Гуморальная концепция темперамента .

В свое время А.Р. Лурия высказал афоризм, что величие ученого определяется тем, насколько выдвинутые им представления задержали развитие научной мысли. В этом смысле вряд ли кто из ученых может состязаться с Гиппократом, который предложил гуморальную концепцию темперамента.

Гиппократ учил, что темперамент зависит от соотношения четырех жидкостей организма — крови, желчи, лимфы и флегмы. Смесь этих жидкостей и лежит в основе четырех основных типов темперамента: сангвиники, холерики, меланхолики и флегматики. Каждый из этих четырех основных типов по феноменологии был столь метко охарактеризован Гиппократом, что его типология темпераментов вышла за рамки науки и стала достоянием обыденного сознания.

Одни люди по темпераменту чрезвычайно медлительны и невозмутимы. Во всей манере их поведения чувствуется степенность, размеренность. В данной Гиппократом типологии темперамента таких людей называют флегматиками. Другие люди подвижны, порывисты, легко воспламеняются, мгновенно ухватываются за новые идеи. Эти люди во время беседы столь отчаянно жестикулируют, что даже можно не расслышать их речи. Они просто не могут не общаться. Таких общительных людей, за переменными настроениями которых невозможно уследить, которые пылко любят сегодня и забывают о своей любви завтра, относят к типу сангвиников.

В отличие от сангвиников холерики чрезвычайно восприимчивы и глубоко переживают все свои радости, свои боли и печали. Они импульсивны. Под влиянием аффекта могут совершить необдуманный поступок, а после будут раскаиваться.

Совершенно иной тип — меланхолики. Они глубоко переживают любое событие жизни, но в отличие от холерика свое горе носят в себе, внешне не проявляя свои переживания. В отличие от холериков меланхолики чрезвычайно постоянны в своих привязанностях. Если меланхолик кого-то полюбит, то для него разрыв оборачивается трагедией. Он будет тихо страдать, мучиться, но не решится на тот или иной поступок.

Выделенные Гиппократом четыре основных типа темперамента привели к возникновению самой идеи существования наследственно обусловленных типов людей, а также к вопросу о взаимосвязи тех или иных особенностей организма с характеристиками поведения человека и животных. По ставленная Гиппократом проблема по сей день решается представителями различных направлений антропологии, психиатрии, нейрофизиологии, дифференциальной психофизиологии и психологии на смену смеси четырех жидкостей приходят соотношения внешнего телосложения, соматотипов, свойств нервной системы, биоэнергетических характеристик функционирования мозга и т. п. Было бы ошибкой считать историю исследований темперамента историей заблуждений, а вопрос о существовании типологий — изначально мнимой проблемой. Однако именно при разработке проблемы темперамента антропоцентристская парадигма исследования человека, изолирующего его из естественно-исторического процесса, оказалась особенно выраженной и привела к поиску «одномерных» типологий через перебор отдельных признаков обособленных индивидов там, где речь могла бы идти об общих типичных тенденциях развития индивидов в популяциях, имеющих приспособительный эволюционный смысл. До сих пор исследования типологий темперамента в основном идут в русле конституционно-антропометрической стратегии и по пути поиска нейродинамических коррелятов психодинамических особенностей темперамента.

Конституционные типологии темперамента и характер личности

Развитие конституционных типологий темперамента шло в направлении от выделения «прототипов», обобщенных эталонов, с которыми сопоставлялись характеристики индивидов, к выделению набора «параметров», через соотношение которых выделялся тот или иной тип ( Р. Мейли ).

Одна из самых известных типологий, направленных на выявление связи между строением тела человека и его психическими свойствами, его характером, принадлежит немецкому психиатру Э. Кречмеру. В книге « Строение тела и характер » ( 1921 ) Э. Кречмер в диагностических целях предпринял попытку выделить зависимость между определенными психическими заболеваниями и типом телосложения. На основе клинических наблюдений он пришел к предположению, что люди, обладающие четырьмя типами тело сложения, имеют наследственную предрасположенность к большей или меньшей выраженности психического склада личности, в резкой и явной форме наблюдающегося у больных шизофренией, эпилепсией и циклотимией (маниакально-депрессивным психозом).

Разрабатывая конституционную типологию темперамента, Э. Кречмер искал в особенностях телосложения человека тот объективный ряд признаков, опираясь на которые в клинике можно будет более четко проводить диагностику психических заболеваний. Он выделил с помощью антропометрических измерений четыре конституционных типа телосложения.

1.  Лептосоматик (греч. leptos — хрупкий, soma — тело). У лептосоматиков узкие плечи, вытянутое лицо, длинные худые ноги. Большее хождение получил термин астеники , выражающий крайнюю степень лептосомного телосложения.

2.  Пикник (греч. pyknos — толстый, плотный). К пикникам относятся люди, обладающие большой полнотой, животом, круглой головой и маленькой плотной шеей.

3.  Атлетик (греч. athlon — борьба, схватка). Атлетиков отличают сильная мускулатура, широкие плечи. Они будто сошли с классического описания — фигуры человека Леонарда да Винчи.

4.  Диспластик (греч. dys — плохо, plastos — сформированный). Диспластиков как бы обидела природа. У них бесформенное, неправильное строение тела.

Э. Кречмер на основе статистической выборки пришел к выводу, что люди с пикническим строением тела склонны к заболеванию циклотимией; с лептосомным, или астеническим, строением — к шизофрении. У атлетиков наблюдается тенденция к заболеванию эпилепсией. В норме пикники, атлетики и астеники проявляют в менее выраженной форме те формы реагирования и черты характера, которые в явной форме присутствуют при психических заболеваниях. Взяв за основание классификации описанные четыре типа телосложения, Э. Кречмер выделил соответствующие им типы темперамента.→

Шизотимики имеют астеническое телосложение. У них, как видно из самого названия, предрасположенность к заболеванию шизофренией. Шизотимики аутистичны, то есть погружены в себя, замкнуты, плохо приспосабливаются к окружению. Установки их характера ригидны. Проявляют склонность к чрезмерной абстракции.

Циклотимики обладают преимущественно крупным телосложением. Они по темпераменту являют собой контраст с шизотимиками. Общительны, реалистично смотрят на мир, имеют резкие перепады в настроении.

Иксотимики (греч. ixos — тягучий) – им присуще атлетическое телосложение, предрасположены к эпилепсии. Они мало впечатлительны, зацикливаются на мелочах; имеют сдержанную жестикуляцию. Наибольшее распространение получили два первых типа темперамента — шизотимики и циклотимики. На основе типов темперамента Э. Кречмер описал характер и специальные способности личностей. Таким образом, за построением конституционной типологии темперамента у Э. Кречмера на первый взгляд стоит следующая логика: клиническое наблюдение трех типов психиатрических заболеваний → выделение связи этих заболеваний с внешней морфологической конституцией → статистическая проверка гипотетической связи между типом телосложения и заболеванием → предположение о существовании присущих данным группам заболеваний типов темперамента здоровых людей в более завуалированной форме → описание на основе телосложения черт характера личности. Руководствуясь этой логикой, Э. Кречмер с помощью антропометрических замеров устанавливал тип телосложения, а затем описывал темперамент и характер личности человека.

