Глава 9. Вероломные любовники


...

У края бездны

Что же тогда представляет собой другая дорога, на которой так мало путников, — дорога нашего сердца?

Обычно мы представляем себе середину жизни христианина как время, когда уже приобретены хорошие привычки и сопутствующие им добродетели. Но, приглашая Иисуса в «саднящую бездну» своего сердца, мы, возможно, должны будем освободить для Него место и позволить желанию вспыхнуть вновь. «Дисциплина, навязанная извне, обречена на поражение, если не согласуется с желанием, идущим изнутри», — сказал Досон Тротман. Наш духовный путь подходит к тому месту, где требуется вовсе не религиозная деятельность. Там Господь раскрывает объятия и просит нас отказаться от наших любовников и начать жизнь с Ним, открыв наше сердце и став к Нему ближе. Это место непосредственной близости, откуда сатана выманил Адама и Еву. Нас влечет к нему, но мы и боимся его. Некоторые из нас охотнее вернулись бы к заучиванию стихов из Писания, или в группы по изучению Библии, или к служению — куда угодно, лишь бы это избавило нас от той неизвестности, к которой ведет путешествие с Богом. Мы отчасти убеждены, что сможем найти жизнь и без этого путешествия. Но это не так.

«Мы — созданья с половинчатым сердцем, — говорит Льюис в книге «Значение славы», — которые сходят с ума от выпивки, секса и своих амбиций [и религиозной деятельности], в то время как нескончаемая радость ожидает нас впереди. Мы похожи на невежественного ребенка, который хочет продолжать лепить куличики из грязи в трущобах, потому что не может представить себе, что означает предложение провести каникулы на море. Нам слишком легко угодить».

Желание, которое Бог дал нам, неистово в страстном стремлении найти Того, Кого мы не знаем. Его мощь и напор настолько велики, что мы можем ненадолго удовлетворить его лишь мгновениями истинной духовной близости или в сексуальном экстазе. И когда эти минуты проходят, нам остается от них лишь боль, желание обрести то неуловимое, что мелькает воспоминаниями о невинности, познанной и утерянной. Но если мы все-таки решили стать возлюбленными Господа, то у нас есть надежда на восторг, который ждет нас впереди.

Все христиане рано или поздно снова подходят к краю той бездны, где наши сердца довольствовались вероломными любовниками, было ли это стремление к компетентности и порядку или поиски удовольствий. Если мы прислушаемся к своему сердцу, возможно, впервые за все время, то оно скажет нам, как изнурено оно всем этим.

Мы вновь окажемся на перекрестке путей сердца. Оглянемся вокруг и увидим, что эта бездна отделяет тех вероломных любовников, которых мы познали, от Христа, и поймем, что Его призыв доносится с противоположной стороны. Иисус не только будет звать нас, но и раскроет объятия нам навстречу. Он скажет, что проложит мост через пропасть, если мы останемся с Ним. Мы слышим Его слова, но язык этот слишком странный для нас, он похож на наречие, на котором говорили те, кто использовал нас, а затем оставлял в одиночестве на дороге, беззащитных и никому не нужных. Мы пятимся назад. Многие возвращаются на ярмарку тщеславия и вновь закладывают свое сердце под проценты, чтобы купить как можно больше того, что так привычно и знакомо.

Немногие из нас приободряются и делают шаг навстречу пропасти. Мы роемся в чемодане и достаем старый, рваный пергамент с картой и записями тех, кто прошел по этому пути перед нами; тех, к кому мы отнеслись с презрением. На этот раз их слова кажутся интригующими. Мы понимаем, что они говорят нам что-то истинное о нашем сердце. Один из них написал:

Как трудно духом нам подняться
Средь вечных мук толпы людской,
Чтоб Богу верными остаться
И не увлечься суетой.
Мы предпочтём скорей погибнуть,
Чем по тернистому пути,
Собрав всю нашу волю к жизни,
За светом Истины идти.
Дж. Макдоналд. Дневник ветхого человека


И все же этот язык нам мало понятен. Наши любовники настолько «срослись» с нами, что разрыв воспринимается как собственная кончина. А на самом деле они закрывают нам глаза на то, что в нашем сердце пустота. Нам интересно, можно ли продолжить жизнь без них. Мы еще раз заглядываем в записки в поисках чего-то более ободряющего. Дальше путешественник пишет:

Хоть рождены мы духом свыше,
Но бодрствовать всегда должны,
Чтоб голос Божий ясно слышать
И не пойти дорогой тьмы.


