяся в лечении) и отца (слишком ригидный) в ее сновидениях и в анализе.

Табл. 26

Обсуждение

Терапевт и пациент обмениваются нарциссическими потребностями, мстя друг другу, как при ссоре ревнивых любовников или брата и сестры. Таким образом, тенденция к слиянию с элементами синтонного контрпереноса, проявившаяся за последние недели, усиливается.

27. Контрпереносные фантазии и сон

Я проснулся в три часа жаркой летней ночью и стал думать об Ф. Затем я уснул и увидел следующий сон:

Ф. появляется не в виде страстной взрослой женщины, а девочкой 8—9 лет. Ее ударяет под глаз летящий объект. Хотя она не ранена, я беспокоюсь, что она может испугаться.

В этот момент мой собственный сын проснулся от кошмара, и я бросился успокаивать его. Я отметил общность родительского чувства, которое я испытывал к сыну и к Ф. (во сне о ней) и затем стал размышлять о своих собственных ранах, нарциссических и других, полученных мною после развода родителей в возрасте 8—9 лет. На объективном уровне интерпретировал удар по голове как свою фантазию о ней как об испуганном ребенке.

Обсуждение

Эта синхрония ран, нанесенных по трем головам (Ф. в моем сне, моей и моего сына) способствует дальнейшей дифференциации сексуального от родительского и более глубокого понимания моей сложной идентификации с Ф. Теперь она еще больше стала «членом семьи». Почувствовав общность с ней после обсуждения книги ее отца, которая была в моем доме в детстве и могла бы стоять в моем офисе сейчас (п. 22, с. 92), я теперь смог вообразить ее в своей нынешней семье в роли моего ребенка или «раненого ребенка». Таким образом, контрперенос продвигается к тому, в чем «нуждалась» Ф., и также к тому, что я ощущал, как нужное ей (как бы трудно мне не было перестать смотреть на нее как на объект желаний). Бессознательное терапевта, если работать над его осознаванием, медленно начнет двигаться в направлении, нужном пациенту. Кроме того, также как терапевт интроецирует пациента в образе члена своей семьи, перенос пациента тоже будет содержать в себе проекции, относящиеся к семье терапевта (см. п. 17, с. 87).

Табл. 28

Обсуждение

Здесь я полностью вовлечен в ее чувства и проекции, но пытаюсь найти срединный путь между отождествлением с ними и наблюдением за собой со стороны, как я воплощаю покинутого, ревнивого отца-любовника.

Один из самых болезненных аспектов работы в контрпереносе заключается в присоединении к подобным треугольникам. Важно не просто позволять контрпереносным чувствам и образам вести терапевта в анализе, но и «держаться в форме» (или «не падать духом»), как говорят в спорте.

Табл. 29

Обсуждение

Здесь еще больше игры в семью, где моя роль, похоже, относится сразу к двум поколениям. Во-первых, у меня было чувство, что я — ее отец в этой психодраме, и она наблюдет, как я стану обращаться с ее детским «я». Во-вторых, к своему удовольствию я попал в роль ее мужа из «нынешней» семьи Это была исключительно наша триада и моя победа треугольнике³⁴. Дальнейшее углубление в семью, на двух уровнях, является также продолжением начавшегося раньше процесса (пп. 22, 24, 27). В «аналитическом браке», как и в реальном, сложно переплетаются не только две личности, но и их «семьи» (их родительские семьи, атмосфера нынешних семей, а также семьи интроектов). Сирлз (1971, р. 470) интересно рассказывает о восприятии им некоторых клиентов как «племени» (интроектов). Так что можно сказать, что в анализе сходятся два племени.

³⁴ Триангуляционная победа — победа, достигнутое преимущество в любовном или эдиповом треугольнике. Триада и триангулирование — распространенные термины в психоанализе объектных отношений, — Прим. ред.

30. Сон пациентки (во время отпуска)

Мою машину украли. Я еду в похожей машине, понимая, что полиция подумает, что я ее украла. Я вижу двойной образ:

1) Мать выводит мою машину на дорожку моего отца. 2) Мою мать вносят в больницу на носилках.

Я вижу лицо своей матери искаженным и с выражением муки, и кричу от ужаса. Я сознаю, что могу причинять беспокойство людям, находящимся в этой больнице, где также рождаются дети. Когда я гляжу на нее вновь, я вижу, что она уже превратилась в комок кровавой ткани, как зародыш после аборта. Как же она может вновь стать целым, возвратиться к жизни?

Я слышу, как она говорит «Мама». В этот момент до меня доходит, что я не ее мать. Это кто-то другой. Этого не может быть, что это кто-то другой.

Пожилая женщина приближается ко мне и говорит, «Как стыдно, что это произошло в таком зрелом возрасте». Я кратко отвечаю: «Это случалось и раньше», имея в виду ее попытку самоубийства в прошлом.

Во сне я понимаю, что никогда не испытывала этого раньше: весь этот ужас, вопли, отвращение и страх.

(Ассоциации: «Когда мне было 13 лет, мать совершила попытку самоубийства в доме отца, когда отец отсутствовал, проводя время с любовницей.» Когда Ф. увидела свою мать в коме, она почувствовала, что «никогда не сможет опять вернуться домой, мать умерла, и я рассталась с ней.»)