В дальнейшем концепция Э. Кречмера неоднократно проверялась с помощью психометрических методик, которые поставили под сомнение полученные им корреляции между типами телосложения и чертами характера личности. Результаты психометрических наблюдений явно противоречат качественным описаниям и повседневному опыту, который свидетельствует о существовании указанных типов. Признание существования типов или их отрицание определяется тем, какому методу — качественному или количественному — отдается предпочтение. Р. Мейли полагает, что в будущем точные методические процедуры или же предпочтение качественного анализа решат, есть право на существование типологии Э. Кречмера или нет. За типологией Э. Кречмера стоит предположение о наследственной обусловленности не только типов темперамента, но и характера личности. При этом встает вопрос, действительно ли отправной точкой в конституционной типологии Э. Кречмера были наблюдения за связью между психиатрическими заболеваниями и строением тела ?

Ни один ученый не может полностью оказаться вне времени и пространства. В культуре эпохи действительно выкристаллизованы объективные документы психологии народов, которые в значительной степени выступили реальными социальными прототипами конституционной типологии Э. Кречмера. Социальные эталоны, стереотипы, отображающие в обыденном сознании представления о связи строения тела с особенностями характера, стали той отправной надсознательной установкой Э. Кречмера, через фильтр которой были пропущены клинические наблюдения за эндогенными типами циркулярного и шизофренического психозов.

Последнее положение полностью относится и к « параметрической » типологии американского исследователя У. Шелдона, предложившего понятие « соматотип », которое определяется через изучение сочетания трех параметров — эндоморфизма (преобладающее развития внутренних органов, слабое мешковатое телосложение с избытком жировой ткани), мезоморфизма (развитость мышечной ткани, сильное крепкое тело), эктоморфизма (хрупкое телосложение, слабая мускулатура, длинные руки и ноги). Если Э. Кречмер исходит из понимания типа как совокупности черт, то У. Шелдон оценивает с помощью антропоцентрических измерений по семибалльной шкале степень выраженности каждого из трех этих основных параметров. Впоследствии У. Шелдон установил соответствие между типами телосложения и типами психодинамических свойств человека, типами темперамента: эндоморфный тип телосложения коррелирует с висцеротоническим типом темперамента (лат. viscera — внутренности); мезоморфный — с соматотоническим типом; эктоморфный тип телосложения — с церебротоническим типом темперамента (лат. cerebrum — мозг). Из приведенной ниже таблицы психодинамических характеристик людей с разными типами темперамента видно, что в представление о темпераменте У. Шелдон включает не только формально-динамические, но и содержательные характеристики поведения личности, тем самым проводя идею об их наследственной обусловленности (см. табл. 1 на с. 254–255).

По мнению такой известной специалистки в области дифференциальной психологии, как А. Анастази, относящейся с большим скепсисом к различным конституционным типологиям темперамента, У. Шелдон при разработке данной типологии оказался под влиянием социальных стереотипов американской культуры. У американцев атлетическое мезоморфное строение в обыденном сознании ассоциируется с лидерством и является стереотипом, способствующим продвижению в обществе. Дело, однако, не только в «оценочном» подходе к характеристикам темперамента. Как и Э. Кречмер, У. Шелдон оказался во власти социальных стереотипов, которые стали неявной отправной посылкой его исследования . Реально у У. Шелдона идет не соотношение объективного ряда биологически обусловленных особенностей телосложения с темпераментом, а ряд «социальных стереотипов» приводит к подбору ряда «объективных параметров телосложения», которые в свою очередь коррелируют с особенностями темперамента.

Рис. 5. Конституционные соматотипы (по У. Шелдону, 1984): а – эктоморф; б – мезоморф; в – эндоморф.


В исторической антропологии , как и в психологии, концепции Э. Кречмера и У. Шелдона подвергнуты критическому анализу. Так, например, A.A. Малиновским показано, что жироотложение и мускулатура, которые порой принимаются за основу телесной конституции, варьируют относительно независимо друг от друга. Также отмечается, что Э. Кречмер группирует разнообразие темпераментов вдоль одной оси: на одном ее конце — шизоидность (неконтактность, склонность к абстракции и т. д.); на другом ее конце — циклоидность (контактность, реалистичность мышления и т. д.). Ограниченность взглядов Э. Кречмера заключается не только в прямой корреляции типов телосложения с характером, но и в том, что он считал это направление вариаций ( контактность — неконтактность ) преобладающим, не учитывая возможности вариаций людей в ходе эволюции по каким-либо другим направлениям. В.П. Алексеев замечает, что вряд ли возможно вместить многообразие систем интеграции человеческого организма в жесткую схему нескольких вариантов. Проблема конституционных популяций в психологии не только не решена, но даже не поставлена. Конституционные типологии Э. Кречмера и У. Шелдона продолжают оказывать влияние на психологию дифференциальных различий. Причем многие идущие по их следам исследователи уверены, что либо неточность измерительных процедур, либо опора на внешнюю и внутреннюю конституцию оказались причинами постепенного превращения исследований Э. Кречмера и У. Шелдона во вчерашний день психологии.

Таблица 1 Типы темперамента (по У. Шелдону) [94]

Между тем причина разочарования в типологии Э. Кречмера и У. Шелдона лежит не в том, что Э. Кречмер и У. Шелдон выбрали не те методы, не те уровни организации индивида и т. п. Хотя и уровни организации индивида, выбранные ими для корреляции с чертами характера личности, относятся к таким автономным органическим подсистемам индивида, которые подчиняются преимущественно децентрализированному управлению и практически не находятся в сфере действия закономерностей рассеивающего отбора, направленного на поддержание вариаций различных индивидных свойств. Главная же причина неудач поисков Э. Кречмера и У. Шелдона состоит в том, что они руководствовались схемой двухфакторной детерминации развития личности, непосредственно связывая особенности характера личности с генотипом индивида. Реально же в самих построениях Э. Кречмера и У. Шелдона эта связь опосредствовалась социальными стереотипами конкретной исторической эпохи, увязывающими строение тела и характер. Особенности телосложения сами по себе не определяют развитие личности. Однако они могут стать « знаками » , которые, будучи вовлечены в жизнь личности, порой становятся чуть ли не решающими обстоятельствами для формирования характера индивидуальности. Включившись в динамичный процесс взаимоотношений человека в мире, эти «знаки» превращаются иногда в те «средства», которыми индивидуальность порой склонна воспользоваться для оправдания определенной жизненной позиции и своих поступков, своего права на «исключительность». Например, З. Фрейд приводит в качестве примера претензии на «исключительность» и самооправдания монолог будущего короля из пьесы У. Шекспира «Ричард III».

Но я не создан для забав любовных,

Для нежного гляденья в зеркала;

Я груб; величья не хватает мне,

Чтоб важничать пред нимфою распутной.

Меня природа лживая согнула

И обделила красотой и ростом.

Уродлив, исковеркан и до срока

Я послан в мир живой; я недоделан,

Такой убогий и хромой, что псы,

Когда пред ними ковыляю, лают.

Чем в этот мирный и тщедушный век

Мне наслаждаться? Разве что глядеть

На тень мою, что солнце удлиняет,

Да толковать мне о своем уродстве?

