Глава 2: Пионеры человеческого потенциала

Как мы отметили, психология должна заниматься исследованием сознания. Поэтому движение «Нью Эйдж», а также его более академическое ответвление Движение за Развитие Человеческого Потенциала основной упор делают на сознание, а не на поведение. Оба эти движения в некотором смысле эклектичны. Они обращаются к различным системам воздействия на тело и мышление, чтобы изменить или расширить сознание, а также используют западные и восточные техники медитации и визуализации, йогические дыхательные и физические упражнения, дзен-буддистские техники преодоления линейности мышления, даосские метафоры, такие, как ян и инь, помогающие выразить текучесть, изменчивость мира и т. д.

Сутью Движения за Развитие Человеческого Потенциала является понимание того, что если мы хотим глубже постичь истинное значение жизни, то исходным пунктом должно быть наше сознание, а шире — наш индивидуальный опыт.

Если мы определим «Нью Эйдж» как симбиоз практической психологии и всевозможных метафизических и мистических доктрин, то само собой разумеется, что мы должны проанализировать вклад тех пионеров современной психологии, которые оказали влияние на формирование сознания современного человека.

Без сомнения, на Движение за Развитие Человеческого Потенциала и на «Нью Эйдж» сильное влияние оказали такие мыслители, как Уильям Джемс, Зигмунд Фрейд, Альфред Адлер и Вильгельм Райх.

Уильям Джемс (1842–1910)

Уильям Джемс — пожалуй, единственный «дофрейдовский» и «добихевиористский» представитель американской психологии, который внес важный вклад в изучение сознания.

Это был человек широких интересов. Он преподавал анатомию, психологию и философию в Гарвардском университете. Он на практике искал подтверждения своей теории прагматизма. Кроме того, Джемс интересовался необычными состояниями сознания — от религиозного и наркотического экстаза до явлений метапсихических и спиритуалистических. В 1892 г. он резюмировал цель и задачи психологии как «описание и изучение состояний сознания»[14], что звучит вполне современно.

Уильям Джемс считал индивидуальное сознание непрерывным процессом мышления, но, в отличие от Дэвида Бома и Карла Прибрама, он не рассматривал сознание как самостоятельную вселенную: он был убежден, что сознание нельзя рассматривать вне зависимости от того, кому оно принадлежит. Не менее ясно он понимал то, что сейчас мы называем спектром сознания. «Наше нормальное, или, как мы его называем, разумное сознание, — писал Джемс, — представляет лишь одну из форм сознания, причем другие, совершенно от него отличные, формы существуют рядом с ним, отделенные от него лишь тонкой перегородкой.»[15]

В другом месте он говорит о сознании почти как мистик: «…существует континуум космического сознания, от которого наша индивидуальность ограждена только тонкими перегородками и в который наш индивидуальный разум погружен как в материнское море…»[16]

Однако система У. Джемса близка идеям «Нью Эйдж» не только своими определениями. Точно так же, как и это современное движение, Джемс подчеркивал значение самосовершенствования. Он считал, что каждый человек имеет врожденную способность к изменению или адаптации системы своих действий, то есть способнлсть «развиваться», достигая новых уровней личности. Он также считал, что для сохранения физического здоровья необходима позитивная установка — в современной холистической медицине этот факт считается аксиомой, — и верил, как позднее Зигмунд Фрейд и Вильгельм Райх, что блокирование эмоциональной энергии может привести к болезни.

Горячий сторонник индивидуальной деятельности, Джемс считал, что воля играет главную роль в личностном развитии и определял ее как «решающий фактор, благодаря которому могут произойти важнейшие события»[17]. Воля как форма интеллектуального восприятия предоставляет человеческому разуму возможность «открыть истину о реальности» и тем самым существенно влияет на картину мира в цепом. Поэтому Джемс утверждал, что все мы должны учиться развивать силу воли. «Воля направляет сознание, — писал он, — благодаря чему намеренное действие может развиваться само из себя»[18].

С другой стороны, эмоциональные аспекты сознания человека занимали менее значительное место в психологической теории Джемса. Он считал, что должно существовать равновесие между бурным выражением собственных чувств и почти клинической независимостью от них — эту полярность мы сегодня связываем с левым и правым полушариями мозга. Джемс цитировал Ханну Смит, которая говорила об эмоциях: «Они свидетельствуют не о твоем духовном состоянии, но только о твоем темпераменте или о теперешней физической кондиции»[19].

Джемс допускал, что в выражении своих чувств мы можем перейти границу и сделаться одержимыми. Он заметил, что чрезмерная любовь нередко становится деспотизмом, избыток лояльности перерождается в фанатизм, а слишком сильная привязанность может стать сентиментальностью. Джемс утверждал, что если эти несомненные достоинства выражены в экстремальной форме, то они «умаляют» того, кто ими обладает.

