Часть II. Созревание кризиса советского строя.
Глава 8. От кампании против "поворота рек" — к расчленению СССР.
Фактологическая сторона кампании.
Сегодня, когда на "чуть посвежевшую" голову читаешь как материалы самой программы, так и выступления борцов, начиная с Залыгина, поражает чудовищное искажение в кампании сути вопроса и умолчание самых необходимых для понимания сути фактических данных. Если попытаться кратко выразить принципиальное требование противников программы, то оно оказывается полностью абсурдным. Оно ведь выглядит так: "Не троньте северные реки!". Отвергался не конкретный технический проект (место преодоления водораздела, схема каналов и водохранилищ и т.д.), а именно сама идея "преобразования природы".
По сути, вопрос ставился до предела фундаментально: "Не троньте Природу!". Причем эта предельная фундаментальность превращалась именно в предельную абсурдность потому, что касалась воды и звучала почти буквально как "Не троньте воду!". Организаторов кампании якобы возмущала сама идея перемещения воды в пространстве. Как это так — взять воду в Оби и переместить на Юг! Мол, Бог направил Обь на Север, так не троньте. И запрет этот звучал настолько тоталитарно, что никогда в нем не вставал вопрос о количественной мере. Дескать, вы хотите слишком много взять из Оби, возьмите поменьше. Запрет был абсолютным, но никто не спросил: а пойти к колодцу, вытащить ведро воды и отнести домой — разве не такое же изъятие и переброска воды? Где предел количества и расстояния, который вы накладываете на переброску? Нет, в таком ключе говорить не позволили.
Красноречива такая сторона дела: во всей дискуссии не было сказано об исторических корнях программы. Дело было представлено таким образом, будто "проект века" есть типичное порождение технократического советского ("сталинского") плана преобразования природы, который имел логическим следствием опустошение земли, высыхание Аральского моря, Чернобыль и ликвидацию "неперспективных деревень". Борьба против "поворота рек" сразу стала трактоваться как мессианская борьба против Голиафа "административно-командной системы".
В действительности проект переброски воды из бассейна Оби и Иртыша в бассейн Аральского моря был предложен выпускником Киевского университета Я.Г.Демченко (1842-1912) в 1868 г.29. Вернее, эту идею он впервые изложил в седьмом классе 1-й Киевской гимназии в конкурсном сочинении "О климате России". В 1871 г. вышла книга Демченко "О наводнении Арало-Каспийской низменности для улучшения климата прилежащих стран", а в 1900 г. вышло второе, переработанное издание книги под тем же названием. Свою записку в Русское географическое общество, в которой он предлагал начать топографические работы, Демченко закончил словами: "Придет время, когда русские будут дрожать над каждым клочком годной земли, подобно французам и голландцам".
29 История эта изложена в статье А.П.Кошелева "О первом проекте переброски сибирских вод в Арало-Каспийский бассейн" ("Вопр. истории естествознания и техники", 1985, N 3).
Как и в случае многих других больших программ, в царское время возможности реализации этого проекта не было, банкам большие программы развития России тоже были не нужны. Газета "Биржевые ведомости" писала: "Мы советовали бы г. Демченку всю выручку за свою книжку пожертвовать в основной фонд "для наводнения Арало-Каспийской низменности", — тысяч через пять-десять лет капитал этот с процентами, конечно, будет достаточен для того, чтобы сочинить потоп Европы и Азии".
Сразу после Октября исходить в жизненных целях стали не из капитала с процентами, и проект приобрел актуальность. Таков был интерес к нему, что уже в гражданскую войну делались попытки послать экспедицию в Сибирь. Из-за нехватки средств водораздел осмотрел только один инженер, который дал заключение о "возможности захвата сибирского водосбора для обводнения Иргиз-Тургайского района". Затем был разработан целый ряд проектов, и с 60-х годов началась планомерная научная работа над программой.
Таким образом, запомним этот факт: в конце 80-х годов ХХ века политизированные интеллектуалы начали бурную кампанию против программы, которая вынашивалась научной и общественной мыслью России с 60-х годов XIX века. Но представили они эту программу как порождение "тупой советской системы". Это примечательный штрих.