Раз не дано любовными речами

Мне занимать болтливый пышный век,

Решился стать я подлецом и проклял

Ленивые забавы мирных дней.

Ричард Глостер использует свой телесный недостаток как «средство», с помощью которого оправдывает свои дела, сколь бы эти дела ни были черны.

Не конституция, телосложение само по себе определило характер индивидуальности Ричарда, а «означение» тех или иных особенностей телосложения Ричарда вначале его социальным окружением, его двором, его свитой, а затем и им самим обусловило выбор тех черт и социальных стереотипов поведения, которые он сделал чертами собственного характера.

В пограничной психиатрии описаны проявления болезненной убежденности в наличии мнимого физического недостатка, наиболее часто проявляющейся в подростковом и юношеском возрасте. Это заболевание носит название « дисморфофобия ». При заболевании дисморфофобией юноши или девушки, считающие, что у них, например, слишком длинный нос или деформирована какая-либо часть тела, начинают избегать общества, перестают посещать занятия и т. д. У них резко обедняется круг общения, происходит все большее их выпадение из взаимоотношений с другими людьми. Вместо общения с людьми они могут часами простаивать перед зеркалом («симптом зеркала»), подыскивая позы, в которых их мнимый дефект меньше заметен окружающим. Эти больные либо избегают фотографирования, либо, напротив, приносят врачу свою фотографию («симптом фотографии»), убеждая его, что нуждаются в хирургической косметической операции. « Означение » больными своих мнимых недостатков может вначале привести к оскудению межличностных отношений, а затем влечет за собой деперсонализацию — резкие расстройства самосознания, распад образа « Я » , а также потерю ориентации в окружающей действительности [95] . В случае дисморфофобии страдает не только характер, но и самосознание личности. Однако детерминация личностных расстройств при дисморфофобии — это не детерминация двумя факторами, «средой» и «наследственностью». Дисморфофобия чаще всего возникает в юношеском возрасте, возрасте поиска своего «Я». Неудачная шутка окружающих в этот период может вызвать фиксацию на «мнимом недостатке», превратить его в «знак», который начнет определять выбор поведения девушки или юноши, привести к оскудению отношений, а вслед за этим к расстройствам самосознания, вплоть до утраты «Я». Синдром дисморфофобии показателен в том плане, что он демонстрирует влияние ставших « знаками » мнимых физических нарушений на формирование характера личности, а не на прямую детерминацию физическими особенностями телосложения черт личности человека.

В одних случаях дефекты телосложения становятся «средством» оправдания исключительного положения личности в обществе, в других они через оценку окружающих, даже при отсутствии реальных дефектов, приводят к выпадению личности из системы межличностных отношений и расстройствам самосознания (дисморфофобия), в третьих случаях даже грубые телесные нарушения (приковавшая человека к постели болезнь) преодолеваются такими личностями, как, например, Николай Островский, автор романтической повести «Как закалялась сталь», который, даже будучи обездвиженным, сумел утвердить власть индивидуальности над свойствами индивида.

Особенности телосложения сами по себе не предопределяют характер личности. Они являются безличными предпосылками развития личности, которые в процессе жизненного пути могут стать « знаками », « средствами » и привести к формированию тех или иных проявлений индивидуальности человека.

Основные направления исследования темперамента в психофизиологии индивидуальных различий

В отечественной психофизиологии индивидуальных различий, а также в ряде зарубежных исследований темперамента существует, как и в психологии личности в целом, больше поднятых спорных вопросов, чем полученных однозначных ответов. Вместе с тем благодаря исследованиям школ Б.М. Теплова и В.Д. Небылицына, Б.Г. Ананьева, И.М. Палея и их учеников, B.C. Мерлина, Е.А. Климова и их последователей в современной психофизиологии, занимающейся изучением темперамента, выделился ряд различных проблем и направлений их решения.

От типов ВИД — к интегральным свойствам нервной системы . Первая проблема, по крайней мере по времени ее возникновения в истории изучения темперамента в отечественной психофизиологии, касается анализа его нейрофизиологических механизмов и разноуровневых биологических механизмов, обеспечивающих реализацию таких основных психодинамических параметров темперамента, как общая активность, эмоциональность и темп поведенческих проявлений индивида ( В.Д. Небылицын ). Уже сама постановка проблемы изучения биологических механизмов темперамента означает, что необходимо развести поведенческие проявления энергетики индивида — такие психодинамические особенности темперамента, как темп, общая активность и эмоциональность, и реализующие их на самых разных уровнях индивида биологические механизмы. Пафос, связанный с постановкой этой проблемы, заключается в том, что в психофизиологии индивидуальных различий темперамент часто сводился к лежащим в его основе биологическим механизмам. Классические исследования И.П. Павлова заложили основы для изучения типов высшей нервной деятельности, обеспечивающих проявления темперамента, то есть энергетику поведения.

«Следует полностью отдать должное научной мудрости И.П. Павлова, сумевшего уловить в хаосе индивидуальных вариаций поведения и рефлекторного реагирования животных немногие определяющие факторы, а затем и выделить эти факторы как основные детерминанты поведения индивидуальности и как объекты экспериментального изучения. Вместе с тем необходимо все же сказать, что многие решения, найденные в павловской школе для проблем, возникших в ходе изучения нервной системы, кажутся сейчас неадекватными, не полностью обоснованными либо просто преждевременными. Так, явно неподготовленным был переход от изучения свойств нервной физиологической организации к изучению типов высшей нервной деятельности, число которых к тому же оказалось ограниченным четырьмя» [96] . В.Д. Небылицын замечает, что целый ряд исследователей как бы задались целью разложить по некоторому симптомокомплексу физиологических качеств людей или животных непременно на «четыре» гиппократовских типа, а самому числу «четырех» был придан несколько мистический оттенок. Но дело не только и не столько в мистическом оттенке числа «четыре», ставшего мысленным стереотипом многих работ по типологии ВНД, а в том, что исследования по физиологии высшей нервной деятельности привели к исчезновению психодинамических характеристик темперамента, растворили эти характеристики в типах ВНД. Лишь впоследствии благодаря прежде всего исследованиям B.C. Мерлина психологический статус темперамента был восстановлен.

Что же касается анализа нейрофизиологических коррелятов темперамента, то после выдающихся работ Б.М. Теплова миф о четырех типах ВНД отошел в прошлое. В школе Б.М. Теплова вместо изучения типов ВНД началась интенсивная разработка представлений о свойствах нервной системы, являющихся реализаторами психодинамики человеческого поведения. От определения типов ВНД — к изучению свойств нервной системы шли исследования школы Б.М. Теплова. В этих работах уточнялись представления о силе, подвижности, уравновешенности (баланс, торможение и возбуждение) нервных процессов и их объективных индикаторов, а также были выделены такие новые свойства, как динамичность (легкость генерации возбуждения и торможения) и лабильность. Выделение этих новых свойств нервной системы стало важным шагом на пути изучения психофизиологии индивидуальных различий.