В этом конкретном пункте Джемс расходится с более гедонистическими аспектами «Нью Эйдж», которые свое наиболее полное выражение нашли в ранних практиках ашрама Шри Раджнеша в штате Орегон. Тем не менее, в некоторых вопросах Джемс опередил «Нью Эйдж». Он выделял три аспекта личности: материальную личность (физическое тело, дом, семья и т. д.), общественную личность (общественные роли и положение в обществе), а также духовную личность (внутреннюю сущность) — тем самым подчеркивая значение духовных факторов для самореализации человека. Значительно позднее ту же идею развивала трансперсональная психология Для Джемса существование внутренней личности имело фундаментальное значение. Он считал, что тело является инструментом для выражения внутренней личности, а не источником побуждений[20]. Он также предлагал то, что теперь на языке «Нью Эйдж» называется «воображением» или «творческой визуализацией», — технику удерживания в сознании образов, предназначенную для тренировки и развития воли.

Таким образом, в определенном смысле можно считать Уильяма Джемса предвестником движения «Нью Эйдж». В то время как большинство психологов после него имели исключительно редукционистскую ориентацию, пытаясь свести восприятие и работу мозга к элементарной биологической активности, Джемс понимал, что в самом сознании содержится тайна, что могут существовать значительно более широкие причинно-следственные связи, чем те, к которым человеческий организм обычно имеет доступ:

«Вся совокупность моих знаний убеждает меня в том, что мир, составляющий содержание моего ясного сознания, есть только один из многих миров, существующих в более отдаленных областях моего сознания, и что эти иные миры порождают во мне опыт, имеющий огромное значение для всей моей жизни; что хотя опыты тех миров и не сливаются с опытом этого мира, тем не менее они соприкасаются в известных точках, и слияние это порождает во мне новые жизненные силы»[21].

Зигмунд Фрейд (1856–1939)

Сегодня стало модным поносить Зигмунда Фрейда, поспешно отвергать его как исследователя, одержимого желанием объяснить сложные и многосторонние аспекты личности главным образом посредством сексуальных категорий. Хотя в такой оценке и есть определенная доля истины: Фрейд всегда остаивал утверждение, что сексуальность в ее различных формах является центральной проблемой, лежащей в основе психологического приспособления, — но современная мысль очень многое позаимствовала у этого ученого.

Мы как-то забываем, что Фрейд первым в западной психологии оценил значимость бессознательного, систематизировал учение о сновидениях и выделил группу основных инстинктов. И хотя фрейдовская психотерапия часто кажется чрезмерно обремененной аналитическими концепциями, необходимо помнить, что Фрейд акцентировал внимание на вытесненной сексуальности и других аспектах неврозов не ради них самих. С точки зрения Фрейда, главная задача психотерапевта состоит в том, чтобы способегвовать процессу личностного развития пациента, помочь ему выздороветь и вновь сынтегрировать содержания, выплывающие из бессознательного, то есть сделать жизнь этого человека более уравновешенной и приемлемой для него. Поэтому конечная цель психологии Фрейда всегда была позитивной, интегрирующей и, в этом контексте, оптимистической. Илхам Дилман, известный интерпретатор Фрейда, разделял это мнение. Он писал, что, согласно концепции Фрейда, достичь самопознания, то есть осознать, кто ты есть, означает стать таким, каким ты ранее не был. «Это заключается не только в том, чтобы сорвать покровы, но также в том, чтобы интегрировать старое и принять новое»[22].

Точно так же, как и Уильям Джемс, Фрейд считал, что исходным пунктом психологии является сознание, хотя само сознание — лишь небольшая часть психики. Особо интересовали Фрейда менее исследованные сферы психики, которые он называл «предсознанием», включающим в себя непосредственные воспоминания, легко доступные сознанию, и «бессознательным», содержание которого составляют бессознательные факторы, а именно инстинкты и вытесненные воспоминания.

Вначале Фрейд считал, что эротическое и физическое удовлетворение сексуальных инстинктов, а также агрессия и деструкция являются двумя главными импульсами, управляющими человеческой жизнью. Позднее он модифицировал эту концепцию, противопоставив жизнеутверждающий и жизнеотрицающий инстинкты как несоединимые полюсы человеческой природы. Он считал, что сознательное «Я» формируется из бесформенного и неструктурированного «Оно», которое является своего рода «большим резервуаром либидо»[23]. Инстинкт жизни, или либидо, Фрейд отождествлял с сексуальной энергией, поддерживающей «Я» в его стремлении к удовольствию и самосохранению. Фрейд также сформулировал идею «Сверх-Я», исполняющего роль цензора по отношению к «Я». «Сверх-Я» требует замены нежелательных мыслей и является голосом морали или совести. В этом смысле оно является строгим надзирателем за сознательными действиями.

