В школу — без иллюзий

Не будет преувеличением сказать, что подавляющее большинство детей впервые отправляются в школу преисполненные воодушевления и энтузиазма. Они понимают или хотя бы интуитивно чувствуют, что пойти в школу — значит встать в своем развитии на ступеньку выше, поближе к миру мудрых и сильных взрослых, в который не терпится поскорее войти. Проходят дни и недели, и первоначальное воодушевление сменяется иными чувствами. Правда, далеко не однозначными. Одни дети сравнительно легко проходят период адаптации и чувствуют себя в школе вполне комфортно. Но немало и таких, кого быстро посещает разочарование, и школьная жизнь для них рискует на долгие годы обратиться в тяжкое бремя, не сулящее ничего, кроме огорчений и обид.

На тему так называемой школьной дезадаптации педагоги и психологи исписали тысячи страниц, однако эта проблема по сей день освещена крайне односторонне. Пафос большинства таких работ сводится к тому, что, если ученик неуютно чувствует себя в классе, то в этом, по большому счету, виноват он сам. Ну и отчасти — его родители, не сумевшие сформировать у ребенка готовность к школьному обучению — познавательную, мотивационную, эмоциональную и т. п. Трудно не согласиться с тем, что неподготовленному ребенку приходится в школе несладко. Как верно и то, что первоначальные затруднения могут закрепиться и вылиться в стойкую школьную дезадаптацию. Но это — лишь одна сторона проблемы. О другой по сей день говорить не принято. Считается, что наша школа, подготовившая к жизни множество талантов и героев, – это оплот гуманизма и нравственности. В такой школе ребенок просто обязан быть счастлив, если только в нем самом нет какого-то изъяна. И только попробуйте написать, даже подумать, что это не так! Хотя, если быть до конца откровенным, это ведь действительно не так. Сама природа школы такова, что порождает множество проблем, которые и ставятся в вину ребенку. Обвинять беззащитного — легко и безопасно. Но давайте все-таки найдем в себе силы сказать хоть слово в защиту наших детей.

А это, оказывается, совсем непросто! Понаблюдайте за мамами и папами, приходящими в школу на родительское собрание. За школьными стенами это в большинстве своем уверенные в себе люди, преисполненные собственного достоинства. Но, переступив школьный порог, почти все они как бы съеживаются, втягивают головы в плечи, словно стараясь уменьшиться в размерах. Лица приобретают заискивающее выражение. Любое слово классного руководителя встречается подобострастными кивками и поддакиванием. А если в адрес того или иного ребенка раздаются упреки, то не возникает и тени сомнения, насколько они обоснованы. «Разберемся, подтянем, образумим, накажем…» А дома дети с трепетом ждут возращения мамы или папы. Дети знают, что с ними действительно «разберутся». Хотя разобраться следовало бы совсем в другом. Для начала, родителям — в самих себе.

Большинство родителей просто не способны отнестись к школе, к учителям трезво и непредвзято. Этому мешает их собственный, усвоенный еще в детстве страх перед школой, а также своеобразный комплекс неполноценности, от которого большинство нормальных взрослых людей вполне свободны в любой сфере своей жизни, но который безотчетно просыпается в школьных стенах.

Издавна провозглашалось, что школа призвана формировать у учеников научное мировоззрение и нравственные идеалы. Насколько ей это удается — вопрос спорный. Но в формировании комплекса неполноценности она преуспевает. Австрийский психолог Альфред Адлер, который и ввел в научный и житейский лексикон само понятие «комплекс неполноценности», считал его присущим любому ребенку просто в силу того, что ребенок слишком мал, слаб и неумел в сравнении со взрослыми. Поэтому маленький человек безотчетно ощущает свою неполноценность перед старшими. Однако Адлер считал это явление вполне естественным, более того — позитивным. Ведь ощущение своей слабости рождает стремление нарастить свои силы, расширить свои возможности, то есть выступает движущей силой развития и роста. Правда, если неполноценность постоянно подчеркивать, то пресловутый комплекс может надолго закрепиться, а естественное стремление его компенсировать приобретает неадекватные, уродливые формы.

