Глава 14. Феноменология психонетического процесса
Продвижение по пути психонетических практик сопровождается рядом новых и необычных переживаний. Феноменология психонетической работы весьма разнообразна. Это, как правило, генерализованные переживания, которые трудно классифицировать по какому-либо критерию. В этой главе мы приведем отрывки из отчетов тех, кто практиковал описанные выше приемы и процедуры.
В целом мы можем выделить феномены:
— связанные с первичной практикой, направленной на придание активного и вариативного характера процессам внимания и восприятия;
— возникающие в ходе работы с не-формами и не-восприятиями;
— отражающие пробуждение активной субъектности.
Примеры, которые будут рассмотрены ниже, относятся к нормативным феноменам. В том или ином варианте они встречаются у большинства практикующих и являются свидетельством реального продвижения вперед.
14.1. Феноменология первичной практики
Концентративные и деконцентративные практики, упражнения по управлению перцептивными средами и задания по произвольному выбору той или иной фигуры расшатывают привычные перцептивные стереотипы и ослабляют ограничения перцептивных функций. Даже сравнительно безобидные манипуляции с восприятием влекут за собой то, что В.Трусов назвал перцептивной лабильностью1. Перцептивные схемы начинают искажаться. Наиболее обычные переживания — изменение схемы тела (расширение, вытягивание, скручивание), изменение визуальной «картинки» (приближение предметов, их перемещение, изменение цвета, яркости и т.д.). Часто бывают переживания синестетического типа (перевод визуальных образов в кинестетические и тому подобное).
(1. Трусов В.П. Перцептивная лабильность как фактор регуляции творческой активности личности. Автореф. дис. на соиск. уч. степени канд. псих. наук. — Новосибирск, 2007)
Из отчета С.П.:
«Сформировал дКВ. Сначала проявилось пространство различной глубины с белесыми оттенками. Образы пошли через некоторое, по ощущениям продолжительное, время. Перед этим "повело взгляд" чуть влево вниз. Появилась легкая пульсация в глазах, а затем во лбу, и ощущение "магнитного" движения. Затем произошло "объединение" пульсаций и "магнита лба и глаз" как бы в один "центр". Ощущения тела слились с ощущением этого центра, и все стало единым (т.е. я стал всем этим центром, и ничем одновременно). После чего стало "удобно" наблюдать весь процесс как бы со стороны.
Вначале — "повело магнитно" голову вправо, чуть по кругу. Затем стабилизация. В общем фоне отмечал только появление пятен и размытых "полос". Образы практически отсутствовали.
Образы отсутствовали. Пятна и "полосы". Легкая пульсация в глазах, закручивающаяся, "сходящая" в горло».
Из отчетов В.:
«В четвертой фазе появляется ощущение потока снизу вверх, легкость, чувство, что тело вытянулось на несколько метров вверх».
«Все ближе становятся внутренние ощущения от КВ и дКВ: то же состояние в теле, та же отрешенность и в то же время собранность, то же торможение внутреннего диалога. Разница только в распределении внимания. Иногда сила КВ достигает того, что даже рамка на стимульных таблицах исчезает из виду, появляется ощущение изменения освещенности в большую или меньшую сторону. Такой режим восприятия возникает где-то на восьмой минуте первого упражнения, когда удается угомонить пытающиеся пробиться мысли, потом легко воспроизводится в последующих. После этого даже мысли не разрушают состояния — промелькивают и уходят».
«Я обратил внимание, что мне проще сразу сосредоточиться на паузах, которые и ощущаются как единая "плоскость", из которой возникают звуки.
Тогда сразу нарушается связь между звуками и локализация их по источнику. Звуки становятся сплошным недифференцируемым фоном».
Из отчетов Н.Н.:
«Идя утром на работу и анализируя в уме причину своей неудачи с волевой фиксацией на красном цвете, пробудил мысль, что мне мешает мое Я, от которого следует хотя бы на время отказаться. В принципе, наверное, и неважно, что именно я подумал, но сразу после этого произошло следующее. Пространство передо мной как будто сплющилось. Это еще можно сравнить с тем, как если бы передо мной оказался невидимый аквариум шириной в метр с водой, который искажает пространство. Нахлынуло состояние, которое ближе всего к головокружению или опьянению, но головокружением или опьянением не является. Все вокруг стало неустойчивым. Причем, неустойчивым даже не в зрительном, а в каком-то телесном плане, голова как будто находилась в своей отдельной плоскости. Все, что я мог замерить своими силами (пульс и температура), были в нормальном состоянии. Физиологических оснований для состояния не вижу: давлением (курением, алкоголем, наркотиками) не страдаю, с утра, как обычно, перекусил чаем с бутербродами, спал тоже как обычно. Состояние продлилось примерно сорок минут, затем плавно ушло».
«...одним из побочных эффектов от выполнения упражнения стало какое-то странное чувство "сквозного" пространства. Работая прямо сейчас за ноутбуком, я как будто "ощущаю" то, что находится за экраном. Это ощущение не визуальное, а пространственное. Скажем, я чувствую пространство за экраном как более реальное, чем цвета и буквы на экране. "Объектно" определить, что там, я не могу».
Из отчетов Д.В.:
«Задание: Создать шарик внимания, переместить его на выбранный объект (рулон скотча) и, втянув внимание в объект, создать фигуру внимания, ему соответствующую. Для того, чтобы слить внимание с объектом, я постепенно отслаивала его привычные описания. Сначала цвет, потом блики и тени. На этом этапе он превратился в плоскую картинку, но сохранилось "знание о его форме", от которого было сложнее всего отказаться. Но когда удалось это сделать, предмет полностью потерял "понятный смысл", произошла абсолютная деструкция, форма перестала существовать, и объект превратился в "нечто", начавшее постепенно трансформироваться в объект, который был "как бы" вывернут наизнанку. Похожее переживание у меня было, когда удалось совместить в одном кубике Неккера две проекции. Похоже не на конкретный объект, а на зону вывернутого в нескольких направлениях пространства, ограниченного не формой изначально объекта, а границей сформированного внимания. На стадии обратного перехода к привычному восприятию на какое-то мгновение я увидела очень странный предмет, совмещающий в себе несколько проекций, развернутых ко мне и как бы выложенных на плоскость. То, что я увидела, было очень похоже на некоторые картины Пикассо, которые находятся в Пушкинском музее в Москве, к сожалению, не смогла найти репродукции».
На этом этапе легко образуются синестетические связи, которые становятся своего рода "языком", позволяющим в дальнейшем перейти от образов и слов к чисто смысловым переживаниям. Этот феномен становится особенно выраженным при выполнении заданий по произвольному выбору фигур без опоры на образы и словесные обозначения.
Из отчета Ю.Р.:
«Ощущение, предшествующее появлению произвольной фигуры можно описать, как краткое замешательство, когда ничего не возникает, а затем мгновенную вспышку эмоции.
Например: пустота — вспышка радости — желтый треугольник; пустота — чувство падения — черный квадрат; пустота — усиливающееся спокойствие — серый треугольник; пустота — чувство удовольствия — розовый круг.
Эта стадия довольно быстро сменилась следующей.
Появившаяся фигура была не статична, а увеличивалась, постепенно перекрывая поле восприятия. Цвет ее также не оставался постоянным, а менялся, в зависимости от изменения эмоционального ощущения. Например: от ярко-желтого к лимонно-желтому, а затем — к темно-золотистому. В ощущениях это выглядело как возбуждение — ликование — глубокая внутренняя радость.