Однако, согласно Фрейду, бессознательные содержания психики удерживаются за пределами сознания ценой потери значительного количества либодозной энергии. Фрейд считал, что драматическое освобождение заблокированной энергии дает ощущение «немедленного удовлетворения»[24]. Это наблюдение Фрейда нашло свое выражение в психотерапевтической практике Вильгельма Райха и, кроме того, во многих современных формах работы с телом, основанных на том, что мускулатура тела накапливает нарастающее напряжение и вытесненную сексуальность. Открытие Фрейда также легло в основу современных психофизических систем, таких как биоэнергетика, стремящихся к очищению тела и психики, помогающих преодолеть барьеры заблокированных эмоций и создающих благоприятные условия для резкого, «взрывного» высвобождения этих энергий. В следующих главах этой книги мы еще встретимся с этими терапевтическими техниками и обсудим их более подробно.

Фрейд подчеркивал, что энергия может быть отвлечена от сексуальных или агрессивных целей и направлена на художественную, интеллектуальную или культурную деятельность. Однако он считал, что люди по своей сути — что бы они о себе не думали — не являются разумными существами. Более того, он полагал, что людьми руководят мощные силы возникающих в бессознательном эмоций, вытеснение которых приводит к неврозам, страданиям и боли.

Фрейд мечтал о мире, в котором рациональное «Я» могло бы взбунтоваться и победить иррациональное «Оно». Он как-то заметил: «Там, где было Оно, должно стать Я»[25], — однако он также чувствовал то, что в человеческом поведении нет психологических случайностей. Выбор друзей, жилища, любимых блюд, развлечений — все это связано с бессознательными воспоминаниями и само по себе является указанием для рационального объяснения нашей сознательной жизни. Поэтому нашей основной задачей является все более глубокое познание самих себя посредством самого тщательного исследования бессознательных содержаний нашей психики.

По Фрейду, психоанализ должен был развиваться именно в этом направлении. Задачей психоанализа должно было стать «высвобождение прежде недоступных бессознательных содержаний, чтобы ими можно было заняться сознательно»[26], что дало бы людям возможность освободиться от страданий, на которые они постоянно себя обрекают.

Идея, что мы сами — творцы собственных страданий, а значит ответственны за свои болезни, является одной из основных в «Нью Эйдж». Сейчас, когда нередко учение Фрейда объединяют с индийской концепцией кармы, модным стало подчеркивать, что каждый из нас «творит свою собственную реальность» и поэтому должен «взять на себя ответственность» и самостоятельно освободиться от ограничений, которые сам бессознательно «выбрал». Такое сильное упрощение идей Фрейда превращает их в доступные каждому, но пустые фразы. По Фрейду, практической целью психоанализа является усиление «Я» и снятие бессознательных блокад, которые ведут к непредсказуемым деструктивным действиям. Следовательно, фрейдовская идея личностного развития заключается в освобождении жизненной энергии из неволи бессознательного. Дилман утверждает: «Вылеченный невротик действительно становится другой личностью, хотя по сути остается тем, кем и был, — но лучшей частью своей индивидуальности, которая может проявиться только при благоприятных обстоятельствах». Аналитик стремится вызвать изменения путем «осознания бессознательного, снятия торможений (и) восполнения пробелов в памяти»[27].

Согласно Фрейду, одной из наиболее эффективных возможностей добраться до бессознательных энергий является анализ сновидений. Он утверждал, что сны прокладывают «прямую дорогу к бессознательному». Первой крупной публикацией Фрейда было «Толкование сновидений» (1900). Многие психологи считают, что из всех его работ эта лучше других выдержала испытание временем. Именно эта книга привела Юнга в круг психоаналитиков; она же произвела сильное впечатление на Альфреда Адлера, Отто Ранка и Эрнста Джонса — активных участников психоаналитического движения на его раннем этапе.

Первоначально Фрейд считал, что сны являются искаженным отображением ментальных процессов. Однако после того, как в 1897 г. он сформулировал концепцию «Оно», он постулировал, что сновидения являются формой самовыражения «Оно». Сон ослабляет цезорский контроль «Я» над бессознательным, что дает простор для развития всевозможных фантазий, направленных на удовлетворение желания. По Фрейду, каждое сновидение, даже беспокойное и кошмарное, является попыткой исполнения какоголибо желания. Эти фантазии об исполнении желания могут происходить как из раннего детства, так и из событий настоящего. Фрейд также заметил, что в невротическом поведении — а кто не был невротиком в Вене конца XIX века? — сексуальность всегда связана с ограниченными или вытесненными желаниями. Эти причины можно открыть благодаря анализу сновидений, или, по определению Фрейда, «работе со сновидением».

Во время сна мысли спящего выражаются языком сновидений. Поэтому Фрейд разработал технику обсуждения с пациентами их снов, обращая внимание на «свободные ассоциации» идей и воспоминаний. Далее результаты этого обсуждения подвергались подробному анализу. Он считал, что сновидения защищают и успокаивают психику, направляя ранее неудовлетворенные желания в сознание без физического пробуждения тела. Поэтому можно полагать, что сновидения — это способ переживания фантазий, которые не могли быть реализованы наяву. Интересно, что сновидения очень часто позволяют нам переступать границы общепринятой морали, и это — ключ к пониманию их роли: сновидения помогают ослабить напряжение, поскольку «Оно» не делает различия между удовлетворением желания в физическом, чувственном мире и в мире сна.