Ф. увидела этот «большой сон» после нашей последней сессии перед длинным перерывом на отпуск. Во время отпуска она написала мне три не отправленных, подобных дневнику письма (одно из которых включало этот сон). Она прочла мне эти письма на сессии по возвращении, которая представлена ниже:

Табл. 30

Обсуждение

Мой синтонный контрперенос здесь включал выход из проективной и интроективной идентификации к более глубокой эмоциональной связи с пациенткой. Возможно, мое лицо было для нее эмпатическим, а не искаженным зеркалом в отличие от лица матери во сне, подобной плоду после аборта, и уродливому (по ее описанию) лицу отца. Может быть, мои внутренние подвижки способствовали тому (или просто синхронически совпали), что Ф. пришла во сне к целительной идее о том, что она не ответственна за несчастную судьбу своей матери.

31. Сон пациентки

Я нахожусь в вашем офисе, который расположен во французском квартале Нью-Орлеана. Вы в джинсах, больше похожи на себя. Вы разговариваете по телефону со своей бывшей женой о вашей дочери. Вы рассказываете мне о вашей нынешней жене — она получила приз в конкурсе на «моральную чистоту». Затем вы разговариваете со своей нынешней любовницей, с которой вы чувствуете себя более свободным, более расслабленным.

Мы оба смотрим из окна на пожарные машины. Люди смотрят вверх, но огня не видно. Я всматриваюсь им в глаза и только там могу разглядеть отблески пламени. Они уставились на наше окно.

Огонь внутри меня, и я чувствую его пламя. Все эти чувства, и желание, и страсть, горящие во мне.

Я теоретически размышляю, что будет с человеком, оказавшимся в этом здании. Как он узнает о том, что ему нужна помощь? Как он сможет спастись, если даже не знает об опасности?

Теперь я снаружи, пытаюсь найти дом, где вы живете. Женщина внутри, приглашая меня войти, говорит, что здесь прохладно.

Табл. 31

Сессия сопровождалась таким сильным давлением на меня что я решил просто держаться, честно говоря, мало способный что-либо анализировать в тот момент. Я напомнил ей о ее «мудрых» словах о том, что она хотела, чтобы я в нее влюбился, но ей было нужно, чтобы этого не произошло. Сразу же после сессии я записал, что все, на что я был способен, — это просто «держаться, соблюдать и демонстрировать нейтральность». Я также отметил, что испытывал сильный соблазн казаться более умным или впечатляюще мудрым.

Обсуждение

Находясь под огнем эротического переноса и контрпереноса, терапевту иногда приходится просто сидеть и ждать, пока ситуация каким-то образом разрешится. Как говорит Юнг, философы сильно страдают от внутреннего жара во время своего уединения... Современным эквивалентом этой стадии является бессознательная реализация сексуальных фантазий, окрашивающих отношения переноса. (Jung, 1946, р. 245-246).

Ситуация прояснилась следующей ночью.

32. Рефлексия контрпереноса (следующей ночью)

На сессии: трудно поддерживать аналитическую рамку при столь мощном, очень позитивном переносе (эротическом). Я испытывал побуждение просто разделить с ней, а не анализировать эти переживания.

Я также осознавал, что записывая ее сон, чувствовал не холодное, но профессиональное, ровное, нейтральное отношение к ней, — не возбуждаясь.

Фантазия: задаю себе вопрос, смогу ли я работать с ней под таким сильным внутренним/внешним давлением. Не достанется ли мне (от моего супервизора) за такой анализ с ней?

(3 часа ночи.) Она —в порнографическом, хотя и не грязном (сексуальном, а скорее эротическом) страстном стиле. Она — сирена, соблазняющая и меня среди прочих? Фантазия: я, как и другие, подстрелен — обида и злость (на ум пришло несколько старых любовниц) — т. е. негативная анима.

Вот она ко мне подходит: ее глаза (притворно застенчивые, смотрящие в сторону), облегающая одежда, сексуальные истории (прошлые и настоящие), признания (наподобие этих снов, писем), негативные отношения с мужем, истории о «потерявшейся сироте».

Следовательно, моя позиция: держаться, не отвергать ее, не впадать в не-аналитическое переносное сопротивление.

Это чертовски приятно быть «мужчиной ее мечты (и ее снов)», но я также отметил какую-то пустоту во всем этом. Я увлекся ей, но что же мне не нравится? Я не знаю ее в действительности и на самом деле не хочу узнать ближе (в эротическом смысле). Нечто констеллированное и возбуждающее меня при этом также ощущается и как какое-то плоское. Дело вовсе не в отреагировании. Я не могу даже представить, чтобы оно произошло на самом деле. Уж очень все это бьет по моим проблемам с анимой — и фантазиям о другой женщине.

Фантазия: это проверка, пламя полыхает в полную силу. Да, мне очень льстит, что эта красивая женщина влюбилась в меня. Но суть испытания: не «затыкать» же защитным образом, но и не влюбиться в ответ, поступив не-аналитически.

Фантазия (3 часа ночи): она —как любовное письмо, ждущее прочтения. Фантазия (сейчас): своего рода пытка для меня. «Тоска и жажда» констеллированы, но отрицаются. Фантазия (после сессии): срочно обсушить (с супервизором)!