Основным вектором анализа нейрофизиологических реализаторов темперамента стало направление исследований, идущее от изучения частных свойств нервной системы к общим свойствам нервной системы, к ее «сверханализаторным» особенностям, обеспечивающим реализацию интегральных психодинамических проявлений темперамента и общих способностей ( В.Д. Небылицын ). Введя для выделения этих общих свойств нейроморфологический принцип, В.Д. Небылицын высказал предположение, что из трех основных функциональных блоков мозга — блока регуляции тонуса и бодрствования; блока приема, переработки и хранения информации; блока программирования, регуляции и контроля деятельности ( А.Р. Лурия ) – общие свойства преимущественно связаны с блоком программирования, регуляции и контроля. Данный блок связан со структурами лобной коры головного мозга, взаимодействующими с ретикулярной формацией, таламусом, гипоталамусом и рядом других подкорковых структур. В дальнейшем наряду с изучением общих свойств нервной системы, реализуемых блоком программирования и контроля, был поднят вопрос об исследовании интегральных проявлений функциональных характеристик нервных процессов, обслуживающих психодинамические феномены темперамента ( В. М. Русалов, А.И. Крупнов, В.Д. Мозговой ). Объектом этих исследований стали прежде всего интегральные функции биоэлектрических процессов мозга — различные аспекты биоэлектрических процессов мозга (сверхмедленная активность и т. п.), анализируемые с помощью таких методик, как регистрация электроэнцефалограммы и т. п. [97] Разработка физиологических механизмов, реализующих психодинамические особенности темперамента, продолжается. Вместе с тем при проведении этих исследований всегда следует помнить о печальном уроке истории, приведшем к подмене изучения темперамента анализом типов ВНД.

Критика « оценочного подхода » к темпераменту. Адаптивные возможности темперамента в процессе эволюции. Вторая проблема изучения темперамента — это изучение роли темперамента в процессе эволюции вида Homo sapiens, или, как иногда говорят, вопроса о месте темперамента в адаптации индивида. Этот вопрос ни в коем случае не следует смешивать с оценочно-этическим подходом к анализу темперамента, который был подвергнут обостренной критике Б.М. Тепловым.

В исследованиях И.П. Павлова, а особенно ряда его учеников ( А.Г. Иванов-Смоленский и др.) нередко «сильному типу» нервной системы давалась оценка как «совершеннейшему из типов», «слабому типу» — как инвалидному и т. п., что влекло за собой глубоко ошибочное мнение о существовании «хороших» и «плохих» темпераментов, доставшихся человеку по наследству. За этим оценочным подходом стоял гомеостатический критерий эффективности приспособления организма к среде. Исследователи, занимающиеся анализом темперамента в контексте исследований профессионального отбора, с особой остротой ощутили не только мировоззренческую зыбкость «оценочного» подхода, но и его неправомерность в конкретно-научных исследованиях. В одних ситуациях деятельности слабый тип с присущей ему высокой чувствительностью может оказаться при овладении профессией куда более надежным, чем сильный тип ВНД. B.C. Мерлин специально говорил о «равноценности свойств общего типа нервной системы» и широчайших возможностях компенсации человека с разными типами ВНД к различным видам профессиональной деятельности.

Оценочный подход к темпераменту противоречит и представлениям о « рассеивающем отборе », действующем в историко-эволюционном процессе и поддерживающем, сохраняющем самые различные вариации, которые в тех или иных конкретных ситуациях могут иметь эволюционный смысл. Одни проявления темперамента связаны с общей тенденцией к сохранению эволюционирующей системы, ее стабилизацией, другие — с тенденцией к изменчивости этой системы, обеспечивающей большую адаптивную изменчивость в экстремальных, критических ситуациях. Я. Стреляу подчеркивает необходимость изучения адаптивных возможностей темперамента в условиях конкретного социального образа жизни. В частности, адаптивные возможности слабого типа нервной системы, коррелирующие с высокой реактивностью индивида и повышенной чувствительностью в ситуации опасности, имеют вполне определенный эволюционный смысл, так как обеспечивают более быструю оценку слабых стимулов, а тем самым и мобилизацию индивида в экстремальной ситуации. Именно в таких ситуациях общая активность индивида как психодинамическая характеристика его поведения может способствовать эффективному освоению внешней действительности ( В.Д. Небылицын ), снабжать поиск индивида необходимыми энергетическими ресурсами. Эволюционный смысл поисковой общей активности выделяется также B.C. Ротенбергом: «У животных поисковая активность обеспечивает оптимальное приспособление к меняющейся среде… Уникальность потребности в поисковой активности заключается в ее принципиальной ненасыщенности, ибо это потребность в самом процессе постоянного изменения. Отсюда вытекает ее биологическая роль для человека и животных. Поисковая активность — биологически обусловленная движущая сила саморазвития каждого индивида, и прогресс популяции зависит от ее выраженности» [98] .

За понятием «общая активность», как отмечал В.Д. Небылицын, стоит прежде всего психодинамика импульса индивида к поиску, которая может выступать в любой сфере деятельности человека.

Проблема адаптивных возможностей в онтогенезе таких психодинамических характеристик темперамента, как сензитивность, реактивность и активность, гибкость и ригидность, экстраверсия и интроверсия, эмоциональность (эмоциональная возбудимость), темп реагирования ( В. С. Мерлин ), тревожность и т. п., за которыми стоят существующие в историко-эволюционном процессе тенденции к сохранению и изменчивости систем, их дифференциации (сегрегациогенез) и интеграции (синтезогенез), ждет своего решения.

При решении этой проблемы вновь ощущается необходимость в междисциплинарном исследовании развития человека, в данном случае — в сотрудничестве психологии, медицины и экологии. Новый подход к изучению конституции и темперамента разрабатывается в цикле исследований В.П. Казначеева.

Этот подход характеризуют следующие черты. Во-первых, в концепции В.П. Казначеева, развивающего идеи В.И. Вернадского и Н.И. Вавилова, с самого начала речь идет о функционально-адаптивной конституции индивида как представителя популяции, а не о морфофизиологических характеристиках отдельного человека. В этом принципиальное отличие подхода В.П. Казначеева от попыток построения морфофизиологических конституций Э. Кречмера и У. Шелдона. Такого рода логика изучения конституции человека по духу близка к идеям А.Н. Северцова, проведшего различие между эволюцией образа жизни и морфофизиологической эволюцией. Во-вторых, в представлениях о конституции В.П. Казначеева содержится мысль о том, что именно конкретный экологический и социально-исторический образ жизни является предпосылкой возникновения особых типов темперамента как «функциональных органов» ( А.А. Ухтомский ) человека. Тем самым вместо дуалистической постановки вопроса о соотношении биологического и социального при изучении конституции у В.П. Казначеева намечается решение этой проблемы: конкретный социально-исторический образ жизни становится предпосылкой возникновения определенных адаптивных функциональных типов конституционного реагирования. В основу типологии конституции, по В.П. Казначееву, положен такой параметр конституции, как вид реагирования представителя той или иной популяции в экстремальных условиях. На материале изучения функциональных типов конституционного реагирования среди популяций людей в различных районах Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера В.П. Казначеев выделил три типа реагирования: «спринтер», «стайер» и «смешанный тип» (рис. 6). Согласно концепции В.П. Казначеева, «у людей с преобладанием стратегии 1 (тип “спринтер”, регуляторные системы и системы обеспечения обладают большими резервами, большими возможностями их мобилизации, но относительно слабой регенераторно-синтетической функцией. У таких людей одновременное сочетание работы и восстановительных процессов выражено слабее… У людей же с преобладанием стратегии 2, напротив, резервные возможности и степень быстрой мобилизации невысоки, рабочие процессы более легко сочетаются с процессами восстановления, что обеспечивает возможность длительной нагрузки» [99] . Своим возникновением функциональные типы конституции , отражающие разные стратегии адаптивной перестройки индивида, обязаны именно социальному образу жизни, который приводит к появлению новых специфичных для человеческого вида механизмов эволюции. Цикл исследований В.П. Казначеева позволяет существенно продвинуться в понимании эволюционного смысла темперамента и представляет собой одно из перспективных направлений изучения природы конституции человека.