Но вернемся к фактам. Вода — один из важнейших факторов окружающей среды и едва ли не важнейшее природное сырье для производственных целей. К концу 80-м годов в СССР за годы советской власти объем промышленной продукции вырос в 200 раз, площади орошаемых земель в 5 раз, потребление воды жителями городов выросло до очень высокого уровня в 300 л на человека в сутки. В связи с этим изъятие воды из рек возросло в 8 раз — до 500 км( в год. Это примерно 10% речного стока, из которых около половины возвращается в реки. Запасы воды вроде бы велики, но распределены они неравномерно — 80% потребности в воде были расположены в СССР на территории, где сосредоточены 20% водных ресурсов. Таким образом, принципиальное отрицание перераспределения воды между бассейнами — полнейшая нелепость.
В кампании против "поворота рек" было не только умолчание об исторических корнях данной конкретной программы. Публике не напомнили самые исходные сведения о проблеме: важным моментом в возникновении всех цивилизаций на Земле было решение больших водохозяйственных задач, в том числе связанных с перераспределением воды в пространстве (начиная с перемещения воды от источника к жилищу). Дело в том, что ремесла и промышленность, а значит, большие поселения людей возникали на водоразделах — там, где обнажаются полезные ископаемые. Там же рождаются реки, но там еще мало воды, она собирается вниз по течению. Строительство водопроводов и каналов — первые в истории большие программы, в ходе которых и складывались государства и цивилизации. К роли таких программ в создании больших стран (как и к роли подрыва таких программ в разрушении больших стран) мы еще вернемся.
Что касается СССР, то в нем давно были созданы крупные водохозяйственные системы, они строились с XVIII века, так что к моменту кампании 80-х годов 60 км( потребляемой в СССР воды перебрасывалось из других бассейнов. Если бы противники "поворота рек" стали проклинать и те каналы, к которым люди давно привыкли, то это насторожило бы публику, но они этого не делали. Так, канал Москва-Волга, построенный в 30-е годы, не только обеспечил надежное водоснабжение Москвы и Подмосковья (а это 16 млн. человек и мощная промышленность), но и соединил Москву водными путями с Балтийским, Белым, Азовским и Черным морями, позволил создать вблизи Москвы множество прекрасных зон отдыха. Представьте, что успешную кампанию против "поворота Волги" устроили бы в те годы и мы остались без этого канала.
Каков был смысл программы "поворота рек"? Известно, что Россия — холодная страна с самым северным в мире земледелием, где биологическая продуктивность очень невысока из-за низких температур и очень короткого лета. Поэтому освоение южных, теплых территорий всегда имело для нас критическое значение. Движение в конце XIX века в Среднюю Азию создало для этого замечательные предпосылки.
Биоклиматический потенциал земель бассейна Аральского моря при орошении в 6-7 раз превышал средние показатели по СССР. Это обусловлено высоким природным плодородием почв, теплым климатом и длительным вегетационным периодом, позволяющим во многих местах получать даже по два урожая. Пригодных для земледелия земель в аридной (засушливой) зоне этого бассейна было около 20 млн. га, из них использовалось с орошением 7 млн. При этом возможности водоснабжения за счет местных источников были исчерпаны полностью. Значит, доставка воды для орошения означала бы введение в оборот около 13 млн. га с таким биоклиматическим потенциалом, что это было бы эквивалентно 80-90 млн. га средних по СССР земель.
Поскольку в бассейне Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи имелось достаточно трудовых ресурсов для полного использования земли, переброска воды из Сибири дала бы возможность резко увеличить производство продовольствия. До этого весь бассейн Аральского моря и смежных областей засушливой зоны был уже полностью обустроен сетью ирригационных сооружений, так что на их создание больших затрат не потребовалось бы — дело было за нехваткой воды. Поставка воды дала бы рост производства именно продовольствия, поскольку до этого орошаемые земли Средней Азии отводились прежде всего под хлопчатник, что и позволило полностью решить проблему обеспечения хлопком всего СССР и СЭВ.
