XVII. Итак, зачем нужна метафора? (МКБ).

Эта книга заставила меня избегать вечеров с коктейлями, таких социальных мероприятий, когда дружелюбные незнакомцы, узнав, что я провожу время весной за работой над книгой, спрашивали бы меня о ее содержании. Сначала я бы рассказала им о задумке этой книга, о задаче завершения работы, которую из-за смерти не успел закончить мой отец. Но они продолжали бы спрашивать, о чем все-таки эта книга? "Ну, — колебалась бы я, — это философская книга". Пауза.

Психология bookap

"Видите ли, — говорила бы я, — Грегори выработал ряд идей о природе мыслительного процесса, идей, взятых из кибернетики, которая, по его мнению, формировала основу нового понимания эпистемологии живых систем. Он, конечно, не считал задачу завершенной и был убежден, что если бы это новое понимание разделялось многими людьми, люди действовали бы совершенно по-другому в отношении вопросов экологического баланса, а также войны и мира. Он также полагал, что развитие такой чувствительности к природным системам имеет отношение к эстетике и "священному"".

Фу, я должна вздохнуть после такого длинного заявления, ибо я сказала слишком много и слишком быстро. Нельзя на вечере коктейлей сказать, что книга, над которой ты работаешь, "обо всем". Ни больше, ни меньше. И неизбежно затуманиваются глаза, когда в одном и том же предложении встречаются слова типа эпистемология, эстетика и кибернетика. К сложности задумки Грегори я добавила еще одну тему к книге (в дополнение ко "всему"). Изучая книгу-рукопись, чтобы понять направление, в котором двигался Грегори, решая, добавлять или убирать тот или иной материал для большей ясности, я старалась так построить эту книгу, чтобы показать, как мыслил Грегори. Эта книга о мыслительном процессе и о процессе мышления. Поисковая работа Грегори очевидна во многих вопросах, но, возможно, именно это побудит читателя самому вникнуть в эти вопросы и разрабатывать их дальше, используя доступные сегодня средства и информацию.

Мыслительный пейзаж, в котором работал Грегори, для большинства из нас чужд, как если бы мы исследовали совершенно чужую культуру или другой вид. Мне приходилось сознательно делать корректировку сложившихся мнений, и это стало основой в признании знания как артефакта: знание обязательно зависит от заранее составленных мнений, которые следует иногда проверять или изменять.

Психология bookap

Странно, конечно, после всех лет, в течение которых считалось, что Грегори отошел от антропологии и занялся другими областями знаний, что его работа признана имеющей отношение к основным антропологическим вопросам. Антропологи часто пытаются войти в какой-то степени в концептуальный мир другой культуры. Те, кто изучает этнографию, каждый раз, когда они читают о чужом обществе, выучивают несколько слов экзотического языка, так как они нужны для выражения понятий, не существующих в западном мышлении. Некоторые из этих слов вошли и в наши языки (например, табу). Часто приводится объяснение целой системы: пантеон богов, календарь и т.д. На острове Бали, к примеру, указания о маршруте следования даются, исходя из движения к священной горе посредине острова или к морю. Нельзя передать способ концептуализации жителями Бали географии, не обращаясь как к физической форме их мира, так и к его метафизике. Исследователь, движущийся между горой и берегом моря вместе с жителями Бали, войдет и в мир их мышления.

Большинство антропологов находят необходимым практиковать более одного способа мышления и наблюдения. С одной стороны, они пользуются инструментами объективной записи и измерений. С другой стороны, выслушивают с полной серьезностью рассказы о волшебстве, колдовстве и богах... А между этими двумя крайностями уделяют внимание объяснениям обычной жизни, в которых другие виды символических элементов даются в виде причин: деньги, честь, коммунистическая угроза, гостеприимство, сексуальная привлекательность.

Полностью разделить их нельзя, потому что как бы ясно ни было этнографу, что туберкулез "реален", а колдовство "нереально", и то, и другое включены в причинность наблюдаемых образцов поведения. Не уделяя внимания обоим, вы не сможете активно действовать или дать объяснение увиденному. Таким же образом не может успешно лечить врач, если он имеет дело с пациентом только в рамках тех переменных, которые могут быть выделены в лаборатории. Итак, на самом деле в человеческих действиях и взаимодействиях "реальным" может оказаться как раз колдовство, а не туберкулез. Идея лечения при помощи успокаивающих средств может быть эффективной против идеи симптома, и боль, которую мы испытываем, также является идеей, видом мысленного образа.

Психология bookap

Вот эта мысль и пронизывает работу Грегори. Да, в движении между созданным человеком значением и физической реальностью имеется глубокая необходимость для каждого антрополога мыслить в терминах того, что Грегори называл стыком между Креатурой и Плеромой, где встречаются умственное и материальное.