Его слова нас не только поражают, но и тревожат. Мы-то думали, что дождемся от него наставлений в вере. А вместо этого он приказывает нам не заглушать желания своего сердца, а распахнуть его навстречу Богу. «И на что это похоже?» — спрашиваем мы.

«Ответ тебя удивит, — говорит одна из тех, кто стоит вместе с нами у края бездны. — Он удивит тебя, так как твой путь неразрывно связан с повседневными взаимоотношениями и твоей работой». И она начинает рассказывать нам историю о том, как один из «демонов дороги» стал препятствием на ее духовном пути. Она — психолог-консультант. Не так давно двое из ее клиентов выразили ей свою признательность за помощь, сказав, что она за два сеанса сделала для них больше, чем предыдущий консультант за несколько месяцев. К своему удивлению, она разозлилась на них, напомнив, чтобы они не ждали от нее того, что должны сделать сами. Задумавшись о своем внезапном приступе гнева, она поняла, что еще не совсем поверила в то, что в состоянии жить свободно, как женщина, которая может дарить радость. Когда клиенты хвалили ее, то этот «демон» убедил ее, что признавать свое умение помогать другим и принимать за это благодарность — неприлично и клиенты перестанут ценить ее как специалиста. До этого момента соблюдение приличий помогало ей выживать, и она забыла о том, что Господь вложил в нее что-то действительно дарящее радость, независимое от ее компетентности и умения держаться в рамках приличий.

Когда путница закончила свой рассказ, мы пришли к выводу, что свобода ее сердца непосредственно зависит от ее веры в свою способность дарить радость; от надежды на то, что прекрасно само по себе. Именно эту веру и хочет отнять враг. Мы вспомнили, что последняя строчка послания на воротах ада в «Божественной комедии» Данте звучит так: «Оставь надежду всяк сюда входящий». В старых записках мы нашли также предостережение апостола Петра о том, что наш враг трудится непрестанно (как лев, ищущий кого поглотить), чтобы убедить нас, что нет ничего хорошего самого по себе — ни в нас, ни в Боге, ни в Его планах на будущее относительно нашего любовного романа. «Такой вещи, как истинная добродетель, не существует, — рычит наш противник, — а если и есть, то она смертельно скучна».

Вместе мы еще раз убедились, что это наш враг внушил нам, что «добро» — синоним слова «приличие»: ведь именно это так просили соблюдать в гостиной тетушки Сюзи теплым летним днем, когда нам так хотелось покачаться на качелях.

Мы заключаем, что, для того чтобы верить в добро, которое освободит наше сердце, мы должны быть готовы позволить Вечному зову звучать в наших желаниях. После того как произошло грехопадение, он настигает нас внезапно, как говорят нам старые записи, очаровывая на мгновенье небесной красотой. Они предупреждают нас, что удержать ее нельзя. Что-то в глубине нашей души знает, что записи говорят правду, и если мы попытаемся удержать ускользающую красоту, то станем поклоняться ей и Священный роман превратится в блуд с вероломными любовниками. Мы понимаем, что должны позволить нашему желанию томить нас, как бабье лето, когда последнее тепло умирающей природы пробуждает в нас и радость, и грусть, несмотря на обещание, что все вернется с приходом весны.