Обсуждение

Когда контрперенос становится чересчур «горячим», терапевт должен погрузиться в себя. Интроспекция становится технической мерой для возвращения к исходному рабочему состоянию. У меня было ощущение, что мы разделяем общие эротические желания, но в то же время я улавливал, что ей нужно, чтобы я сумел снизить их «интенсивность». Я все еще сражался с ее сложной переносной «индукцией»: «влюбиться и одновременно не влюбиться в нее». Мои вышеприведенные размышления показывают прокручивание этого мною — иногда с чувством вины, иногда — с обвинениями, с безнадежностью, мукой и так далее. Слова психоаналитика Люсии Тауэр (1956, р. 232) о жизненной необходимости «невроза контрпереноса» очень поддерживали меня в тот период, также же. как и слова Гарольда Сирлза:

Я обнаружил, что время от времени в ходе работы с каждой моей пациенткой, которая уже приближалась к полноценному аналитическому излечению, я переживаю романтические и эротические желания жениться на ней или фантазии, что я уже будто бы женат на ней. (Searles, 1959, р. 284).

33. Сон пациентки

Друг моего мужа X. Я чувствую, что он поглядывает на меня. Он хочет на мне жениться.

Ассоциации: «Я ревную его к моему мужу. Я хотела бы, чтобы он был предан мне». (X. был тем же другом, который раннее появлялся «с грудями, наполненными молоком» — см. п. 21, с. 91).

Контрпереносные фантазии (непосредственно после этого сна)

Фантазия: У С. (ее друга по работе) большой член, и я чувствую свою неадекватность. Это порождает желание показать ей, как я умен, чтобы заслужить ее признание: «какой вы замечательный».

Мои фантазии: это не просто отреагирование, а более тонкая игра заигрывания-соблазнения:

«Влюбится ли она в меня?» — т. е. Всплывают мои ранние фантазии, хотя я с неохотой даю им существовать.

И тут возникает она со своими любовными письмами, «огнем» в сердце, позитивным переносом и бросает мне вызов: завоюй меня в любовном треугольнике.

Фантазия: Я и моя жена — ее друзья. Я хочу быть «особенным» для нее. (Она, по понятным причинам, хочет, чтобы у меня было это желание.)

Какой мужчина не влюбился бы в эту сексуальную, язвимую женщину? И она говорит, что хочет быть для кого-нибудь вдохновляющей анимой. Женщина-гейша рядом с вами.

Может быть, С. — не ее шеф, а попросту поклонник, попавшийся на ее удочку. Может быть, она пускает мне пыль в глаза, называя его своим начальником. (Я впервые подумал, что С. был не начальником, а просто мужчиной, подобным мне.)

Обсуждение

Как только я решил работать над своими эротическими фантазиями, имеющими конкурентные и нарциссические измерения, ей снится мужчина (может быть, я?), который хочет на ней жениться. Тем временем я обнаруживаю в себе ту же фантазию, что часто возникала и у нее —быть «особенным». Видимо, мы оба хотим заслужить признание и любовь друг от друга. Но до тех пор, пока я не разберусь со своими чувствами, мне кажется, я не смогу помочь ей проработать чувства ко мне — будет мешать опасение, что я перекладываю на нее свои проблемы. Наши комплексы наложились друг на друга. Это нужно, чтобы произошли изменения. Но с самого начала ответственность за проработку этой смеси лежит на мне — на терапевте.

34. Рефлексия контрпереноса

Мне мешал контрперенос (увидеть определенные интерпретации сновидений) . До меня стало доходить, что понимание ее жизни важнее отношений, разыгрывающихся на сессиях.

Я понял, что пытаюсь, как бы бросить эту затею (любовное увлечение ей).

— параллели с ее отцом, который слишком быстро от нее отказался, возможно, из-за недопустимого эротизма?

— фантазии о том, что и к своей дочери я буду испытывать эротические чувства и пытаться от них избавиться.

(неделей позже) Я вижу ее как ребенка, который не знает, что творит.

— от женщины к ребенку в моих глазах.

Обсуждение

Как можно увидеть, большая часть проработки контрпереноса происходит не на сессиях, а между ними. Я продолжаю фантазировать об Ф. и обнаруживаю, что в моем сознании она опять связывается с моей «семьей», хотя на сей раз с моей дочерью, которой в то время было два месяца. Такие ассоциации дают расширение пространства чувств межу пациентом и терапевтом. Главной темой, похоже, является инцест между дочерью и отцом. Это первые признаки аутентичного движения, однако, еще незаконченного и покрытого льдом, происходящего в моих разнообразных эмоциональных состояниях.

35. Контрперенос (перед сессией)

Неделю спустя я получил письмо от своего бывшего аналитика. Он рассказывал мне, что встречается с моей подругой, которая раньше была его пациенткой.

Меня это обеспокоило и разозлило, в особенности потому, что я в то время пытался разобраться с эмоциональными дилеммами моего контрпереноса к Ф., зачастую являвшегося частью отношений в треугольнике.

Когда я шел на сессию, я заметил, что одет неформально, подобно моему бывшему аналитику и наслаждаюсь этой идентификацией с ним — что я «подобен» ему. Я также знал, что и Ф. нравится такой стиль (см. п. 25, с. 96). Я осознал, что когда я выбираю себе одежду перед сессией, я иногда думаю об Ф. Например, я думал о том, чтобы не надевать галстук, чтобы Ф. не назвала меня «затянутым» или «мещанином». В любом случае, она была женщиной, для которой, как я обнаружил, мне хотелось одеваться, женщиной, чье мнение было важным.