Следующий объект появлялся из геометрического центра предыдущего. Цвет его каким-то образом был связан с цветом предшествующего объекта. Субъективно я могу связать эту закономерность с гармонически-контрастными сочетаниями цветового круга. Возникающий объект вначале воспринимался точкой, которая стремительно росла и, приближаясь, обретала ясную форму. Это также было связано с эмоциональным содержанием и его развитием. Просматривалась связь: круг — полнота, завершенность, треугольник — расширение, активность; квадрат — статика, замкнутость. Но в зависимости от окраски данные связи наполнялись новыми содержаниями, оттенками».
Волевая медитация, как правило, сопровождается чувством подъема, повышения тонуса. Нередко практикующие упоминают о нарастающей легкости в теле, ощущении парения, расширения в пространстве.
Из отчета К.Р.:
«При переходе ко 2-й фазе ВМ, когда звуки зазвучали в голове, они стали как бы распирать тело. Возникло ощущение расширения во все стороны. На 3-й фазе подскочил тонус, возникло впечатление, что я располагаю огромной силой, идущей изнутри».
Столь красочные переживания могут сопровождать начальную практику в течение нескольких месяцев. Затем, когда восприятие и внимание становятся управляемыми, интенсивность переживаний падает и начинается работа со смысловыми, волевыми и активностными слоями сознания.
14.2. Последствия работы с не-формами и не-восприятиями
Этот этап работы вводит практикующего в соприкосновение с теми сторонами сознания, которые никогда не были ни предметом целенаправленного восприятия, ни объектом, с которым можно работать.
Не-формы и не-восприятия сами по себе, без специальной подготовки, почти никогда не осознаются в качестве отдельного объекта. Еще более экзотичными выглядят операции с ними. Работа с тем, что выходит за рамки обычного опыта, вносит глубокие изменения в картину Мира, релятивизирует привычные схемы. Именно на этой стадии стимулы, онтологические схемы и архетипические консциентальные структуры теряют свою абсолютную власть над сознанием. Более того, начинается практика порождения новых реальностей сознания, после чего привычные схемы окончательно приобретают статус лишь одного варианта из множества возможных.
Период адаптации к новым внутренним условиям существования занимает какое-то время, заполненное разнообразными интенсивными переживаниями. Поскольку к этому времени ВМ обеспечивает выделение стабильного «Я», способного к наблюдению, разотождествлению и волевому действию, самоконтроль и идентичность «Я» и личностных структур сохраняется даже при формировании состояний, которые можно отнести к классу измененных.
Переживания, сопутствующие практикам этого уровня, несмотря на их подобие эксцессам, являются конструктивными и готовят сознание к следующим шагам. Чтобы описать все многообразие этих переживаний, пришлось бы привести все имеющиеся в нашем распоряжении отчеты, но мы ограничимся достаточно объемными фрагментами из наиболее ярких и, вместе с тем, типичных описаний.
Из отчета Е.З.:
«Вчерашний день у меня прошел в попытках порождения реальности, надо сказать, небезуспешных, а ночью, во сне возникло переживание разворачивания точки восприятия внутри себя, такая смена "координат", при которой наблюдатель провернулся внутри себя — взгляд в пустоту, из которой все появляется. Мне было очень страшно, но я развернулась туда не менее 3-х раз. Пережила сонный паралич как недоразворачивание, т.е. не могла двинуться, понимая, что одной ногой в ничто, ощущала тело, давящую пульсацию в ушах, а когда ощутила, что могу развернуть привычную реальность, страх чуть отступил, и я снова развернулась к ничто. Не могу точно сказать, было это осознанное сновидение или нет, потому что многое забыла, не помню также в точности, чем было обусловлено решение разворачиваться в невосприятие: было это волевое решение или я решала так из-за понимания, что все сон, а эта пустота — самая реальная реальность. Хотя помню точно, что ощущала возможность развернуть картинку, полностью осознавая, что я — это все. Это чувство безмерного одиночества, безысходности и печали, но в то же время порождающей силы. Во сне переживание ничто связано было с черным излучением и текучестью. Несмотря на то, что все происходило во сне, впечатления остались самые реальные.
<В продолжение нашего таганрогского разговора> я живу, не переставая трудиться все время, находя эмоциональные реакции, раскручиваю их, опираясь на соматику, до предела. Пределы я ищу как свои, так и заимствую их из теории нагуализма и ментальной картографии. В этом деле нет полностью отвоеванных территорий, все время приходится быть начеку, что дает эффект расширения сознания и качественного скачка. Сейчас начала понимать, что значит "разворачивать", и исполняю этот прием в повседневности, в основном, для облегчения страданий, которые несут плоды сталкинга. Пришло ощущение огромной ответственности, свободы и равнодушия».
Из отчетов С.Б.:
«Задача: удерживать внимание на свойствах и на формах: переключение и попытка воспринять одновременно и то, и то.
Глубокое погружение и разотождествление с пластами сознания. Очень толстый слой сознания. Добраться до переживаний вне его было трудно из-за того, что пришлось нырять на большую глубину. Происходили постепенные углубления, путем проникновения в не-восприятия, в том числе и тела. Тогда все становилось непривычным, и в сознании возникал страх, но, идя на страх и переживание, удавалось погружаться глубоко. Из-за того, что остановка сознания — это послойный процесс, удавалось постепенно находить слой активности и выходить за него. Возникло странное переживание поля зрения: все было как капли, совершенно маленьким и дрожащим. Затем, при наблюдении объектов, получилось переживать все процессы и предметы внутри себя. Это были не внешние процессы, а внутренние. Я пережил по-новому ситуацию, окружение, предметы. Появилось переживание и красоты в тот момент, и того, что вокруг меня было уродливым, при этом оставалось стойкое понимание, что это все во мне, моя часть, оценка части и целого. Получилось менять точку восприятия, удалось сделать так, чтобы не я "смотрел в телевизор", а "телевизор смотрел на меня". Получилось, потому что это все происходит в одном месте. Получилось как бы листание, когда точка восприятия сдвигается и воспринимает мир из разных других мест. Достигалось это тем, что все время шел поиск "не-восприятия".
Как мне показалось, даже в сердечных ритмах есть не-восприятие — остановки сердца. В эти моменты, пока сердце расслаблено, есть возможность попасть в более глубокий режим.
Изменялось восприятие звуков. Звуки отделялись от смыслов и от картинок, не были связаны с ними. Появилась тишина как звук, как категория. В какой-то момент все процессы стали лишними и стали сильно раздражать. То, что виделось и звучало, реально переместилось туда, где у меня обычно "думалось". При этом оно оценивалось как красивое или нет.
Воспринималась суть того, что происходит. Суть вещей, переживание этого как базовой идеи и оценки всего на уровне этих базовых идей. Развертка содержаний и просмотр красоты этих содержаний. Понимание предметов как сути их. Был зацеплен какой-то процесс, который преобразовывал реальность в то, что воспринимается. То, что воспринимается, было толстым слоем. В этом слое воплощались свойства. Например, я увидел свойство "Форма", а потом "Цвет" как категория до окраса. И что сам по себе цвет воплощается через свойства "оранжевости, желтости" и т.д. Из интересных визуальных восприятий — черный воспринялся как отсутствие цвета.
Удалось сохранять тишину внутреннюю. В какой-то момент удалось сделать так, что, отвечая на вопросы других людей, я сохранял внутреннее молчание. Т.е. у меня внутри не было никакой активности и мысли. А разговор шел на автомате, сознанием. Это оно жило отдельной социальной жизнью. И в этот момент удалось отследить разнесенность меня как активности с этим образованием — что эти точки могут действовать раздельно. Удивительное переживание молчания в разговоре. Молчание мысли. Фраза не рождалась в мыслях, в том режиме, в котором это происходит обычно. Полная разнесенность.