Парадокс состоит в том, что для нашей школы на протяжении десятилетий, а в большинстве случаев — и поныне, комплекс неполноценности ученика выступает краеугольным камнем всей образовательно-воспитательной политики. С первых дней школьной жизни ребенку отводится роль зависимого и подчиненного несмышленыша, обязанного беспрекословно исполнять учительские требования. Учитель — воплощение блистательной мудрости и высшей справедливости — возведен на такой пьедестал, которому мог бы позавидовать непогрешимый Римский папа. Причем независимо от того, что за годы учебы ребенок проделывает в своем развитии огромный путь от наивного дитя до почти совершеннолетнего юноши, соотношение ученической и учительской ролей остается практически неизменным. Десятиклассницу, накрасившую ресницы, могут отправить в туалет умываться подобно тому, как ставят в угол описавшегося малыша (что, кстати, тоже совершенно педагогически безграмотно).

Будем называть вещи своими именами: с поступлением в школу жизнь ребенка резко меняется, причем не только в лучшую сторону. Неизбежно возникают проблемы и трудности. Они более или менее остры в каждом конкретном случае, однако не избавлен от них практически никто. Ведь наша школа — это традиционно очень жесткая авторитарная структура, со строгими и не всегда понятными порядками и запретами, с высокими требованиями к дисциплине, а точнее — к повиновению. Ребенку, попавшему во власть этой структуры, приходится привыкать к ограничению свободы, к необходимости соблюдать строгий распорядок, подчиняться чужим и зачастую малосимпатичным людям, быть одним из многих, а не единственным, испытывать отношение не всегда искреннее и справедливое, а порой и недоброжелательное. Кстати, именно потому воспитанники детского сада по сравнению с «домашними» детьми несколько легче адаптируются к школе (независимо от их умственных способностей), что уже немного привыкли ко всем этим особенностям общественного воспитания. Детский сад может хуже или лучше справляться с познавательным развитием детей, с их интеллектуальной подготовкой к школе, однако в плане врастания в авторитарную пирамиду подчинения он готовит детей безупречно. То, что может шокировать в школе «домашнего» ребенка, для выпускника детского сада уже привычно. Он уже пару лет назад выплакал свои обиды и эмоционально закалился.

Первоклассник, особенно «домашний», реагирует на все эти трудности так, как реагирует любой ребенок на любую напряженную ситуацию. При этом надо помнить: шести-семилетний малыш еще не вполне способен подыскать нужные слова, чтобы выразить свои переживания. Он может не жаловаться на свои огорчения и тревоги, но об этом достаточно явно сигнализируют изменения в его поведении.

Бывает, что ребенок возвращается из школы необычно тихий и вялый. Обыкновенно разговорчивый, он вдруг перестает делиться своими впечатлениями, предпочитает помалкивать, ни на кого не жалуется — просто молчит.

Прежде вполне здоровый ребенок начинает регулярно сетовать на недомогание: то у него болит голова, то живот. Причем обычно по утрам, перед уходом в школу. И исключительно в будние дни — в выходные наступает заметное улучшение.

Бывает и иная реакция — перевозбуждение, раздражительность, двигательная расторможенность. Именно на это чаще всего жалуются учителя начальной школы: ребенок неусидчив, излишне подвижен, не умеет сосредоточиться. И учителя по-своему правы: внешнее впечатление именно таково. Но это — лишь симптом того напряжения, которое тяготит ребенка. Ведь ему действительно очень нелегко. Трудно, очень трудно свыкнуться с необходимостью рано вставать, быстро умыться, одеться, позавтракать. В армии всего этого от новобранцев добивается истошным криком старшина. Да и мы сами порою ведем себя точно так же по отношению к своему «новобранцу армии знаний», тормошим его понукаем. И малыш отправляется в школу взвинченным и оглушенным. А может ли хорошо пройти день, начавшийся ранним утром со скандала? И можно ли ждать от ребенка в школе сосредоточенности и заинтересованности?

