ris1.jpg

Николай Александрович Рубакин 18621946.

Николай Александрович Рубакин. Современному поколению советской молодежи мало или совсем неизвестно это имя. Помещенный в начале сборника очерк познакомит читателя с жизнью и многогранной деятельностью этого замечательного человека, выдающегося пропагандиста книги и талантливого популяризатора наук.

Н. А. Рубакин был видным методистом в вопросах самообразования. В настоящий сборник включены наиболее интересные и поныне сохраняющие свое назначение его высказывания о самообразовании.

При составлении сборника были использованы основные труды Н. А. Рубакина по теории и практике самообразования: «Среди книг», «Письма к читателям о самообразовании», «Практика самообразования», «Как и с какой целью читать книги», «О сбережении сил и времени в деле самообразования», «Вперед и вверх!».

Высказывания Н. А. Рубакина систематизированы в сборнике по разделам: «Что такое образованный человек», «Самообразование и личные особенности читателя», «Как читать книги», «О чтении художественной литературы» — и приводятся в сокращенном виде.

Сборник предназначается для широкого круга читателей. Здесь каждый найдет для себя полезный совет. Особенный интерес сборник представляет для тех читателей, которые, не имея полного среднего образования, стремятся расширить и углубить свои знания — специальные и общие — путем самообразования.

Очерк жизни и деятельности Н. А. Рубакина написан по архивным материалам, хранящимся в отделе рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина.

Приношу благодарность сыну Н. А. Рубакина, профессору А. Н. Рубакину и сотруднице отдела рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина Л. М. Ивановой за ценные советы, использованные при написании очерка.

Составитель сборника

Т. К. КРУК

Бывают натуры, таящие в себе неиссякаемый источник деятельности, творческой энергии: она так и рвется из них, ища применения не в одном, так в другом. У них какое-то непреодолимое стремление вносить в жизнь нечто новое, свое. Такие люди, отдавая другим свои знания, способности, талант, не беднеют, не истощаются, а еще больше крепнут и богатеют. Работа, всегда активная и напряженная, — их стихия. День для них безвозвратно потерян, если они не смогли сделать что-нибудь полезное, определенное.

К таким неистощимо деятельным натурам принадлежал и Николай Александрович Рубакин. Писатель и ученый, выдающийся пропагандист книги и талантливый популяризатор наук, библиограф, крупный общественный деятель в области народного просвещения, Н. А. Рубакин своей многогранной деятельностью внес большой и интереснейший вклад в историю русской культуры конца XIX — начала XX века.

Николай Александрович Рубакин родился 1 (13) июля 1862 года в г. Ораниенбауме (под Ленинградом). Отец его — Александр Иосифович Рубакин, русский купец, был уважаемым человеком и избирался восемнадцать лет подряд городским головою. Мать Николая Александровича — Лидия Терентьевна, из крестьянской старообрядческой семьи, была умным передовым человеком и имела большое влияние на сына. Она много читала, интересовалась общественной жизнью, разделяла народнические взгляды 60-х годов, посещала кружок, где бывал Д. И. Писарев. Лидия Терентьевна открыла в Петербурге одну из частных публичных библиотек, которой пользовался широкий круг читателей. Двадцать лет работая среди книг, она научила сына любить книгу, верить в великую силу знания и привила ему стремление распространять знания среди трудового народа.

Отец хотел, чтобы сын его стал купцом. Но по настоянию матери мальчика отдали в реальное училище в Петербурге. Окончив пять классов, он выразил желание оставить реальное училище и поступить в университет. Родители не возражали. Юноша ревностно принялся за изучение древних языков — греческого и латыни, о которых не имел и понятия, и всех других предметов, какие проходили в последних классах гимназии. В то время можно было поступить в университет, сдав экстерном экзамены за курс гимназии. Без посторонней помощи за тринадцать месяцев он подготовился, блестяще выдержал экзамены на аттестат зрелости и поступил на физико-математический факультет петербургского университета. С детства проявляя необычайную любознательность, он, учась на естественном факультете, одновременно слушал лекции исторического и юридического факультетов, выписывал лекции лучших профессоров из Москвы, Харькова и других городов. Н. А. Рубакин стал всесторонне развитым и широко образованным человеком. В 1887 году он окончил университет с золотой медалью.

Николай Александрович готовил себя к преподавательской и научной деятельности. Но за участие в нелегальном студенческом кружке и связь с революционной молодежью он еще в 1884 году оказался под надзором полиции, а затем в 1886 году был арестован и лишен права остаться при университете и заниматься педагогической работой. В дальнейшем Н. А. Рубакин неоднократно подвергался преследованиям полиции и высылкам из Петербурга на разные сроки. В 1907 году как «политически неблагонадежный» он вынужден был покинуть Россию и эмигрировать за границу — сначала в Финляндию (Выборг), а затем в 1908 году — в Швейцарию, где поселился в небольшом городе Кларане. В 1922 году Н. А. Рубакин переехал в Лозанну. Здесь он прожил до конца своей жизни. Умер Николай Александрович 23 ноября 1946 года. Урна с его прахом была перевезена на родину и погребена в Москве на Новодевичьем кладбище.

Вынужденный отказ от ученой карьеры, нежелание поступить на казенную службу, которая всегда отталкивала его своим однообразием и бюрократической атмосферой канцелярий, раздумья о том, каким образом служить своему народу, — все это определило направление дальнейшей деятельности Н. А. Рубакина. Его тянуло к живому делу, к людям. Он решил посвятить свою жизнь борьбе «против гнуснейшего вида неравенства — неравенства образования». Это стало его девизом, смыслом жизни. С ранних лет он общался с рабочими. Мальчиком Н. Рубакин вместе с братом продавал веники в банях своего отца и следил за тем, чтобы приказчик не воровал деньги из кассы. Здесь они знакомились с простыми людьми, разговаривали с ними и, с разрешения родителей, приглашали к себе домой на «литературные вечеринки», где рассказывались народные сказки, басни, случаи из жизни. Каждый был слушателем и рассказчиком. Так началось знакомство с жизнью, интересами и народной речью трудового люда.

По окончании университета Н. Рубакин четыре года работал на бумагоделательной фабрике своего отца в Стрельне. Здесь он постоянно общался с рабочими, беседовал с ними, снабжал их книгами и т. д. Но вскоре он убедился, что рабочие не всегда понимали его, а он — их. Как будто они разговаривали на разных языках. Еще в детстве Николай Александрович решил, когда вырастет, написать для людей, обездоленных образованием, книгу обо всем, «энциклопедию всех знаний». Непосредственно столкнувшись с рабочими, Н. А. Рубакин пришел к выводу, что надо изучить язык, психологию, интересы тех людей, просвещению которых он стремился посвятить свою жизнь. Это еще больше укрепило его в решении писать книги не для тех, кому широко открыты двери для образования — школы, университеты, библиотеки, кто имеет время и возможности для учения, а для наименее подготовленного читателя, принужденного хватать знания когда и как придется, рвущегося к свету из тьмы и невежества.

В 1891–1901 годах Рубакин много странствовал по фабрикам, заводам и деревням России. С этого и началось его самое ближайшее знакомство с трудовым народом, там он и научился писать для него языком, понятным всем, даже малограмотным людям. Так стало осуществляться его давнишнее желание — работать для народа. Он задумал создать научно-популярную энциклопедию для малообразованных читателей. Над выполнением этой задачи он работал всю жизнь, написав серии научно-популярных книжек по всем отраслям знания.

Мировоззрение Н. А. Рубакина формировалось под воздействием различных философских и общественных течений того времени. Еще с юношеских лет, под влиянием матери, он впитал в себя народнические взгляды 60-х годов. Большое влияние на него оказали русские просветители второй половины XIX века — революционные демократы Н. Чернышевский, Н. Добролюбов, Д. Писарев и другие, заветам которых он был верен всю свою жизнь. Рубакин был лично знаком с В. И. Лениным, Н. К. Крупской, Г. В. Плехановым, А. В. Луначарским, вел с ними переписку и поддерживал научную связь.

Н. А. Рубакин не стоял в стороне и от практики революционного движения. Его жена — Надежда Ивановна Рубакина — была учительницей тех же воскресно-вечерних рабочих школ на окраинах Петербурга, где в то время преподавали Н. К. Крупская, А. М. Коллонтай, Л. М. Книпович и многие другие учителя и учительницы из революционной интеллигенции. Рубакин постоянно оказывал им массу самых разнообразных услуг и большую помощь методическими советами о том, как заниматься с рабочими, какие книги рекомендовать им. Н. К. Крупская не раз брала из библиотеки Н. А. Рубакина книги для рабочих Невской заставы. В то время его библиотека была первой из частных библиотек, которая бесплатно снабжала книгами рабочие марксистские кружки. На занятиях этих кружков учителя демонстрировали экспонаты Подвижного музея наглядных пособий, созданного Рубакиным с участием Е. Д. Стасовой при его библиотеке.

Н. К. Крупская, поздравляя Н. А. Рубакина с 25-летним юбилеем литературной и общественной деятельности, вспоминает о его помощи в 90-х годах в Петербурге воскресным рабочим школам. «Ваша питерская деятельность, — писала ока, — жива в моей памяти. Помню мои частые визиты к Вам и те ценные указания, которые в свое время получала от Вас»1.


1 Письмо Н. К. Крупской из Парижа от 18 апреля 1911 г. хранится в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.


Враг самодержавия во всех его проявлениях, Н. А. Рубакин боролся против него всеми доступными ему средствами просвещения — легальными, а часто и нелегальными, — ловко обходя цензуру в своих очерках и особенно в публицистических статьях. Он часто размышлял над тем, что должна сделать интеллигенция, чтобы с помощью просвещения сломить гнет царского режима и уничтожить все виды неравенства — политического, экономического и духовного, как путем повышения общей культуры масс, борьбы с невежеством и темнотой, искусственно поддерживаемой правящими классами, способствовать выдвижению интеллигентов из народной среды.