Делалось это погружение постоянным поиском не-восприятия. В любой момент я искал "не-форму", то что "не-воспринимается", и проваливался во все более глубокие слои.
Красота и безобразность предметов в том восприятии очень сильно отличается от обычной красоты и не-красоты. Это какие-то глобальные категории вне оценки. И откуда-то оттуда порождается сострадание и желание изменить эти содержания в приятный для себя материал.
Резко возникло понимание, что окружающая меня жизнь — это порождение моего сознания. Все, что происходит, происходит в результате моих действий. Было переживание возможности действовать, не порождая цепочки событий. Так же стало понятно, что именно надо изменять в содержаниях сознания для дальнейшего действия.
У меня происходит, возможно, подмена термина: подсознанием я понимаю все воспринимаемое, весь этот толстый слой воплощения мира, в котором я сейчас нахожусь. И работа с ним позволит получить доступ к тому, что за этой толщиной находится. Каким-то образом необходимо расплавить эту субстанцию, чтобы она стала менее структурной, податливой. Изменения во внешней среде — это изменения и во внутренней. Создание красоты как категории. Также стало понятно, что подразумевается под культивированием божественного. Это создание в этой толщине структуры божественного характера.
И, конечно, для этого нужен стабильный выход в точку, из которой наблюдалась вся эта толщина. В точку можно попадать путем не-восприятия. Но удержаться там долго мне не удалось».
Далее в отчете речь идет о практике изменения личностной структуры. В данном случае это не техника развертывания альтернативных структур, а попытка активизации менее дифференцированных (в отчете они именуются «фоновыми») и ослабления доминирующей позиции более сильных функций. Отчет хорошо иллюстрирует ту внутриличностную борьбу, которая сопровождает процесс личностной трансформации.
«Была предпринята попытка действия на фоновой функции. В процессе была отрефлексирована мощная активность, направленная на сопротивление реализации действия. Возник режим диалога между двумя частями сознания, между обычной частью и волевой, продавливающей свое решение. Причем сознательная часть (так С.Б. называет личностные структуры — "организм сознания "в противовес "Я" — прим, авт.) применяла весь арсенал приемов, боялась, пугала, торговалась, осторожничала, логически аргументировала, т.е. всячески сопротивлялась. В какой-то момент эти реакции вызвали злость, причем эта злость и ярость пришли из какой-то другой части сознания. Разворачивая ярость, удавалось сбивать навязчивые состояния, вызванные сопротивлением. Но при этом пробужденная активность сознания все равно оставалась вне контроля. Борьба продолжалась порядка суток, постепенно усиливаясь к назначенному для окончательного преобразования моменту. В этой борьбе обозначились контуры некоего образования в сознании, обладающего собственной конфигурацией. Стало понятно, что осознанное развертывание любых структур возможно лишь, когда они резонируют с этой конфигурацией. Это очень созвучно с практиками, описанными выше — сопротивление порождалось из той же толщи сознания, которая была обнаружена раньше. Таким образом, четко было отфиксировано два типа активности. Моя личная, вне этого образования, и активность этого образования, которое противостояло воле. Эта конфигурация, возможно, подвержена изменению, но обладает какой-то ригидностью».
Приведенные выдержки интересны тем, что показывают процесс выхода на фундаментальное противопоставление волевой активности «Я» и организмически обусловленной жизни личностных структур. Действующая воля противопоставляется жизненному ядру личности, за которым стоит столь же абстрактная не-форма, как и «Я». Здесь угадывается паритетность жизни и воли и предстоящее выяснение, какая из реальностей — воля или базовая организмичность — станет доминирующей. Противопоставление достаточно драматично по своим проявлениям:
«Я вышел на какую-то границу — границу контроля. За нее разум отказывается заходить. Там находится что-то очень хаотическое, и осознание просто отказывается туда распространиться ... в той тьме таится какое-то безумие».
Далее описывается соприкосновение с глубинными слоями сознания в контексте противопоставления воли и организма. С.Б. активизирует глубинные слои, используя технику спонтанных движений:
«Начала накатывать тьма. Стали приближаться симптомы дезориентации в пространстве, потери осознанности и контроля.
Началась борьба между этим состоянием и намерением выйти за его пределы. Выразилось это в падении на пол, в физиологических реакциях и отключении сознания. В этот момент стало понятно, что то, что запускало тело, действовало через эту структуру (С.Б. имеет в виду описанное выше "образование в сознании, обладающее собственной конфигурацией " — прим, авт.) — как только она затихла, тело упало, то есть, выключилась управляющая структура. Должен заметить, что в момент вращения и дезориентации я пытался найти какие-то точки опоры, на которые можно опереться без этой отключающейся структуры. У меня не получилось...»
Когда доступ к глубинным слоям сознания получен, погружение в них становится сравнительно легким и иногда неожиданным:
«... Вторая вспышка и эпизод работы произошли так. Я шел пешком. Волевую медитацию не делал. Но хочу отметить, что у меня в фоне это состояние наблюдения и повышенной осознанности находится постоянно. Я сосредоточился на переживании архетипической матрицы (слой сознания, представленный юнговскими архетипами — прим, авт.) как зоны сознания, которая постоянно работает. Я переместил внимание в то, что назвал женским во мне (в терминологии аналитической психологии это "женское во мне" можно соотнести с архетипом Анимы — прим, авт.), сделал попытку с ним соединиться. И в этот момент на меня накатило несколько волн совершенно иррационального страха. Страха, идущего из глубины этой тьмы. То есть, с одной стороны, я отслеживал усилие, сопровождающее намерение погрузиться в эту тьму, переживал контакт с исходящей от нее силой. С другой — у меня была структурная часть, которая в обычном состоянии отождествляется с "Я", и которая теперь расценила это слияние как смерть, переживала эту темную часть как безумие, потерю контроля. Тьма приближалась, и это приближение испугало мою рациональную часть. Понеслись мысли о нежелании умирать прямо сейчас, возникло сопротивление этой идее, и тогда тьма остановилась и ушла. При этом возникла мысль: "Слияние не удается — еще слишком живой"».
Работа с глубинными слоями сознания для современного человека всегда драматична. Личностные структуры, как правило, не упорядочиваются бесспорными поведенческими и ценностными нормами, нет четкого знания о наличии трансцендентных реальностей. Поэтому в практике смешиваются и работа с очищенными и фундаментальными вне-личностными аспектами сознания, и реакция на такую работу личностных структур.
Встречаются и интенсивные переживания, связанные с противопоставлением чистого и ясного состояния как следствия сочетания ВМ с работой со слоем не-форм и не-восприятий, «загрязняющей» и потому травматичной работой обычных психических структур.
Из отчета Л.Д.:
«Во время волевой медитации ... удался перехват помех и их волевое развертывание. Это привело меня в очень плотное и вместе с тем легкое состояние контроля над большим массивом сознания, особенно в плане реакций. "Я" переживалось как ясное, ровное, непрерывное и глубокое присутствие.
Однако, стоило мне выйти из медитации, как меня начали охватывать тревога, жар в теле и сознании. Это было настолько нестерпимо, что приходилось входить каждый раз в волевую медитацию, лишь бы перехватить помехи и превратить их в импульс присутствия воли и таким образом получить облегчение.