Удивительно, но против прокладки канала из Оби выдвигались аргументы, которые, казалось бы, говорили о его дополнительной пользе. Так, А.Л.Яншин пишет: "Кроме того, забирая из Оби 27 км(, этот канал будет отдавать 4 км( городам Южного Урала, 7 км( — на орошение убогих пшеничных полей Казахстана". Чем же плохо — попутно дать воду нуждающимся в ней городам Урала и заодно сделать "убогие" поля плодородными? Таких странностей логики тогда не замечали.
Таковы факты, которых, в общем, никто и не опровергал — их просто замалчивали. Только тезис об исчерпании собственных водных ресурсов аридной зоны вызвал слабое возражение: надо, мол, поливать меньше. Хлопкоробы Средней Азии были представлены в печати какими-то идиотами. Они, дескать, тратят воды в три-четыре раза больше, чем надо. Были напечатаны расчеты Н.Глазовского, согласно которым на поливе можно сэкономить 44 км(. То есть почти все, что забирается из стока в Аральское море! А.Л.Яншин восхищен: "Вот они, те 44 км(, которых так не хватает Аральскому морю. Для их получения не нужны дорогостоящие переброски из Сибири". Как все просто — меньше поливать хлопок, меньше давать кормов скотине, меньше денег пенсионерам. Экономика должна быть экономной.
Правда, А.Л.Яншин делает замечательную оговорку относительно скудного полива: "Необходимо, однако, чтобы население Средней Азии поняло его значение". Да, московского интеллигента нетрудно оказалось убедить в том, что поливать растения вредно, а попробуй убеди хлопкороба. Утверждения, будто в Средней Азии можно было бы обойтись водами Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи, никакими надежными данными не обосновывались. Да, в Европе перешли на более экономичное капельное орошение. Значит ли это, что и в Средней Азии можно было бы сделать то же самое? Никто прямо этого не утверждал, потому что специалисты обращали внимание на то, что в Средней Азии, в отличие от Европы, земли сильно засолены, из-за чего требуется обильный полив для промывки почвы. Сам А.Л.Яншин пишет: "А на промывку хотя бы верхней части таких почв приходится тратить новые десятки тысяч кубометров воды, без чего урожайность хлопчатника и всех других культур была бы резко пониженной". Непонятно, как можно призывать сократить втрое норму полива — и тут же говорить, что обильно поливать приходится. Тот факт, что само поливное земледелие способствует засолению почвы, есть один из множества порочных кругов, вызываемых в природе хозяйственной деятельностью человека. Чтобы разорвать его, как раз и нужен был добавочный ресурс воды. Кроме того, даже в Европе переход от привычного арычного полива к капельному был огромным и трудным нововведением — сменой всей технологической системы, что потребовало больших средств и времени. Эти трудности никто из критиков в расчет не принимал.
Под давлением "общественности" 14 августа 1986 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совмина СССР "О прекращении работ по переброске части стока северных и сибирских рек". Оно было встречено ликованием. Как пишет в "Независимой газете" Р.Баландин, работавший в 70-е годы главным гидрологом Аральской гидрогеологической партии, "в этом порыве оказались в одном лагере русофилы и русофобы, тогдашний генсек КПСС и крупные ученые, патриоты СССР и антисоветчики, прозападные активисты и приверженцы евразийской великой России... И еще информация к размышлению: США и Турция были против того, чтобы в СССР строили канал для подачи сибирской воды в Среднюю Азию. Это не отвечало их геополитическим интересам. В этом с ними оказались заедино на только наши "западнисты", но и "патриоты"!".
В 1988 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совмина СССР, которое обязало за счет улучшения использования воды сбросить в 1990 г. в Арал 8,7 км(. Это, конечно, не 44 км(, но и этого добиться не удалось. Видимо, хлопкоробов уговорить не смогли, да и не до этого уже было — как раз начали жечь турок-месхетинцев в Ферганской долине. Демократическая общественность проснулась окончательно.