Рис. 6. Феногенетическая структура популяции по адаптивным конституциональным типам: «спринтер», смешанный тип и «стайер» (по В.П. Казначееву, 1980)


Овладение психодинамическими характеристиками темперамента и проблема индивидуального стиля деятельности. Третья большая проблема изучения темперамента — это проблема учета и овладения психодинамическими характеристиками поведения личности в различных видах деятельности. Данная проблема ставится самой жизнью, так как при профессиональном отборе и обучении различным видам профессий, при воспитании и коррекции поведения ребенка, а также в различных видах спорта требуется знание закономерностей преобразования психодинамических характеристик индивида, так как от них во многом зависит успешность, результативность деятельности субъекта. Над решением этой проблемы работают различные исследователи. В контексте изучения темперамента проблема учета и овладения психодинамическими особенностями индивида в исследованиях B.C. Мерлина и Е.А. Климова была связана с разработкой представлений о природе индивидуального стиля деятельности на материале овладения различными профессиями. В близком направлении шли работы КМ. Гуревича, Ф.Д. Горбова и их сотрудников. В связи с развитием спортивной психологии вопрос об учете и управлении человеком его психологическими свойствами в экстремальных ситуациях разрабатывается Б.А. Вяткиным, О.В. Дашкевичем, В.М. Мельниковым, Ч.Д. Спилсбергером, Ю.Л. Ханиным и рядом других исследователей. Специальное внимание изучению психической напряженности человека в зависимости от ее места в структуре деятельности было уделено Н.И. Наенко и О.В. Овчинниковой, выделивших два вида напряженности — операциональную напряженность и эмоциональную напряженность. Польский исследователь Я. Стреляу посвятил немало своих работ изучению оценки темперамента в процессе воспитания личности.

При всем разнообразии этих циклов работ они имеют в общепсихологическом плане несколько объединяющих их черт. Во-первых, в этих исследованиях психодинамические характеристики темперамента анализировались не сами по себе, а, как правило, в контексте реальной деятельности человека в экстремальных ситуациях. Во-вторых, в этих работах темперамент преимущественно рассматривался не как генотипическое образование, которое неизменно, а как «средство», которым необходимо обучиться управлять для достижения тех или иных результатов деятельности человека. В-третьих, из этих исследований следует, что психодинамические особенности темперамента в определенных пределах могут быть компенсированы и, следовательно, претерпевают изменения в ходе онтогенеза личности, а их выраженность во многом зависит от места в структуре деятельности личности. Отсюда не вытекает, конечно, что в ходе деятельности меланхолики «превращаются» в сангвиников, а экстраверты — в интровертов. Речь идет именно о компенсации индивидных предпосылок в процессе онтогенеза. Благодаря компенсации эти предпосылки не оказывают большого влияния на осуществление и успешность деятельности человека.

Психологическая природа закономерностей овладения человеком свойствами темперамента, а также влияния индивидуальных свойств на способы деятельности, ее операциональные механизмы изучены в исследованиях B. C. Мерлина и Е.А. Климова.

Для понимания закономерностей использования свойств темперамента как «средства» деятельности и компенсаторных возможностей личности имеет принципиальное значение введенное B.C. Мерлиным представление о « зоне неопределенности ». При выборе средств и способов достижения цели действия у человека чаще всего имеется поле вариантов выбора средств, а не жесткая пригнанность какого-то одного способа достижения к стоящей перед человеком цели. Зона неопределенности в продуктивной деятельности предполагает, что человек может осознанно или неосознанно принять решение о выборе способа достижения цели с учетом следующих моментов: 1) оценки своих индивидуальных свойств, а тем самым собственных, связанных с этими свойствами возможностей предпочтения того или иного способа достижения цели; 2) рассогласования имеющихся способов деятельности с объективными требованиями задачи (например, легче выдернуть гвоздь клещами, чем руками); 3) зависимости от побуждающего характера цели действия (чем больше интенсивность побуждений, тем меньше возможность перебора разнообразных средств их достижения). Иными словами, при сильном голоде или жажде уже не до выбора, есть ли с фарфоровой тарелки или взять пищу руками [100] .

Представления B.C. Мерлина о компенсации были развиты в цикле исследований Е.А. Климова. Е.А. Климовым была проанализирована зависимость между подвижностью нервных процессов и стилем работы у ткачих. Было показано, что успешность работы, производительность труда не зависят от психодинамических характеристик поведения, связанных с подвижностью нервных процессов, а проявляются в стиле выполнения деятельности. Благодаря зоне неопределенности инертный человек может выбрать, предпочесть те или иные стереотипы, благоприятствующие успеху (случай использования положительных приспособительных возможностей, имеющихся благодаря инертности нервных процессов); или же стараться все предусмотреть заранее, если объективные условия задачи требуют быстрой смены движений (случай компенсации индивидных свойств темперамента). Иными словами, личность владеет своими индивидными свойствами, подбирая в зависимости от их оценки, « означения » те или иные способы достижения цели . Подобные стратегии выбора и приводят в конечном итоге не только к стилю конкретной профессиональной деятельности, но и к формированию индивидуального стиля личности в целом. Под индивидуальным стилем понимается « индивидуально своеобразная система психологических средств, к которым сознательно или стихийно прибегает человек в целях наилучшего уравновешивания своей ( типологически обусловленной ) индивидуальности с предметными… условиями деятельности » [101] .

* * *

Таким образом, в психофизиологии индивидуальных различий можно выделить три следующие проблемы. Первая из этих проблем касается анализа биологических механизмов (нейрофизиологических, биохимических), реализующих психодинамические особенности темперамента в поведении личности. Основное направление в разработке этой проблемы идет по пути от изучения типов ВНД к анализу интегральных проявлений активации мозга, к исследованию общих свойств нервной системы ( Б.М. Теплов, В.Д. Небылицын и др.).

Вторая проблема касается изучения адаптивных возможностей темперамента в процессе эволюции. Она только поставлена, и экспериментальные пути ее анализа начинают намечаться ( В.П. Алексеев, В.П. Казначеев, П.В. Симонов ). В решении этой проблемы существенную роль может сыграть новая область изучения индивидных свойств человека — генетическая психофизиология, или психогенетика, в репертуаре методик которой преобладает метод близнецов ( И.В. Равич-Щербо ) [102] .