На следующий день с самого утра и до вечера я переживал нестерпимые муки: каждая мельчайшая организованность, реакция или эмоция, причиняли страдания. Эти страдания были настолько тонкими и сильными, что казалось, будто мое сознание — это сплошная рана от мелких порезов. Все тело жгло тонким ощущением боли, сгущаясь в паху, пупке, солнечном сплетении и на уровне сердца. Крутило суставы... Единственным спасением было сохранять активность "Я" — это была единственная точка, входя в которую, я получал спокойствие, и все соматические и психические страдания затихали... К середине дня мучения стали вызывать даже непроизвольные отвлечения внимания от "Я" на стимулы извне, а потом само восприятие — визуальное, слуховое, сенсорное — стало причинять мучение тем, что захватывало мою волю.
К вечеру я погрузился в медитацию и стал наслаивать по трем модальностям не-восприятия, абстрактные зоны, дКВ и предметные изображения. Это удалось без трудностей, и в таком "туннельном" или "слоистом" состоянии я пробыл до сна. Все мучительные переживания исчезли».
Работа с не-формами и с не-восприятиями, как правило, сопряжена с резким подъемом тонуса и состояниями, близкими к эйфорическим. От эксцессных состояний подобные явления отличаются сохранением самоконтроля и возможностью достаточно быстро выйти из состояния. Часто возникают квазиэкстатические состояния, напоминающие описания "космического сознания».
Из отчета Л.Д.:
«Для себя называю это состояние "предэксцессным" — высокий тонус и высокая подвижность внутренних структур присутствуют в полной мере. В это состояние я вышел с помощью целого ряда действий, направленных на один результат.
Я последовательно вытягивал из "тени" бессознательные структуры своей личности, отслеживая все болезненные переживания, связанные со страхами, запретами выражать и проживать чувства, и самообманами... В этом процессе я задействовал холотропное дыхание и отождествлял "Я" с дыханием, входил дыханием в страх или в физические ощущения и разотождествлялся с этими формами. Или просто убирал внимание от форм, выходя в не-восприятие формы.
Объединение работы с телом и волевых усилий привели к тому, что энергетический фон распространился на весь объем тела, и тело как форма стало развертываться во все более тонкие переживания ... появилось ощущение развертывания подавленных структур в пространстве сознания таким образом, что новые структуры становились мостиком между физическими переживаниями и смысловыми ...
...в результате отвлечения внимания от форм (выход в не-восприятие), я пережил огромный поток энергии, который поднимался от таза вверх по телу. На каждом уровне физического тела развертывалось свое объемное тело-форма, вмещавшее в себя целый спектр моего жизненного опыта ... физическая телесность связывалась с праническими энергиями, и я проживал физико-энергетическое целостное взаимодействие этих уровней. Далее развертывался эмоциональный план, и я переживал, как мои чувства нелинейно формируют обстоятельства моей жизни ... я видел, как своим тонким принятием-непринятием (это казалось мне чистой функцией этики) разных аспектов мира я выбираю события жизни и характеры этих событий ... Потом проявилось переживание любви к человеку как форме и выход за эту форму, который я переживал как экстатический океан любви Творца, ни с чем не сравнимое ощущение невесомой субстанции, легкой как эфир, природа которой не похожа ни на что — ни на восприятие, ни на не-восприятие, а как будто светлый ветерок за мной и во мне, растворяющий все.
Я входил какое-то время то в формы, то снова выходил в это сияющее облако экстаза. Когда я входил в формы, я переживал архетип творения мира во времени от Начала до настоящего времени. Мне стал понятен архетип Великой Матери как первого выражения Творцом Любви к миру...
... Сегодня сознание очень подвижно ... Периодически из моей волевой позиции исходит ощущение, которое, насколько я понимаю, и является волевым "Я": я ощущаю свое присутствие, и когда это присутствие возникает, оно переживается одновременно во всем сознании.
... у меня развертываются формы, в которых и происходит понимание Мира и того, что со мной происходит. Но не могу сказать, что я вышел в точку, из которой развертываются все формы».
Следующий отчет достаточно показателен. Хотя описанные переживания частично были спровоцированы совершенно иной процедурой, предшествовавшая этому психонетическая подготовка проявила себя достаточно ярко. Отрывок из отчета Е.С.:
«Внутри как бы распрямлялись годами свернутые структуры, по мере распрямления возникало переживание вхождения в некую Форму. Когда я развернулся туда полностью, в голове всплыла фраза "тело сознания", которую я в общем-то до этого ни разу не слышал. Это тело заполнило Форму, стало статичным, ни одна часть не была отдельна, тотальнейшая цельность. "Я" наблюдало за этим в некоем оцепенении, через время я вспомнил, что можно найти активность. Из "Я" начало разворачиваться некое усилие, затем как бы потянулась нить, затем она сама полетела и перешла в переживание, которое можно описать как легкие, сильные и свободные порывы бесконечного ветра внутри, которым был "Я".
Долго было переживание некой вещи, которая ищет сама себя через мою жизнь и других людей, через ветерок, пение птиц и все явления мира. И что иногда (на подобных событиях) она себя находит, и что это самый пик жизни. Внизу горы на поляне я наблюдал нашу группу людей, и видел, как Это бегает по ним (по словам/жестам/взглядам и т.д.) и пытается с собой пересечься. Наблюдал, как Оно разминулось само с собой на одного человека. Было переживание личной Судьбы».
Этот опыт выводит Е.С. на глубокое переживание организмической составляющей Мира и делает это переживание основой его дальнейшей практики:
«Мир до Этого представлялся глубоко механистичным. Переход в организмический режим функционирования сознания вскрыл и разрешил колоссальное количество смутностей... Сейчас Я/Мир как организм переживается совсем по-другому: вначале я чувствовал "накатывание Мира/Времени" на тело. Теперь я "вытягиваю" "Я" из живота в Мир (характерное организ-мическое переживание: воля, спроецированная на организминеское восприятие часто переживается как исходящая из живота — прим, авт.), живу Миром. При настройке процесс жизни переживается всем телом от стоп до головы как "Я", разворачивающее структуры наружу и находящее там само же себя, но в развернутом виде. Это переживание поначалу пугало (фундаментальное переживание, следующее за успешным разотождествлением "Я" и личностных структур — прим. авт.)... Стараюсь удерживать такую живую позицию разнесенности "Я семь" и "Я снаружи" (которое Мир), постоянной соединенности частей Внутреннее/Наружнее, ранее казавшихся отдельными».
Далее Е.С. приходит к выводу о неоходимости предварительной проработки личностной проблематики перед тем, как развертывается практика формирования волевого «Я». С этим, в принципе, можно согласиться с той лишь оговоркой, что личностная проблематика во всем объеме всплывает как раз в ходе выделения волевого «Я» из организма сознания, и необходимость работы с организмическими составляющими психики становится очевидной, когда эти составляющие становятся препятствием для дальнейшей практики.
«Родилось понимание, что (как минимум) лично у меня все попытки освоения волевой составляющей (и волевых возможностей) "Я" будут обречены на провал без полноценной "прокачки" и понимания своей организмической составляющей. Это похоже на попытку прыгнуть через два пролета лестницы. В "организме" скрыты колоссальные ресурсы (возврат их назад, "расплетение" Я через сталкинг или перепросмотр).
... При непроработанных "организмических спазмах и стратегиях" сознания попытка разворачивать Мир как Волю будет обречена на большую опасность. В состоянии "кажущейся" свободной Воли вытесненные большие части организма сознания могут брать власть над Я в свои руки, и действие оттуда кажется свободным по причине банального тонуса. В свете открывшегося понимания считаю абсолютно необходимой предпсихонетической подготовкой тщательную организмическую прокачку сознания, полное осознание себя как организма».
И далее — замечание, поясняющее необходимость введения в программу психонетической подготовки практического ознакомления с альтернативными онтологиями:
«Чувствую, что для экологичности переходного периода от сознания к Воле альтернативное описание мира как "пережигающее" старые содержания абсолютно необходимо (иначе невроз обеспечен)».