Если не все школьные проблемы в нашей власти, то уберечь ребенка от утреннего стресса нам вполне по силам. Не будем забывать: переход от сна к бодрствованию — дело тонкое, резкости здесь неуместны. Надо воздержаться от высоких тонов. И будить ребенка лучше заранее, растянув этот процесс минут на десять.

Еще одна проблема — ранний завтрак, из-за которого возникают конфликты почти в любой семье. Всякая мама убеждена, что недопустимо отправить ребенка в школу голодным (хотя сама чаще всего ограничивается на завтрак чашкой чая с бутербродом). В результате малыша кормят почти насильно. Мало того, что пользы организму это не приносит, так еще и ухудшает настроение. А ведь душевное равновесие с утра гораздо важнее сотни калорий, которую можно добрать и попозже.

Но это — домашние проблемы. А в классе возникают другие, посерьезнее. Ведь школа требует от ученика полной перестройки поведения, отказа от многих привычек. Родителей часто умиляет детская непосредственность, бойкость, веселость — особенно если ребенок в семье единственный (а так сегодня чаще всего и бывает). Однако, оказавшись в школе, любимец мамы и папы, бабушек и дедушек вдруг сталкивается с тем, что он теперь во власти совсем других взрослых, которые, похоже, вовсе не так его любят и уж точно не умиляются его проказам. Ребенок с трудом осознает, что теперь вести себя надо совсем по-другому: соблюдать дистанцию (в самом широком смысле), не проявлять инициативу, а дожидаться, когда тебя спросят, да и просто высиживать предписанное время, даже если тебе очень скучно. И ребенок отвлекается, не может уследить за рассказом учителя, допускает неловкости и ошибки. На ближайшем родительском собрании его маме предстоит узнать, что он «недисциплинирован» и «недостаточно старателен».

Милые мамы! Не торопитесь принять этот приговор на веру (ведь безупречных учеников вообще не бывает, это скорее идеалистическая абстракция, порожденная учительским воображением; к тому же многие великие люди в школе слыли никудышными учениками). Наверное, не стоит сразу возражать учителю: учителя к этому не привыкли и страшно этого не любят. Просто не забывайте, что учительница (сколь угодно милая) видит вашего ребенка по-своему, и вы сильно ошибетесь, если свой материнский взгляд замените ее учительским. И самое главное — освободитесь от иллюзий и мифов, которые в свое время изрядно попортили жизнь вам, а теперь могут повредить и вашему ребенку.

Миф первый: «Школа — второй дом». Дом у ребенка один. И не надо перекладывать на чужих людей то, что для вас наиболее ценно и значимо. Школа живет по другим законам, и законы родного дома в ней не действуют. Так что же она для ребенка, если не дом? Обязанность, работа, дело. Хорошо, если дело становится любимым. Но признаемся себе: все ли мы в жизни занимаемся любимым делом? Чаще бывает иначе: работа не очень увлекательна, а то и неприятна. Но необходима! Значит, нужно набраться терпения и исполнять долг. А не морочить голову себе и другим приторными иллюзиями. Ведь сами-то мы в них не верим.

Миф второй: «Учительница — вторая мама». Мать у ребенка тоже одна. Избави его Бог от тех, кто стремится стать ему второй мамой. Ибо ею (как впоследствии отцом-командиром) желают стать те, кто хотел бы полностью подчинить нас своей воле. Роль матери учительница пускай играет для собственных детей, а для учеников она — учитель. Это совсем другая роль. Тоже весьма достойная, но другая. Она обязательно требует такта, милосердия, ума. Но слиянию родственных душ, беззаветной взаимной любви тут взяться неоткуда.