Третья проблема связана с изучением вопроса об овладении личностью особенностями темперамента как особыми «средствами» регуляции деятельности. Она приводит к исследованиям механизмов компенсации и индивидуального стиля деятельности в зависимости от характеристик темперамента. При ее разработке темперамент начинает исследоваться не сам по себе, а в режиме его использования личностью как субъектом различных видов деятельности ( В. С. Мерлин, Е.А. Климов ) и учитывается при воспитании личности. Перспективными в контексте этого направления также являются исследования, раскрывающие зависимость психической напряженности от ее места в структуре деятельности ( Н.И. Наенко ).

Разработка теоретических представлений о зависимости от темперамента индивидуального стиля деятельности влечет за собой переориентацию в спортивной психологии, занимающейся изучением тревожности, стресса, психической саморегуляции в экстремальных ситуациях. В этой сфере прикладных исследований происходит переход к таким активным психотехническим приемам овладения индивидными свойствами, как «биологическая» обратная связь, аутотренинг и т. п., с помощью которых человек мог бы «означить» свои объективные физиологические состояния и тем самым обучиться использовать их как психологические средства саморегуляции своей деятельности.

Глава 9 Развитие возрастно-половых свойств индивида в процессе социализации личности

Индивидуальное развитие человека, его онтогенез происходят одновременно в трех системах отсчета, осями которых являются социальное, биологическое и психологическое время жизни личности. В связи с этим любые попытки построения периодизации развития личности сталкиваются с серьезными трудностями, так как вне системы отсчета о временных единицах возраста говорить не имеет смысла ( И. С. Кон ) , а общие закономерности развития человека, интегрирующие представление о социальном, психологическом и биологическом возрасте, до сих пор не описаны.

Между тем в психологии проблема критериев периодизации развития человека поднималась неоднократно, причем различные социальные, биологические и психологические критерии периодизации, с помощью которых человеческая жизнь разбивалась на хронологические отрезки (периоды), нередко смешивались между собой: периодизация развития индивида принималась за периодизацию развития личности; например, критерии полового созревания человека принимались за тот «аршин», которым отсчитывались сроки взросления и старения человека.

Неоднократно случалось и так, что социальный ритм жизни эпохи принимался за естественный ритм жизни личности, а сфера жизнедеятельности социального образа жизни (игра, учеба, труд, досуг) конкретного общества превращалась в естественно проживаемые данным индивидом периоды его онтогенеза. Чаще всего оценка развития личности проводилась по ее календарному или паспортному возрасту, измеряемому временем, прошедшим с момента рождения человека.

« Четыре времени года ». Первая календарная периодизация жизни по «четырем временам года» сегодня звучит чисто метафорически: «весна» — период становления — до 20 лет; «лето» — молодость — 20–40 лет; «осень» — расцвет сил — 40–60 лет; «зима» — старость и угасание — 60–80 лет ( Пифагор ). Однако и она лишь кажется «календарной» периодизацией, а в действительности представляет собой нерасчлененное объединение «календарного», «биологического», «социального» и «психологического» возраста. Эта периодизация имеет не только чисто исторический интерес. При ее рассмотрении выступают следующие моменты. Первый состоит в том, что прежде всего объективно «календарный» и «биологический» возраст зависит от социально-исторического образа жизни, в частности от его экономического цикла, имеющего свои диапазоны: «время не работать», «время работать», «время работать с наибольшей отдачей», «время спада работоспособности». Второй момент, проступающий из античной периодизации возраста, состоит в том, что нередко присутствующие в демографии, биологии и геронтологии схемы возрастных периодизаций в стиле линейного эволюционизма «от простого — к сложному», «от примитивного — к развитому» и т. п. должны восприниматься с известной долей осторожности, так как культуры не развивались по линейной шкале «от низких — к высоким». Соответственно и «биологический возраст», его дли тельность не возрастали неуклонно от первобытного строя до данной исторической эпохи, а варьировали в зависимости от взлетов и падений различных цивилизаций с присущим им социально-историческим образом жизни. Третий момент связан с тем, что вычленение самого понятия «времени», «возраста» из процессов жизни является довольно поздним историческим образованием. На этот момент указывает и И.С. Кон, проследивший этимологию терминов «возраст» и «век». Термин «возраст» по семантике связан с понятиями «расти», «вскармливать», «воспитывать», а термин «старый» означает «поживший»; слово «век» восходит по этимологии к индоевропейским глаголам и означает «жизненную силу», «прилагать силу», «мочь» ( И.С. Кон ). В древнегреческой периодизации «время», «возраст», «рост» еще не вычленены из жизни и связаны с хозяйственным циклом данной цивилизации.

В связи с тем что любой возраст, в том числе и «биологический», связан с социально-историческим образом жизни, закономерности этого возраста индивида будут более объемно представлены в системе отсчета социально-исторического образа жизни. Поэтому и « биологический возраст », и « пол » выступают не как факторы, определяющие развитие личности, а как индивидные « безличные » предпосылки, каждая из которых имеет свои закономерности, свою историю в индивидуальном развитии личности.

«Биологический» возраст и периодизация развития индивида

Временная шкала и закономерности созревания биологического возраста представляют для психологии личности интерес в связи со следующими проблемами анализа развития личности: 1) проблема возрастной периодизации жизненного пути личности; 2) проблема сензитивных и критических периодов развития индивида; 3) проблема гетерохронности (неравномерности) развития индивида в онтогенезе; 4) проблема акселерации развития индивида; 5) проблема оценки профессиональных возможностей личности с учетом особенностей ее биологического возраста.

При попытках построения возрастной периодизации развития человека нередко критерии календарного, или биологического, созревания индивида брались в качестве тех показателей, посредством которых жизненный путь личности разбивался на различные фазы, этапы, периоды и эпохи. В частности, П.П. Блонский предложил в качестве критерия периодизации развития психики ребенка такой показатель, как «появление и смена молочных зубов», разбив все детство на «беззубое детство», «детство молочных зубов» и «детство постоянных зубов». В качестве критерия периодизации нередко брался критерий полового созревания . Одна из наиболее распространенных периодизаций детского развития принадлежит А. Гезеллу, который наряду с признаком полового созревания взял за основу периодизации «ритм и темп внутреннего развития организма».

В периодизации А. Гезелла доминирует физическая хронология, расставление любых закономерностей развития личности на физической и биологической временной оси. В качестве примера можно привести характеристики, который дает Гезелл юношескому возрасту. В 10 лет ребенок («золотой возраст») доверчив, легко воспринимает жизнь, ровен в общении, мало заботится о внешности. В 11 лет идет активное созревание вторичных половых признаков, происходит перестройка организма. Отсюда проистекает в данном возрасте негативизм, появляется бунт против родителей. В 12 лет негативизм и конфликты ослабевают; ребенок пытается «уйти» от семьи, появляется его автономия. В 13 лет возникает чувство юмора и проявляется интерес к противоположному полу.

Таким образом, в основе классификации А. Гезелла, хоть он и пытается приурочить этапы развития психики ребенка к биологическим критериям, реально лежит календарный возраст.