Но вопрос еще более фундаментален. Потому что Грегори утверждает, что та же самая проблема существует во всем биологическом мире. Этнограф изучает общество, которое живет посредством коммуникации: без передачи изученных образцов адаптации люди не смогут выжить. Мы, как этнографы, изучаем сигналы, коды и организационные формы, которые скрепляют общество и регулируют его повседневную жизнь. При этом мы должны двигаться от одной частной эпистемологии к другой. Но все они человеческие, все — часть Креатуры. Если мы будем изучать только реальности, доступные, скажем, физикам и биохимикам, картина будет неполной. Грегори считает, что все наши описания организмов или взаимодействующих групп организмов должны включать характеристики их сигнальных систем, то есть он предполагает, что для понимания организмов, их следует понять, в первую очередь, этнографически.

Классическими стратегиями науки являются анализ, при котором мы разбиваем сложное целое на более доступные для изучения части, и преобразование, при котором сложные процессы типа жизнь мы выражаем в терминах более простых процессов (скажем, на молекулярном уровне). Но у этих стратегий имеются ограничения. Хотя физическая реальность профессора химии может быть полностью подвергнута лабораторному анализу. Это изучение профессора как части Плеромы не может определить, разумен он или глуп, честен или бесчестен, и вообще, что это такое быть человеком или профессором. Только в Креатуре, только когда его рассматривают в контексте его коммуникации и связей, мотивированных абстрактными целями и амбициями, только тогда можно его познать. Поэтому нам нужна наука о Креатуре. Мы беспокоимся в антропологии о разнице между тем, что воспринимает этнограф, и тем, что воспринимают туземцы, о том, насколько хорошо и полно наше описание соответствует их реальностям. В контексте науки мы также озабочены и тем, будут ли наши описания обладать способностью предсказаний, прогнозов. Конечно, нет, если мы не определим причины, а они обычно абстрактны. Иногда биолог задается вопросом, что же воспринимает кошка, птица, лягушка или даже пчела, но очень редко такой же вопрос задается о растении, о луге или отдельной клетке развивающегося эмбриона, хотя все они живые системы. В каждом из этих случаев важно знать, какая информация доступна и как она закодирована, чтобы выявить приказы, определяющие очередной шаг в росте или поведении.

Психология bookap

Такой подход к эпистемологии требует от нас изучения наших описаний и собственной природы как обработчиков информации. Антропология часто рассматривается как путь к самопознанию, так же, как и путь к пониманию страшного и незнакомого. Особенно важным становится учет языка — этой системы кодирования и коммуникации, которая выделяет человеческий вид из других видов. В языке мы имеем чрезвычайно гибкую коммуникативную систему в дополнение к обладанию коммуникативными средствами и средствами восприятия, имеющимися у других млекоплетающих: хромосомными, гормональными, неврологическими и т.д.

Мы также осознаем чрезвычайно большую долю нашей собственной деятельности по обработке информации. В языке "карты", с которыми мы работаем, не соответствуют "территории". Мы не просто вынуждены иметь дело с идеями кокосовых пальм вместо действительных кокосовых пальм. Мы можем сидеть на тропическом острове и представлять дубы, сочинять о них истории, шутить о них и т.д. Человеческий язык, увы, подобен деньгам: он частенько гибок и неподвижен, что может и обмануть.

Отсюда неудивительно, что великая человеческая изобретательность постаралась найти способы обуздать этот взрыв, начиная от инквизиции и кончая детектором лжи. Человеческая коммуникация не является сплошной структурой или тканью. Наоборот, существуют различные типы общения, каждый с возможностью своего вида отношения к Плероме.

Психология bookap

В некрасивом неологизме "плероматизировать" заключена ирония. Хотя язык может быть только продуктом Креатуры, он оформлен, особенно в науке, для описания Плеромы, для того, чтобы подвести нас ближе к материальной реальности. Иногда точности угрожает старание добиться объективности, и общественные науки находятся постоянно в опасности: их может исказить (физическая) научность.

Грегори снова и снова возвращается к различиям между тем, как срабатывает (или должна срабатывать) коммуникация в Креатуре, и тем, как мы стараемся ее исказить. Самое важное различие, считает он, — это то, что язык опирается на существительные, то есть идет ссылка на предметы, в то время как биологическая коммуникация касается образцов и связей. Итак, спрашивает он, как определяет человеческую руку генетика? Выделяет ли она пять пальцев (пять предметов) или четыре связи между пальцами? Даже акула со своими разнообразными адаптационными программами, вероятно, обладает информацией об отношении к океану.

Если справедливо, что в Плероме существуют вещи, предметы, тогда существительные (предметами не являющиеся) — это полезное изобретение, чтобы размышлять о предметах, но в данном случае мы изобрели способность к лжеовеществлению. В Креатуре нет предметов — только идеи, образы, пучки абстрактных связей, но удобства ради мы любую доступную идею (правду, Бога) трактуем, как будто она в виде предмета. Следовало бы сказать, что семантика, соответствующая Креатуре, должна состоять из связей и отношений.