Хотя сновидения часто кажутся запутанными и искаженными, Фрейд доказал, что их можно распутать и расшифровать. Однако он был склонен находить в сновидениях повторяющиеся мотивы, заключающие в себе особого рода соотнесения. Символы тем или иным образом представляли части человеческого тела: длинные, жесткие объекты отождествлялись с пенисом, обрезание волос — с кастрацией, коробки и ящики — с лоном, движение вверх и вниз с копуляцией и т. д., а сами сны были символическим выражением сексуальных желаний.[28] Именно этот вопрос явился одной из главных причин разрыва с Карлом Юнгом, который при анализе сновидений — как мы это вскоре увидим — делал акцент на совершенно иных аспектах.

Тем не менее Фрейд первым поставил перед собой глобальную задачу изучения бессознательного, и именно здесь мы находим то, что объединяет его с «Нью Эйдж». Даже если его выводы отличались некоторым субъективизмом, а проблема сексуальности была, быть может, слишком преувеличена, Фрейд как первопроходец в области исследования сознания возвышается над своим окружением. Без сомнения, его анализ сновидений явился важнейшим вкладом в наше сегодняшнее понимание законов психики. Как он сам писал в 1900 г.: «Сновидение не похоже на неправильную игру музыкального инструмента, которого коснулась не рука музыканта, а какая-то внешняя сила; оно не бессмысленно, не абсурдно, оно не предполагает, что часть нашей души спит, а другая начинает пробуждаться. Сновидение — полноценное психическое явление. Оно — осуществление желания. Оно может быть включено в общую цепь понятных нам душевных явлений бодрственной жизни. Оно было построено благодаря чрезвычайно сложной интеллектуальной деятельности»[29].

Карл Юнг (1875–1961)

Зигмунд Фрейд оказал большое влияние на Юнга, а его «Толкование сновидений» склонило Юнга к занятиям анализом сновидений. Юнг говорил о Фрейде: «Оценивая сны как наиболее важный источник информации о бессознательных процессах, он вернул человечеству инструмент, который, казалось, был безнадежно утерян»[30]. Хотя Юнг и разделял фрейдовскую концепцию индивидуального бессознательного, вскоре он начал развивать идеи более широкого коллективного бессознательного, которое выходит за рамки индивидуальной психики. Все более сильное возражение вызывала в нем фрейдовская модель сексуального вытеснения, и в 1912 г., после публикации книги «Символы трансформации», в которой он отверг концепцию сексуального либидо, он окончательно порвал с Фрейдом.

Для Юнга бессознашльное является огромной суммой представлений, намного более богатой, чем индивидуальные бессознательные содержания. Он также предполагал, что бессознательное в определенном смысле действует независимо от сознания. Кроме того, Юнг начал дистанцироваться от фрейдовского подхода к анализу сновидений, все менее полагаясь на технику «свободных ассоциаций». Постепенно он пришел к убеждению, что если позволить пациенту рассказывать о сновидениях как ему заблагорассудится, то он начинает уходить от самого содержания сновидения, хотя каждое сновидение самодостаточно и «выражает некое особое содержание, которое бессознательное пытается до нас донести». Если Фрейд всегда старался найти в сновидениях сексуальные мотивы, то Юнг считал, что для расшифровки языка сновидения наиболее важной является индивидуальная ситуация, а не поиск постоянных мотивов, таких как пенис или женская грудь. Юнг подчеркивал это, когда писал: «Человеку может присниться, что он вставляет ключ в замок, машет тяжелой палкой или пробивает дверь таранящим предметом. Все эти действия можно рассматривать как сексуальную аллегорию. Но фактически само бессознательное выбирает один из этих специфических образов: это может быть и ключ, и палка, и таран, — и это обстоятельство само по себе также значимо. Всякий раз задача заключается в том, чтобы понять, почему ключ был предпочтен палке или тарану. И иногда в результате оказывается, что содержание сна означает вовсе не сексуальный аю, а имеет другую психологическую интерпретацию»[31].

Юнг прищел к выводу, что «сон имеет свои собственные границы»[32] и им нельзя манипулировать, привязывая к какомуто символу определенное значение вне зависимости от контекста. В то же время сновидение — не случайное явление: оно имеет свой внутренний смысл «Сон есть специфическое выражение бессознательного»[33], а причиной его возникновения является компенсация тех аспектов личности, которые оказались неуравновешенными. Например, слишком эгоистичному индивиду, будет часто сниться символическое «схождение на землю».

