5. Непредсказуемы и опасны?. Лафонтен, Шойбль и последствия
Последствия покушений на Лафонтена и Шойбля
Такие случаи происходят. Психически больные оказываются в центре внимания. Государственные структуры время от времени напоминают врачам о нарушении ими обязанности наблюдать за больными. Порой пострадавшие выступают с требованиями и претензиями к психиатрическим учреждениям. В связи с тем, что в настоящее время громкие события стали значительно более редкими, на первый план выступают страхи перед потенциальной непредсказуемостью и опасностью всех психически больных. Три десятилетия реформ в психиатрии, столько же лет интенсивной работы общественности и большие успехи в лечении маниакально-депрессивного и шизофренных психозов оказали пока еще очень незначительное влияние на отношение общества к психически больным. Покушения на политических деятелей в 1990 году показали это с большой убедительностью. То же самое относится и к более редким случаям преступлений, совершаемых психически больными правонарушителями в период реабилитации, как это произошло недавно в Липпштадте, Вестфалия. К этому случаю я еще вернусь.
Покушения
Напомним: весной 1990 года, в конце предвыборного собрания, одна больная в состоянии психоза тяжело ранила кандидата в канцлеры Оскара Лафонтена. Через несколько месяцев один больной в состоянии психоза выстрелил в федерального министра внутренних дел Вольфганга Шойбля и нанес ему тяжелые повреждения, которые на всю жизнь приковали пострадавшего к инвалидному креслу. Сообщения об этих трагических событиях не исчерпывались подробным изложением и описанием жизненного пути и истории заболевания несчастных преступников. Одновременно они приписывали отдельным формам психических заболеваний никогда не существовавшие проявления враждебности в отношении общества.
Кульминацией стало требование одного консервативного публициста зарегистрировать и изолировать всех потенциальных убийц, страдающих психическими заболеваниями, для того чтобы они всегда были заранее известны. В случае широкого применения такой меры она могла бы быть оценена как охота на всех психически больных, их преследование. Это требование было в скандальных выражениях сформулировано в передовице большой ежедневной газеты. Через некоторое время она стала предметом противоречивых высказываний в популярной среди психически больных дискуссионной передаче «Talk im Turm». Примечательным в этой телевизионной передаче было не столько всеобщее предубеждение против психически больных, сколько широчайшая известность большинства так называемых экспертов, приглашенных для участия в передаче. Многие зрители этой передачи, страдающие психическими заболеваниями, восприняли ее как реальную угрозу, которая оставила глубокий след и повлияла на их повседневную жизнь. У многих больных появились страхи. Больные стали опасаться говорить о своей болезни даже в кругу близких друзей.
Репрезентативный опрос по случайной выборке
В действительности же этот уродливый перекос в средствах массовой информации и бульварной прессе с их предпочтениями и отбором тем был только верхушкой айсберга. Исследование социального психиатра и эпидемиолога из Маннгейма Матиаса Ангермайера (Mathias C. Angermeyer 1994) с целью выяснить отношение населения ФРГ к психическим заболеваниям и психически больным было проведено в форме репрезентативного опроса по случайной выборке незадолго до первого покушения на политического деятеля. Осуществленное повторно, уже целенаправленно, через несколько недель после него, оно выявило разительное изменение отношения общества. Повторное исследование, проведенное после второго покушения, а потом еще через год, показало, что это изменение отношения не носило характер преходящего явления.
Весной 1990 года Ангермайер с сотрудниками предприняли исследование по репрезентативной методике для выявления отношения населения Федеративной Республики Германия к психическим заболеваниям и психически больным. К моменту покушения на Лафонтена это исследование было практически закончено. Покушение стало поводом повторного исследования в последующие месяцы с целью выявить возможные изменения в отношении. В анкетах среди прочего задавался вопрос о том, какие формы общения и контактов выбрал бы респондент по отношению к тем лицам, которые, как ему стало бы известно из короткого сообщения, страдают психическим расстройством, при этом точный диагноз не был бы сообщен. В анкете было приведено описание картины шизофренного психоза и депрессии. Было приведено на выбор семь типичных видов социальных взаимоотношений: поднаем комнаты, совместная работа на одном рабочем месте, терпимость в качестве соседа, доверие ухода и наблюдения за детьми, родственные отношения путем вхождения в семью в результате брака, общение в кругу знакомых, предоставление рабочего места.