Но в отличие от марксистов, последовательных революционных демократов, видевших единственный путь освобождения России в революционной борьбе против царизма, в свержении буржуазно-помещичьего строя и в социалистическом преобразовании общества, Н. Рубакин, оставаясь на позициях русских просветителей, переоценивал значение пропаганды научных знаний и роль культурничества в радикальном изменении общественного устройства.

Только Великая Октябрьская социалистическая революция, «самая победоносная и самая крайняя революция», как называл ее Рубакин, смогла ликвидировать буржуазно-помещичий строй и установить власть трудящихся. Живя вдали от родины, но всегда оставаясь ее горячим патриотом, Н. А. Рубакин искренне приветствовал Великую Октябрьскую социалистическую революцию. И хотя, будучи оторванным от советской действительности и в силу своего мировоззрения, он не смог разобраться сразу во всех событиях того времени, правильно понять и оценить неизбежность острой, напряженной классовой борьбы в первые годы революции и в период становления Советской власти, Н. А. Рубакин уже в 1918 году заявил, что считает себя советским гражданином, и он всегда это подчеркивал.

В одном из писем на родину в 1934 году он писал: «Здесь в Швейцарии я нахожусь вот уже 25 лет и работаю ни на минуту и никогда не чувствуя своей отрезанности от родной страны, — жил, живу и всегда буду жить и питаться прежде всего духом ее социалистического строительства. Вы знаете, что еще задолго до падения царизма я был энтузиастом и фанатиком рабоче-крестьянского трудового строя. На такой платформе остаюсь я и по сей день».

С детства он любил книги и всю жизнь прожил среди книг.

Библиотека, созданная в 1875 году в Петербурге Лидией Терентьевной Рубакиной, начавшись с 600 томов, доросла в 1907 году до 115 тысяч томов. В автобиографической заметке Н. А. Рубакин пишет, что «точная длина полок, битком набитых книгами, была в 1907 г. — 1 верста, 250 саж., 9 дюймов».

В этой первой библиотеке (1875–1907 гг.) и началась книжная деятельность молодого Рубакина. В двенадцать лет он участвовал в составлении каталога книг, периодических изданий и журнальных статей, находившихся в библиотеке. Все эти книги в дальнейшем прошли через его руки, он вписывал их в каталоги, просматривал, выдавал подписчикам, среди которых были люди различных возрастов, разных профессий, в том числе немало рабочих. В 1896 году Н. Рубакин взял на себя заведование библиотекой матери и превратил ее в большое культурно-просветительное учреждение.

Уезжая из России, Николай Александрович оставил эту огромную библиотеку в Петербурге, передав ее безвозмездно петербургскому отделу Лиги образования. Затем она перешла в Общество народных университетов, став таким образом достоянием трудящихся масс.

Из России в Швейцарию Н. А. Рубакин вывез только 7000 томов. Здесь он создает новую библиотеку, которая к концу его жизни выросла до 80 тысяч томов.

Сын Николая Александровича, А. Н. Рубакин в своих «Воспоминаниях об отце» пишет: «Книги в квартире Рубакина занимали все комнаты, все было занято книжными полками и даже под кроватью стояли пачки новых книг.

Книги и газеты нельзя было ни рвать, ни уносить из дому, где не было бумаги для обертки, старые газеты нельзя было уничтожать, они должны были составлять комплекты.

Н. Рубакину представлялось немыслимым тратить деньги на что-либо, кроме книг. Очень много книг он получал бесплатно. Ему их присылали ВОКС2, Книжная палата, ему дарили и завещали свои библиотеки русские эмигранты, бежавшие когда-то от царизма в Швейцарию, Францию, Италию. Так, к нему перешла библиотека А. И. Герцена от его дочери, жившей в Лозанне, и много других. Сам он не мог покупать такое количество книг, так как жил только литературным заработком.


2 ВОКС — Всесоюзное общество культурных связей с заграницей.


Он всем дарил только книги, и только такие, которые у него были дублетом. На другие расходы он тратил деньги очень неохотно, но не из жадности. «Жадность» у него была только к книгам.

Но он не был «библиофилом» в обычном смысле слова. Он любил книги не за их «редкость», оформление, а за их содержание.

Книга для него была орудием трудящихся в борьбе за свои права, за лучшее будущее. Через книги он вошел в контакт со многими читателями, вел с ними переписку, изучал их жизнь…

Он мог писать только находясь среди книг, имея возможность в любую минуту взять в руки необходимую книгу» (А. Н. Рубакин. Среди книг. Воспоминания об отце. Автограф статьи хранится в отделе рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина.).

В Швейцарки библиотекой Рубакина — в г. Кларане, а затем в Дозанне — пользовались многие политические эмигранты, и не только люди, жившие в этих городах. Николай Александрович высылал книги в разные города и страны находившимся тогда в эмиграции В. И. Ленину, Н. К. Крупской, А. В. Луначарскому, Г. В. Плеханову.

В письме к Рубакину 15 января 1917 года Н. К. Крупская из Цюриха писала:

«Многоуважаемый Николай Александрович!

Психология bookap

У меня к Вам большая просьба. Сейчас у меня начата одна работа по педагогике, для которой мне необходим разный русский материал (в частности, педагогические журналы за последние годы) Буду очень благодарна, если Вы разрешите пользоваться Вашей библиотекой. Хотелось бы приехать для этой цели в Кларан на 2–3 недели, но пока это трудно устроить. У Вас работает теперь наш близкий товарищ, Усиевич. Он не откажется пересылать книги. Насчет аккуратного возвращения книг и бережного с ними обращения — можете быть вполне спокойны (с этой стороны Вы меня знаете по прежним временам).

Нередко вспоминаю с добрым чувством старые времена, когда частенько забегала в Вашу библиотеку и Вы давали всегда массу сведений, столь необходимых при занятиях с рабочими.

Муж просит передать Вам его благодарность за разрешение воспользоваться книгами из Вашей библиотеки, необходимыми ему для реферата. Вернет их аккуратно.

Всего наилучшего.

С тов[арищеским] приветом Н. Ульянова (Крупская)»3 


3 Письмо хранится в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.


Очень часто обращался к Рубакину Г. В. Плеханов. Почти в каждом из 65 писем к Рубакину за 1909–1916 годы4 Плеханов просит выслать ему книги в Сен-Ремо (Италия), в Париж, в Женеву и другие города. Это были книги очень разнообразные по содержанию: социально-экономические, философские, малоизвестные документальные источники, русские летописи, книги по вопросам религии, церкви и т. п. В этих письмах Г. В. Плеханов часто интересовался мнением Н. А. Рубакина о той или иной книге, спрашивал, не знает ли он каких-либо новых книг по тому или другому волновавшему его в то время вопросу. Эти письма характеризуют не только широту взглядов и теоретических интересов Г. В. Плеханова, но вместе с тем и огромную эрудицию Н. А. Рубакина, его внимательное отношение к людям. Плеханов относился к нему с большим уважением, всегда внимательно читал и рецензировал его труды, часто сам посылал ему на отзыв свои книги и статьи и высоко ценил его мнение. «…Я работаю с жаром и иногда говорю себе: надеюсь, что Николай Александрович одобрит мой труд. Право, мне Ваша похвала будет хорошим вознаграждением», — писал Г. В. Плеханов в одном из писем к Н. А. Рубакину.


4 Письма Г. В. Плеханова хранятся в архиве Н. А. Рубакина


Свою лозаннскую библиотеку, получившую широкую известность далеко за пределами Швейцарии, Н. А. Рубакин в конце своей жизни завещал в собственность русскому народу. После его смерти библиотека в 80 тысяч томов вместе с огромным архивом литературного наследства была в 1947 году перевезена в Москву и передана Государственной библиотеке СССР имени В. И. Ленина, где она находится, образуя фонд его имени (фонд «Рб»). В этом благородном поступке проявился высокий патриотизм Н. А. Рубакина, горячо любившего свою родину, свой народ.

Живя за границей, Николай Александрович никогда не терял связи с Россией, с русским народом, «для которого, — как он писал в одном из писем на родину, — я худо ли, хорошо ли, но во всяком случае изо всех моих сил и искренне проработал весь мой век и еще намерен работать до конца дней».

После Октябрьской революции Н. А. Рубакин опубликовал много статей в зарубежной печати с целью разъяснить иностранцам глубокие исторические корни русской революции 1917 года и другие социально-исторические вопросы. Он писал много информаций о советской культуре, науке и жизни, нейтрализуя, сколько мог, злостную клевету на Советскую Россию, распространяемую реакционными и белоэмигрантскими кругами.

В 1930 году Совнарком СССР, оценив заслуги Н. А. Рубакина, его плодотворную деятельность в развитии культуры и народного просвещения, назначил ему персональную пенсию, которая регулярно высылалась в Швейцарию.

Еще будучи мальчиком, Н. А. Рубакин начал печататься в детских журналах. Первая его научно-популярная статья «Боготворение животных» была опубликована в журнале «Детское чтение» № 10, в 1877 году. Статья «Всегда ли люди умели писать» («Семейные вечера», № 1, 2, 1879 г.) написана им, когда он был учеником пятого класса.

С 1889 года Н. А. Рубакин стал участвовать во многих ежемесячных журналах. Он написал сотни научно-популярных книг и статей по всем отраслям знаний и на самые разнообразные темы: от математики, физики, астрономии, географии до истории, языкознания и т. д. Особенно много книг было посвящено раскрытию тайн природы, разоблачению религиозных предрассудков, суеверий и т. п. Девизом этих книг, как и всей его жизни, были слова: «Да здравствует книга, могущественнейшее орудие в борьбе за истину и справедливость!»

Необычайная широта тематики и мастерство изложения выявили в Н. А. Рубакине талантливого популяризатора наук.

Последовательно осуществляя главную цель своей жизни — бороться против неравенства образования, — Н. А. Рубакин стремился помочь трудовому народу пополнить свои знания этими книгами, написанными научно и вместе с тем интересно и увлекательно, простым, доходчивым языком.