Однако в снах также проявляются определенные мотивы, которые, по мнению Юнга, не принадлежат индивидуальной психике. Изучение именно этих символов легло в основу его концепции коллективного бессознательного. Он писал: «Существует много символов, являющихся по своей природе и происхождению не индивидуальными, а коллективными. Главным образом это религиозные образы…Их происхождение столь глубоко погребено в тайнах прошлого, что кажется очевидным их внечеловеческое происхождение. Фактически же они суть «коллективные представления», идущие из первобытных снов и творческих фантазий. Как таковые эти образы представляют спонтанные проявления и уж никоим образом не преднамеренные изобретения»[34].

Сказанное Юнгом по существу означает, что на определенном психическом уровне в сновидениях появляются мотивы, общие для всего человечества. Эти мотивы — символическое выражение «постоянно повторяющихся моделей человеческою опыта». Это значит, что они возникли из наблюдений, связанных с природой (небом, сменой времен года и т. д.), которые стали неотъемлемой частью человеческой психики.

Эти первичные представления Юнг назвал архетипами и показал, как они возникают. «Одно из наиболее распространенных и одновременно наиболее волнующих переживаний связано с ежедневным движением Солнца. Ничего подобного мы не найдем в бессознательном, если попытаемся отыскать аналог этого физического процесса. Вместе с тем мы обнаружим миф о солнечном герое во всех его многочисленных вариантах. Именно этот миф, а не физический процесс, создает архетип солнца»[35].

Следовательно, архетип может принять форму антропоморфически преображенной силы природы. Своей силой этот архетип обязан тому, что наблюдение за движением Солнца является одним из универсальных, основных содержаний человеческого опыта. Это нечто такое, чего человек не в состоянии изменить: сила, на которую человек не имеет влияния. Солнце становится объектом поклонения и одним из мистических архетипов, с которым приходится отождествляться в религиозных или ритуальных актах трансценденции. Естественно, различные культуры поразному представляли солнечного героя (например, Аполлон-Гелиос в Греции и Риме, Ормузд в древней Персии), однако Юнг считал, что все они являются вариациями на одну тему, общее ядро которых — архетип бога Солнца. Архетипы, помимо своей универсальности, имеют также и другую сторону: они обладают полной автономией и способны проявляться совершенно независимо. Юнг отмечал: «Первичные образы, или архетипы, живут своей собственной, независимой жизнью… как это легко заметить в тех философских и гностических системах, в которых источником знания является опыт бессознательного. Идея ангелов, архангелов, «духа и силы» у св. Павла, «архонтов» у гностиков, небесной иерархии у Псевдодионисия Ареопагита — все это возникло из наблюдения определенной автономии архетипов»[36].

Юнг утверждал, что архетип обладает определенного рода силой и влиянием. «Он подчиняет себе психику своей «первобытной силой»»[37].

С течением времени, и особенно в связи с развитием идеи архетипов, воззрения Юнга стали принципиально отличаться от взглядов Фрейда. Юнг считал, что наиболее глубокие уровни психики абсолютно духовны, в то время как фрейдовская концепция «Оно» утверждала их бесформенность или хаотичность. Постепенно Юнг пришел к убеждению, что основной целью личностного развития является стремление к полноте, которая достигается путем интеграции противоречивых содержаний и архетипов бессознательного. Этот процесс он назвал индивидуацией.

Юнг выделил множество аспектов личности. Среди них персона, или маска, которую мы показываем миру, и эго, которое охватывает все сознательные содержания личного опыта. Он также считал, чго люди должны иметь в своем сознании полярные черты противоположного пола, которые он определил как Аниму для мужчин и Анимус для женщин. Он также выделил Тень — воплощение воспоминаний и опыта, полностью вытесненных из сознания. Тень часто появляется в сновидениях и кошмарах как темяая, отталкивающая фигурар Однако Юнг утверждал, что если содержания, которые несет Тень, будут осознаны и вновь включены в сознание, то значительная часть ее темной, ужасающей природы исчезнет. Работа с темной стороной психики стала важным аспектом психотерапевтического метода Юнга.

В Самости Юнг видел тотальность личности, охватывающую все вышеупомянутые аспекты психики. Он также считал Самость основным архетипом, символическим выражением которого является круг или мандала, представляющие полноту. Поэтому сутью самосовершенствования является стремление к полноте существования. Самореализация, или индивидуация, означает возможность просто «стать самим собой», обрести полноту самого себя.

Процесс личного развития Юнг описал в работе «Отношение между эго и бессознательным» (1928). «Чем явственнее мы осознаем себя благодаря самопознанию и чем полнее выражаем себя в своей деятельности, тем тоньше становится слой индивидуального бессознательного, которое как бы напластовано на коллективное бессознательное. Так постепенно раскрывается сознание, которое уже не замыкается в узком, индивидуально воспринимаемом мире материальных потребностей. Это расширенное сознание больше не является уязвимым вместилищем эгоистичных индивидуальных желаний, страхов, надежд и амбиций, которые необходимо было компенсировать или корректировать с помощью противоположных тенденций бессознательного; теперь оно выполняет функцию связи с миром объектов, ведет индивида к абсолютному, полному и неразрывному единению со всем миром»[38].