Миф третий: «Учитель желает ребенку добра». Правильнее сказать, что хороший учитель, как и хороший врач, стремится ученику не навредить, не сделать зла. А вот добро — это уже другая категория, и это не всегда забота учителя. Если есть такая возможность, порасспросите в приватной беседе любого педагога о его целях. Редко кто ответит, что цель его жизни — сделать счастливыми своих учеников. Снабдить их знаниями, уберечь от пороков — это да! Редкий учитель способен желать ребенку добра в такой же степени, как родные мама и папа. И не нужно от него этого ждать. У него другие заботы.

Миф четвертый: «Учитель всегда прав». А встречали ль вы вообще хоть одного человека, который всегда прав и никогда не ошибается, полностью избавлен от недостатков, предрассудков и заблуждений? Не бывает таких людей! Даже среди педагогов. Как у любого человека, у каждого учителя есть свои индивидуальные особенности (не всегда положительные) и личные проблемы, а их печать неизбежно ложится на стиль его отношений с детьми. Многие из нас наверняка вспомнят свою любимую учительницу — умную, добрую и справедливую. А то и двух-трех таких учителей… Их тех полутора десятков, что в свое время учили нас уму-разуму. Вот вам и искомая пропорция. Если в школе, куда пошел ваш ребенок, такая пропорция сохранится, то и слава Богу. А большего ждать наивно.

Многие из нас в не такие уж далекие школьные годы хлебнули немало огорчений из-за того, что наши родители свято верили означенным мифам. Не будем повторять их ошибок.

Сказанное вовсе не следует воспринимать как гневное обличение школы. В конце концов, все мы вынесли из школьных лет много приятных воспоминаний о любимых учителях и добрых товарищах, о минутах радости и восторга. Но таких воспоминаний было бы намного больше, если бы не навязанные розовые очки, не дающие различить шероховатости и острые углы, которые из-за этого ранят еще больнее. Отправляя ребенка в школу, отбросим розовые очки. Так мы легче убережем свое дитя от «ушибов». Да и очевидные достоинства школы разглядим более трезво.

Между прочим

Неспособные или беспокойные?

Среди учителей бытует убеждение, что дети, плохо справляющие с математическими задачами, просто не обладают математическими способностями, вследствие чего низкая успеваемость по математике для них вполне естественна. Этим же принято объяснять тот очевидный факт, что такие дети сильно волнуются перед контрольными работами по математике. Ведь надежды на успешное решение у них слишком мало, а вероятность неудачи очень высока!

Похоже, однако, что между двумя этими факторами существует взаимная зависимость, причем не исключено, что именно тревожность выступает первичным фактором, препятствующим успешному решению. Дети, которые на ранних этапах обучения столкнулись с неудачами при решении простейших задач, проникаются убеждением в своей неспособности к математике — убеждением, которое к тому же активно подкрепляется учителем. Столкновение ребенка с новой задачей приводит его в состояние сильного стресса, а это блокирует механизмы оперативной памяти, необходимые для успешного решения. Таким образом возникает замкнутый круг негативного подкрепления.

Эта гипотеза нашла подтверждение в экспериментах, проведенных американскими психологами из Университета Огайо. Исследования Марка Эшкрафта и Элизабет Кирк, в которых участвовали 60 старшеклассников обоего пола, продемонстрировали, что у некоторых школьников проявляется особый вид тревожности, которая возникает в специфической ситуации решения математических задач и практически не связана с общей тревожностью, измеряемой традиционными опросниками. Эшкрафт и Кирк предлагают даже выделять «математическую тревожность» в качестве особого, самостоятельного явления. Ими также установлено, что возникающее в стрессовой ситуации возбуждение препятствует удержанию в оперативной памяти чисел, оперирование которыми составляет важный компонент решения задачи. Данные этих опытов заставляют пересмотреть представление о математических способностях и диктуют необходимость выработки психологических приемов снижения данного вида тревожности.