Заинтригованные всем этим, чувствуя, как ветер обдувает наши лица — почти забытое ощущение, — мы всерьез решаем ступить на путь, которого так долго страшились и избегали. И тут наши старые любовники наваливаются на нас со всей жаждой мести. Они обещают снова наполнить наше сердце любовью, если мы дадим им еще один шанс. Они даже обязуются стать более религиозными, если это поможет.

Привлеченные знакомыми голосами и по-прежнему немного напуганные тем неизвестным, что ждет нас на пути, мы еще раз заглядываем в наш чемодан в попытке найти какое-то разрешение своих сомнений. Мы отыскиваем слова, написанные другим путешественником, который тоже стоял перед бездной, приведшей нас в такое замешательство. Он уверяет, что даже такая сильная неуверенность и колебания — часть пути, который нужно пройти сердцу, и лишь Бог в силах освободить нас. Он советует нам молиться так:

Сокруши моё сердце, Господь Триединый,
Обнови, исцели и очисти меня,
Чтобы мог пред Тобой я предстать неповинным,
И погибла б в борьбе этой гордость моя.
Пусть Тобою я буду истерзан, изранен,
Как зерно, измельчён, перелит, как вино,
Чтоб, прошедший сквозь муки и пламя страданий,
Я в смиреньи прославил Тебя Одного.
Я живу, как насильно захваченный город,
Твой наместник, мой разум, помочь мог бы мне,
Но в плену он у лжи и сомненьями полон,
Оттого я с трудом поклоняюсь Тебе.
Любишь Ты — я любовь принимаю охотно,
Но грехом обручен я врагу Твоему,
Разруби этот узел и брак мой расторгни,
И навеки в Свою заточи Ты тюрьму.
Когда буду пленён и Тобою похищен,
Лишь тогда я свободу свою обрету.
Когда стану рабом Твоим, жаждущим, нищим,
То в Тебе и покой, и свободу найду.
Дж. Донн. Стук сердца


Немного опасаясь молиться за такое смелое действие неистового Бога, Который нас любит, мы присаживаемся, чтобы обдумать наше положение. Но на этот раз мы честны с собой. Мы признаем, что на ярмарке тщеславия мы никогда не чувствовали себя как дома. Мы признаем, что действительно находимся в плену у вероломных любовников, которым доверились в надежде, что они защитят нас от Стрел и утолят нашу жажду. И мы не можем отрицать, нравится нам это или нет, что наша жизнь всегда была переплетена с жизнями персонажей Священного романа. Мы жили под градом Стрел, некоторые из которых были драконоподобны в своей ярости, другие — как насекомые-паразиты — маленькие, но беспрестанно причиняющие беспокойство. Священный роман коснулся нас на мгновенье — и исчез. Он поразил нас открытием, что нам нечего терять. Мы поднимаемся, берем чемодан и отправляемся в неизвестное путешествие. Что-то заставляет нас искать маленький клочок бумаги. Слова, написанные там, постоянно не давали нам покоя, когда мы снова возвращались на ярмарку тщеславия. Теперь мы читаем их, чтобы отбросить последние сомнения:

Из двух дорог на перепутье в лесу я выберу ту, по которой ходят меньше всего, и это все изменит.


Мы пускаемся в путь по этой дороге и чувствуем, что начинаем ощущать полноту жизни, как никогда до сих пор. Мы не имеем представления, как преодолеем бездну, но нам кажется, что путешествие будет радостным. Однако нас беспокоит множество вопросов. Как мы должны понимать этот путь, по которому так мало людей отважилось пройти? Как мы сведем всех персонажей и все сюжеты Священного романа в нашем сердце и разуме воедино так, чтобы это позволило нам измениться под воздействием истории, которую рассказывает Бог? Есть ли у нас все, что нужно для путешествия? Внимательно ли мы собирались в этот неизвестный путь, в который ведет нас сердце? Возможно, нам следует вернуться домой и взять с собой еще кое-что, да и отдохнуть как следует перед предстоящим паломничеством? Все это переполняет наше сердце, когда мы отправляемся в путь.