«БЕЛАЯ КНИГА». НОВОГО РУССКОГО ДЕТСТВА

ПРЕДИСЛОВИЕ

Работая над этой книгой, мы не раз слышали просьбу, а то и требование «дать примеры».

— Поверьте, так будет убедительнее! — говорили наши сторонники. — Подчас один–единственный конкретный случай производит больше впечатления, чем десять страниц теории.

— И с чего вы все это взяли? — скептически хмурились уже не вымышленные, а вполне реальные оппоненты. — Факты! Где факты? Где человеческие судьбы, о которых вы столько рассуждаете, но всегда как–то абстрактно, умозрительно?

— За примерами дело не станет, — отвечали мы, но примеры упорно не желали вплетаться в ткань повествования. Может быть, потому что за каждым из них не просто судьба, а трагедия или — в лучшем случае! — драма (что в детстве зачастую одно и то же), и нам подсознательно не хотелось сводить это к скупым строкам, которые часто в подобных «книжках с примерами» даже набирают петитом, чтобы выделить их дополнительность, а значит, второстепенность.

И очень скоро стало понятно, что нам придется написать вторую часть. Мы условно называли ее «Белой книгой», и название это так прижилось, что его сейчас не хочется менять. «Белых книг» на свете было уже много: после Холокоста, Вьетнама, Чечни… Это будет «Белая книга» нового русского детства.

Причем мы намеренно оставляем в стороне великое множество совсем уж вопиющих случаев: не приводим биографии беспризорников, не пишем о тех, чье детство непоправимо исковеркала война, о детях, растущих в так называемых «зонах социального бедствия» и с малых лет обреченных видеть агонию, поскольку они и их близкие — это «балласт, который должен уйти». Так выразился о них накануне гайдаровских реформ один видный социолог, естественно, поддерживавший «шоковую терапию». Тогда еще, правда, мало кто понимал, что конкретно стоит за этими лихими словами.

В нашей «Белой книге» вы не найдете ни малолетних воров, ни убийц, ни профессиональных проституток. Мы специально выбирали детей из достаточно благополучных семей и немаргинальных слоев, чтобы подчеркнуть, как же худо обстоят дела, если даже благополучие теперь выглядит у нас так.

По правде сказать, нам не пришлось напрягаться. Стоило только посмотреть вокруг — и материала оказалось более чем достаточно.

Впрочем, если кому–то покажется, что мало, он может продолжить эту книгу сам. Жизнь, как любил выражаться наш последний генсек и первый президент, бесперебойно «нагнетает и подбрасывает».