В настоящее время большая часть его научно-популярных книг по содержанию устарела, так как достижения современной науки неизмеримо выросли. Но в свое время они сыграли большую роль в просвещении народа. Они проникали в самые глухие, «медвежьи» уголки России и зачитывались до полной истрепанности. Многие из наших современников старшего поколения, ставшие впоследствии видными общественными деятелями, писателями, учеными, педагогами и т. д., лишенные возможности в условиях царского режима получить систематическое образование в школе, учились «по Рубакину». Еще в 20-х годах по читаемости книги Н. А. Рубакина стояли на первом месте.

Никита Сергеевич Хрущев в своей речи на третьем съезде писателей тепло отозвался о Н. А. Рубакине, упомянув, что когда-то он читал сочинение Рубакина «Среди книг» и много других его произведений и что он уважает этого писателя.

Учился по книгам Н. А. Рубакина Талантливый советский писатель К. И. Чуковский. В письме к Николаю Александровичу в 1911 году он писал:

«Еще мальчишкою (помню) — как я собирал копейку за копейкой — складывал, чтобы купить Рубакина «Рассказы о делах в царстве животных», «Чудо на море», а позднее в Новом Слове, в Северном Вестнике5 — я строчки Вашей не пропускал. Приходил в библиотеку, брал старые журналы — и сейчас даже шрифт помню, каким были напечатаны Ваши «Взыскующие Града». Какой Вы счастливый человек: Вы поняли, что нужно людям — и Вы делаете именно то, что нужно, несомненное дело. Каждая Ваша книга насущно нужна, — это не суфле, не шоколадный крем, — это хлеб. И сколько Вы уже сделали, сколько написали, скольких научили. И никуда не свернули в сторону. Вы беллетрист, но ни разу не написали повести «просто так, ни для чего». Вы — ученый, но и здесь не ушли в отвлеченности. Я был удивлен, когда увидел Ваш портрет: мне до того казалось, что Вы старый старик. И как понадобятся всем Ваши книги, когда в России заведут всеобщее обучение!»6.


5 «Новое Слово» и «Северный Вестник» — названия журналов, в которых печатались статьи, очерки и рассказы Н. А. Рубакина.

6 Письмо хранится в отделе рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина, фонд № 358.



Доходчивость научно-популярных книг Н. А. Рубакина объясняется тем, что он хорошо знал своего читателя и умел писать для него. Н. А. Рубакин вырабатывает свой особый прием популяризации. Главное — как писать, каким языком, в какой форме сообщать знания народу, чтобы знания и идеи автора могли делаться достоянием широкого круга людей. Этому, утверждает Рубакин, нужно поучиться у того читателя, для которого пишешь.

Изучая читателей, Н. А. Рубакин пришел к убеждению, что научно-популярная литература, написанная языком тех читателей, для которых она предназначается, может вполне понятно и интересно изложить какую угодно отвлеченную научную мысль, если подходить к этому читателю с учетом склада его ума, подготовки и т. д.

После революции в нашей стране был переиздан ряд научно-популярных книг Н. А. Рубакина: «Подземный огонь» (1919 г.), «История русской земли» (1919 г.), «Вечное движение. Как работает Вселенная» (1925 г.), «Как и когда появились люди на земле» (1927 г.), «Новые меры, введенные в СССР. Что такое метр и метрические меры» (1927 г.), «Путешественники и переселенцы в царстве животных» (1928 г.), «Рассказы о великих и грозных явлениях природы» (1929 г.), «Среди шахтеров» (1958 г.), «Среди тайн и чудес» (1960 г.).

Большое значение придавал Н. А. Рубакин библиографии, и им написано много библиографических книг и статей.

Широкую известность получил его трехтомный библиографический указатель «Среди книг» (1911–1915 гг.) — по признанию Рубакина в предисловии к первому тому второго издания, самый большой труд его жизни, итог его библиографической работы. Он представляет собой «опыт обзора русских книжных богатств в связи с историей научно-философских и литературно-общественных идей». В этой своего рода библиографической энциклопедии дастся не просто перечень более 20 тысяч книг, вышедших с 1825 года. Здесь каждому разделу предшествует обзорная статья, в которой освещаются основные течения в данной науке, дается характеристика взглядов наиболее выдающихся авторов, указания на сильные и слабые стороны рекомендуемых книг.

В. И. Ленин в рецензии на второй том «Среди книг» дал высокую оценку этого труда. Владимир Ильич писал, что «издание подобного типа представляет громадный интерес и что план автора, в общем и целом, вполне верен… Ни одной солидной библиотеке без сочинения г-на Рубакина нельзя будет обойтись». Вместе с тем В. И. Ленин указал на недостатки этого капитального труда — эклектизм7 автора и недостаточно широкое обращение за сотрудничеством «к представителям разных течений во всех областях знания» (Полн. собр. Соч., т. 25, стр. 111, 112, 114).


7 Эклектизм — отсутствие последовательности в убеждениях, теориях, сочетание противоположных воззрений, например материализма с идеализмом.


В этом же втором томе «Среди книг» помещена краткая заметка Ленина о большевизме, которую он написал по просьбе Рубакина.

Необычайная широта содержания «Среди книг» в сочетании с разносторонним использованием библиографического материала сразу привлекли внимание широкой общественности и вызвали много откликов. Такого обзора книжных богатств до сих пор не было не только в России, но и в других странах. «…Считаю Ваше издание настоящим благодеянием для нашего брата писателя, которому без таких справочных изданий просто беда», — писал Г. В. Плеханов Н. Рубакину. А для трудящихся, для читателей из народа это «справочное пособие для самообразования» было настоящим кладом. Советский писатель А. С. Новиков-Прибой, тогда еще матрос, делавший первые шаги в литературе, писал Рубакину: «Не нарадуюсь я, перелистывая Вашу книжку. Сохраню ее на всю жизнь. Она будет для меня лучшим советником по части чтения. Мало того, с помощью ее я сумею сделать указания по выбору книг и своим товарищам — матросам, солдатам, рабочим и крестьянам, которые больше, чем кто-либо, нуждаются в этом».

В настоящее время по содержанию, особенно по отбору материала, указатель «Среди книг» устарел, хотя для специалистов он и сейчас представляет интерес и может быть использован в любой отрасли знания. Но по масштабности это ценной методическое пособие и поныне не имеет себе равных.

Н. А. Рубакин справедливо считал, что правильное руководство чтением может быть только тогда, когда знаешь читателя, условия его жизни, знаешь, какие именно книги его интересуют, какое влияние они на него оказывают.

Н. Рубакин утверждал, что интересы читающей публики всегда отражают уровень развития общества и общественной культуры в данный исторический момент, что по настроению читателей можно до некоторой степени судить и о настроении их среды, что стремления и тревоги общества тотчас же отражаются на выборе книг, которые требуют для своего чтения наиболее чуткие элементы из читательской среды. Если читателей начинает волновать какой-нибудь вопрос, они сейчас же ищут в книгах ответ на него. Если же читающая публика откосится к выбору книг равнодушно, с апатией, читает «что-нибудь», глотая все, что придется, то это также служит прекрасным показателем читательского и вместе с тем и общественного настроения. Изучение истории читающей публики, по мнению Рубакина, одна из интереснейших страниц в истории общественного развития (см. «Этюды о русской читающей публике». СПб, 1895, стр. 1–2).

Стремясь лучше познать своих читателей, Н. А. Рубакин стал еще пристальнее изучать рабочих. Его интересовали психологические типы рабочих, их читательские интересы, а главное: способен ли русский пролетариат выдвинуть из своей среды собственную интеллигенцию? Как этому помочь с помощью просвещения?

С этой целью Н. Рубакин составил особую анкету под заглавием «Опыт программы для исследования литературы для народа» и напечатал ее в 1889 году в журнале «Русское Богатство», а также отдельным изданием.

Вскоре Рубакин стал получать ответы на вопросы, поставленные в «Программе». Это были письма читателей, их дневники, автобиографии, исповеди. Почти во всех из них говорилось о влиянии книги и о переменах в духовной жизни человека под ее влиянием. Так завязалась обширная переписка с читателями — рабочими, крестьянами, солдатами, матросами, учителями, начинающими писателями из народа и другими читателями, которых Н. А. Рубакин всегда считал своими заочными друзьями. С этого времени Рубакин упорно и систематически изучает особенности восприятия книг разными категориями читающей публики, ведет личные наблюдения над широким кругом читателей. Все это послужило материалом для его прекрасной книги «Этюды о русской читающей публике».

Н. А. Рубакин считал своим долгом и ввел это в систему своей работы — отвечать лично каждому читателю, к нему обратившемуся, письмом с указаниями, приспособленными к индивидуальности данного человека. Он не только писал ответы, но и составлял для каждого читателя план самостоятельных занятий, подбирал подходящую именно для него литературу. Книги подбирались им так, что они заставляли человека думать, сопоставлять, помогали ему осмысливать окружающую действительность. «Чтобы указывать такие именно книги, — писал Н. А. Рубакин, — мы с письмами читателей в руках роемся на книжных полках, — в книгах, трактующих по тому вопросу или о той области знаний, которые ему желательно изучать, и выбираем из целого ряда существующих, научно ценных книг именно ту, которая, если и не в п о л н е, то во всяком случае наиболее удовлетворит его» («О сбережении сил и времени в деле самообразования», 1914 г., стр. 100).

Эта кропотливейшая работа, проводимая бесплатно, с затратами большого труда и времени, требовала не только широкого кругозора, энциклопедических знаний, но и необыкновенного человеколюбия.

Н. А. Рубакин переписывался с тысячами читателей из народа. Многим из них он помог найти, определить свой жизненный путь, многих он поддерживал своей неизменной бодростью духа в тяжелые времена царизма. «Народная масса Вас любит больше, чем кто-либо. Вас читает Россия», — писал А. С. Новиков-Прибой, поздравляя Н. А. Рубакина с 25-летием его литературной и общественной деятельности.

