Часть 2. Статьи по прикладному психоанализу

Масяня как зеркало русской регрессии[**]


...

4. Нарциссический герой нашего времени

Как я отметил выше, в первую очередь почитателями Масяни являются люди, много общающиеся с компьютером и активно пользующиеся интернетом. Можно предположить, что эти люди, надолго погружающиеся в виртуальную реальность, стараются избежать реальности объективной и прячутся от своей психической реальности — от своих переживаний, влечений и интрапсихических конфликтов. В более патологической ситуации у них формируется аддиктивное поведение, зависимость от компьютера, которая имеет такой же онтогенез, как и зависимость от алкоголя или наркотиков, от азартных игр, от еды (патологическое обжорство) etc.145 Джойс Мак-Дугалл, современный французский психоаналитик, рассматривая вопрос о формировании наркотических форм сексуальности, писала в монографии «Тысячеликий Эрос» о том, что в основе зависимостей лежат нарушения в ранних отношениях между матерью и ребенком. «Достаточно хорошая мать», если воспользоваться термином Винникотта146, испытывает чувство симбиотического слияния с младенцем в первые недели его жизни. Но если этот симбиоз продолжается и далее, то он ощущается младенцем как преследование со стороны матери. Находясь в состоянии полной зависимости от матери в младенчестве, дети имеют склонность приспосабливаться к чему угодно, что на них будет спроецировано. Физическая активность ребенка, его телесная и эмоциональная чувствительность, его интеллект и сообразительность могут развиваться лишь настолько, насколько мать сама позитивно загрузит эти качества. Мать может также тормозить укрепление этих качеств, если ребенок служит для сглаживания ее собственных переживаний по поводу неудовлетворенных потребностей в ее интрапсихическом мире. Такие нарушенные объектные отношения влияют на формирование переходных феноменов (транзиторных объектов и деятельности) и порождают у ребенка страх перед развитием собственных психических ресурсов.


145 Я давал на эту тему интервью для газеты «МК в Питере» (Полубарьева М. Виртуальное рабство. Интервью с Н. А. Благовещенским // МК в Питере. № 10 (187), 2001.

146 Винникотт Д. Переходные объекты и переходные явления: исследования первого «не-я»-предмета. С. 195.


При этом развития способности быть одному (даже если мать рядом) не происходит: ребенок постоянно ищет материнского присутствия, чтобы справиться с любыми аффектами и эмоциями, вне зависимости от того, приходят ли они из внешнего мира, социума, или являются производными от интрапсихического конфликта. Из-за собственных страхов, тревожности или желаний мать может бессознательно прививать младенцу своего рода наркотическую потребность в своем присутствии. (В некотором смысле мать и сама находится в зависимости от младенца.) Маленькому ребенку не удается сформировать интрапсихические репрезентации «хороших» внешних объектов — заботящихся родителей, которые помогают поддерживать психический гомеостаз ребенка — справляться с душевной болью, тревогой или состоянием перевозбуждения.

Отсутствие интроектов заботы о себе взрослый с неизбежностью пытается компенсировать объектами из внешнего мира. В этом отношении наркотики, алкоголь, пища etc. оказываются объектами, которые можно использовать для того, чтобы ликвидировать или смягчить психический дискомфорт; они исполняют роль матери, которую взрослый не способен сыграть для себя сам. МакДугалл пишет: «Эти наркотические объекты занимают место переходных объектов детства, которые воплощают материнское окружение и в то же время освобождают ребенка от полной зависимости от материнского присутствия»147. Таким образом, объекты наркотической зависимости, во-первых, играют роль лекарства от душевной боли, являются способом самолечения; во-вторых, они в отличие от матери всегда под рукой, всегда во власти того, кто к ним прибегает; в-третьих, они являются вызовом репрезентации отцовского образа — «внутреннего отца», который не смог выполнить своих отцовских функций защиты и обеспечения безопасности и был изгнан из Супер-Эго (эта установка обычно проецируется на социум: «мне плевать, что вы обо мне думаете!»); наконец, в-четвертых, они тесно переплетаются с дериватами влечения к смерти, имеющими две формы: первая — состояние всемогущества, вторая — уступка зову смерти148. В частности, о влечении к смерти и алкогольной зависимости я писал в совместной с профессором Кузнецовым статье «Место Венедикта Ерофеева и его поэмы „Москва — Петушки“ в психотерапии 21-го века»149 и в статье «По ту сторону Москвы — к Петушкам»150.


147 МакДугалл Дж. Тысячеликий Эрос. Психоаналитическое исследование человеческой сексуальности. СПб., 1999. С. 206.

148 МакДугалл Дж. Тысячеликий Эрос. С. 208.

149 Благовещенский Н. А., Кузнецов О. Н. Место Венедикта Ерофеева и его поэмы «Москва — Петушки» в психотерапии 21-го века // Вестник психотерапии. № 7 (12). СПб., 2000. С. 51–53.

150 Благовещенский Н. А. По ту сторону Москвы — к Петушкам: Исследование поэмы В. Ерофеева «Москва — Петушки», ее героя и автора с точки зрения различных глубинно-психологических подходов // Russian Imago (2001). СПб., 2002. С. 441–443.


Выбор объекта наркотической зависимости, как правило, далеко не случаен. Он определяется индивидуальной историей жизни человека. Выбранный объект обнаруживает попытку поиска идеального состояния, которого человек стремится достичь с помощью определенного вещества, действия или личности, — состояния экзальтации, могущества, эйфории, нирваны, оргазма, избавления от тревоги, депрессии etc. В случае компьютерной аддикции чаще всего, как показывает практика, достигается ощущение магического всемогущества, знакомое с детства, и защиты от персекуторной и сепарационной форм тревоги.

Конечно, далеко не все почитатели Масяни страдают аддикцией к компьютеру. Она характеризуется в первую очередь тем, что человек не может контролировать свое взаимодействие с компьютером. Скажем, он садится поиграть минуток десять, глядь — незаметно прошло десять часов. В результате страдают его отношения с близкими, здоровье, положение дел. Наркотическая зависимость от компьютера — это все-таки патологическое состояние, требующее психотерапии, а мы обсуждаем культурный феномен, а не психопатологию. Однако, как я отметил выше, люди, избравшие своим основным занятием общение с компьютером, чаще всего испытывают определенные затруднения во взаимодействии с миром реальным, хотя могут этого и не осознавать. В основе этих затруднений, само собой разумеется, также лежат нарушенные отношения с фигурами родителей в раннем детстве. Другое дело, что либо эти нарушения были не настолько серьезными, либо они относились по времени к более зрелому возрасту, либо в силу большей «конституциональной силы Эго» они не оказали столь пагубного воздействия, чтобы у субъекта сформировалась потребность в аддиктивном объекте. Между тем Масяня все равно осуществляет свои психотерапевтические функции — поддерживающую терапию, удовлетворяя регрессивную инфантильную потребность в переходном объекте, и восстановление самости путем трансмутирующих интернализаций в альтер эго переносе.

Смотрите мультфильмы о Масяне, регрессируйте, переживайте катарсис и лечитесь!

апрель — май 2002