Влияние Юнга на идеи «Нью Эйдж» огромно. Судя по всему, оно намного больше, чем принято считать. Юнг подчеркивал, что сновидения — это живая реальность, информация, идущая непосредственно из психики. Идея слушать свой внутренний голос не является открытием «Нью Эйдж». Этот широко понимаемый принцип лежит в основе ныне возвращающихся к нам техник визуализации и внутреннего развития. Юнг также считал, что наиболее важными являются спонтанные проявления психики. Это находит свое подтверждение в рисунках, выполненных в измененных состояниях сознания, — практиках, весьма характерных для «Нью Эйдж».

Юнговская идея коллективного бессознательного вдохновила многих на то, чтобы в мифах, сказках и легендах искать ответы па вечные вопросы, а также находить аналогии между религиозными ритуалами посвящения и процессом личностной индивидуации.

Наиболее важной для Юнга была индивидуальная трансформация, хотя, без сомнения, процесс индивидуации развивается во взаимосвязи с другими людьми. Тем не менее, точка зрения Юнга совпадает со взглядами представителей «Нью Эйдж», которые считают, что прежде чем в процесс самосовершенствования включать других, нужно поработать над собой — иначе слепые станут поводырями слепых.

В конечном счете Юнг говорит о том, что свое духовное предназначение мы держим в собственных руках. Архетипы коллективного бессознательного — это верстовые столбы на труднопроходимой и опасной тропе, которая ведет к реинтеграции нашей психики. То, каков будет итог путешествия, полностью зависит от нас самих.

Альфред Адлер (1870–1937)

Созданная Адлером индивидуальная психология, так же, как и юнговская концепция индивидуации, оказала значительное влияние на гуманистическую психологию и, опосредованно, на Движение за Развитие Человеческого Потенциала и на «Нью Эйдж».

Концепция Адлера, где главное место занимают детские психические травмы и попытка их преодолеть в зрелом возрасте, была основана на идее самосовершенствования. По Адлеру, целью каждого человека должно быть развитие собственных способностей и возможностей. Он писал: «Стремление к совершенствованию является врожденным в том смысле, что оно часть нашей жизни»[39].

Адлер разделял дарвиновскую идею естественных форм приспосабливания к окружающей среде и полагал, что «цели жизни», как он их называл, сосредоточены на достижениях индивида, его попытках преодоления жизненных препятствий. Он считал, что по преимуществу цели жизни — это наша защита перед чувством бессилия, это мостик между неудовлетворяющим нас настоящим и ясным, полным силы и удовлетворенности будущим. Адлер еще более, чем Юнг, делал ставку на индивидуализм, приписывая человеку такие качества как исключительность, ясность сознания и способность быть хозяином собственной жизни, которые, как он считал, были проигнорированы Фрейдом. Он был убежден, что мы можем формировать собственную личность, то есть пропагандировал идеи, близкие идеям «Нью Эйдж».

«В каждом индивиде, — говорил он, — одновременно представлено и единство личности, и индивидуальная форма этого единства. Поэтому индивид одновременно и актер, и его роль. Он творец своей собственной личности»[40].

Хотя в работах Адлера мы находим ощутимую поддержку идеи развития человеческого потенциала, однако у Адлера в большей степени, чем у Юнга, обнаруживается склонность рассматривать эту проблему в общественном контексте. Для Адлера любое человеческое действие социально мотивированно, индивид должен развивать в себе чувство причастности к общественной жизни, чувство родственной связи, которое в конце концов должно охватить все человечество. Таким образом, он сместил акцент с индивидуального развития на достижение всеобщего блага. «Психологическое развитие в первую очередь является переходом от эгоцентричной позиции и поиска личной выгоды к позиции творческого освоения среды и общественно полезного развития. Конструктивное стремление к высшим целям в сочетании с социальной активностью и кооперацией является основным признаком здоровой личности»[41].

Стоит вспомнить, что Адлер находился под влиянием двух философов, взгляды которых также перекликаются с идеями «Нью Эйдж». Одним из них был Ханс Вайхингер, а другим — Ян Смуте. Вайхингер был приверженцем оригинальной теории, согласно которой надежды на будущее оказывают на человека гораздо большее влияние, чем опыт прошлого. Этот подход выделяет совершенно иной аспект человеческой психики, чем это было у Фрейда. По Вайхиигеру, человеческая деятельность является своего рода фикцией и опирается на собственное представление о мире. Идея Вайхингера повлияла на адлеровскую концепцию целей жизни, а также на постулат «Ныо Эйдж» о нашем самопредставлении как о решающем факторе, который, в конечном итоге, и формирует нашу реальность и нас самих.