Альтернативные описания позволяют упорядочить новый опыт, который, получив временное (и столь же условное, как и общепринятое) истолкование, гораздо легче ассимилируется. Вторжение в сознание новых аспектов Реальности часто переводится в необычные, но опирающиеся на опыт формы. Психонетическая подготовка, описанная выше, предоставляет в распоряжение практикующего множество новых переживаний и соответствующих им концептуальных схем, позволяющих усвоить новый опыт без травматических переживаний.
Из отчета А.Г.:
«Я впервые столкнулся с не-учтенными потоками времени в глубокой и длительной дКВ при открытых глазах на одной из сессий в УЭРе. Поле зрения при этом воспринималось как некая "плотина", которая преграждает путь "Великой реки времени", движущейся прямо на меня спереди. Было такое чувство, словно сейчас эта плотина рухнет и в мое восприятие ворвется нечто, что организует поле моего зрения совершенно иначе. При этом тело начинало вибрировать изнутри...
...Постепенно я научился входить в это состояние с меньшими потрясениями, пока это не случилось прямо "по пути в деревню к бабушке". К тому моменту я стал называть ее не плотиной, но шаблоном... Я, стоя на остановке, вдруг вошел в это состояние и начал вплетать различные не-учтенные потоки времени в свое восприятие. Чувство тела исчезло, и я перешел в текучую светимость объемной ДКВ (А.Г. в ходе практики сделал акцент на развитии "органа восприятия текучей светимости "и соответствующей модальности — прим. авт.). Что любопытно, картинка никуда не пропала. Я просто, помимо обычной картинки, видел много других картинок, которые наслаивались прямо на поле зрения при открытых глазах. Я еще подумал, что мир имеет "много карманов". "Карманы в карманах". Но что меня поразило — на фоне тишины появился "голос", который мне объяснял природу того, что я созерцаю. Хотя природа этого "голоса" так и осталась для меня загадкой.
Второй момент, который мне очень запомнился, — это знание того, что все видимые мною объекты конечны. То есть, имеют свой временной размер. Срок существования. Хотя при этом само вещество вне времени. Просто оно подвержено бесконечным преобразованиям. Я знал свой временной размер как человека по имени Андрей. Меня это знание судеб Мира отрешенно поразило — казалось, я знаю все о любом объекте в поле моего восприятия. Потом я осознал, что могу скользнуть в память Мира. И помнить не только все прошлое, но и будущее.
Так вот: в этот момент я осознал, что картинка перед глазами постоянно возникает из преобразования того, что накатывается на нас спереди. Оно течет прямо на нас, а мы превращаем часть его в поле зрения, другую часть в звуки, запахи, ощущения. А все остальное безжалостно отрезаем и "запечатываем" себя в линейном времени. А потом перестаем воспринимать накатывающийся аспект времени и вместо него начинаем воспринимать его уходящий аспект. Психологически переживая непрерывную нехватку времени для того, чтобы "насытить свои глаза Миром"».
Для упорядочения «опыта вторжения» А. Г. использовал описание времени как квазиматериального потока, идущего из будущего в прошлое, воспользовавшись образным истолкованием теории времени А.Н. Козырева. Подобное вторжение описывает в своем отчете и А.К., но без истолкования в приемлемых категориях ее опыт выглядит несколько устрашающим:
«...Первый раз оно пришло в конце этой весны. Я ночевала в деревенском доме одна (это редкий случай, потому что я боюсь оставаться одна, тем более у себя в деревне). И когда я уже легла спать и закрыла глаза, тут же поняла, что поле зрения не такое, как обычно: не было пятен, вспышек или мерцаний, как всегда, а было все однотонно-черное и плотное, что ли. К тому же оно не было статичным и неподвижным, оно как будто все время расширялось и надвигалось на меня, пульсировало. У меня было ощущение, что я превратилась в маленькую точку, которую эта черная масса хочет раздавить или поглотить, хотя тело я продолжала ощущать обычным образом. Мне стало ужасно страшно, заколотилось сердце — я быстро открыла глаза. Но когда я их снова закрыла, все продолжалось. Слегка мне было интересно, конечно, но страх перебивал все. Я стала судорожно повторять про себя "я семь, я есмь воля". После трех-четырех повторений все прошло, вернулись привычные границы поля зрения, восстановилось привычное "расстояние" до него...
...Второй случай был летом, уже после Бучаков. Был конец дня, но еще довольно светло. Я сидела на улице и пыталась сделать плоскостную деконцентрацию при открытых глазах. Не помню, сколько времени я провела в этих попытках: может, 30 минут. Потом я закрыла глаза и просто расслабилась. Сразу же я поняла, что переживаю снова это необычное состояние. Только на этот раз цвет зрительного поля был светлым (я поняла, что цвет не имеет значения), но все поле стало однородным или даже скорее чем-то целостным (не знаю, как точнее сказать). Опять у него не было привычных границ и "расстояния" до "меня". Опять появился страх и волнение со всеми симптомами, но теперь уже я не поддалась желанию тут же открыть глаза. Стала наблюдать. Было ощущение, что интенсивность возрастает. Поле сильно пульсировало и все время менялось. Оно то обхватывало меня со всех сторон, то отодвигалось, то приближалось. Я заметила, что хорошо чувствую свое тело, но визуальное поле при этом воспринимаю совершенно отдельно, то есть одно не зависит от другого. И даже то, что я воспринимаю визуально, "нарушает" то, как я чувствую тело. Самое сильное и четкое <ощущение>, например, что визуальное поле проходит сквозь тело. И еще я поняла, что это не чисто визуальное восприятие, а что-то еще, что сложно описать. Ближе всего это к кинестетическим ощущениям, но не какой-то определенной части тела: я ощущала плотность и давление визуального поля.
В какой-то момент интенсивность ощущений и моего волнения стали очень сильными, и я все-таки открыла глаза. А когда закрыла снова, то все было как обычно ...
... Потом был опыт ночью, возможно, даже в этот же день. Вначале все было так же, но только в темноте чувство страха было намного сильнее. Но интенсивность переживания постепенно угасала. Я просто наблюдала. Через какое-то время пульсация прекратилась, поле зрения как бы отодвинулось от меня. Это было похоже на плотную стену передо мной. Она долго была передо мной, но при этом она не была неизменной или застывшей. Она не была совершенно плоской. Было ощущение, что я могу до нее дотронуться. Сейчас мне сложно подробно вспомнить и описать это. Уже у меня не было ощущения, что это нечто чужеродное и неуправляемое. Мне даже казалось, что я каким-то образом сама это сделала ...
... В другой раз я не просто наблюдала, а решила пробовать как-то этими волнами поуправлять, и у меня это даже как-то получилось слегка. Поле зрения оставалось очень активным, но у меня было впечатление, что я могла задавать "направление", например, сужаться ему или расширяться. Хотя дальше оно продолжает бушевать, как ему захочется, но я снова могу поменять "течение"... лучше описать не могу — это можно сравнить с танцем или с игрой...
...последний раз это было, когда мы приехали в Москву... Я лежала на спине с закрытыми глазами, но все "было вполне обычно. Постепенно я пыталась расслабить мышцы, начиная с ног. Через некоторое время я перевела внимание на поле зрения и поняла, что оно снова необычное. Как всегда, возникло чувство волнения. Я стала просто наблюдать. Мне казалось, что все прошлые разы я так или иначе сопротивлялась этому состоянию, всегда был сильный страх, казалось, что я исчезну или что-то в этом духе. На этот раз было желание пережить все, что бы ни случилось, хотя страх никуда не ушел.