Неоднократно Николай Александрович вновь и вновь рассылал анкеты, вопросники, печатая их в различных журналах. Таким образом, круг его учеников и учениц все расширялся. Он сам говорил, что устроил у себя «народный университет» путем переписки. До 1940, года им было получено 20 тысяч писем читателей, со значительной частью которых переписка продолжалась годами.

По совету Н. А. Рубакина и при его поддержке занялись литературной деятельностью А. С. Новиков-Прибой, А. А. Демидов, Павел Низовой и другие молодые талантливые самоучки. Н. А. Рубакин всегда внимательно, по-отечески тепло следил за их ростом. Они вверяли ему свою судьбу, посылая каждую новую работу и с волнением ожидая его оценки и советов.

Одновременно эта молодежь и училась по книгам Рубакина. Его научно-популярные книги и труды по вопросам самообразования являлись в то время для них своеобразным университетом.

«О Вас я, дорогой Николай Александрович, вспоминаю с благодарностью, — писал Рубакину А. С. Новиков-Прибой. — На Ваших научно-популярных книгах я, как самоучка, воспитывался. Они заменяли для меня школу. А потом, продолжая умственно развиваться, я руководствовался Вашими указателями, — что читать и как читать. Они были для меня профессорскою головою. До знакомства с Вами я не видел ни одного живого писателя. Вы были первым. А в то время у меня было представление о писателях, как об адмиралах во флоте, — боязливое. Помню, как волновался я, впервые отправляясь к Вам на квартиру. Но Вы встретили меня, начинающего в литературе, с доброй улыбкой, по-отечески обласкали, окрылили. Словом, знакомство с Вами — личное и по книгам — дало мне возможность положить под череп капитал знаний, который никто не украдет и не конфискует. Вот почему я так много обязан Вам».


Сообщая Н. Рубакину о том, что Художественный театр принял к постановке пьесу Павла Низового «На земле», Новиков-Прибой пишет: «Ваша давняя мечта осуществляется на деле: прет народишко из низов в русское искусство».

Живя в Швейцарии, Н. А. Рубакин стремился к тому, чтобы лучшие произведения советской литературы были известны за границей, в Европе и Америке, и активно этому помогал.

Н. А. Рубакин ежегодно составлял списки 40 наиболее замечательных книг, появившихся в течение данного года на русском языке. Все эти книги предварительно прочитывались Рубакиным лично. Списки печатались на французском языке и широко распространялись в 52 государствах.

Н. А. Рубакин относился к этому делу с чувством большой ответственности, зная, что если он не будет давать русские списки, то их «составление перейдет в Париже в руки черносотенцев или кого другого в этом роде».

Рубакин добровольно принимал на себя все хлопоты по изданию за границей отобранных им лучших произведений советских писателей. Он подыскивал переводчиков, следил за тем, чтобы переводы были хорошие, договаривался с зарубежными издательствами об их опубликовании, печатал рецензии на эти книги в заграничных газетах и журналах.

В 1924 году Н. А. Рубакин сообщил А. Демидову, что «намерен писать о многознаменательном литературном явлении, которое ныне совершается в России: трудящийся класс выдвигает из своих недр своих собственных писателей, проникнутых его идеалами и умеющих писать смело, бодро, проникновенно, красиво и жизненно-правдиво».

Деятельность Н. А. Рубакина по пропаганде советской книги была настолько кипучей и разносторонней, что К. И. Чуковский справедливо писал ему: «Вы в моих глазах — не человек, а учреждение».

Вся эта огромная работа, проделанная совершенно безвозмездно, исключительно с целью информировать общественность за рубежом о положении науки и литературы в СССР, познакомить ее с жизнью, бытом и культурой советских людей из первоисточников, а не из лживой и продажной буржуазной прессы и белоэмигрантских кругов, способствовала укреплению культурных связей Советского Союза с зарубежными странами.

Близкое знакомство с русской читающей публикой, работа в библиотеке и стремление создать энциклопедию знаний для народа привели Н. Рубакина к редакционно-издательской деятельности. С 1894 по 1903 год он вел организационную работу и был редактором в больших русских издательствах О. Поповой, И. Сытина и др. По его инициативе и большей частью под его редакцией издано более 200 книг (сочинения Г. Спенсера, Ч. Дарвина, Э. Реклю и т. д.).

Одновременно с обширной редакционно-издательской деятельностью Н. А. Рубакин на основе изучения читателей и книг пишет статьи и руководства по теории и практике самообразования. Он печатает на страницах газеты «Русское Слово» (1912 г.) свои «Письма к читателям о самообразовании» и много статей на эту тему помещает в журналах «Вестник знания», «Новый журнал для всех» и др. В результате обработки колоссальной коллекции писем читателей и ответов на них «Письма к читателям о самообразовании» вышли в 1913 году отдельным изданием.

В «Письмах» наиболее полно изложена его теория самообразования. Эта книга вызвала широкий отклик читателей, какого не ожидал и сам Рубакин. Он получал 8 тысяч писем со всех уголков России, главным образом от трудящихся. Писали рабочие, крестьяне, ремесленники, конторщики, мелкое чиновничество, сельская интеллигенция — учителя и т. д.

В рецензии Н. К. Крупской на «Письма к читателям» сказано: «Вопросы самообразования обсуждаются в книге под очень широким углом зрения, попутно разбирается ряд соприкасающихся вопросов общественного и философского характера. Не во всех вопросах можно согласиться с автором, далеким от классовой точки зрения, но его громадная заслуга в том, что он сумел поставить вопросы самообразования в правильной перспективе… Читателю невольно передается любовь автора к книге, его вера в великую силу знания… Важно не только прочесть эту интересную книгу, но проштудировать ее…» (Журнал «Народное просвещение», 1918, № 21, стр. 14).

«Практика самообразования» (1914 г.) является непосредственным продолжением «Писем» и написана на основании откликов читателей на этот труд, но уже несколько в другом плане. Как сказано в предисловии, это — «опыт системы самообразовательного чтения применительно к личным особенностям читателя». В книге два отдела. В первом отделе изложены основные принципы самообразования и методы постановки самообразовательной работы. Второй отдел — библиографический — содержит рекомендательные списки литературы для самообразовательного чтения. Если содержащиеся в этой книге классификация наук и рекомендуемые списки литературы устарели в настоящее время, то практические советы — как самостоятельно работать над книгой и усваивать прочитанное, как заниматься самообразованием, чтобы стать разносторонне образованным человеком, полезным членом общества, — полностью сохранили свое значение и представляют большой интерес для современного читателя. Вполне созвучны нашему пониманию высказывания автора о беллетристике как орудии эстетического воспитания и общего духовного развития человека.

Книги «О сбережении сил и времени в деле самообразования» (1914 г.), «Вперед и вверх!» (1921 г.), «Как и с какой целью читать книги» (1921 г.) варьируют названные Выше работы Н. А. Рубакина по теории и практике самообразования.

Среди неопубликованных рукописей Н. А. Рубакина по вопросам самообразования интересно отметить его труд «К творческой работе в обыденной жизни»8. Еще с большей силой, чем в названных выше работах, здесь утверждается мысль о том, что всякий труд — во всех сферах деятельности человека, — будь это труд ученого или ремесленника, — должен быть творческим.


8 Хранится в отделе рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина, фонд № 358.


Под творчеством Н. А. Рубакин понимает любовное отношение к делу, труд осознанный, согретый любовью к людям, постоянное стремление вносить в жизнь нечто новое, преобразующее ее и в области производства, и в области культуры, и в области быта и т. д., то есть творить все то, что облегчает и украшает жизнь людей. Творчество в обыденной жизни означает, по Рубакину, что труд, совершаемый с пониманием его общественной значимости, должен входить в жизнь человека как составная часть его личности.

Но то, о чем мечтал Н. А. Рубакин, могло осуществиться только в социалистическом государстве. Именно о творческой деятельности во всех областях, жизни, которая становится особенно плодотворной и доступной для всех членов общества в условиях перехода к коммунизму, говорится в новой Программе КПСС. Замечательные слова о творческом труде сказал Н. С. Хрущев в Отчетном докладе XXII съезду партии: «Коммунизм и труд — неотделимы… Человек красив и славен своим трудом, своими делами, тем, что он создал, что совершил. В труде раскрываются способности и таланты людей, гений человека, в труде — бессмертие человечества».

Книги Н. А. Рубакина по самообразованию, как и его письма к читателям, всегда полные доброжелательства и внимания к человеку, проникнуты глубокой убежденностью в том, что всякий желающий может своими собственными силами только при некоторой помощи со стороны стать образованным человеком. Главная цель образования не только получить какой-то комплекс знаний в области той или другой науки. Н. А. Рубакин рассматривает самообразовательную работу гораздо шире: главная цель — это выработка мировоззрения, под которым он мыслит не только знание и понимание жизни, но и направление симпатий и антипатий, этические и социальные идеалы, а также умение их осуществлять. Яркой нитью во всех работах Рубакина проводится очень важная мысль о том, что каждый образованный человек должен овладеть искусством распространения знаний, передачи его другим, иначе знания будут лежать мертвым капиталом в голове человека. В распространении знаний всеми доступными способами и заключается общественный характер образования. И эту мысль Рубакин настойчиво повторял в своих книгах, статьях и письмах о самообразовании. И он имел на это право, будучи сам выдающимся распространителем знаний.

В его трудах по самообразованию имеется немало интересных мыслей, высказываний, обобщений, не потерявших до сих пор своей остроты и актуальности, и ряд важных методических советов по вопросам самообразования, которые могут быть полезны современным читателям, стремящимся пополнить и углубить свои знания путем самостоятельной работы над книгой.

На основании многолетнего изучения читателей и книг Н. А. Рубакиным была создана специальная теория — «библиологическая психология», или «библиопсихология». Эта теория психологии читательства, по мнению Рубакина, представляет собою отрасль психологии, изучающую человека как читателя, процесс чтения, влияние книги на человека, творческое взаимодействие между писателем и читателем.