Сон пациентки (на сессии)

Я нахожусь в городе, где я выросла. Я понимаю, что моя жизнь разваливается. Я катаюсь по городу, пропустив сессию с Вами. Я чувствую боль, как в августе (когда был перерыв в наших встречах), это похоже на чувство потерянности, с которым я выросла, усиленное в 100 раз.

Я иду в ваш офис. Там ваша жена. Хотя уже поздно, я не сомневаюсь, что вы меня примите. Мы ищем уединенного места.

Иногда вы обнимаете меня за плечи, это удивляет меня, но в то же время мне от этого хорошо, и я ощущаю защиту. Я думаю: «Нормально ли это? Почему он это делает?» Вы касаетесь меня рукой: возможно, это прикосновение поможет мне, исцелит меня. Чувствую себя «любимой».

Сейчас мы в тускло освещенном баре и пробираемся на чердак. Между нами романтически-сексуальный контакт —я не помню, какой именно. Но он духовного характера, а не плотского. Я нахожусь сверху и пытаюсь подложить вам под голову подушку. В полу прямо под вашей головой дыра. Ощущение приключения.

Затем происходит перемена — ваши волосы становятся тоньше, белее, старее. Я не узнаю вас, и желание остывает. Я начинаю больше осознавать вас как физическое существо? То ли это, чего я хочу на самом деле?

Табл. 35

Обсуждение

Снова интроективная идентификация в сочетании с моим собственным эротическим контрпереносом приводят к тому, что я принимаю на сессии инцестную роль. Хотя в этом сне был заметен тот же «огонь», что и в более раннем «Новоорлеанском» (п. 31, с. 104), на сей раз я был способен более четко обозначить границы (а на той сессии я был просто не способен говорить). Это явилось результатом:

1) моей недавней проработки контрпереноса;

2) самого по себе сна с концовкой, развенчивающей иллюзии;

3) моего собственного критицизма по отношению к сомнительному (судя по тому, что мне было известно), «инцестному» поведению моего бывшего аналитика, развеивавшего прежние иллюзии в отношении него.

Похоже, существовали важные параллельные процессы в наших с Ф. взаимных разочарованиях. Но было нечто положительное в моем разотождествлении с ролью того человека, который скатывается или позволяет ей скатиться до «чисто сексуальных» отношений. Она подтвердила это на следующей сессии, заявив, что не чувствует вины за свои сексуальные намеки и рада, что были проставлены четкие границы.

Интересно, что на самом деле я не знал подробностей взаимоотношений моего аналитика и моей подруги. Важно, что в тот момент я был захвачен фантазиями об инцесте, гневом (и ревностью) на идеализированного учителя. Эти чувства и процессы имели отношение и к тому, что переживала Ф. Инцестные фантазии отражают различные болезненные, ни: необходимые для личностного развития раны в самооценке и прежних идеализациях; но реальный инцест наносит удар прямо по ядру личности, он сильно травмирует. Судя по ее сновидению, Ф., похоже, начинала это понимать.

Табл. 36

Обсуждение

Такое впечатление, что у пациентки есть необъяснимое чутье к тому, как ставить меня в неловкие, затруднительные ситуации. Даже если бы я был убежден, что одновременный «множественный анализ» является плодотворным (а я так не думаю), эта конкретная диспозиция была бы невозможна. У меня было чувство, что Ф. или ведет меня, или следует за мною шаг в шаг. В любом случае, возник еще один инцестный любовный треугольник в нашем переносе и контрпереносе. В нем также, похоже, присутствовал проспективный аспект, проявлявшийся в ее фантазии о сизигии женщины—мужчины (с особым акцентом на женском начале). Проблема, как обычно, заключалась в том, что пациентка была так близка к моему дому, что я чувствовал угрозу и вынужден был с этим бороться.

37. Сон пациентки

Я нашла девочку трех с половиной лет, бродящую по городу, брошенную своими родителями. Я нахожусь в родном городе со своей семьей. Вокруг темно. Я еду на машине, слишком быстро, затем на велосипеде, чтобы увидеть вас и (женщину-аналитика).

Находясь за рулем, я понимаю, что за мною на заднем сидении находятся 3 или 4 ребенка и младенец у меня за спиной. Я лучше буду держать его спереди. Теперь мне нужно держать младенца и вести машину одновременно.

Я добираюсь до места, чувствуя себя беженкой. Первая встреча назначена с ней, но здание сгорело. Я чувствую, что мне важнее увидеть вас. Она ведет меня и моего мужа в ваш офис.

Контрперенос

В то время я чувствовал относительную уверенность в правильности решения отсоветовать ей одновременно ходить к моему аналитику. Я отметил после сессии, что у Ф. была тенденция проецировать образ беспомощного «беженца или изгнанника» на мужчин, и что я определенно имел склонность к подобным чувствам, что проявилось в случае с моим аналитиком. У меня возникла фантазия о том, что возраст ее «раненого ребенка» в этом сне соответствовал моим собственным особым эмоциональным проблемам в том же возрасте. Так что я записал:

«Вы получаете тех пациентов, которые вам нужны (для собственного исцеления)», как говорят в Цюрихе. Любовь и ненависть. Только почувствуешь себя достаточно умным, и тут они ведут тебя на другой уровень задач в анализе. Мне придется убрать свою уязвимость, чтобы оказать ей реальную помощь — а не то же ли это самое, что и она делает со своим детским «я»?

