Глава 7. Спорные вопросы


...

А как насчет ложных воспоминаний?

Женщина, которая боялась утонуть (причем этот страх создавал ей множество проблем), решила, что ей нужна помощь. Она пришла к психотерапевту, тот загипнотизировал ее и вызвал воспоминания о прошлой жизни. Оказывается, в прошлой жизни она была свидетельницей того, как утонула ее сестра. На семинаре было сделано сообщение об этом случае, который закончился успехом: женщина, вспомнив переживания прошлой жизни, избавилась от своей боязни воды. Другая женщина с аналогичным страхом в процессе терапии вспомнила о том, что ее сестра утонула в младенчестве уже в этой жизни. Было заявлено, что это воспоминание избавило ее от страха.

Должен ли супервизор учить своих подопечных возвращать своих клиентов в прошлые жизни и заставлять их вспоминать травмы? Если это избавляет от симптома, то почему нет? Можно ли сказать, что терапевт, который не верит в прошлые жизни, но делает это, чтобы вылечить клиента, у которого есть такая вера, поступает неэтично? Супервизор должен решить для себя, существуют ли прошлые жизни, оказывают ли они влияние на нас и существует ли такая вещь, как южные воспоминания? Те, кто не верят в существование прошлых жизней и их влияние на нас, ссылаются на высказывания некоторых клиентов о восстановлении воспоминаний о прошлых жизнях как на доказательства того, что воспоминания могут быть ложными.

Вопрос о ложных воспоминаниях нельзя так легко отбросить. Существуют очень сложные и соблазнительные ложные воспоминания. Воспоминания — «вещь» хрупкая. Даже реальные воспоминания приходят и уходят, доступные в одни моменты времени и недоступные в другие. С помощью гипноза можно оживить очень ранние воспоминания, но «вспомнить» можно и то, чего не было. Это одна из причин того, почему данные, полученные с помощью гипноза, не принимаются в суде в качестве свидетельств. Воспоминания, восстановленные в ходе терапии, являются продуктом взаимоотношений между клиентом и терапевтом. В зависимости от этих отношений воспоминания могут быть «реальными» и ложными. Гипнотическое внушение может повлиять на воспоминания так же, как и идеология психотерапевта. И терапевт, занимающийся прошлыми жизнями, и психоаналитик могут воздействовать на человека таким образом, чтобы получить воспоминания, соответствующие взаимоотношениям. Мы не должны забывать, что теория вытеснения возникла в результате сотрудничества клиента и психотерапевта.

Когда у дочери возникают ложные спровоцированные психотерапевтом воспоминания о сексуальном насилии над ней со стороны отца и ее побуждают выступить против родителей с этой «правдой» — это настоящая трагедия. Но так же трагична ситуация, когда воспоминания дочери верны и она стремится добиться признания правды, но отец при поддержке матери отрицает ее. Какую позицию должен занять супервизор, когда обучающийся приходит к нему и просит совета в случае с клиентом, который считает, что у него есть воспоминания о сексуальном насилии? Супервизор должен напомнить обучающемуся, что ложные воспоминания могут быть спровоцированы и терапевтом, и его клиентом. Как это часто случается и в других терапевтических ситуациях, на влияние терапевта могут не обращать внимания или не придавать ему значения. Супервизор должен четко объяснить, что терапевт является частью контекста, который создает уверенность у клиента.

В семейной терапии, наверное, самой тяжелой является ситуация, когда один из членов семьи обвиняет другого в насилии, а все остальные отрицают это. Терапевт должен самым тщательным образом оценить ситуацию. Если «жертва» проходила психотерапию, особенно с применением гипноза, то в наши дни для терапевта следует признать необходимой концентрацию внимания на насилии в детстве.

Супервизор должен побуждать обучающихся быть терпимыми с клиентами в отношении следующих пунктов: 1) прошлое порождает актуальные симптомы; 2) обучение клиентов и 3) ложные воспоминания. Это значит, что терапевты должны научиться вежливо разговаривать с клиентом о прошлом, сосредоточиваясь в то же время на настоящем, в котором и существует проблема. Они обязаны с должным уважением обучать клиентов, когда это уместно, при этом полагая, что симптомы изменяют не поучения, но директивы. Они должны усвоить, что клиент может иметь ложные воспоминания и быть уверенным в их истинности и сомневаться в истинности своих настоящих воспоминаний. Клиенты могут даже настаивать на том, что их воспоминания правдивы, заведомо зная, что это не так, например, с целью поддержать какие-либо скрытые мотивы, имеющие отношение к родителям. Все же, как правило, если терапевт работает с актуальной ситуацией, у него редко случаются осложнения такого рода.

Я вспоминаю необычную видеозапись сеанса семейной терапии, которую Браулио Монтальво показывал своим студентам. Это была запись разговора психотерапевта с семьей, по окончании которого маленькая девочка заплакала, а ее отец, побуждаемый психотерапевтом, признал, что для нее все происходящее слишком тяжело. После показа этой пленки Монтальво просил свою группу определить, кто именно заставил девчушку плакать. Группа всегда указывала на отца, потому что он перегрузил дочь. Затем Монтальво снова возвращал запись к тому моменту, когда девочка начинала плакать, и оказывалось, что это произошло, когда с ней резко разговаривал психотерапевт. И члены семьи, и терапевт, проводивший сеанс, и группа студентов, смотревших запись, все были уверены в том, что четко помнят, кто заставил девочку плакать (отец). Вот так легко создаются ложные воспоминания.

Следующий отрывок иллюстрирует дилемму, которая может возникнуть перед психотерапевтом. Родители привезли 18-летнюю девушку в психиатрическую больницу. Она обвиняла своего отца в том, что он вступил с ней в сексуальные отношения. Ее мать гневно отвергала даже такую возможность. Дочь кричала, что это было на самом деле. Отец сказал, что он точно не знает, было это или не было, так как иногда он напивается до беспамятства. Когда с девушкой провели индивидуальный сеанс, она сказала, что ее уже три раза госпитализировали из-за ее обвинений (30 лет назад это была обычная практика, так как считалось, что воспоминания дочери об инцесте свидетельствуют о развитии у нее бреда).

Психология bookap

Терапевтическая группа долго колебалась, не зная, какую позицию занять. Наконец, после длительных дебатов, терапевты предложили дочери отказаться от обвинений, так как в противном случае ее, скорее всего, опять госпитализируют. Дочь гневно ответила: «Я хочу, чтобы мой отец признался». Она посвятила свою жизнь тому, чтобы вырвать у него это признание, а ее родители — тому, чтобы это отрицать. В конце концов дочь решила последовать совету терапевтов. Они знали, что не смогут помешать ее госпитализации, если она не откажется от обвинений, поскольку на ней будут настаивать сотрудники больницы.

Обсуждая с терапевтами случаи сексуального насилия, супервизор должен четко объяснить, что в настоящий момент, какое бы ни было принято решение, оно, скорее всего, будет противоречивым и спорным. В нашей сфере невозможно достичь согласия по многим вопросам, и мы должны смириться с этим.