В начале 30-х годов теория библиопсихологии Н. А. Рубакина, основные принципы которой были изложены в его книге «Психология читателя и книги» (Госиздат, 1929), подверглась резкой критике. Эта критика была, к сожалению, односторонней потому, что, указывая на его ошибки, она пренебрегла всем богатейшим опытом выдающегося книговеда и замалчивала все положительное в его деятельности. Этим объясняется то нигилистическое отношение к Н. А. Рубакину, которое было в течение ряда лет. Только в 1957 году появились статьи, в которых деятельность Рубакина рассматривается объективно и справедливо. Наиболее интересная и содержательная из них — статья К. Г. Мавричевой «Н. А. Рубакин — выдающийся пропагандист книги («Советская библиография». Вып. 45. М., 1957 г.).

Образцом правильного отношения к деятельности Н. А. Рубакина являются высказывания о нем В. И. Ленина и Н. К. Крупской, в которых, наряду с указанием на недостатки и ошибки Рубакина (его эклектизм, аполитичность, надпартийность), с уважением говорится о нем как о человеке много наблюдавшем, много думавшем и много поработавшем в области культуры и народного просвещения России.

Научно-популярные брошюры Рубакина, его библиографические труды, книги по самообразованию, личная помощь трудящимся в приобретении знаний являются своеобразнейшим вкладом в развитие русской культуры.

Есть еще одна область, где имя Н. А. Рубакина пользовалось широкой известностью и работы его имели большое общественное значение. Это — его публицистические статьи, направленные, главным образом, против царизма, на разоблачение самодержавно-помещичьего строя, принижающего человеческое достоинство миллионов трудящихся, против высших чиновников царского правительства, которые, состоя членами Государственного совета, расхищали народные средства.

Публицистические статьи Н. А. Рубакина чаще всего представляли собой статистико-экономические обзоры, основанные на документальных данных, фактах, цифрах.

В 1905 году была опубликована брошюра «Архив государственной мудрости или злачное место идеже государственные раки зимуют. Опыт статистического исследования Государственного Совета по официальным данным» (сокращенное название — «Государственный Совет в цифрах»). Эта обличительная брошюра, написанная по материалам, извлеченным из секретных правительственных изданий, и разработанная Рубакиным по всем правилам статистики, вызвала против него бурю негодования. О ней шли разговоры на заседаниях Государственного Совета, и вскоре она была изъята цензурой.

По этим же секретным материалам были написаны статьи «Бюрократия в цифрах» и «Много ли в России чиновников», получившие широкое распространение.

Н. А. Рубакин написал около 30 нелегальных статей под псевдонимом Сергей Некрасов. Его антимилитаристская книга «Великие войны и борьба с войной», напечатанная в 1908 году, разошлась в количестве 1 500 ООО экземпляров.

В. И. Ленин высоко ценил публицистические статьи Н. А. Рубакина и в некоторых своих работах ссылался на отдельные положения из этих брошюр («Государственный Совет в цифрах», «Россия в цифрах», «Наша правящая бюрократия в цифрах» и др.).

Н. А. Рубакин-писатель был автором многих литературных произведений, весьма разнообразных и по жанру и по тематике. Он писал сказки («Дедушка Время», «Сон накануне Нового года» и др). По наблюдениям и материалам, собранным во время странствий по фабрикам и деревням России в 1894–1896 годах, Рубакин написал цикл рассказов и очерков «Искорки», в которых вывел новый тип русских рабочих-революционеров. Это создало ему славу революционного беллетриста. Много им было издано произведений, посвященных историческому прошлому рабочих и крестьян. Отдельными сборниками были опубликованы его очерки о выдающихся людях мысли и труда, о самоучках и народных умельцах. Н. А. Рубакин часто писал под псевдонимами: Н. Александрович и Книжный червяк. Его беллетристические произведения часто имели иносказательный смысл, за которым скрывалась их социально-политическая направленность.

Н. А. Рубакин проявил себя как талантливый очеркист, и как бытописатель, и как сатирик. Он впервые употребил выражение «размагниченный интеллигент» в статье под таким заглавием, имея в виду человека, у которого не хватает мужества искренне сознаться в утрате прежних идеалов, живости души и лживо пытающегося доказать, что не его душа мертва, а, мол, сама жизнь остановилась, омертвела.

Творчество Н. А. Рубакина-писателя заслуживает специального изучения.

Итоги 60-летней литературной, научной и общественной деятельности Н. А. Рубакина выражаются в очень солидных цифрах: им написано более 250 научно-популярных книг и брошюр (тираж которых превышает 20 миллионов экземпляров), из них 47 были до революции изъяты цензурой; более 350 статей, не считая газетных, опубликованных в 115 периодических изданиях — русских и иностранных; составлено более 20 руководств по самообразованию и разного рода библиографические указатели. Наибольшей известностью пользуется его капитальный труд «Среди книг» в трех томах. Переводы книг Рубакина имеются на 28 языках, в том числе на языках народов СССР, а также на румынском, болгарском и китайском. Им написано и разослано 15 тысяч индивидуальных программ по самообразованию. Собраны десятки тысяч ответов читателей на посланные им анкеты. Н. А. Рубакиным создан ряд культурно-просветительных учреждений (две крупнейшие библиотеки, Подвижной музей наглядных пособий и Институт библиопсихологии, директором которого он был до конца своей жизни). Эти сухие цифры отражают непрерывный, напряженный творческий труд. Работа, всегда работа. Николай Александрович никогда не знал отдыха. «Ведь у меня с 1909 г. не было ни вакаций, ни праздников, ни воскресений», — писал он А. Демидову.

В годы второй мировой войны Николай Александрович Рубакин оказывал большую моральную поддержку советским военнопленным, находившимся в Швейцарии. Эти люди жили в очень тяжелых условиях. Не имея возможности помочь им материально, Н. А. Рубакин, желая поднять в них бодрость духа, стал помогать им тем богатством, каким он сам располагал, — книгами. Тысячи книг — научных и художественных произведений — направлялись им в лагеря для советских военнопленных. Он писал им письма, давал советы, посильно помогал. В Государственной библиотеке СССР имени В. И. Ленина имеется портрет Н. А. Рубакина, нарисованный по его фотографии одним из военнопленных, с надписью: «Почетному другу советской молодежи» — и на полях десятки подписей.

Так «среди книг» и «среди людей» прошла светлая и красивая жизнь Н. А. Рубакина, человека щедрого сердца, пламенного пропагандиста книги, отдавшего все свои силы, знания и колоссальный труд делу народного просвещения.

«Когда-нибудь разумные люди сумеют оценить Вашу настойчивую, огромную работу истинного демократа. Много сделано Вами для одухотворения массы народной, — я знаю это, и очень хорошо», — писал М. Горький Н. А. Рубакину 18 октября 1922 года.

Это беззаветное служение человеку, своему народу вызывает к Николаю Александровичу Рубакину глубокое уважение потомков.

Т. Крук

ЧТО ТАКОЕ ОБРАЗОВАННЫЙ ЧЕЛОВЕК

Можно безошибочно сказать, что в настоящее время стремление к образованию проявляется в массах до такой степени напряженно, как не проявлялось еще ни в какие времена, и с каждым годом напряжение это возрастает. Сама жизнь побуждает каждого человека вооружать себя знанием и пониманием.

Чтобы жить, нужно… иметь образование специальное, но еще нужно иметь образование общее, нужно уметь разобраться во всем, что совершается вокруг, а для этого нужно, если можно так выразиться, уменье мыслить и понимать, нужна известная широта кругозора, известная высота развития. Специальное образование сообщает человеку некоторый более или менее ограниченный круг знаний и некоторую совокупность навыков. Общее образование дает человеку широкое и цельное мировоззрение, оно дает ему понимание различных сторон мировой жизни, от бесконечно малых атомов до бесконечно необъятных небесных пространств, от микроскопических клеточек, из которых составлены организмы, до народов и племен, составляющих человечество. Как мир един, так и общее образование едино. Правда, для удобства изучения и усвоения один и тот же предмет, одно и то же явление изучается разными науками с разных сторон, но только совокупность наук дает возможность понять весь факт, все явление. Как ни чужды, по-видимому, одна другой физиология и история, но только знание и понимание той и другой дают возможность понять человека, который представляет из себя не только организм, но и сознательного исторического деятеля и которого, кроме того, изучают и химики, и физики, и психологи, и экономисты и т. д. Очевидно, без общего образования человек не может достигнуть должного понимания какого бы то ни было явления, а значит — он не может быть и хорошим специалистом. Специалист-химик должен знать и физику, и математику, и историю этих наук, и физиологию, наконец должен иметь способность к обобщениям, если он не желает только оставаться в области одних фактов. Стремление проникнуть в глубину своей специальности выводит человека за пределы ее. Таким образом, чтобы быть хорошим специалистом, нужно иметь общее образование; но чтобы жить — нужно быть специалистом…

Между тем специальное образование должно не заглушать, а дополнять общее. Одно для другого необходимо; одно без другого немыслимо…

Интерес к общим вопросам государственной жизни, к явлениям жизни общественной, к успехам мысли в области науки, философии, политики и т. д. постепенно и непрерывно возрастает в массах. В них не только увеличивается стремление к образованию, — в них быстро пробудилось стремление к высшему образованию… Вот это-то пробуждение стремлений к высшему образованию в массах и составляет одно из самых характерных явлений нашего века.

В настоящее время масса удовлетворяет свою потребность в высшем образовании различными путями и средствами. Все эти средства можно назвать средствами образования внешкольного, которое продолжается всю жизнь.

Только при крайне неблагоприятных условиях общественной жизни образование прекращается для большинства людей тотчас по окончании курса школы. Там, где общественная жизнь идет вяло и медленно, там, весьма возможно, серенькая, однообразная действительность постепенно втягивает и засасывает человека как болото, и человек начинает рассуждать, что он «проживет и так». К счастью, это бывает не всегда и не везде, и, раз начавшись в школе, образование продолжается затем и вне школы.

