Хосе Антонио Марина. Анатомия страха. Трактат о храбрости

Глава IV. Объективный полюс: опасность 


...

3. Страх перед скандалами

Я уже говорил, что открытое проявление ярости — один из верных способов вызвать страх. Но попробуем взглянуть на этот факт с точки зрения страдающей стороны. Некоторые люди отличаются особой непереносимостью напряженных ситуаций, ссор, споров, гневных интонаций и жестов. У них подобные эпизоды вызывают тягостные чувства, беспокойство и, соответственно, робость. Обычно такая реакция неприятия является выученной. Когда дети часто страдают от вспышек родительского гнева или присутствуют при ссорах между матерью и отцом, то у них может легко развиться подобный страх, особенно если речь идет о восприимчивых натурах. Одна из моих корреспонденток вспоминала, что ее отец, человек вспыльчивей, не выносил, когда младшая дочь молчала за обедом, и в грубой форме заставлял ее говорить. „Я помню ужас моей сестры: она что-то бормотала, плакала, выбегала из-за стола. В конце концов несчастная окончательно потеряла аппетит, ее рвало, она отказывалась от еды, притворяясь больной. С тех пор я не переношу крика, пусть даже кричат на другого человека. И очень боюсь семейных обедов“. Подобное случается нередко. Без всякого сомнения, Кафка вспоминал именно такие тягостные сцены, когда писал Милене: „Одни сражаются при Марафоне, а другие — за обеденным столом, ибо бог войны и богиня победы вездесущи“. Экстраверты не так остро переживают скандалы, как интроверты. Исследования, проведенные Робертом Левенсоном, Джоном Готтманом и Даниэлем Големаном, показали, что мужчины переносят семейные стычки тяжелее, чем женщины: у них возникают стойкие неприятные ощущения, иногда даже на соматическом уровне.

Приобретенный страх негативным образом сказывается на поведении. Человек делает все возможное, пытаясь любой ценой избежать ситуации, чреватой скандалом. Некоторые женщины так боятся приступов ярости своих мужей (даже если гнев направлен на других), что молятся о победе футбольной команды, за которую болеет супруг, в надежде предотвратить вспышку. А мужья, в свою очередь, настолько опасаются бурных реакций жен, что предпочитают скрывать от них самые невинные вещи, чтобы не вызывать раздражения.

Именно поэтому многие семейные пары боятся открыто обсуждать проблемы. Оживленные разговоры периода ухаживания сменяются молчанием. На то есть свои причины. Жених и невеста обычно стараются угодить друг другу. Юноши больше говорят, а девушки лучше слушают. Молодые люди жаждут произвести впечатление, а барышни готовы польстить их самолюбию. Оба следуют тактике обольщения, неискренней, но приятной. Их усилия вознаграждаются. Но вот победа одержана и наступило время наслаждаться завоеванным: тут тактика взаимного вознаграждения и начинает давать сбои. В период ухаживания жених и невеста стремятся не к душевному комфорту, а к сильным чувствам. Потом все меняется. Они уже не так старательно следят за своей внешностью и не так тщательно готовятся к беседе. На смену красноречию приходит рациональная немногословность. Сухой, почти административный стиль общения, обмен репликами на рутинные темы.

Впрочем, мы отвлеклись. На самом деле меня больше интересует другая ситуация — когда один из партнеров (а иногда и оба) просто боится говорить. За годы общения между ними возникают своего рода минные поля, на которые лучше не ступать. Появляются запретные или просто опасные темы. Например, деньги, работа, бывшая подружка, отношения с детьми или родителями, беспорядок в доме. Я уже не говорю о скелетах в шкафу, это дело понятное, но не могу не вспомнить загадочные слова Кьеркегора, утонченного знатока человеческой природы: „Кому есть что скрывать, пусть не женится“. Он и не женился, хотя собирался.

Психология bookap

Некоторые дети тоже боятся говорить, и иногда этот страх принимает такие острые формы, что становится серьезной проблемой. Существует даже так называемый избирательный мутизм, когда ребенок отказывается разговаривать в некоторых местах или в присутствии тех или иных лиц. Порой немота — всего лишь способ привлечь к себе внимание, однако чаще всего она возникает, если слова, сказанные в определенных обстоятельствах, привели к неприятным последствиям. Один из моих корреспондентов поведал печальную историю своего отца, который обычно отличался крайней замкнутостью, вернувшись с работы, сразу запирался в кабинете, не общался с детьми, требовал тишины. Но потом тяжелая болезнь изменила его характер. Он страдал от страха и одиночества, потянулся к родным, захотел наладить отношения, которые на самом деле никогда не существовали. Мой корреспондент признавал, что жалел отца и хотел бы облегчить его состояние, но всякий раз, пытаясь заговорить, не находил слов. „Это как в школе на экзамене: стоишь у доски, а в голове пусто. Я даже стал заранее готовить шпаргалки с темами для беседы“. Но все напрасно. Воспоминания о тягостных сценах безнадежно застопорили механизм речевых высказываний.

Происхождение подобного страха нетрудно объяснить: это выученная реакция. Память о перенесенном когда-то страдании автоматически окрашивает в мрачные тона любую аналогичную ситуацию, законы возникновения эмоций неподвластны доводам рассудка.