Из потока публикаций с середины 80-х годов создавалось впечатление, что именно экологи-перестройщики открыли проблему Аральского моря. Это не так, водный баланс Аральского бассейна изучался многими научными коллективами, и уже в 60-е годы было ясно, что без переброски воды из Сибири Аральское море как водоем обречено на высыхание — 30 млн. жителей, обязанные вести производственную деятельность, "выпили" наличную воду. Безвозвратное потребление воды (в основном на орошение) здесь достигло 70 км( в год. Если в 60-е годы Аральское море получало за год около 56 км( воды, то в 80-е только 4-5 км(. В отдельные годы воды Сыр-Дарьи вообще не доходили до моря. Без переброски воды уже нельзя было не только использовать новые земли, но и сохранить производство и жизнеобеспечение людей на прежнем уровне.
В порядке лирического отступления замечу, как протекал день типичного интеллектуала — организатора кампании против "поворота рек". Утром, приняв хорошую ванну из переброшенной в Москву волжской воды, он садился писать статью или повесть, проклинающую водохранилища, а вечером надевал рубашку из хорошего узбекского хлопка и шел на собрание, где протестовал против проклятой административно-командной системы, загубившей Аральское море. При этом он никогда прямо не говорил: "пусть узбеки не пьют воду и не умываются" или "пусть узбеки не выращивают хлопчатник, он нам не нужен". Этот интеллектуал — гуманист. И если бы кто-то попробовал лишить его ванны или хорошей рубашки, он поднял бы визг на весь мир. Ради этого можно и нужно перебрасывать воду и поливать хлопчатник, но сверх этого — ни-ни.
Кроме призыва "меньше поливать!" экологи предложили и второй способ разрешить проблему Арала — обустроить ирригационную сеть каналов, в которых из-за фильтрации теряется много воды. Здесь стоит сделать маленькое отступление. Во время перестройки очень много говорилось о том, насколько плоха в СССР система водоснабжения и как вообще велики у нас потери воды. Трубы прохудились, вода теряется — то ли дело на Западе! Но вот Экономическая комиссия ООН для Европы публикует доклад, и глазам своим не веришь. В больших городах Западной Европы из-за плохого состояния водопроводов теряется до 80% воды — примерно на 10 млрд. долларов в год. Поскольку поиск места утечки обходится дорого (до 1 тыс. долл. за километр) его стараются и не искать. В малых городах водопроводы получше (помоложе), но и тут дело плохо.
В Испании в целом по стране теряется 40% воды, в Норвегии — 50%. Из-за утечки воды снижается давление, из-за чего в трубах накапливаются колонии бактерий. Еще хуже то, что в Великобритании водопроводные трубы продолжают делать из свинца, так что вода не соответствует стандартам ВОЗ и вредна для здоровья. На это закрывают глаза, поскольку смена технологии обошлась бы в 12 млрд. долл. В Западной Европе среднее потребление воды городским жителем составляет 320 л в день, а в Москве 545 л. Но большинство москвичей поверили, что их водоснабжение никуда не годится.
Что касается каналов и арыков Средней Азии, то даже А.Л.Яншин признает, что их невозможно все зацементировать (протяженность каналов только в Узбекистане 140 тыс. км). Но у него есть рецепт, которого не знает командно-административная система. Он пишет: "Существует много других, более простых и дешевых способов полной изоляции водотоков, например, с помощью тонкой резиновой пленки, которую можно получать из старых брошенных автомобильных покрышек по методу, предложенному и разработанному академиком Н.Ениколоповым". Надо же, есть много (!) простых и дешевых способов — а весь мир мучается, бетонирует каналы. И что за чудеса нам обещают академики перестройки — жить как в Швеции, а брошенные покрышки превратить в резиновую пленку, которую натянуть на все каналы. Хлестаков на фоне этих академиков выглядит рассудительным и ответственным ученым человеком. И ведь ни один химик или хотя бы шофер не воззвал: уважаемые корифеи, вот вам старая покрышка, покажите, как из нее сделать тонкую резиновую пленку!