Влияние на Адлера оказал также Ян Смуте, выдающийся государственный деятель, который между 1919 и 1948 годами, дважды был премьером Южно-Африканской республики. Независимо от своей политической и военной карьеры, Смуте интересовался наукой и философией, был автором книги «Holism and Evolution» («Целостность и эволюция»). В ней изложена оригинальная позиция автора, согласно которой в природе господствует тенденция к целостности, которую невозможно объяснить в категориях ее частей. Смуте полагал, что в природе заложено сгремление к созданию высшей организации, а во всех индивидах — внутреннее стремление к целостности.

Адлер переписывался со Смутсом и ввел понятие «холизм» в свою систему индивидуальной психологии как интегрирующее начало. Он считал, что каждого человека мы должны рассматривать как целостное существо. «Наиболее важной задачей индивидуальной психологии является умение видеть это единство в каждом отдельном человеке, в его мыслях, чувствах, поступках и в том, что называется бессознательным — то есть в любом проявлении его личности»[42].

Вильгельм Райх (1897–1957)

Среди пионеров Движения за Развитие Человеческого Потенциала важное место принадлежит также Вильгельму Райху. Его концепция сексуальной энергии и «защитного панциря» тела оказала и продолжает оказывать сильное влияние па современную холистическую концепцию работы с телом, а его система является связующим звеном между ранней стадией фрейдовской психотерапии и концепцией тела-сознания, принятой в «Нью Эйдж».

Райх учился в Венском университете, где в 1922 году получил звание доктора медицины. Потом он начал работать в психоаналитической клинике Зигмунда Фрейда. Однако, как и в случае Юнга и Адлера, между концепциями Райха и Фрейда быстро обозначилось существенное различие, и между ними возникли разногласия. Фрейд отказался быть личным аналитиком Райха, а также не разделял его симпатии к марксизму. Несмотря на это, во взглядах Райха, касающихся сексуальной энергии, угадывается влияние фрейдовской теории, хотя учение Райха в основном относится к телу, а не к сознанию.

Райх придерживался концепции «биоэнергетческого потока», пронизывающего тело, и считал, что подавление эмоций и сексуальных инстинктов может привести к «блокадам», обусловливающим сковывающие модели поведения («панцирь» характера) и напряжение определенных групп мышц («панцирь» тела). Когда эта блокада усиливается, перетекание энергии в теле задерживается, что в хронических случаях приводит к значительным проблемам со здоровьем.

Для Райха, так же, как и для Фрейда, сексуальная энергия является сущностью человеческого существования. Кульминация оргазма является абсолютным освобождением от напряжения, что дает возможность сексуальной энергии высвободиться в акте физической близости и любви. Позднее Райх вывел формулу «биологического напряжения и нагрузки», которое имеет четыре фазы: механическое напряжение, полная биоэнергетическая загрузка, биоэнергетическое высвобождение энергии и расслабление. Он также отмечал, что полный оргазм — это почти трансцендентальное переживание, связанное с потерей «Я» и чувством глубокого покоя. Поэтому те люди, которые чувствуют вину по поводу сексуальной экспрессии, действуют против потока биоэнергии (или «органона», как называл ее Райх), создавая тем самым фрустрации и эмоции, которые в дальнейшем вытесняются. Это приводит к невротическому, негативистскому поведению, которое Райх назвал «панцирем характера». Сексуальная энергия влияет на автономную нервную систему, которая, в свою очередь, посредством смежных процессов серьезно влияет на определенные органы тела. В то время как здоровый организм существует в режиме напряжения и расслабления — естественного ритма жизни, — в организме, покрытом «панцирем», сохраняется длительное состояние напряжения. Райха тревожил тот факт, что в западном обществе тотальный невроз считается нормой. Он полагал, что такой тип характера сформирован главным образом сопротивлением свободному течению сексуальной энергии.

По существу, психотерапия Райха заключается в освобождении большого количества подавленной энергии. Он поделил тело на семь областей и расположил их под прямым углом к позвоночнику: область глаз, рта, шеи, грудной клетки, диафрагмы и таза (включая ноги). Он считал, что органальная энергия заблокирована в хронически сжатых мышцах и необходимо ее поэтапное высвобождение. Райховская терапия «работы с телом» заключается в разрушении панциря, начиная с глаз и далее вдоль тела. С этой целью применяется несколько упражнений.

Глубокое дыхание. Режим дыхания предлагается психотерапевтом. Пациент может ощутить прилив энергии как покалывание и «мурашки».

Глубокий массаж. На зажатые мышцы оказывается давление. Иногда необходимо ущипнуть напряженные области, чтобы расслабить их.

Экспрессия лица. Пациент «строит мины», выражая определенные эмоции и одновременно поддерживает зрительный контакт с терапевтом и определенный режим дыхания.

Работа с грудной клеткой. Терапевт надавливает на грудную клетку, а пациент выдыхает воздух или кричит. Этот вид работы с телом снимает блокады дыхания.

Конвульсивные рефлексы. Конвульсия «пробивает» панцирь. Терапевт может использовать в своей работе расслабляющее действие кашля, зевания и т. д.