Вот каково это — быть ею (синтонный контрперенос) ?

Обсуждение

С ходом времени, хоть и не прямым путем, в контрпереносе происходит углубление и регрессия параллельно бессознательным процессам пациента. Мои фантазии, чувства и «невроз контрпереноса» более или менее эволюционировали по линии — от взросло-романтической к подростковом любви, затем к инцестным мотивам и далее к более ранним сепарационным проблемам (связанным с эмоциональным отделением). Конечно, это лишь одна линия из нескольких возможных. Но ее внешним проявлением была сложная смесь отношений переноса.

38. Сон пациентки

У вас есть тотемное животное, лиса, и десятилетний сын. У вас также есть женщина-ассистент, которая выглядит нейтральной, как евнух, с не выраженной личностью.

Вы с ней рассказываете мне и моему мужу, что у нас не будет папоротника до августа. Женщина говорит: «Вы все равно можете посадить его, но в более маленьких горшках». Я думаю: «Не вижу причин, по которым нам следует ждать». Вы спрашиваете: «Не хотели бы вы поговорить?» Я чувствую сильную «духоту».

Контрперенос

Я переживал множество сомнений по поводу своей (не) способности, особенно по сравнению с выдающимися «феминными» качествами, которые Ф. приписывала моему аналитику. Так что ее предпочтение женщины-аналитика — мягкой и женственной — несколько задевало меня. Однако меня не удивило, что она продолжает видеть меня как обычно бессердечным. В том, как она произнесла «евнух», чувствовались особые нотки, возможно, желание отомстить. Я огорчился, что, судя по сну, не даю ей свободно вздохнуть, но в то же время для своего оправдания прибег к рационализации, что ассистент из сна попросит ее только немного подождать.

Обсуждение

Решение анализировать вместо того, чтобы отреагировать часто оказывается трудно реализуемым из-за давления пациента и контрпереноса. Возможно, она воспринимала меня хитрым (как лиса), мою женскую сторону как ущербную, а мою тактику тянуть время как удушающую. Ф. нужна была дающая жизненную силу связь с фемининным (как на внутреннем уровне, так и в отношениях переноса). Это потребность определенно была очень актуальной. Мне кажется (возможно, она видела ситуацию так же), я был для нее не только ригидным отцом, но еще и неадекватной матерью, идентификация с которой была не тем, что ей было нужно.

39. Контрпереносный сон

Я показываю Ф. свою тростниковую удочку. Я рассказываю об ее «классической» форме и красоте. Она не понимает, как закидывать удочку — я объясняю, что закидывать надо снова и снова: «В этом и заключается красота».

(Мои ассоциации: удочка была подарком моего отца, которому она была подарена его отцом — высоко ценимое наследство, традиционное в лучшем смысле. Фаллическое, но гибкое. Повторяющееся попытки пациентки поймать рыбу на приманку напомнили мне анализ.)

Обсуждение

Сон терапевта может иметь не только объяснительное, но и компенсаторное воздействие на аналитическую ситуацию. Этот сон, похоже, подтверждал ценность моего «классического» подхода к анализу в целом и его текущим проблемам с рамкой и границами в отношениях с Ф. и, в особенности, с моим аналитиком. Если интерпретировать сон на субъективном уровне, он показывал растущую связь и диалог между мужским и женским, логосом и эросом, новым и старым. Это, в свою очередь, возможно, соответствовало описанным Ф. «дихотомиям» или «божествам» мужского и женского. В этих состояниях симбиоза или проективной идентификации и контридентификации трудно определить, аналитик ли опережает пациента или наоборот, и способны ли стандартные, построенные на линейной логике парадигмы описать эту феноменологию.

40. Контрпереносная фантазия

Я впервые осознаю нечто сексуальное в моих чувствах к своей дочери (в то время ей было только шесть месяцев от роду). Поскольку я обожал ее, я глубоко устыдился. Затем я смог сказать себе: «Ладно, сексуальное любопытство и даже некоторые сексуальные импульсы могут существовать и существуют между отцами и их дочерьми младенческого возраста».

Обсуждение

Всякая любовь связана с желанием конкретных, реальных отношений с объектом (сексуальных и других). В инцестных же отношениях, любовь не может быть воплощена и поэтому приносится в жертву. Отношения с моей пациенткой помогли мне понять, что разница между сексуальной и не сексуальной любовью часто не так очевидна, как мне казалось прежде. Сирлз, говоря об «Эдиповой любви в контрпереносе», выразил ту же мысль:

если родитель и ребенок любят друг друга взаимно, то к ребенку относятся как к существу дорогому, любимому и, несомненно, желаемому — и отказываться от своих желаний родителю приходится только с чувством потери. Я полагаю, что такое отречение также является взаимным для ребенка и родителя. Оно достигается в результате признания более важных законов, регулирующих их поведение. (Сирлз, 1959, р. 296).

41. Сон пациентки

Две женщины-терапевта, каким-то образом работающие с вами, пытаются объяснить мне, что анализ с вами подходит к концу — он завершен, и мне уже лучше. Они приставляют ко мне с двух сторон огромные зеркала.