Еще до попыток А. Гезелла, механически надставляющего возрастные периоды как автономные блоки один на другой, общая парадигма биогенетических периодизаций развития личности ребенка была задана американским психологом С. Холлом. В основе биогенетической периодизации развития человека лежит принцип рекапитуляции. Точно так же как человек в своем эмбриональном развитии воспроизводит те стадии развития, которые прошла эволюция в филогенезе (биогенетический закон Э. Геккеля), ребенок в своем развитии проходит все стадии, которые были в социогенезе. В этом смысле онтогенез воспроизводит филогенез. Таким образом, С. Холл переносит биогенетический закон Э. Геккеля на онтогенетическое развитие психики ребенка. Вслед за этим он отождествляет социогенез человечества с филогенезом и разбивает детство на следующие стадии: животную фазу развития (младенчество); эпоху охоты и рыболовства (детство); конец дикости и начало цивилизации (предподростковый период — 8–12 лет); период «бури и натиска», соответствующий времени романтизма (от 12–13 до 22–25 лет — юность). Как правило, С. Холла, А. Гезелла и ряд других исследователей ( Э. Кречмер, Э. Иенш, В. Целлер ) справедливо относят к представителям биогенетической периодизации развития личности ребенка ( И. С. Кон ). Вместе с тем следует подчеркнуть, что в отличие от других представителей биогенетических, а еще чаще «календарных» концепций возрастных периодизаций именно С. Холл поставил важный вопрос о взаимопереходах в развитии человечества между филогенезом, социогенезом и онтогенезом. Подвергнув обоснованной критике грубый перенос биогенетического закона Э. Геккеля об онтогенезе как сжатом воспроизведении филогенеза на почву психологической науки, психологи не предложили содержательной альтернативы этой закономерности.

Критика биогенетической ориентации при построении возрастных периодизаций развития личности привела, как это нередко бывает в истории науки, к другой крайности. В середине XX в. в отечественной психологии проблема биологического возраста почти выпала из поля зрения представителей возрастной психологии. Так, в конце 1920-х — начале 1930-х гг. П.П. Блонский и Л.C. Выготский, обсуждая проблему периодизации развития ребенка в самом широком плане, ставили вопросы о сензитивности возрастной чувствительности ребенка, неравномерности ( гетерохронности ) его развития. Затем наступил, вплоть до конца 1950-х гг., перерыв в разработке этой проблемы. И лишь в 1960-х гг. вопросы онтопсихологии были вновь подняты Б.Г. Ананьевым.

В онтопсихологии Б.Г. Ананьевым были разработаны проблемы возрастной изменчивости организма, динамики возрастной чувствительности.

Под онтогенезом понимается весь цикл индивидуального развития человека — от оплодотворения до смерти. Существенной частью онтогенеза являются поздние этапы развития человека ( В.В. Фролькис ). В возрастной психологии до появления онтопсихологии как особого направления, как правило, под онтогенезом неявно понималось лишь развитие ребенка до поры его взросления.

Запросы практики, например выявление критериев готовности ребенка определенного возраста к школе, оценка работоспособности человека, анализ социальной адаптации при переходе на пенсию и т. п., побудили психологов обратиться к исследованиям сензитивных и критических периодов индивидуального развития, изучению неравномерности (гетерохронности) развития человека в онтогенезе [103] .

Сензитивные и критические периоды индивидуального развития человека .

Под сензитивными периодами развития понимаются периоды повышенной восприимчивости, отзывчивости, чувствительности индивида в данном возрасте к определенного рода воздействиям , например к обучению, игре и т. п. В физиологии сензитивные периоды изучены на животных, в частности на материале импринтинга (запечатления). В довольно ограниченный отрезок онтогенеза животное сензитивно к определенным воздействиям; например, новорожденное животное в определенный период времени начинает следовать (реакция следования) за движущимся объектом определенного размера. В естественной обстановке таким объектом является мать; в искусственных ситуациях животное, например утенок или жеребенок, в сензитивный период начинает следовать за первым двигающимся мимо объектом определенных размеров (опыты К. Лоренца). В психологии представления о сензитивных периодах, периодах повышенной возрастной чувствительности, изучены недостаточно. С сензитивными периодами не следует смешивать критические периоды возрастной чувствительности индивида.

Критические периоды представляют собой такие « узловые точки » онтогенеза индивида ( И.А. Аршавский ) , в возрастном интервале которых повышается чувствительность индивида к неадекватным раздражителям. Критические периоды можно было бы назвать возрастными зонами наибольшей повреждаемости индивида, в которых с наибольшей вероятностью нарушается нормальный ход физиологического развития. Вряд ли возможно говорить об однозначном соответствии критических периодов развития индивида и так называемых кризисов развития личности ребенка — кризисах 3-летнего, 7-летнего и 12–13-летнего возрастов. Вместе с тем нельзя недооценивать и того факта, что критические периоды биологического возраста индивида могут оказаться « безличными » предпосылками, провоцирующими возникновение кризисов развития личности.

Гетерохронность развития индивида в онтогенезе. В онтопсихологии необходимо учитывать неравномерность и гетерохронность развития индивида, без анализа которых предпосылки периодизации целостного развития личности, ее жизненного пути останутся вне поля зрения психологов. В онтогенетической эволюции гуморальные, кортико-ретикулярные и другие индивидные структуры человека развиваются неравномерно. «Естествознание, фонд знаний о неравномерности и гетерохронности роста и дифференцировки тканей, костной и мышечной систем, различных желез внутренней секреции, основных отделов центральной нервной системы, анализаторных систем детей и подростков. В деталях известны явления гетерохронности общесоматического, полового, нервно-психического созревания. Сроки каждой из этих форм созревания расходятся весьма значительно, и вариативность их возрастает к зрелости.

Первоначально полагали, что неравномерность изменений и гетерохронность фаз развития — явление, специфическое только для процессов роста и созревания. Однако опыт исследования старения показал, что гетерохронность инволюционных процессов и неравномерность старения отдельных систем — капитальные явления позднего онтогенеза человека, имеющие не меньшее значение для онтогенеза, чем гетерохронность созревания» [104] .

Анализ сензитивных и критических периодов возрастной чувствительности, гетерохронности развития индивида как предпосылок формирования психологического возраста личности и построения периодизации ее жизненного пути предполагает выделение тех закономерностей развития биологического возраста, которые раскрыты в возрастной физиологии, геронтологии и демографии ( И.А. Аршавский, В.В. Фролькис, Б.Ц. Урланис, В.П. Войтенко ). Системный анализ феноменов возрастного развития человека дан в исследованиях Т.В. Карсаевской и И.С. Кона.

При характеристике биологического возраста индивида отмечается, что одинаковые по календарному возрасту люди могут существенно различаться по выраженности признаков созревания и старения.

Помимо различных антропометрических, физиологических и биохимических тестов специалисты по биологическому возрасту ищут косвенные критерии жизнеспособности организма, под которой понимается диапазон адаптивных возможностей индивида, его « жизненные ресурсы » для выполнения широкого круга реальных жизненных задач ( В.П. Войтенко ). При этом идут поиски не только морфологических структурных, но и функциональных критериев биологического возраста, например мышечной работоспособности. По этим функциональным критериям биологического возраста, а также по ряду других параметров (оценка обмена веществ) развития индивида предложена возрастная периодизация постнатального развития человека, в которой выделены прогрессивный рост индивида, стабильный рост и регрессивный рост.