Область образования внешкольного гораздо шире, чем область образования школьного. Существуют не только разные пособия, помогающие человеку приобретать образование помимо школы, но и целые учреждения, служащие именно этой цели. Таковы, например, библиотеки и читальни, музеи, публичные лекции, курсы, вечерние и воскресные школы, где занятия идут по нескольку часов в неделю, и пр. и пр. Внешкольное образование не ограничено никакой программой и по существу своему разносторонне, как разностороння самая жизнь. Внешкольное образование не есть отрицание образования школьного, а лишь необходимое дополнение и расширение его.

Цель и задача самообразования, если ее выразить в общих словах, заключается вот в чем: сделать из себя и надеясь только или главным образом на себя, и своими средствами, человека действительно образованного. Но за этим вопросом неизбежно встает другой — следующий, а вместе с ним — третий, неразрывно с ним связанный:

Во-первых, что такое образованный человек и, во-вторых, ради чего делать из себя такового?

На эти вопросы прежде всего и надо ответить самому себе. От ответов на них зависит и план, и размеры, и напряженность и, вообще, характер всей самообразовательной работы.

Действительно образованный человек — не тот, кто считает себя «образованным», не тот, кто окончил какое-либо, хотя бы даже высшее, учебное заведение, — мало ли неучей, узких специалистов или ловких карьеристов из них выходит! Не тот, кто перечитал на своем веку много, даже очень много, хотя бы самых хороших книг. Не тот, кто накопил в себе некоторый запас, хотя бы и очень большой, разных знаний. Вовсе не в этом самая суть образования.

Самая его суть — в том влиянии, которое оно может и должно производить на окружающую жизнь, — в той силе, которую дает образование человеку для переделки окружающей жизни, во внесении в нее чего-то нового, своего в ту или иную область, в тот или иной ее уголок. Будь это образование общее или будь это образование специальное, — все равно, его критерий — переделка жизни, перемены, в ней производимые, при его помощи.

Понимать окружающую жизнь — вот первая задача образованного человека. Служение окружающей жизни, характер этого служения — вот пробный камень для оценки его. Кто бы вы ни были, читатель, молодой или старый, русский или инородец, мужчина или женщина, — не забывайте общественного значения вашего образования и тем более самообразования. Не в профессии и занятии самая суть человека, а в самом человеке, в его отношении к этому своему делу.

Каждый из нас, если он желает быть действительно образованным, должен выработать в себе способность принимать сознательное участие в общей и местной жизни народа; но кто именно и какое именно участие сможет принять в ней, — это другой вопрос, который каждый человек может решить для самого себя особым образом.

Человек, обладающий прекрасным логическим мышлением, тем не менее остается неучем, если его ум, разбираясь в отвлеченных формулах и умозаключениях, не умеет разбираться в явлениях жизни. Даже отвлеченный мыслитель должен выработать в себе уменье видеть реальные факты, оценивать их, уменье всегда держаться возможно ближе к почве, а не только парить в облаках отвлеченной мысли.

Самая суть работы над своим образованием заключается вовсе не в том, чтобы прочитать и изучить столько-то тысяч страниц, а в том, как их прочитать и изучить; т. е. — обдумать, передумать так, чтобы изученное вошло и в плоть и в кровь. И к тому же прочно, основательно. Задача и цель в том, чтобы усвоить самую суть образования, а не в том, чтобы щеголять учеными словами да плохо понятыми знаниями и мыслями. Образованным и интеллигентным человеком можно назвать лишь такого, кто насквозь таков и проявляет свою образованность и интеллигентность и в крупном, и в мелочах, в обыденщине и в течение всей своей жизни. И кто даже не может поступать и проявлять себя иначе. Надо не только сделаться образованным и интеллигентным, надо еще привыкнуть к своей образованности и интеллигентности. И это особенно важно. Ведь привычка — вторая природа.

Вряд ли вы, приступая к работе над самообразованием, не знали, что область науки бесконечна и что пределы человеческого знания очень обширны. Но ведь обширно также и невежество человеческое, историческая тьма, держащая, в той или иной степени, каждого из нас в своих лапах. Ведь тьма тоже имеет свои оттенки, от бесконечно густой и давящей до сумеречной. И одно дело блуждать в ночном мраке» расставив руки и не зная куда идти и даже куда ступить, и совсем другое дело — даже полутьма сумерек, когда уже кое-что видно, по крайней мере, видна та дорога, на которую следует вступить и затем шагать и шагать вперед, сколько лишь сил хватит. Стремящиеся к свету уже сами решат, далеко ли они сумеют продвинуться по направлению к его источнику, — это уже вопрос личных сил, энергии и упорства в преследовании своих целей. Но первое, что необходимо сделать, — это начать идти и затем идти не переставая.

Жить — это значит бороться, и не только за жизнь, а и за полноту и улучшение жизни. Поэтому для нас «человек» — это значит борющийся человек, такой, кто чувствует, что живет именно тогда, когда борется, кто житейской борьбы не боится, кто даже радуется ей, потому что где она, там и напряженность жизни, и там-то человек и чувствует ее трепетание. Но ведь, чтобы жить, расширять свою жизнь и бороться, нужна сила, необходимо накопление разных сил — силы знания, силы мысли, воли, любви к людям, нужно уменье осваиваться в любой обстановке, не теряться ни в каком затруднительном положении, не отступать ни перед каким препятствием. Поэтому будем считать настоящим образованием такое, которое помогает именно этому и прежде всего этому.

В тысячу раз выше надо поставить людей, умеющих плодотворно действовать хотя бы без дипломов, чем людей бездейственных, но с дипломами.

Но и одного уменья действовать еще мало. Нужно знать, что творить, для чего и для кого творить, нужно понимать и цель и смысл и своей и чужой деятельности.

А отсюда такие задачи, стоящие перед каждым человеком, который путем самодеятельности стремится стать образованным:

1) присматриваться к окружающей жизни и вдумываться в нее;

2) ее изучать, знать и понимать;

3) уметь в ней действовать;

4) для этого же иметь подготовку:

а) общую, т. е. широкий кругозор;

б) специальную, т. е. профессиональную.

Наметив общую цель образования, будем говорить теперь, как ее достигать и достигнуть.

Первое и главное правило: надо начинать самообразовательную работу не с книги, а с жизни.

Жизнь всегда учит гораздо большему, чем лучшая из лучших книг. Книга — только орудие и пособие. Не жизнь нужно проверять книгами, т. е. теориями, а как раз обратно. Начинать нужно с вдумчивости в жизнь и, разумеется, с того, что такого-то человека, живущего в таком-то месте земли, в такой-то обстановке его личной, обыденной жизни, сильнее всего мучит, волнует, интересует. Когда уже загорелся в душе, под влиянием жизни, этот огонек исканий, тогда за ответом на эти искания можно идти и к книгам, которые в этом случае, наверно, окажутся интересными. Но и в этом случае нужно идти к книгам не для того, чтобы их советы принимать на веру, а лишь для того, чтобы почерпнуть из них материал для собственных размышлений.

Второе правило: всякое явление жизни надо обсуждать непременно и постоянно не с одной какой-либо стороны, а со многих, — с возможно большего числа сторон.

Теория тем и отличается от практики, что она, в сущности, более одностороння, чем практика, которая, приводя человека в непосредственное столкновение с жизнью, уже подразумевает необходимость считаться со всеми сторонами ее. Все эти стороны существуют в жизни нераздельно, — разделяет же их лишь человеческий ум для удобства изучения и притом совершенно искусственно. Поэтому практика — лучший способ проверки всяких знаний. Не действуя, не приходя в непосредственное столкновение с жизнью, вряд ли можно оценить как следует какую-нибудь теорию. Применение — это и значит проверка. Без такой проверки нет истины. Без применения все — и истины и теории — одни слова и слова.

Но поставьте перед собою вопрос: что же значит «разностороннее понимание»? Вот тут-то и доходишь до одного из очень важных отличий (быть может, самого важного) человека действительно образованного от человека «натасканного» в тех или иных предметах, от специалиста-неуча, умеющего мерить чуть ли не всю Вселенную на один свой аршин, разумеется, не для всех случаев пригодный. Смешон тот химик, который с химической точки зрения судит о всех прочих сторонах жизни, в том числе, например, о нравственной. Смешон и юрист, который только и знает, что закон, кем-то, но как-то написанный. И закон, и химия — мерки для своего дела очень полезные, и для жизни все они нужны, но нельзя же такими частными мерками измерять все стороны жизни. Жизнь бесконечно разностороння и сложна, и, чтобы понимать ее, нужно быть самому прежде всего разносторонним человеком и уже потом химиком, юристом… Отсюда вывод: вдумываясь в жизнь, надо прежде всего позаботиться о том, чтобы не впасть в односторонность, а для этого необходимо заблаговременно получить хоть некоторое понятие, да какие же стороны существуют у жизни. Хоть главнейшие, самые крупные необходимо узнать, хоть в самых общих чертах, для первого шага. Вот в этом узнавании и могут помочь каждому из нас хорошие книги, поскольку они содержат в себе опыт других людей…

Самообразование заключается не только в воспитании и развитии своего ума, но и в воспитании и развитии чувств. Можно и должно не только глубоко и тонко мыслить, но и глубоко и тонко чувствовать. Даже читая математическую книгу; человек переживает целый ряд эмоций, например, иной читатель наслаждается, радуется, увлекается цифрами и формулами, другой над той же книгой дьявольски зевает, кряхтит, сердится, трет лоб и т. д. Нет такой книги, которая ни в ком не возбуждала бы никакого чувства. Люди большого сердца — Белинский, Глеб Успенский, Лев Толстой и многие другие — читали, чувствуя и ощущая даже самые, по-видимому, сухие книги. Успенский в одной из своих статей писал, что ведь и цифры в статистических сборниках, в сущности, живые… Самообразовательная работа должна научить человека переживать жизнь всеми сторонами души, не только умом, — быть чутким и отзывчивым к окружающей жизни.