Психология bookap

Задав вопрос о семантике Креатуры, резонным было бы задать такой же вопрос и о синтаксисе. Грегори противопоставляет общее предпочтение биологической коммуникации метафоре — развитию человеком системы, организованной вокруг существительных, поставленных в связь "подлежащее-сказуемое". В метафоре два сложных предложения до некоторой степени уравниваются: подтверждение находится в противопоставлении. В языке возможно разделить подлежащее и сказуемое внутри данного предложения, так что утверждение находится в предикации. Другой способ, по которому внутренняя структура лингвистических последовательностей находится в параллельной связи с внешними событиями, состоит в логическом аргументе, так как логика разработана таким образом, чтобы позволить моделирование линейных причинных цепочек. В другом месте Грегори подчеркивает отрицание как характеристику, присущую именно человеческому языку, которое часто заменяется в коммуникации между организациями другим видом противопоставления или комбинированием логических уровней. (Собака не может сказать: "Я не нападу на тебя". Она может, однако, использовать поведение, сигнализирующее о намерении напасть в контексте противоречащих сигналов, чередуя агрессивное и униженно-ласковое поведение, таким образом достигая следующего результата в виде сигнала: "Это игра, не надо бояться".) Логические типы важны во всей Креатуре, но путаница логических типов также играет свою роль в синтаксисе.

И, наконец, по сравнению со всеми остальными видами коммуникации, человеческая языковая коммуникация выделяет сигналы, чья главная функция состоит в отчете о состоянии какого-то предмета.

Человеческий язык, таким образом, очень далек от любого другого биологического способа коммуникации и более удобен для разговора о Плероме. Плероматизировали ли мы язык? Или создали гибрид, не применимый нигде? Интересно, что Креатура способна делать сообщение о Плероме и делать неверные сообщения о Креатуре, то есть о себе.

Психология bookap

Так как вся Креатура находится внутри Плеромы, язык последней будет очень точным — у меня действительно есть пять пальцев, на уровне скелета моя рука состоит из отдельных предметов в пучках по пять штук, и эти материальные объекты можно подсчитать, взвесить, измерить и химически проанализировать. Но никакой вид подобной деятельности не будет яркой иллюстрацией, если мы захотим ответить на другой ряд вопросов — что же означает "иметь руку", как организм производит ее в ходе эпигенеза, в чем рука напоминает ступню или лапу. Чтобы ответить на эти вопросы, нам нужна семантика, соответствующая Креатуре, которая должна состоять из различий, и соответствующий Креатуре синтаксис, который должен, по крайней мере, быть чувствительным к метафоре и логическим типам. Мы должны обладать синтаксисом, если хотим комбинировать идеи новыми способами в процессе, подобном дедукции, так как это позволяет создать новые системы. В качестве ученого Грегори хотел разработать способы обсуждения Креатуры, требующие точности, ясности и дедукции.

Основные компоненты мышления Грегори начали объединяться в единую систему: кибернетика и логические типы, семантика Коржибского и усилия раннего психоанализа по описанию бессознательного — все это соединяется в начале грамматики Креатуры. Такая грамматика в конце концов сделает возможным взглянуть на организмы и луга по-новому. Грегори хочет, чтобы мы могли разговаривать как ученые (ученые Креатуры!), например, об эстетике, потому что он считает многое из того, что идет под этой рубрикой сегодня, совершенно не соответствующим должному уровню общения. А он считает, что это вопрос первостепенной важности, так как все организмы, а не только критики-искусствоведы и философы, все время опираются на эстетику.

Центральной в усилиях по описанию Креатуры является проблема описания, состоящего из множества частей, но тем не менее унифицированного с такой логической организацией, которая моделирует сложность живых систем. В живых системах происходит множество событий, а тем не менее целое остается целым. Вот почему важно видеть, что каждый термин метафоры многогранен — имеет собственную внутреннюю сложность. Если "весь мир — театр", это не вопрос идентичности частей театра и частей мира, а вопрос эквивалентности отношений между частями метафизической структуры и тем, что моделируется ею.

Психология bookap

Грегори уделял особое внимание одному виду расширенной метафоры — притче (или рассказу).

Из всех доступных, имеющихся в нашем распоряжении метафор, центральной является собственное "Я". Изучение "Я" помогает понять других людей намного лучше.

В связи с этим необходимо также сказать, что для большинства людей на протяжении всей истории структурой, соединявшей их индивидуальную жизнь в сложную закономерность мира, в котором они жили, была религия — расширенная метафора.

Психология bookap

Иногда религия охраняет, защищает коммуникативную связь, необходимую для понимания Креатуры, функционируя в качестве своеобразной терапии при определенных отклонениях и патологических изменениях в коммуникации, обычно возникающих у людей.

Интересно, что религиозные метафоры в большинстве своем полны парадоксов.

Грегори считал, что искусство, как и религия представляет тот участок опыта, который характерен для способа мышления на уровне Креатуры. Произведение искусства является результатом мыслительного процесса, как раковина или человеческое тело.

Каждое произведение искусства зависит от сложности внутренних отношений — "много мыслей ушло на создание розы". Эстетическое единство очень близко понятиям системной целостности и холистического восприятия. А оценка произведения искусства является узнаванием, возможно, опять-таки узнаванием самого себя.