Глава 12

Психолого-криминалистическая характеристика коммуникативной деятельности субъектов при выявлении и раскрытии преступлений


...

12.4. Следователь и допрашиваемый как источники вербально-невербальной информации

С точки зрения уголовно-процессуального закона доказательственное значение результатов допроса рассматривается лишь в связи с содержанием устной речи допрашиваемого, нашедшей адекватное отражение в перекодированом виде в протоколе допроса и в допустимых технических средствах фиксации.

Однако не вся информация, содержащаяся в устной речи, находит отражение в протоколе допроса. За его пределами остается многое из того, что на вербальном (словесном) уровне восприятия оценивается и используется следователем в организационно-тактических целях.

Кроме того, в протоколе допроса не находят отражения невербальные компоненты устной речи, а также информация, передаваемая процессуальными собеседниками с помощью невербальных средств информационного взаимодействия.

Целенаправленное овладение, правильная интерпретация и тактически грамотное использование невербальной информации допрашиваемого — важнейшее условие достижения целей допроса.

Поступающая от допрашиваемого невербальным путем информация доказательственного значения не имеет. Это ориентирующая информация (информация к размышлению), имеющая организационно-тактическое значение (используется для построения версий, решения распознавательных задач, определения тактики допроса и т.д.).


Криминалистическое наблюдение


В системе тактического арсенала следователя, используемого для решения отмеченных и других задач допроса, базовым, определяющим является метод криминалистического наблюдения как универсальный, самый распространенный, доступный и продуктивный (при умелом использовании) метод дознания.

Наблюдение представляет собой один из методов целенаправленного, непосредственного восприятия субъектом, визуальным или иным способом, признаков объекта наблюдения (человека, события и т.д.) в целях использования полученной информации (знаний) в научной и практической деятельности[76].

Криминалистическое наблюдение — это не пассивное созерцание окружающего мира, а активная, целенаправленная, часто напряженная мыслительно-конструктивная деятельность. Практика, научные исследования психологов и криминалистов позволили выработать принципы, которыми целесообразно руководствоваться следователю и другим субъектам указанного вида наблюдения. Выделим наиболее существенные из них:

• до начала процесса наблюдения необходимо получить как можно более полное представление об объекте познания, ориентируясь на другие источники;

• в процессе наблюдения следует исходить из сформированных целей и задач, реализуя при этом мысленный план наблюдения;

• во всех случаях нужно отыскивать в наблюдаемом объекте не только то, что предполагалось обнаружить, но и обратное тому.

В процессе наблюдения также важно:

• мысленно расчленять объект наблюдения на части (голова, руки и проч.) и в каждый момент наблюдения фиксировать внимание на одной из частей, не забывая держать в поле зрения целое;

• не доверять однократному наблюдению, исследовать объект с разных точек зрения, в разные моменты и в разных ситуациях, изменяя условия наблюдения;

• подвергать сомнению воспринимаемые признаки, которые могут в конечном счете оказаться ложной демонстрацией;

• сравнивать все части, элементы, признаки, проявления объекта наблюдения, противопоставлять их, искать сходство, связи, различия.

К числу рассматриваемых принципов относятся и положения, указывающие на необходимость сравнивать результаты наблюдения с результатами наблюдения того же объекта другими участниками следственной деятельности, четко и конкретно формулизировать результаты наблюдения, фиксировать их надлежащим образом и в надлежащей форме.

Реализация данных положений имеет свои особенности, обусловленные спецификой объекта наблюдения, познавательной ситуации и целей наблюдения.

Напомним, что элементами информационной системы, в роли которой выступает допрашиваемый, источниками поступающей от него невербальной информации являются:

• внешность, одежда, другие сопутствующие вещи, предметы материальной микросреды по месту проживания, работы, досуга;

• паралингвическое поведение (перемещения в пространстве, изменения положения, позы тела, мимика, жесты и т.п.);

• действия, поступки в официальных и неофициальных, в формальных и неформальных условиях, в криминальных, криминалистических и иных ситуациях;

• объекты, средства, продукты трудовой и иной деятельности;

• графическая, топографическая и содержательная стороны письменной речи.

Воспринимаемая наблюдательным следователем информация, поступающая из этих источников, позволяет диагностировать свойства и состояния коммуникатора, распознавать его подлинные цели, замыслы и решать другие задачи.

Отдавая должное значимости результатов криминалистического наблюдения за отдельными видами вербальных и невербальных коммуникаций допрашиваемого лица, необходимо подчеркнуть, что к расшифровке и анализу полученной таким путем информации следует подходить с позиции строгого соблюдения ряда принципиально важных правил, вытекающих из мирового и отечественного следственного опыта. Определяющими среди таких правил являются положения о необходимости, во-первых, рассмотрения различных видов информационных сигналов в комплексе и взаимосвязи; во-вторых, учета особенностей ситуации, в которой реализуется активность партнера следователя по информационному общению.

При всей важности какого-либо сигнала того или иного вида и даже комплекса сигналов одного вида их понимание не гарантирует от ошибки в распознавании и принятии решения. Риск ошибки может быть сведен к минимуму лишь на основании сравнительного анализа результатов наблюдения за различными видами коммуникаций, связанных между собой и образующих целостный распознавательный комплекс. При этом также возникает необходимость поправки на специфику ситуаций, своеобразие объективных и субъективных факторов, детерминирующих те или иные отклонения от обычных проявлений активности допрашиваемого, включая влияние на них состояния носителя и условий передачи информации (состояние здоровья коммуникатора, степень его тревожности от ожидаемых неблагоприятных перспектив и другие факторы).