Я спрашиваю: «Мне пора уходить?» Одна женщина говорит: «Ага, мы сейчас смешиваем хорошо и плохо функционирующих людей», а я — одна из тех, кто хуже функционирует. Идея в том, что другие люди нормальны, а я- нет. Я начинаю протестовать.

Я ухожу, чувствуя себя изгнанной. Терапия закончилась, и я в печали и унынии. Мой муж говорит: «У тебя же остался его портфель». Я думаю о том, чтобы найти замену.

Размышления о контрпереносе

Обдумывая этот и подобные ему сны Ф. «обо мне с моими ассистентками», я записал:

Она видит среднего рода, бесполую женщину. Могу ли я все-таки использовать ее для исцеления своей анимы; что мне нужно сделать сначала: вылечить себя или позволить ей это сделать? Или же нужно просто спокойно все это контейнировать и возвращать ей в форме интерпретаций?

Есть сходство в динамике между ее телесными движениями от меня и ко мне на сессиях и тем, как я показывал ей (во сне о закидывании удочки) классическую форму удочки (патриархальную форму, чтобы быть точным).

Я не могу вести себя с Ф. так, как ей хочется, в силу своего стиля работы, из-за советов моих супервизоров, этики, сексуального характера переноса и контрпереноса. Кроме того, она сама заявила о своей потребности в том, чтобы я (как я понял), не нарушал границы.

(Искушение нарушить границы?) И да, и нет. Фантазии о том, чтобы предстать перед ней этаким вертлявым хиппи, одеваясь более свободно. Нет: на самом деле нет, этого не стоит делать. Это просто выдумки. Кроме того, это не отвечает моей болев глубокой и растущей заботе об ее внутреннем «ребенке» — покинутом, испытывающем инцестную угрозу — которая напоминает мои собственные, сексуальные, но с соблюдением границ, чувства к (моей дочери).

Обсуждение

В то время как мои размышления углубляют мою способность «видеть» ее внутреннего ребенка, или ее как ребенка, Ф. чувствует себя во сне брошенной подобно ребенку и отвергнутой. (Возможно, тут сказались мои опасения, частично уместные, а частично излишние (и эгоистические), связанные с ее желанием разбавить анализ со мною (посещением другого аналитика). Поэтому во сне она думает, что мне неинтересны ее аспекты «плохого функционирования».) Если существует необходимое слияние между аналитиком и пациентом, тогда то, что аналитик может увидеть и почувствовать в себе — т.е., в своем собственном «внутреннем пациенте» или раненой стороне — может соответствовать развитию или потенциальному развитию внутри клиента. В данном случае, мое усиливающееся осознание себя как жертвы может соответствовать ее собственной растущей способности не нападать на своего внутреннего ребенка, надавить на него — движению от негативного, инцестного отца-анимуса к более позитивному образу.

Табл. 42

Обсуждение

Пациентка начинает понимать, что сексуально окрашивает свою потребность в зависимости. Это осознание приходит прямо после того, как это стало очевидно для аналитика. Мои более открытые реакции могут объясняться не только тем, что я почувствовал больше свободы благодаря недавно проделанной работе над контрпереносом, или тем, что я стал близок ей как родной отец. Они также отражают мои попытки «поймать» этого защищающегося и убегающего ребенка и «удерживать» ее контакт со своими чувствами. По сути своей это противоположно оставлению ее или позволению ей покинуть меня. Не позволение ей уйти от меня, в свою очередь, является синтонной и, возможно, перспективной и корректирующей контрпереносной позицией: Ф. чувствовала себя покинутой в детском возрасте и бессознательно чувствовала: «Вы не можете вот так бросить меня». При глубоком эмоциональном слиянии с пациентом, у аналитика могут возникнуть как раз те реакции, которые могли бы быть у клиента.

43. Рефлексия контрпереноса

Она говорит о ярости, а как насчет того, чтобы почувствовать ее? Отдаление умеряет или снимает гнев.

С позиции контрпереноса: не думает ли она, что ее гнев может ранить меня? Понимает ли она это интуитивно? Тогда, когда я стану способен вынести ее гнев, она позволит себе его проявить?

Все больше и больше сексуальный контрперенос становится мостом к более глубоким, подлинным отношениям. Если бы эта женщина захотела лечь со мной в постель, я бы испытал соблазн, но не пошел бы на это.

Обсуждение

Контрперенос продолжает разворачиваться вокруг эротической темы, и я беспокоюсь о том, что моя нарциссическая уязвимость может мешать ее развитию. Я пытался убрать свои чувства, понимая, что ее нарциссический «радар» таков, что она будет подавлять свои потребности, заботясь о моих — повторение паттерна с хрупким инцестным отцом и деградировавшей матерью.

Таким образом, аналитик пытается сделать так, чтобы патологический сценарий не повторился. Для этого он анализирует сначала себя, затем ту область слияния, где у них с пациенткой одинаковые раны, и, в конце концов, саму пациентку. Полезным было не только намерение не повторить, ко и сами попытки «правильного эмоционального восприятия» пациентки.

44. Контрпереносный сон

Я нахожусь в доме Ф., хотя он похож на мой дом. Мы любовники, и сегодня пасмурный, дождливый день, ощущение воскресенья. Уже поздно, и мне скоро пора уходить — что, если вернется ее муж?