Результаты опроса показали, насколько неустойчива толерантность в отношении психически больных. После имевшего место покушения произошли резкие изменения. Почти у четверти опрошенных значительно возросли недоверие и отчуждение. При последовавших втором и третьем опросах были изучены дополнительные стереотипы. На основании перечня положительных и отрицательных оценок интервьюируемым задавался вопрос, какие из перечисленных качеств они обозначили бы как связанные с «психическим заболеванием». И в этом исследовании от второго опроса к третьему произошел отчетливый сдвиг в сторону отрицательных оценок.
Пониженная толерантность, рост предубеждений
В частности, если до покушения на Лафонтена менее одной пятой части опрошенных не хотели бы иметь в качестве соседа больного, страдающего психозом, то после покушения на Шойбля их число почти удвоилось. Аналогичными были ответы, которые подтвердили нежелание иметь психически больного в качестве сотрудника или среди знакомых (и при вступлении в семью путем бракосочетания) или доверить уход за своими детьми. По всем этим теоретически допустимым вариантам число отрицательных ответов увеличилось на 16–20 %. Наиболее чудовищно выросло число отрицательных ответов, указывающих на нежелание иметь психически больного в качестве поднанимателя комнаты в своей квартире (25 %). При этом, в исходной позиции был зафиксирован большой разброс, так что даже после нападения на Шойбля еще две пятых респондентов допускали, что в состоянии терпеть психически больного как сотрудника или соседа; но только одна четвертая часть согласилась бы вступить в брак, зная что в семье есть психически больной. Только 15 % доверили бы психически больному уход за своим ребенком.
Рис. 1. Социальная дистанция от психически больных. Отказ мужчинам, страдающим шизофренией. 1990 г. (Angermeyer u. Siara 1994)
В исследовании, проведенном после покушения на Лафонтена, в анкету были впервые включены обыденные стереотипы, связанные с представлениями о психических расстройствах: «опасный, агрессивный, безрассудный, зловещий, чуждый, неуправляемый, непредсказуемый». Отрицательные оценки респодентов выросли примерно на 10 %. Но и здесь исходные показатели были разнородными. В мае 1990 года около 20 % населения считало психически больных опасными. А в декабре того же года — уже 30 %. В мае 1990 года почти половина опрошенных связывала представление о психически больных с понятием «непредсказуемый». В декабре того же года эта группа составляла уже две трети. Повторный опрос в течение 1991 года показал, что дистанцирование от психически больных снова немного уменьшилось. Через год после покушения уровень отрицательного отношения к психически больным оставался все же более высоким, чем при первичном опросе. Надежда на то, что описанный рост эмоционального и социального дистанцирования будет кратковременным, не оправдался, как констатировал Ангермайер.
Рис. 2. Приписывание отрицательных особенностей психически больным. Эволюция в течение 1990 года (Angermeyer u. Siara 1994)
Оба рисунка из публикации Ангермайера (1994) убедительно подтверждают сделанные им выводы.
Отверженные больные; родственники, утратившие уверенность
Выявленное у населения изменение отношений тяжело отразилось на больных шизофренией. Они натолкнулись на резко выраженное «отторжение», притом во всех группах населения в равной мере. Примечателен в этой связи установленный Ангермайером факт, что отношение к психически больным у профессионалов и их помощников, не имеющих профессионального образования, а также у лиц, имеющих непосредственные контакты с психически больными, было наиболее стабильным. В этих группах не наблюдалось заметных колебаний на протяжении всего исследования.
Напротив, у опрошенных, которые не имели контактов с психически больными, отмечалось настолько возросшее отрицательное отношение, что больные и их близкие чувствовали себя особенно неуверенными и были запуганы. Социальная дистанция между больными и их родственниками, с одной стороны, и обществом — с другой, выросла с 30 до 50 %; у лиц, не имевших личного контакта с психически больными, — от одной пятой до одной третьей.
Ангермайер и его сотрудники полагают, что неожиданная реакция у самих больных может быть отнесена на счет возросшей потребности в самоизоляции. Поскольку больные с их духовными проблемами вынуждены прибегать к психиатрической помощи, то, соблюдая дистанцию, они хотят продемонстрировать, что не имеют ничего общего с теми психически больными, которые проявили себя перед лицом общественности как насильники и убийцы. Поэтому усложнившееся после упомянутых покушений положение психически больных и их родственников не привело к пониманию и терпимости в обществе. Реакция общества выразилась в стремлении дистанцироваться от подобных форм экстремального поведения.