Но эти удивительные рецепты — лишь прикрытие главной идеи, которую и формулирует Л.А.Яншин: "резкое сокращение площадей, засеваемых хлопчатником" (он еще добавляет: "Конечно, было бы неплохо сократить также площади, засеваемые в низовьях Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи рисом", но был бы рад хотя бы ликвидации хлопка). Какова же аргументация? Аргумент — типичный перл мышления перестройки: в Узбекистане, мол, урожайность хлопчатника всего 23 ц/га, а в США "хлопководство при урожайности менее 35-40 ц/га считается нерентабельным и не практикуется". Подумайте, при чем здесь США? Вот, в Кувейте себестоимость добычи барреля нефти 4 долл., а в России 14 — так что, нам и нефть не добывать (кстати, в действительности урожайность хлопчатника в 1990 г. в пересчете на волокно была в Узбекистане 8,4 ц/га, а в США 7,2 ц/га, но на то и новое мышление и разгром правоохранительных органов, чтобы можно было безнаказанно фантазировать даже должностным лицам).
Л.А.Яншин утверждает, что нам не нужен был хлопок (так же, как и сталь, удобрения и т.д.). Каковы же доводы? Вот, не надо экспортировать хлопковое волокно в СЭВ и Центральную Европу, т.к. они могут покупать хлопок в Египте. Допустим, так. Но разве экспорт волокна (в отличие от сырой нефти это продукт весьма высокого передела) только в интересах покупателя? Разве нам не нужны были лекарства, оборудование и дамские сапоги, что мы покупали за хлопок? Да и весь экспорт составлял урожай всего с 6% хлопковых полей Узбекистана, это же дела не решало. Другая "порочная" потребность в хлопке, которую Л.А.Яншин предлагал прикрыть — изготовление из хлопка взрывчатки, поскольку "сейчас международная обстановка изменилась к лучшему" и порох нам не нужен. Это, наверное, ему генерал Дудаев по секрету сказал.
Таков уровень аргументации у самого ученого и ответственного противника "поворота рек", занимавшего важный пост в Академии наук СССР. Как ни странно, сегодня уже невозможно вспомнить аргументы против того, чтобы взять из Оби для Средней Азии небольшую часть водостока. Л.А.Яншин вроде бы печется о 18 млрд. руб., в которые должно было обойтись строительство канала (печется в 1991 г., когда уже за бесценок распродавались заводы и порты). Но академик Яншин — не экономист, а эколог, пусть бы он сказал от своей науки. Обь выносит в океан 410-450 км( воды в год, а в первой очереди программы предполагалось взять из нее для переброски в Среднюю Азию 27 км( — менее годовых колебаний стока (как говорится, величина меньше "ошибки опыта"). Никакого вреда изъятие такого количества воды бассейну Оби не нанесло бы. Сейчас водопотребление в бассейне Оби очень невелико, люди сейчас берут для своей жизни и производства всего 1,3% стока30. Так что ни реку, ни живущих около нее людей переброска воды на Юг не обделила бы. Напротив, она была бы во многих отношениях полезна.
30 Кстати, в 1990 г. отбор воды из Оби был на 70% больше, чем в 1997. Из одного этого видно, насколько угасла жизнедеятельность в результате реформы.
Всем известно, что Западно-Сибирская низменность — зона избыточного увлажнения, воды Оби во время половодья широко разливаются, заболачивая местность. Собрать весной часть этих вод, как предполагалось, в водохранилище, чтобы подать на Юг, означало бы значительно улучшить условия для сельского хозяйства и повысить продуктивность лесов31. Такая мелиорация зон с избыточным увлажнением позволила создать в Прибалтике высокоэффективное хозяйство. Почему было не сделать то же самое в Западной Сибири, передав обременяющий избыток воды туда, где он стал бы ценнейшим сокровищем? Эти вопросы задавать не разрешалось.
31 В программе переброски воды из Оби отмечено, что дополнительный эффект возникает оттого, что периоды максимального стока в Сибири и в Средней Азии разделены во времени. В Сибири — весной, в момент таяния снегов, а на Юге летом — при таянии ледников. Таким образом, одновременно производится маневр в пространстве и времени.