Первая задача действительно образованного человека — не быть узким, выработать в себе разностороннее знание и понимание жизни и умение оценивать чужие мнения о жизни, имея свои собственные, фактически обоснованные.

Горе тем, кто, прочитав одну-две книжки, решает, что он понял и постиг самую суть дела, а значит, и довольно. К верхоглядам нужно отнести и тех читателей, которые сводят все дело самообразования на чтение книг и на усвоение их содержания, не сопоставляя его с жизнью. Лучшие из таких читателей не только читают, но и изучают, делают конспекты, выписки и т. п. Мы лично, разумеется, не противники всего этого. Но все-таки мы утверждаем, что глубоко заблуждается тот, кто сводит все дело самообразования к чтению. Можно быть начитанным, но вместе с тем непонимающим человеком…

У любого факта жизни всегда много разных сторон. Надо присматриваться, по возможности, ко всем или, по крайней мере, ко многим сторонам факта. Всякий специалист, как известно, подходит к факту со своей излюбленной или ему лучше всего известной стороны, вроде того, как парикмахер смотрит на человека с точки зрения его шевелюры. Для человека действительно образованного совершенно недостаточно такого отношения. Обострение его внимания должно сказаться в уменье видеть разные стороны любого факта и в жизни личной, и общественной, и космической, чтобы в конечном итоге получилось нечто цельное.

Образованный человек видит разные стороны там, где человек темный не видит их, а видит лишь какую-нибудь одну и по ней судит о всех прочих… Присматриваться к жизни — это значит освободиться от привычки к одностороннему вниманию, это значит выработать в себе уменье видеть многое и разнородное в том, что кажется с первого взгляда однородным…

Необходимо отделить «науку» от «ненауки». Вводить в классификацию наук то, что не наука, — это значит сбивать с толку и себя и других. Между тем миллионы людей и чуть не на каждом шагу считают наукой то, что вовсе не наука. Так, например, говорят о религии, богословии, теологии. Прежде всего необходимо понять, что религия — вовсе не наука. Религия — это вера. Наука — это знание. Человек может веровать во что угодно, и для этого ему вовсе не требуется убеждаться, что вера его правильна. Верующий рассуждает так: «верю», — ив этом весь разговор. «Верю в то, в чем и убеждать меня не нужно, потому что я внутренне убежден и никаких доказательств тому и не требую. Есть они — тем лучше, нет их — обойдусь и без них». Но не так рассуждает наука. Она на это говорит: «Внутреннее убеждение — это еще вовсе не доказательство… Внутреннее убеждение без знания — не более как источник заблуждения. Один раз оно не обманет, а 999 раз обманет. Если же ты хочешь истины и стремишься к ней, — опирайся не на него, а на изучение того, что есть». Наука требует доказательств. Наука ищет их. А ищет потому, что сомневается. Вера же только до тех пор и вера, пока нет сомнений… И такая вера никому и ничего, кроме самоутешения не дала. А разум ищет не самоутешения только, а самоутверждения. Он хочет стоять твердо, и не только на своих собственных ногах, но и имея опору в природе, то есть вне его… Один арабский ученый уже около тысячи лет тому назад сказал: никакому чудотворцу не поверю, и если он мне скажет: «Верь, что три больше семи, в доказательство сего я превращу вот эту палку в змея», — пусть он даже и вправду обратит ее, — но что из этого? Я подивлюсь его искусству и скажу: три все же меньше семи.

…Таким образом, стремясь отделить, разграничить науку от ненауки, прежде всего необходимо изгнать из нее сверхъестественное и даже самое понятие о нем, как о таковом, и на все сверхъестественное взглянуть тоже как на факты, подлежащие исследованию возможно точному, и на мнения, подлежащие самой разносторонней критике и проверке. Все то, что основано на признании сверхъестественного, — вовсе не наука… Каждая наука — своего рода фонарь, бросающий и свой свет вокруг себя. Но если вы, читатель, желаете понять какое-либо явление или область жизни, и тем более вообще жизнь, разумеется, вы должны взять побольше разных фонарей, да и осветить с их помощью это самое явление, этот факт с разных сторон, обставив его вашими фонарями-науками тоже со всех сторон, а свет этих фонарей направляя в одну точку. Ведь ваше-то главное дело — понять эту самую точку, т. е. исследуемый факт, а не в том, чтобы восхищаться светом того или иного фонаря и купаться в лучах его. Фонарь и свет — это лишь орудия вашей работы, — только и всего. Белый свет, самый яркий, получается ведь из сложения всех цветов радуги. Поэтому странно иной раз слышать такие речи от работников, стремящихся к изучению науки: «Буду изучать такую-то науку — в ней вся суть дела».

Особенно часто приходится слышать это о политической экономии… И вот читатель принимается за руководства по политической экономии, сидит, читает и с первой же страницы находит, что многое-то в Книге ему и вовсе непонятно; то промелькнет что-нибудь из области истории, то из физики, то из химии, то из философии. Вот об этих мельканиях, этих брызгах своего собственного неведения и нужно подумать. Такие-то мелькания и показывают наглядно, что одна какая-нибудь наука, например политическая экономия, требует и других, даже совсем других знаний и наук, потому что знание и наука — едины. Чтобы понимать жизнь, волей-неволей нужно знакомиться с совокупностью, с кругом наук.

Что же именно следует изучать для того, чтобы сделать ив себя действительно образованного и интеллигентного человека?

Не следует изучать какую-либо одну науку, обходя все другие, потому что ни одну науку нельзя изучать помимо ее связи с другими. Какая область жизни кому ближе, ту и надо изучить наиболее подробно (специально). Но одно дело знания специальные, и совсем другое дело — знания общие9. Каждому человеку необходимы и те и другие — непременно и те и другие. Общие знания о всем мире и всей жизни — это основа для знаний специальных. Знания специальные — это лучшая проверка знаний общих. Специальные знания углубляют, но зато и суживают кругозор. Общие знания расширяют и освещают его…


9 Здесь и в некоторых других высказываниях Н. А. Рубакина есть повторения, но в каждом таком случае один и тот же вопрос освещается несколько по-новому — Сост.


Наук, как известно, очень много, и с течением времени становится все больше и больше. Правда, все они, в своей совокупности, говорят об одной и той же, все о той же Вселенной и о ее жизни. Необходимо так соединить в своем уме все, что добыто отдельными науками, чтобы о раздельности разных сторон одной и той же Вселенной и помину не было, потому что эта раздельность на самом-то деле не существует, — она выдумка человеческого ума.

Вы сами, читатель, можете служить для себя Примером. Вы — личность, вы — единое целое. И тем не менее в себе самом вы отличаете великое множество сторон. На вашем примере вы лучше всего можете уяснить себе отношение науки к жизни, отношение отдельных сторон и их частичного изучения к их целому. И правда, вас изучают с самых различных сторон десятки, если не сотни, отдельных наук, а вы, тем не менее, по-прежнему представляете из себя нераздельное целое.

Так, например, вы — гражданин, член общества, государства. Какие у вас права? Нужен целый ряд юридических наук, чтобы осветить только одну эту сторону вашей жизни и вашей личности, как и других, таких же людей. Но как же оторвать эту вашу сторону от материальной стороны вашей жизни? Ваша материальная жизнь, как и всякого другого человека, тоже изучается целым рядом наук экономических. Богаты вы или бедны? Каков ваш доход? Большой или малый? Почему же он такой, а не иной? Причиной этому вы сами, или общие условия жизни, общественное устройство вообще, или особенности того общественного класса, к которому вы принадлежите, той профессии, которая кормит вас?

Все это вопросы, касающиеся вас лично, и целый ряд наук изучает экономическую сторону вашей жизни, распутывает как житейские мелочи, так и сложнейшие факты экономической жизни. Юридическая сторона вашей жизни, в сущности, неотделима, тесно связана с экономической. Другими словами, на бумаге, в книге науки раздельны, а в жизни — слиты. Желаете вы знать самого себя, и свою жизнь, и среду, в которой вы ее проводите? Ставьте в таком случае не ту цель, которую обыкновенно ставят и которая состоит в изучении такого-то количества таких-то отдельных наук. Поэтому дело самообразования нужно вести так: выясните пред собою, хотя бы в самых общих чертах, вопросы или области жизни, особенно нужные, важные, интересные, жгучие для данного читателя и затем изучайте всякий вопрос, освещая данными всех главнейших или вообще многих наук. Только таким способом можно действительно ориентироваться в той или иной области, «осмотреть ее во всех смыслах» и понять ее возможно ближе к тому, что она из себя действительно представляет.

Вряд ли нужно доказывать, что знакомство с беллетристикой столь же необходимо для человека, работающего над самообразованием, как и знакомство с науками. Для огромного большинства читателей именно с этой области легче всего начинать расширение своего кругозора и выработку своего Я (т. е. своей личности. — Сост.).

То же самое нельзя не сказать и о других, так называемых изящных искусствах. Искусство — необходимый элемент самообразования, незаменимый никаким другим. Было время, когда изящным искусствам не придавали никакого значения или сводили его почти к нулю, а «эстетику» и «эстетиков» осмеивали. Это время прошло, и искусство заняло подобающее место в схеме общего образования.

Внутренний мир человека бесконечно сложен и многообразен. Жить полною, разностороннею жизнью — это значит жить так, чтобы звучали по возможности все струны души и все стороны человеческой психики, все силы человека имели бы случай упражняться, проявляться и расцветать. Выбрасывать искусство из своей жизни и даже отодвигать его на задний план — это то же, что совершать своего рода преступление над самим собою.