Все повторялось: поле приближалось, я уменьшалась, у него не было границ. Иногда оно, наоборот, концентрировалось прямо передо мной и давило на меня, становилось выпуклым. Потом оно совершенно менялось, превращалось в огромное пространство, в котором что-то мерцало, похожее на звезды. Потом снова возвращалось ко мне, окутывало всю мою точку "Я" (хотя сейчас я вспоминаю и мне кажется, что несмотря на все его метаморфозы, всегда оставалось некоторое пространство позади меня, которое поле зрения не могло охватить). В этот раз я особенно сильно ощущала, что это не просто визуальное восприятие. Но ничего более этого не произошло. Я поняла, что со мной ничего не случается страшного — я оставалась собой, хотя на фоне расслабленного тела восприятие себя сильно менялось: тело было то тяжелым и каменным, то легким и воздушным...
...в этот раз и ощущения тела, и внутренний звук, и визуальное поле стали сливаться в нечто гармоничное. Но это не было приятным, скорее чем-то просто очень сильным».
Такого рода переживания обычно служат отправной точкой для формирования новых модальностей и новых способов восприятия Мира.
В ходе практики постепенно вырабатывается ясное и «прозрачное» состояние. Вначале этот процесс идет негладко, с прорывами и «откатами», но к моменту активизации слоя глубинной субъектности состояние воссоздается легко и быстро. Промежуточный период иллюстрирует выдержка из отчета Е.Б.:
«Состояние, о котором стоит вести речь, практически неуловимо для слов, к тому же оно само по себе оказывается нестатичным и колеблется то в сторону беспросветной тупости (такие моменты напрочь перечеркивают иллюзию достигнутой личностной трансформации), то, наоборот, становится кристально ясным, поражая все новыми оттенками глубины внутреннего созерцания. Из таких вот колебаний я сделал вывод, что уровень личной энергии хоть и является мажорным (неодолимым — прим. ред.) фактором в достижении ясности и как следствие, общего благополучия, однако он не является главным. Сила "легко" добывается телесными практиками, но в отсутствие управляющего ядра, она остается где-то на периферии и очень быстро рассеивается. В таком прискорбном состоянии чувствуешь себя крепостным, неспособным присвоить собственное. Совсем другое дело, когда центр наконец обретается. Каждое действие тогда наполняется смыслом, приносит истинное удовольствие и пользу окружающим... Потому что я знаю, кто его совершает. А уровень тонуса уже не играет принципиальной роли, хотя он естественно поддерживается на достаточном уровне. Таким образом, лучше быть обессиленным, но собой, чем энергичным, но куклой.
Что к этому можно добавить...
Мир становится гораздо шире и забавнее. Все получается само собой, без усилий. Любить уже не хочется, но просто любишь, не задумываясь о том, как здорово всех любить. Сила извлекается из всего, особо тонкая — из музицирования и поэзии.
Исчезают границы в общении (психологические, языковые). Все равно, на каком языке думать и говорить. Действия обретают спонтанность. Все равно».
14.3. Феноменология, сопровождающая пробуждение активной субъектности
Феноменология этапа работы с не-формами и не-восприятиями, при всей интенсивности и экзотичности переживаний, не выходит за рамки столкновения с тем, что уже есть, но не проявлено в сознании. Волевая субъектность связана с порождением новых реальностей, и адаптация к этому процессу сопровождается еще более драматичными переживаниями, нежели описанные выше.
Когда выясняется, что формы, в которых Реальность проявляет себя, создаются и поддерживаются субъектным слоем сознания, привычный Мир, став всего лишь одним из возможных вариантов, либо рассыпается (с последующим волевым восстановлением), либо становится условным, чисто объектным, «картонным».
Ниже приводится отчет А.Г. о подобном переживании. Приводится полностью, без купюр, поскольку в нем отражены многие важные стороны этого опыта. Текст называется «День победы. 9 мая». Название не только указывает на дату, но и точно отражает суть происшедшего.
«Я находился в гостях на другом конце города, у своей тетки. В 6-00 я вышел от тетки и направился домой, так как к 11-00 мне надо было быть на работе, куда я только вчера устроился. Утро было необычайно солнечным и радостным. День Победы.
Я подошел к остановке и остановился в ожидании маршрутного такси. Через минут 15 подъехал "Богдан" желтого цвета, и я благополучно в него погрузился, заняв место у окна, сразу за кабиной водителя. Рядом села молодая и симпатичная девушка.
Первое, что я отметил — это необычайно высокий тонус. Как только автомобиль тронулся, я равномерно распределил внимание по зрительному полю. И погрузился в "легкую" ДКВ по зрительному полю при открытых глазах. Сформировав намерение открыть "магические врата" (А.Г. имеет в виду перенос внимания за пределы "видимой картинки " — прим, авт.), я сделал волевое усилие и обнаружил, что мое внимание скользнуло за поле зрения и там зафиксировалось. В этот момент у меня произошла спонтанная остановка дыхания. Я попытался его восстановить, но обнаружил ужасную штуку. Картинка стала плоской, и у меня началась паника. Первым моим порывом было покинуть маршрутное такси. Но я сдержался, так как решил, что меня это не спасет. Выскакивать было некуда. Мир стал плоским. Я принял решение ехать дальше.
Маршрутка ехала очень медленно. Это особенность маршрута. Она всегда покидала свой район на маленькой скорости и только потом набирала нормальную скорость. Меня это чрезвычайно раздражало. Но я продолжал следовать своему решению. В тот момент, когда я обнаружил, что у меня исчезла схема тела, я снова испугался и начал ощупывать руки и ноги. Я не чувствовал их, но я их видел. Все мои манипуляции и попытки несколько раз встать и покинуть салон не на шутку взволновали рядом сидящую девушку. И когда я в очередной раз, но уже решительно, встал, чтобы пересесть в конец салона либо выскочить из "злополучного" транспорта (я сам тогда еще не знал, как поступлю), она любезно и моментально меня пропустила. Я переместился в конец, на предпоследнюю пару сидений, и снова сел у окна. Стало легче. Я вроде как привык к своему Альтернативному Состоянию Сознания. Но вскоре выяснилось, что процесс этот ритмический. Накатывание волн продолжалось. Тело я по-прежнему не чувствовал.
На очередной остановке зашла еще одна девушка, и снова ситуация повторилась. Она села рядом со мной, загородив выход. До этого момента я сохранял контроль только глазами. Точнее, намерением — как-то через глаза. Также активно участвовала мимика в качестве фиксатора моего намерения. Другими словами, я управлял собой глазами и мимикой. Немного телом. Я пытался делать мудры и пассы руками. Глазами я удерживал обычный мир, постоянно предпринимая усилия по сборке мира. На меня накатывалась нечто очень бессмысленное или что-то очень чужеродное по смыслу, а я просто фиксировал смысл своего действия — я еду домой в маршрутном такси. За счет этого усилия картинка не распадалась. Но я всецело превратился в зрительное поле.
Через некоторое время я уже с трудом помнил, откуда я еду и куда. Когда же я вспоминал, откуда и как, называл это "про себя" — возникало чувство, что такого места на самом деле не существует. И оно лишь плод моего воображения. Тогда я решил сконцентрироваться на том, куда я еду. Это облегчило задачу и немного успокаивало.
Дорога от тетки к моему дому занимает около часа. Примерно столько времени длилась моя битва за осознание в маршрутке. В конце концов, люди стали обращать на меня внимание. Парень на переднем сидении чуть не свернул себе шею, пялясь на меня краем своего левого глаза. Девушка тоже подозрительно поглядывала на меня. Это обстоятельство тоже держало меня в рамках, и в какой-то мере давало толчок к самоконтролю. У меня были серьезные опасения, что я умираю.
