Глава 7. Возлюбленные


...

Все не так, как кажется

Причина, по которой нам так нравятся сказки, заключается в том, что мы отождествляем себя с их персонажами где-то в глубине своей души, потому что все волшебные истории основаны на двух великих истинах: у героя действительно золотое сердце, а его возлюбленная действительно обладает сокрытой до поры красотой. В последней главе, я надеюсь, вы увидите отсвет доброты Божьего сердца. А как же насчет второй истины — обладаем ли мы скрытым величием? Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Помните, тема завуалированной индивидуальности проходит через все великие истории. Как напоминает нам Бучнер, «не только зло приходит переодетым в сказочный мир, но и добро зачастую тоже». Героини и герои очаровывают наши сердца, потому что еще до того, как они совершат что-то, мы видим их скрытую красоту, смелость и величие. Золушка, Спящая красавица, Белоснежка — не простые девушки. Чудовище и лягушка на самом деле королевских кровей. Аладдин — «неограненный бриллиант». Если ход событий и действующие лица Писания учат нас чему-то, от змея в саду до плотника из Назарета, то учат тому, что вещи и люди редко бывают такими, какими они кажутся, и поэтому мы не должны обманываться внешностью.

Самооценка вашей души, которая формируется в мире, полном людей, по-прежнему сильно заблуждающихся относительно природы своих душ, возможно, неправильная. К. С. Льюис писал в своей книге «Вес славы»:

Не шутка — жить в обществе потенциальных богов и богинь: необходимо помнить, что даже самый скушный и неинтересный человек, с которым вы говорите, может однажды стать существом, при виде которого вас будет одолевать соблазн поклониться ему, либо чудовищем и мерзостью, каких можно встретить лишь в кошмаре. Нет обычных людей. Вы никогда не говорили с простым смертным.


Представьте, что история Золушки закончилась вот так: «И принц женился на Гримхельде — одной из глупых и злых сводных сестер Золушки, она была вечно всем недовольна и ковырялась в носу во время свадьбы». Это недалеко ушло от нашего понимания Евангелия. Знакомые слова звучат примерно так: «Ты грешник, предатель, развращенный негодник, одним словом — куча мусора. Но Бог, чтобы показать миру, какой Он классный парень, все же примет тебя». Мы не можем начать с грехопадения, стараясь понять, кто мы и какова наша роль в истории. Это все равно, что прийти в кино на двадцать минут позже. Но большинство христиан, пытаясь объяснить историю, начинают именно с этого. Сама идея падения предполагает стартовую площадку, откуда стремительно падают вниз, и те, кто считает, что грехопадение — центральное место в Библии, должно быть, летели с большой высоты. «Мальчик споткнулся и ушиб палец на ноге» — материал с таким заголовком не попадет в вечерние новости. «Парашютист прыгнул, но парашют не раскрылся» — вот это уже кое-что. Чем выше начальная точка, тем значительней история. Никто не удивится, если услышит, что соседский мальчишка сбежал из дома, поиграл с дворняжкой, посадил несколько овсяных семечек и прекрасно провел вечер, копаясь в песочнице. Но что вы скажете на то, что королеву Англии видели катающейся на роликах по аллеям парка?

Да, мы не такие, какими должны были быть, и мы знаем это. Если, проходя по улице, мы вдруг встречаемся взглядом с прохожим, то быстро отворачиваемся. Очутившись с кем-нибудь в неловком соседстве в лифте, мы ищем что угодно, на чем можно остановить свой взгляд, вместо того чтобы смотреть друг на друга. Мы чувствуем, что наша истинная индивидуальность потеряна, и боимся, что нас разоблачат. Но подумайте на минуту о тех миллионах туристов, которые посещают такие древние достопримечательности, как Парфенон, Колизей или пирамиды. Несмотря на губительное время, разрушительные события, вандализм на протяжении многих веков, отблеск их прошлого величия, их руины по-прежнему внушают благоговение и трепет. Несмотря на то, что их слава померкла, она не угасла совсем. В них есть что-то одновременно грустное и величественное. Так же и с нами. Жестоко попираемые, пренебрегаемые, сокрушенные, павшие — мы по-прежнему прекрасны и достойны почитания. Мы, как сказал один богослов, «великолепные руины». Но в отличие от тех великих памятников, мы, которые были искуплены Христом и обновлены, как сказал Павел, «день за днем», «восстановлены» Божьей любовью.

Как так случилось, что тысячи лет спустя история Елены по-прежнему не дает нам покоя? Не оттого ли, что нам страстно хочется верить, что красота действительно великая сила — действительно может существовать некто, из-за кого спускают на воду тысячи кораблей, только чтобы вернуть его, и некто, способный из-за страстной любви привести в движение эти корабли? Господь спустил на воду Свои корабли ради нас. Разве может так быть, что мы — все мы, возвращающиеся домой королевы и защитники, прошедшие испытания и избранные, — действительно обладаем скрытым величием? Действительно ли в нас есть что-то, за что стоит бороться? Тот факт, что мы не видим собственной славы, — часть трагедии под названием грехопадение; вид духовной амнезии, которая поразила всех нас. Наши души были созданы, чтобы жить в великой истории, но, как обнаружил Честертон, мы забыли свою роль:

Всем нам знакома по научным книгам и по художественной литературе история человека, который забыл свое имя. Этот человек бредет по улице, он может все видеть и все оценивать; единственное, чего он не может вспомнить, — это кто он такой. Знаете, каждый человек — это тот человек из истории. Все люди забыли, кто они такие. …Нас постигла одна и та же беда — мы забыли, как нас зовут. Все мы забыли, кто мы есть на самом деле.