Фургон сходит с дороги и парень обматывает канат вокруг гигантского дерева, чтобы использовать его в качестве буксира. Дерево огромное и все в глубоких зарубках. Он перетягивает его еще туже, и я беспокоюсь о том, что оно упадет на дом. К моему облегчению, этого не происходит.

Я беспокоюсь сразу обо всем: о ее муже, законности, о6 окончании наших отношений и о том, что скажут мои коллеги (как ты можешь анализировать ее после того, как переспал с ней?)

Испытывая нежность и печаль, я говорю ей, что сегодня мне пора идти. Я кладу руку ей на грудь, затем, возможно, на плечи.

Обсуждение

Сон представлял ситуацию так, как будто у нас с Ф. был роман — или «аналитический брак» —на протяжении всех этих долгих месяцев. Сон ясно отражает недавно возникшие в контрпереносе мотив жертвы. Вообще-то эта тема всегда присутствовала и на уровне сознания, поскольку я пытался контейнировать свои эротические чувства. Фаллическое дерево и фантазии о наших отношениях были впечатляющи, но, как и в случае моих инцестных чувств к своей дочери, их было необходимо принести в жертву. Похоже, именно это и происходило (и не могло не произойти). Отсюда глубокая печать расставания (образ дерева придает ей любопытную окраску). Контрпереносные отношения теперь переходят в новую фазу.

Табл. 45

Обсуждение

Мои звонки были маленькой активной демонстрацией эмпатии. Раньше я этого не смог бы сделать. Я сумел предугадать и адекватно принять ее фантазии нарциссического всемогущества (о том, что я будто бы знаю, что она приедет, и жду ее), поскольку уже в меньшей степени был «заколдован ей» и принял более адаптивную позицию.

Табл. 46

Обсуждение

Здесь аналитик опять предвосхищает, а затем присоединяется к ее идеализации отца. Эмпатическая позиция позволяет пациентке признаться в том, что она гордится отцом и идентифицируется с ним. Но вслед за этим происходит разрушение иллюзии. Поэтому затем предпринимается явная попытка переиграть ситуацию и исцелить свою нарциссическую травму через идентификацию с новым идеализированным «доктором», на которого она теперь хочет походить (мо-контрпереносная фантазия). Терапевт должен быстро ориентироваться в своих контрпереносных чувствах, чтобы быть способным среагировать на или «воплотить» нарциссический перенос (т. е., в вопросе о «докторе» я смог быстро перейти от сомнений в себе к идентификации с ее отцом, увидеть ее потребность в исцеляющем слиянии со мною).

47. Контрпереносный сон (ночь перед сессией)

Я лежу в спальне со своей женой, и Ф. лежит слева от нее. У Ф. слегка седеющие волосы. Такое чувство, будто она является членом семьи.

Табл.47

Обсуждение

Хотя мое сновидение, если его рассматривать на объективном уровне, показывало, что она «смешивается» (как она и боялась) с моей семейной жизнью, в то же время его можно истолковать, как знак того, что я стал более «доступен» для нее на эмоциональном уровне (доступен ее «звонкам», о которых она синхронично подумала в тот же самый день). Все сновидение — особенно его эмоциональный тон — создавало образ близких, «семейных» отношений. Именно этот образ направлял меня в сторону необходимой для нее эмоциональной доступности. Если интерпретировать сновидение на субъективном уровне, то все, что Ф. символизировала для меня, было тесно связано с домом. Когда я интегрировал эту внутреннюю Ф. в свою, так сказать, «внутреннюю семью», потребности внешней Ф. уже не казались таким «вмешательством или помехой» ни для меня, ни для нее, ни для моего брака. Я стал лучше отвечать ее потребностям на сессиях (предупреждение за 5 минут, зеркализация). А раньше я застревал на мысли о том, разрешить ли ей звонить мне домой (см. п. 19, с. 89). Этот сон и эмоциональная динамика сессии подтверждали вывод, наметившийся месяц назад в предыдущем контрпереносном сне (см. п. 44, с. 123) —о том, что «роман» заканчивается.

48. Сон пациентки

Рядом со мною сидит мой (предыдущий) терапевт, который одновременно является вами. Чувствую тепло, уют, безопасность и защищенность. Он садится [в свою машину, собираясь уезжать. Я говорю: «Можно мне поехать с вами? ... Я просто шучу». Он пересаживается, чтобы я могла сесть на место водителя.

Ассоциации пациентки: Работая с прежним терапевтом, я «сопротивлялась» проработке своих проблем с отцом, и лечение не было завершено. Тема контроля над ситуацией: водитель —пассажир?.,. «Я чувствую больше доверия, близости, ясности, как будто меня угостили чем-то особенно приятным... Но я не хочу, чтобы вы меня неверно поняли... Я также чувствую легкое сожаление по поводу своего отца; я идентифицировалась с ним на секунду»³⁵.

³⁵ В данном случае «идентифицировалась», скорее всего, означает «почувствовала себя на его месте» или «представила себя им». В большинстве других случаев идентификация в этой книге означает бессознательный механизм, который Фрейд, вводя это понятие, назвал «самым примитивным способом связи с объектом влечения». — Прим. ред.