Нет такого человека, на которого никакое художественное произведение (литературное, музыкальное или скульптурное и т. д.) не производило бы никакого впечатления, б каждом сердце есть уголок, на который сильнее всего Действует именно эстетика, красота, воплощенная в той или иной форме. Но если бы она даже на того или иного читателя еще и не действовала, она должна действовать. Этого нужно добиться, надо развивать в себе ее понимание, ее ощущение для того, чтобы при ее посредстве еще больше расширять, углублять, возвышать, делать напряженнее свою жизнь. Правда, влияние различных искусств, или, что то же, различных художественных произведений, на разных людей далеко не одинаково. На одних сильнейшее впечатление производит поэзия, на других живопись, на третьих архитектура, но особенности каждого человека говорят лишь о выборе искусств, а не об исключении их. Поэтому отдел этих искусств, в который входят, кроме изящной литературы, музыка, живопись, скульптура, архитектура, драматическое искусство, должен в общей схеме образования занять свое место рядом с беллетристикой.

Далее, очень важно, стремясь сделаться образованным, интеллигентным человеком, возможно глубже размышлять о человеческом поведении, иначе говоря, об отношении человека к человеку. Необходимо побольше думать о самых основах и правилах своего и чужого поведения, о привычках, интересах и вообще о всем том, что влияет на человеческое поведение, и о том, что считать добром и что злом, и почему так считать. Наконец, надо побольше думать о происхождении этих основ и правил и их развитии в течение тысячелетий. То, что думали и думают люди разных времен и стран о добре и зле, о цели и смысле жизни, о справедливости и несправедливости и т. д. Потому что без этого и твоей собственной образованности будет грош цена, а то и того меньше.

Каким принципам я Должен повиноваться? И что значит я «должен». Каких правил, принципов держаться в моем поведении, внешнем и даже внутреннем? Чем осмысливать и украшать свою жизнь, так, чтобы не рыдать от горя, когда она, неожиданно для меня, пройдет, окончившись бессмысленно и нелепо? В чем ценность моей жизни? В чем ее смысл? В чем ее цель? Какой идеал я должен поставить перед собою в виде этой цели и стремиться к нему и в моих личных переживаниях, и во вне — в жизни семейной, общественной и т. д.?

Все это вопросы глубочайшей важности, и теоретической и практической, для каждого человека. Их каждый из нас должен так или иначе разрешить… Хочет человек или не хочет, а без нравственной мерки, которую может выработать лишь он сам, его совесть, он в жизни обойтись не может. Надо ее выработать, эту мерку, возможно отчетливую, определенную, и чем скорее, тем лучше.

Из всего предыдущего следует, что беллетристика и другие изящные искусства, а также и этика10 не только должны входить в общую систему самообразования, но и лежать в основе его.


10 Этика («нравственная мерка», как говорит Н. А. Рубакин) — наука о моральных, нравственных нормах поведения человека.

10 Коммунистическая этика включает в моральный кодекс строителя коммунизма такие нравственные принципы: преданность делу коммунизма, любовь к Родине, высокое сознание общественного долга, добросовестный труд на благо общества, гуманные отношения между людьми: человек человеку — друг, товарищ и брат, нравственная чистота, простота и скромность и т. д. — Сост.


К этому отделу еще примыкают, как необходимые составные его части, отделы художественной критики и публицистики, знакомство с которыми не менее необходимо в целях самообразования, чем с предыдущими.

Всякое художественное произведение, более или менее выдающееся, всегда вызывало и вызывает целую литературу оценок и толкований — критических статей, комментариев со всевозможных точек зрения.

Публицистика — это оценка текущей общественной жизни, той самой «злобы дня», которую мы не только переживаем — в каждый момент истории свою особую, — но и которая вообще очень близко нас касается.

Художественный критик оценивает произведение и его автора. Публицист дает свою оценку самой жизни. И тот и другой как бы открывают нам двери из узкой конуры личной жизни на арену жизни общественной. Перед нами встает задача выработать нравственный идеал не только жизни личной, но и идеал социальный. Публицистика учит нас оценивать текущую жизнь с точки зрения этого идеала, углублять, расширять наше понимание и наше участие в злободневной борьбе. У нас в России — как это известно из примеров Белинского, Добролюбова, Писарева… — все наиболее выдающиеся русские критики были вместе с тем и публицистами.

Отсюда следует глубокой важности правило: в круг самообразования должна войти периодическая печать — газеты и журналы, которые давали бы читателю возможность следить за общим ходом текущей жизни, русской и иностранной, и за борьбой интересов и мнений, в ней развертывающейся…

Работая над самообразованием, нужно иметь в виду не приспособление к жизни, а возвышение этой последней посредством возвышения себя над нею.

Образованный человек — это человек, имеющий свое собственное миросозерцание, свои мнения о всех сторонах и областях окружающей его жизни. Сама жизнь требует от каждого из нас общего миросозерцания, а значит, и общего образования, лежащего в основе первого. Никто из нас не может, по самой сути дела, рассуждать так: или узнать все, или ничего. Нет, вместо этого нужно рассуждать несколько иначе: каждый добивайся возможно большего, но не забывай и о возможном и достижимом — достижимом для такого-то человека, живущего в таких-то условиях, обладающего такими-то способностями. Мы здесь говорим о достижимом минимуме образования, предоставляя максимум его решению каждого. Ведь существуют же типы школ низшей, средней и высшей, и одни и те же предметы преподаются во всех них в различных размерах. Самообразование тоже приходится вести в различных размерах, смотря по личности самоучащегося, его силам, способностям и времени, какими он располагает. Мы не смешиваем образования общего, цель которого — выработка общего миросозерцания, с образованием специальным, цель которого — чисто практическая.

Одно дело понимание некоторых областей жизни, и совсем другое дело — общее миросозерцание, в состав которого входит понимание всех основных явлений и задач жизни. Вряд ли нужно доказывать, что это общее миросозерцание и миропонимание представляет из себя итог, конечный результат всей работы над самообразованием, ее цель, ее резюме, конечный вывод. Правда, есть люди, которые, приступая к самообразованию, стараются найти такую книгу, которая бы дала им «самую суть», чтобы поскорее прочесть ее и усвоить из нее «все, что нужно». Такой книжки нет на свете, и даже быть не может.

Только тогда, когда миросозерцание человека станет его «второй натурой», войдет в привычку, — только тогда имеет право сказать про себя этот человек: «Да, я действительно имею миросозерцание, и оно действительно мое».

Выработать свое миросозерцание — это значит так прочно построить его, чтобы, несмотря ни на какие возражения и даже страдания в течение всей жизни, оно и не разрушалось и не переделывалось, а только бы пополнялось, совершенствовалось и чтобы…крепость ума и духа говорили сами за себя.

Общее миросозерцание — цель самообразования. В понятие миросозерцания входят не только знания, не только понимание, но и настроение, т. е. направление симпатий и антипатий, идеалы этические и социальные, а также уменье осуществлять их11.


11 Новая Программа КПСС ставит одной из первейших задач в области идеологии формирование у всех тружеников советского общества научного мировоззрения на основе марксизма-ленинизма. Партия стремится к тому, чтобы все советские люди понимали ход и перспективы мирового развития, правильно разбирались в событиях внутри страны и в международных вопросах, сознательно строили жизнь по-коммунистически, чтобы в поведении каждого человека и в деятельности каждого коллектива, каждой организации коммунистические идеи органически сочетались с коммунистическими делами. — Сост.


Работая над выработкой своего миросозерцания, нельзя не принимать в расчет не только самого себя, свои собственные особенности, — нужно еще учитывать и особенности своей среды, а значит, и того исторического момента, когда живешь. Перестать бояться чужих мнений, несогласных со своими, — это одна из первых привычек, которую должен выработать в себе человек.

Особенное значение имеет изучение не только фактов вообще, но фактов спорных, переходных, которые можно толковать и так и иначе. Казалось бы, на изучение и понимание этих-то переходных фактов и должно бы быть направлено особенно серьезное внимание. Но это не так: обыкновенно изучаются, как иллюстрации к определенным тезисам, факты наиболее характерные, а не переходные. Последние же, по большей части, забываются, оставляются в пренебрежении. А забывая их и опираясь на первые, мысль приучается к догматизму12, теряет значительную часть своего критического характера.


12 Догматизм — некритическое мышление, опирающееся на положения, принимаемые без доказательств. Догматизм характерен для всех теоретических систем, борющихся против нового, отстаивающих отжившее, реакционное, без проверки его в новых, конкретных условиях. — Сост.


В природе и в обществе переходные формы очень распространены и ориентироваться в явлениях жизни — сложной, многообразной, с бесчисленным множеством неотделимых одна от другой сторон — куда труднее, чем ориентироваться в терминах, определениях, в содержании понятий. Догматизм — одно из ярких проявлений недоученности.

Только нося в душе своей единое и целостное, и прочное, и глубокое миропонимание, не растеряешься ни при каких обстоятельствах, а поймешь и оценишь их. Значит, не с философии надо начинать свою работу, как бы она ни интересовала. Философию надо изучать после всего остального. Дело не в том, чтобы философствовать, а в том, чтобы возможно правильнее. научнее философствовать. А это возможно лишь тогда, когда опираешься на основательное изучение всех вышеуказанных областей. Иначе сделаешь из себя верхогляда.

Психология bookap

Личность человека — единое, нераздельное целое. Дело самообразования не есть только дело интеллекта (разума). Это дело всей личности целиком, со всеми ее переживаниями, думами, напастями, страданиями, горем, радостью и т. д. Это дело всей жизни.

По нашему мнению, именно с некоторого выяснения своей читательской индивидуальности и полезно начинать самообразовательную работу. Сюда относится и определение цели, к которой данный читатель стремится и о которой он должен подумать хоть немножко и хоть в самых общих чертах, принимаясь за свое самообразование. Чего, собственно, я хочу? К чему стремлюсь? Выработать ли общее миросозерцание, не считаясь ни с какими школьными программами? Или подготовиться к какому-нибудь экзамену? Или изучить какую-нибудь отдельную науку, или какой-нибудь вопрос, или область жизни? и т. д. В зависимости от цели находится многое и в распланировке самообразовательной работы. Но какою бы частной ни была цель, которую поставит себе тот или иной читатель, все равно для осуществления всех частных целей общая выработка личности необходима, а потому мы главным образом и будем говорить именно о такой выработке, т. е. прежде всего о расширении кругозора.