Когда я вышел из маршрутки, то надеялся, что станет легче. Но я ошибался. Звуковой фон оглушительно гремел тишиной. На периферии слуха звучали странные голоса и звуки. Я старался к ним не прислушиваться, чтобы не быть ими захваченным. В связи с таким продолжительным и ужасным положением моя тревога относительно того, что я умираю, набирала обороты. На меня навалилась сновидческая вата. Я чувствовал, что ужасно хочу спать. Но не так, как обычно, что закрываются глаза, и я погружаюсь в сон. Я погружался вопреки открытым глазам, и это меня пугало. В какой-то момент я перестал узнавать и понимать, где нахожусь. Первая мысль была, что я в сновидении-наяву. За ней другая — что я могу забыть, откуда пришел. Я снова предпринял неимоверное усилие, чтобы вспомнить, куда я направляюсь. От этого усилия произошло расщепление меня как субъекта на две части — пространство осознания и пространство воли.
Осознание сообщило мне, что я умер. Это была сухая констатация свершившегося факта. Эта информация была принята мной с подозрительным смирением. На каком-то уровне мне было уже все равно. Но другая часть просто действовала. Я решил выпить бутылку пива из расчета, что это мне поможет прекратить весь этот ужас. Я ее купил и выпил. Не помогло. Я продолжал мучительно вспоминать, куда я иду. Кто я. И все такое подобное. Чем дольше это продолжалось, тем тяжелее мне это удавалось. Я понимал одно — я умираю.
Расщепленный надвое, я двигался в сторону дома. Попутно я решил искать водоем. Мне нужна была холодная вода. Чем ближе я приближался к дому, тем больше нарастал кризис в сознании и бессмысленность моих действий перед лицом надвигающейся бездны. К водоему я не дошел. Я решил, что мне лучше принять холодный душ дома.
Войдя в квартиру, я стал отжиматься. Я делал это с легкостью. Ни тела, ни усталости я не чувствовал. Меня это испугало. Я в ужасе начал сбрасывать с себя одежду, чтобы принять холодный душ. Увидел свое тело, и ужас усилился. Оно выглядело чужеродно, и казалось, оно разлагается на глазах. Я вошел в душ и лил на себя ледяную воду. Но я ее не чувствовал. Намочив полотенце холодной водой, я вышел из душа и обмотал им себе голову. Оделся и вышел из ванной.
За пределами ванной меня ожидала новая волна ужаса. Картинка стала уменьшаться. Предметы стали маленькими, но при этом очень четкими. Казалось, что я нахожусь в какой-то виртуальной реальности. Снова сознание мне сообщило, что я мертв. А все, что я вижу, не более чем моя испаряющаяся память. И сейчас еще немного — и я погружусь в забвение. Я смотрел на родителей, на свою собаку. И вдруг четко осознал, что эта картинка со всем ее содержимым — не более чем моя память о моей жизни до момента смерти. Возникло ощущение острого одиночества и какого-то невообразимого туннелеобразного коридора моей судьбы. Я был в этом коридоре абсолютно один. Там некому было поддержать меня. Там не было никаких авторитетов, кроме моей воли, кроме силы моих решений.
И куда бы этот коридор теперь ни вел, все это было лишь моей памятью. Прошлым. Все последующие события теперь воспринимались очень отчужденно и очень странно. Странность заключалась в том, что, кроме памяти, у меня ничего больше не оставалось. Но события по-прежнему развивались. Это воспринималось так, словно я следую по инерции за своей памятью и вспоминаю свое будущее. Моя память была началом и концом моей жизни. Через некоторое время она даже перестала восприниматься как моя память. Я просто созерцал чью-то память. Я перестал быть собой. Но при этом у меня сохранялось некое абстрактное Я. Некий центр управления. Я по-прежнему принимал решения. Я осознал, что уже все безнадежно утрачено, и еще немного — и память исчерпает себя, и я перестану существовать окончательно. Я принял решение не отбрасывать память. Я преодолел ее чужеродность и картонность. Я оживлял ее своей волей. Подпитывал ее нереальность своей активностью. Я суетился, что-то делал. Продолжал смотреть и участвовать в своих будущих воспоминаниях. Я был намерен жить вопреки всему. Вопреки памяти, вопреки сознанию. Я подошел к окну и в оглушительном безмолвии смотрел в окно. На улице было солнечно. Яркий свет проникал в комнату. Мир опять был безжалостно плоским. Картинка начала светиться все сильней и сильней. Она ослепляла меня. Я подумал, что сейчас снова войду в ясный свет. Но принял решение не входить.
С этого момента я ощутил, как моя память обретает плоть. Как из картонки она превращается в нечто живое. Картинка стала увеличиваться до нормальных размеров, приобретать объем. Вместе с этим постепенно стала обретаться схема тела. Я лег на кровать и, наконец, расслабился. Все закончилось. Осталось лишь чувство глубокой опустошенности, общая слабость и воспоминание, что я только что сотворил сам себя из кусочка чьей-то памяти. Кто только что умер. И теперь проживаю жизнь этого человека как свою собственную».
Еще несколько отрывков из отчетов А.Г., показывающих динамику взаимоотношений между просыпающейся волевой субъектностью и обусловленными формами, которые становятся все более податливыми:
«Я вышел в волевую позицию. Накачал тонус за счет помех. И приступил к созерцанию линий мира. Я не мог включить полноценный режим видения. Потому поставил задачу осознать причину. Я сосредоточил внимание на звуковом фоне и начал созерцать зарождение звуков. Когда процесс устоялся, я добавил зрительное внимание к этому процессу. Получилась синестезия. Я как бы смотрел из-за картинки на процесс зарождения поля восприятия со всем его содержимым. В какой-то момент мне показалось все это весьма неудовлетворительным. Я чувствовал, что мне чего-то не хватает, чтобы выполнить поставленную задачу. Что я чем-то существенно ограничен. Я усилил внимание на помехе и внезапно и очень пронзительно осознал, что плоскость зрения передо мной и является этой помехой и ограничением. Я пережил ее метафизичность, и какую-то, я бы сказал, архетипичность. Я назвал ее для себя сюжетной основой. Основой любого сюжета. От этих мыслей тонус неимоверно подскочил. Я буквально чуял, как из этой основы возникают сюжеты и поддерживаются памятью. Мы помним себя по сюжету. Полноценный режим видения предполагал выход из сюжета. Пока я оставался в сюжете — полноценное видение было недоступно.
Поскольку задача была поставлена, волевое решение принято, я начал выход из сюжета. Я двинулся за картинку. За пределы сюжета. Из моего тела выделилась тяжесть и, прорвав картинку, ушла за нее. Я сделал усилие и зафиксировался там, за картинкой. У меня вспыхнуло странное чувство, что я оказался в конце своей сюжетной жизни. В месте, где нет будущего. В месте, где нужно сделать усилие, чтобы его сотворить (развернуть новый сюжет).
После этого я двинулся назад и перенес часть внимания в картинку (меньшую часть). Возникло странное чувство, что я смотрю в сюжет, но сам нахожусь вовне. Тело странным образом оцепенело, и я перестал его чувствовать. Я просто его видел. Все стало картонным и плоским. В это время я услышал, как Л.Д. сказал всем, что пора выходить из ВМ. К этому времени мое восприятие происходящего настолько изменилось, что я начал все воспринимать как во сне или виртуальной реальности. При этом обнаруживалось какое-то чувство вывернутости восприятия и сознания. Я испугался новой фиксации. Но панике не поддался — любопытство взяло вверх. В это время подошел "картонный персонаж" С.Б. и какое-то время стоял рядом с таким же "картонным персонажем" А.Г., сидящим на песке. Я смотрел извне в сюжет (в картинку со всем ее содержимым). Говорить я не мог, впрочем, как и пошевелиться. С.Б. произнес такие слова: "Я думаю, с тобой все в порядке. Если тебя не будет через час, мы пойдем тебя искать". И ушел. Я попробовал как-то выскользнуть из-за картинки в сюжет. Мне удалось. Я плавно вернулся в тело и начал выход из ВМ».