Позы, вызывающие напряжение. Чтобы разбудить тело, можно использовать напряженные позы. Это может привести к судорогам или клонусу[43], что также помогает «пробить» панцирь тела.

Активные движения. Терапевт предлагает пациенту «пинаться», топать или энергично двигать различными частями тела. Это «расслабляющее» упражнение.

В целом райховская терапия — это способ проникнуть в панцирь, продвигаясь от внешних слоев ко все более глубоким. Важно то, чтобы это углубление происходило в темпе, который может выдержать пациент. В разных частях тела результаты терапии проявляются по-разному.

Глаза. Могут иметь бездумное и омертвевшее выражение. Терапевт предлагает пациенту, чтобы тот делал вращательные движения глазами в одну и в другую сторону и широко раскрывал глаза как от неожиданного удивления.

Рот. Эта область охватывает мышцы подбородка, горла и затылка. Чтобы их расслабить, терапевт просит пациента плакать, кричать, делать сосательные и другие всевозможные движения губами.

Шея. Чтобы расслабить напряжение в этой области, можно использовать крик и завывание.

Грудная клетка. Когда пациент дышит или смеется, обнаруживается панцирь этой области. Сдерживание дыхания приводит к подавлению эмоций. Для их освобождения терапевт может требовать определенных движений рук и плечей.

Диафрагма. Панцирь в этой области проявляется в осанке. Позвоночник может быть наклонен вперед, затрудняя выдох. Этот панцирь можно ослабить дыхательными упражнениями и так называемым рвотным рефлексом.

Живот. Эта часть охватывает плечи и мышцы живота, которые часто напряжены, если пациент имеет склонность к оборонительным поступкам. В этой области необходимо расслабить панцирь.

Таз и ноги. При сильном панцире таз отодвигается назад и может выступать, что является признаком глубоко вытесненного беспокойства. Кроме того, неподвижность таза тормозит сексуальную экспрессию и наслаждение. Пациента могут попросить, чтобы он ударялся тазом о топчан или бил ступнями о землю до тех пор, пока не появится чувство освобождения.

Таким образом, райховская терапия приводит к систематическому расслаблению напряжений тела.

Ее целью является свободное протекание энергии. Это попытка достичь при работе с телом того, что фрейдовская терапия стремится добиться работой с сознанием. Подход Райха оказал большое влияние на телесно ориентированную психотерапию: биоэнергетику, рольфинг, и метод Фельденкрайза, — развивающую осознание тела и движения. Все эти методы имели большое значение для Движения за Развитие Человеческого Потенциала и для холистической медицины в целом.

Райховская терапия является классическим подтверждением того, что работа, первоначально начатая Фрейдом и другими пионерами психологии начала XX века, продолжается в живом потоке современного Нового Сознания.

14. W. James. Psychology: the Briefer-Cours. — Holt, 1992. — C.1.

15. У. Джеймс. Многообразие религиозного опыта. — М.: Наука, 1993. — С.302.

16. Цит. по: G. Murphy и R.Ballou (изд.). William James on Psychological Reasearch, Viking, 1960. — С 324.

17. W. James. The Will to Bielieve and other Essays in Popular Philosophy. — Longmans; Green & Co, 1969. — C.232.

18. W. James. The Principles of Psychology. T.2.- Dover, 1950. — С 560 (первое издание 1890).

19. W. James. Talks to Teachers on Psychology and to student on Some of Lite's Ideals. — Holt, 1899; Dover, 1962. -С 100.

20. J. Fadiman, R. Frager. Personality and Personal Growth — Harper & Row, 1976. — C.201.

21. У. Джеймс. Многообразие религиозного опыта. — М.: Наука, 1993. — С. 403–404.

22. L.Oilman. Freud and the Mind. — Basil Blackwell, 1986. — C.7.

23. З.Фрейд. «Я» и «Оно»/ З.Фрейд. Либидо. — М.: Гуманитарий, 1996. — С. 246.

24. G. Murphy. An Historical Introduction to Modern Psychology. — Rontledge & Regan Paul, 1967.

25. 3. Фрейд. Введение в психоанализ. Лекции. — М.: Наука, 1991. — С.349.

26. J. Fadiman, R.Frager. Personality and Personal Growth. — С 20.

27. L. Oilman. Freud and the Mind. — С 125.

28. См.: F. J. Salloway. Freud: Biologist of the Mind. Basic Books, 1979. — C. 338.

29. 3. Фрейд. Толкование сновидений. — К.: Здоровье, 1991. — С.94.

30. К. Г. Юнг. Воспоминания, сновидения, размышления. — К.: Airland, 1994. — С. 172.

31. К. Г. Юнг. Подход к бессознательному / / К. Г. Юнг. Архетип и символ. — М.: Renaissance, 1991. — С. 32.

Психология bookap

32. Там же, с. 33.

33. Там же, с. 34.