Обсуждение

Этот сон также отражает реакцию на близящийся перерыв на отпуск, которая, похоже, перекликается с предыдущими «уходами». Происходит явное углубление ее зависимости и доверия, хотя Ф. из осторожности поддерживает в себе способность «посмеяться над этим» в случае необходимости. Наметилось некоторое улучшение в отношениях с отцом — Поскольку я их воплощал, вероятно, это произошло не без влияния моих собственных определенных улучшений.

49. Сон пациентки

Моя сестра и я лежим в кровати. Папа хочет, чтобы мы читали его книжку, которая разделена пополам. Я пытаюсь сказать ему, что мне не нравится его стиль. Я сравниваю ее с другой книгой, «Туманы Авалона». Возможно, он несколько задет.

Табл. 49

Обсуждение

Здесь присутствует что-то вроде добровольного присоединения к переносу пациентки, вызванное образами сна. Чувствуя себя более комфортно в контрпереносе, терапевт осмеливается допустить, что различные образы имеют отношение к нему. Так это или нет, тем не менее, теперь эти образы могут быть привнесены в терапевтическую ситуацию. Явно заметно разочарование пациентки из-за недостаточно фемининного характера отношений (с другими и в переносе). в результате чего возникает презрение к мужчинам и желание власти над ними. Очень нелегко принимать на себя эти проекции, воплощать их в контрпереносе, переживая то состояния силы, то периоды упадка духа.

50. Сон пациентки

Я нахожусь в магазине натуральной пищи и слышу смех своего отца. Что он здесь делает? Я ухожу, чтобы избежать встречи с ним.

Он расстегивает верхнюю пуговицу моей одежды по-матерински, быстро и эффективно, несексуально. Он дает нам (семье) шоколадки в форме сердечек Валентина, с добротой и щедростью, но выглядит при этом робким и неуверенным.

Теперь мы в гостинице, собираемся оставить мою дочь с ним и его бывшей женой, по поводу которой я испытываю некоторые сомнения. На нем твидовые брюки, на которые нанесены персонажи «Улицы Сезам»! Также они покрыты изображениями моей дочери. Хочется играть и шутить.

(Ассоциации: Ф. видела книгу своего отца в книжном магазине. Она почувствовала гордость и хотела рассказать мне, хотя в то же время ей было «стыдно гордиться». Она сказала: «Я не могу представить, чтобы что-то было у меня на шее... это мешает... как это вы носите».)

Обсуждение

Работа недавнего времени, очевидно, приносит свои плоды, поскольку образ «хорошего отца» проявляется теперь в явном виде. Сюжет сна напомнил мне о том времени, когда Ф. привела свою дочь на сессию (п. 29 с. 100). С тех пор, судя по сну, уровень доверия ее «маленькой девочки», похоже, значительно вырос, что отражает возросший уровень доверия ко мне в переносе.

51. Контрпереносный сон

Вместе со своей женой и другими я прощаюсь с Ф. Встает вопрос о том, чтобы открыть ей некоторые вещи, например, о моих собственных детях. Я доверху наполняю зерном канистру — для ее детей.

Обсуждение

Если рассматривать сон, как относящийся к ситуации с Ф., то, похоже, принесение в жертву огромного дерева (см. п. 44, с. 123) и сдерживание контрпереноса сейчас также приносят свои плоды. Старое дерево упало, но остались семена роста для ее развития (образ ее детей во сне). Пришло время урожая. Это был мой подарок ей. Сон также мог указывать на то, что наш «роман» трансформируется и приближается на эмоциональном уровне к реальному достижению ее цели — ее желания, чтобы я влюбился в нее, но при потребности в том, чтобы этого не произошло, Надеюсь, что контрперенос терапевта (таким же образом, как и сновидения и фантазии пациентки) свидетельствует о прогрессе не только в его собственном госте, но в их совместном с пациенткой личностном госте.

52. Сон пациентки

Я нахожусь в аудитории, наблюдая за низким, темным, нарциссичным мужчиной, стоящим на столе.

Затем я на сессии с вами. Вы похожи на (актера) Уильяма Херта — большой, мягкий, надежный, уверенный в себе, излучающий нечто материнское. Я сижу на полу, положив голову вам на колени, послушно, как маленькая девочка.

Тирана упрятали в сумасшедший дом, потому что он потерял рассудок, утратив свою харизму. Такое чувство, что люди притворялись и обманывали его вместо того, чтобы бороться.

Наша сессия резко оборвалась. Тиран понял правду, более не скрываемую от него. Я не чувствую себя плохо., поскольку вы выходите, чтобы помочь ему. Я иду с вами. Это делаете вы, но я с вами.

Обсуждение

Красивый образ того, как пациентка и терапевт вместе выходят, чтобы встретиться с тиранической нарциссической проблемой. Здесь кажутся очень уместными цитаты из Юнга. Первая касается данной конкретной сессии и эмоциональной вовлеченности аналитика, вторая — удачно выбранного имени для терапевта, — Доктор «Херт»³⁶:

³⁶ «раненый» — англ., прим. пер.

Где царит любовь, нет стремления к власти; а там, где возобладало стремление к власти, нет любви.

Психология bookap

(Jung, 1943, р. 53).

Ничего страшного, когда терапевт чувствует, что пациент ранил его или даже совершенно сбил его с толку: именно рана терапевта является мерой его способности исцелять. В этом, и ни в чем другом, и заключается смысл греческого мифа о раненом враче. (Юнг, 1951а, р. 116).