«...Во мне началась внутренняя борьба. Я словно должен был принять решение. Борьба за решение длилась недолго. Я словно сжался весь и двинулся во тьму. Прорываясь сквозь свою никчемную немощность, сквозь залежи своих не пережитых инфантильных комплексов. Внезапно мое состояние резко изменилось. Глаза наполнились безжалостным сиянием. Внутри словно что-то перестроилось, и тонус вновь сделал скачок. Я резко вскочил. Ударил ногой лежащий рядом каремат (туристский коврик — прим. ред.). Мне хотелось войны. Руки и ноги налились тяжестью — я был готов стоять насмерть. В этот момент я полностью осознал себя одинокой безмолвной силой. Силой, способной творить свою волю. Силой, действующей вне причин и следствий. Я был собой. Я был готов к ответственности и одиночеству».
«Приехал вагон, и я вошел в него. Тонус продолжал неумолимо расти. Я перешел в решительную атаку на надвигающееся небытие. Я решил, что если окончательно потеряю контроль, то просто найду какого-то мужика пострашнее и ударю его кулаком в лицо. С расчетом, что завяжется драка и тонус спадет. ...Я был поставлен на грань. Поэтому остаться в картинке было главным — не важно, в какой роли. ...Актуальность переживалась как дом, как знакомое и родное. Все остальное было чужеродным. Меня пугала возможность полной разгерметизации моего сознания. И как следствие — неспособность узнать себя. Меня пугало осознание возможности вечной смерти...
К счастью, мне не пришлось ввязываться в драку. Один помысел об этом и чувство необъяснимой внутренней свободы привел меня в чувство. Что-то во мне изменилось. Но я, тем не менее, продолжал ходить по вагону, привлекая к себе внимание окружающих. Хотя при этом я чувствовал, что обладаю чем-то недоступным для них. Некоей внутренней силой. Я бы даже сказал, пассионарностью. Я был живее всех живых. Я был готов сражаться за свою жизнь перед лицом надвигающейся бездны».
Активизация сознания может переживаться в виде «вспышки сознания», «Космического сознания», «кауманека»1.
(1. См.: М. Элиаде. Мефистофель и андрогин. — СПб: Алетейя, 1998. В числе характеристик кауманека («озарение» шаманов) Элиаде включает следующие «основные моменты этого опыта мистического озарения: а) оно — результат долгой подготовки, но наступает всегда внезапно, как «вспышка молнии»; б) речь идет о внутреннем свете, который ощущается во всем теле, но больше всего — в голове».)
Из отчета Г.О., предпринявшего интенсивную и длительную практику:
«Длительная многочасовая (с перерывами на отдых) соматическая ДКВ с постепенным глубоким поэтапным расслаблением, с увеличением ментальной тишины — из нашей рабочей позиции (имеется в виду позиция разнесенной волевой медитации — Прим. авт.).
Снятие, растворение остаточных эмоциональных зажимов и других блоков в теле. Тело стало мягким и однородным, пластичным. За пару часов сантиметр за сантиметром постепенно голову удалось превратить в устойчивое неплотное облако с размытыми границами.
В какой-то момент от головы началось самопроизвольное плавное медленное пульсирующее расширение "облака", вначале захватывающее плечи, а потом все большую и большую часть тела, пока (за несколько таких циклов) единым облаком не стало все тело. После этого самопроизвольный процесс остановился. Начал наслаивать абстрактные зоны, что получилось достаточно легко. Потом начал разотождествляться с ними ("отталкиваться" от них, помня про чистое "Я"), что делалось с некоторым усилием, но без сильного сопротивления. Совсем скоро заметил, что поле зрения сильно осветлилось и стало немного грязно-белым, но достаточно светлым. В середине было средних размеров бесформенное, и на этом фоне очень заметное, совершенно белое образование ("пельмень"), которое двигалось на месте (что-то вроде вращения). Оно быстро уменьшалось в размерах. Когда оно было совсем маленьким, я успел про себя сказать: "Боже, помоги!"
Тихая стремительная, ослепительно белая вспышка за пределами поля зрения и переживание мгновенного выворачивания наизнанку.
Минут через 10 вышел на улицу. Переживание, что это не движение тела, а движение мысли. Звуки птиц — это Я. Листья — это Я. Люди, воздух, все пространство, свет — Я. Переживание фундаментальной опоры для всего, пропитанности всем.
И никакой радости, восторга и пр. Как-то обыденно, естественно... Вроде ничего не произошло, только все происходит как бы внутри. Предположил бы, что включились все возможные синестезии, что объединились волевое "Я", все чистые смыслы, все формы, восприятия. Тотальное Сейчас. Сон был полноценным и коротким — около 3 часов. Выспался. Остаток ночи созерцал Сейчас лежа.
На следующий день заметил, что внимание приобрело новое качество — вспомню старый эпизод и, легко разобравшись, прощаю, понимая вынесенный урок. День Прощений. Начал практически непрерывно, легко осознавать Сейчас как Вечность, пространство. Внутренний диалог только изредка.
Через пару суток:
Сидя в полулотосе на очередной медитации, где непрерывно осознавал Сейчас из Неподвижности, заметил, как в районе крестца нагревается позвоночник. За несколько медитаций позвоночник нагрелся полностью — позвонок за позвонком, при каждом следующем погружении в медитацию все быстрее.
Ясное переживание поднимающейся внутри трубки-позвоночника жидкости, с каждым разом доходящей все выше и выше. Потом начали разогреваться (не по очереди) чакры. Последними — Аджня и Сахасрара. В конце концов — весь позвоночник раскалился сквозь голову до темечка, и равномерно сильно горячи все чакры. Абсолютная устойчивость и неподвижность тела, дыхание практически отсутствует. Абсолютная ясность. Разогрев канала вдоль позвоночника продолжался, пока жар не заполнил промежутки между чакрами и жар не слился и не начал распространяться дальше вширь.
Никакого страха и управления процессом. Только сверхустойчивое наблюдение и доверие. Все тело разогрелось и вспотело, испарина на лбу. Какое-то время, наверное, минут 10, процесс стабилизировался и перестал распространяться, а потом весь жар начал блекнуть. Начал выходить из медитации. Больше суток после этого ничего не происходило... Потом вечером, лежа перед сном, заметил, что постепенно начали растворяться конечности ног от пальцев вверх, пока не захватило всю нижнюю половину тела. Я заснул. Во сне ничего необычного».
Феноменология, сопровождающая побуждение волевой созидающей активности, чрезвычайно вариативна. Ключевыми ее моментами являются:
— выход «Я» за пределы восприятия (это может быть «прокалывание», «продавливание» визуальной картинки или «падение назад» в зрительное ничто, когда ничто смыкается над падающим «Я»);
— восприятие мира как плоского и безжизненного, иногда агрессивного, стремящегося поглотить практика;
— переживание субъектности как бурлящей или, наоборот, мощной и ровной струящейся активности, создающей радикально новые формы (новые архитектурные стили, литературные сюжеты и т.п.);
— отсутствие дистанции между намерением и реализацией;
— понимание наличия в Мире различных форм взаимосвязей, помимо причинно-следственных.