По функциональным и другим показателям биологического возраста эта периодизация разработана на материале изучения биологического возраста мужчины. Особые трудности возникают при разработке возрастной периодизации второй половины жизни индивида. В биологии старения и возрастной психологии относительно вычленения разных возрастных этапов второй половины жизни существует немало разногласий. В качестве эталона возрастной периодизации жизни индивида остается периодизация, которая была принята решением симпозиума по возрастной физиологии (1965; см. табл. 2, 3).

Данные о биологическом возрасте, приведенные в помещенных ниже таблицах, должны учитываться при анализе роли сензитивных и критических периодов возрастного развития, гетерохронности онтогенетической эволюции. Однако периодизацию биологического возраста, возрастную периодизацию индивида в онтопсихологии ни в коем случае не следует смешивать с периодизацией развития личности в социальных группах, а также с периодизацией жизненного пути развития личности.

Вопрос о взаимоотношении этих строящихся в разных системах отсчета периодизаций возникает как специальная проблема в связи с тем, что жизнь человека протекает одновременно и в мире биосферы, и в социальном мире, и в его собственном жизненном пространстве и везде приобретает различные системные качества, выявление взаимосвязей между которыми нередко служит предпосылкой конфликтов и драм в индивидуальном жизненном пути личности. Соотношение периодизации развития индивида и периодизации развития личности является одной из задач, определяющих будущие направления исследований психологии личности. Помимо этого, необходимо выяснить, как соотносятся закономерности непосредственно-эмоционального общения, определяющего развитие ребенка на первом году жизни ( М.И. Лисина ), с сензитивными периодами в созревании таких психодинамических особенностей темперамента, как эмоциональность и общая активность ( В.Д. Небылицын ).

Таблица 2 Периодизация постнатального развития человека (мужчин) (по Махинько, Никитину , 1975)

Анализ динамики биологического возраста в геронтологии важен для психологии личности, но обнаруженные закономерности развития биологического возраста также не должны восприниматься как аксиома, не требующая доказательств. В биологии старения не в достаточной степени учитываются те преобразования онтогенетической эволюции индивида, которые она претерпевает в контексте социально-исторического образа жизни. В частности, в исследованиях, посвященных анализу долголетия, приводятся следующие данные, отражающие динамику средней длительности жизни за 15 000 лет ( В.Н. Никитин ).

Таблица 3 Возрастная периодизация жизни человека (Симпозиум по возрастной физиологии, 1965)

Таблица 4 Изменение средней длительности жизни за 15 000 лет

Из приведенной таблицы (табл. 4) видно, что средняя длительность жизни в условиях различного социально-исторического образа жизни возрастает. Эти данные свидетельствуют о косвенном влиянии социально-исторического образа жизни на биологический возраст. При этом, тем не менее, возникает сомнение, так ли линейно шло развитие историко-эволюционного процесса человеческого общества. Даже в ранней возрастной периодизации Пифагора, с каким бы скепсисом к ней ни относились, «зимой» человеческой жизни называется период от 60 до 80 лет. Неслучайно эта периодизация создана в эпоху расцвета античной цивилизации. Поэтому линейная ось увеличения возраста от каменного века до двадцатого столетия нашей эры должна восприниматься с известной долей осторожности.

Выдвигаются и оригинальные гипотезы о роли социально-исторического образа жизни в феномене долгожительства ( Г.В. Старовойтова ).

Не столько благоприятная экологическая ниша, например жизнь в высокогорных условиях, сколько ценностный статус старости в культуре как источник развития личности имеет теснейшую связь с феноменом долгожительства. Известный психолог В. Франкл писал, что в одних культурах во взаимоотношениях между людьми доминируют отношения полезности, а в других — отношения достоинства. Специального анализа требует вопрос, не встречается ли чаще феномен долгожительства в культурах, где доминируют отношения достоинства, где старость не воспринимается как балласт на пути историко-эволюционного прогресса.

Биологический возраст жизни человека выступает как предпосылка разработки возрастных периодизаций личности. Однако тот же биологический возраст в определенном диапазоне оказывается результатом жизненного пути личности в условиях конкретного социально-исторического образа жизни общества.

Психология половых различий

В психологии личности острые подводные камни встречаются чаще всего там, где речь заходит о самых очевидных и естественных вопросах. К одному из таких вопросов относится фундаментальная характеристика филогенетического, социогенетического и онтогенетического развития — половой диморфизм , разделение женского и мужского полов, благодаря которому происходит процесс естественного воспроизводства человеческого вида. Проблеме изучения роли половых различий в социогенезе и онтогенезе посвящены многочисленные исследования, анализирующие проявления половых различий в поведении людей, темпераменте, выборе профессии, развитии культуры, дифференциации социальных ролей, формировании самосознания личности и т. д.

В адрес отечественной психологии личности высказывался упрек, что она является «бесполой психологией». Долгий период молчания в области исследований психологии половых различий обусловлен целым рядом исторических обстоятельств. Одно из них заключается в неправомерном отождествлении психоаналитических построений о сексуальности с самой сексуальностью как объектом психологического исследования. В результате со времени появления очерка П.П. Блонского «Очерк детской сексуальности» (1935) исследования неосознаваемых мотивов поведения личности и роли сексуальности в онтогенезе вплоть до 1970-х гг. были прекращены. К тому же в психологии недостаточно четко разграничивались две различные области исследований — психология половых различий и психология сексуальности. Изучение полового диморфизма и его проявления в различных сферах поведения личности представляют основной интерес для психологии половых различий, которая пересекается с психологией сексуальности, но не совпадает с ней.

В психологии половых различий сложилось несколько ориентаций. Первая из них, тесно смыкающаяся с биологией развития, медициной и сексологией, связана с изучением роли такого индивидного первичного свойства, как пол, в онтогенезе человека. Представители этой биогенетической ориентации анализируют закономерности развертывания генетической программы в онтогенезе индивида под влиянием социальных факторов ( Д. Мани, Дж. Хатчинсон ).

Вторую ориентацию изучения психологии половых различий выражает социогенетическое направление, раскрывающее роль культуры в процессе социальной дифференциации, связанной с половым диморфизмом. Одним из первых исследований в этой направлении является монография такой известной представительницы культурантропологии, как М. Мид «Пол и темперамент в разных обществах» (1935). После появления этой монографии открылся поток исследований по половой социализации, механизмам усвоения в соответствии с принятыми в культуре стереотипами поведения разных обусловленных половым диморфизмом половых социальных ролей ( У. Мишель и др.).

Третья ориентация в исследовании психологии половых различий — персоногенетическая , в русле которой анализируются вопросы онтогенеза половой идентичности, «Я-образа», познавательного развития детей, индивидуального стиля, связанные с половым диморфизмом. В этих работах преобладают исследования, которые опираются либо на психоаналитические концепции, либо на когнитивно-генетические концепции развития личности ( Р. Сирс, Л. Колберг ). В западной психологии анализ этих ориентаций обстоятельно представлен в монографии Е. Маккоби и К. Джеклин «Психология половых различий» (1975).

Иная логика анализа психологии половых различий намечается в исследованиях социологов, психологов, этнографов, сексологов, медиков и биологов, для работ которых характерно внимание к изучению в историко-эволюционном процессе. В контексте этой логики поднимаются следующие проблемы: 1 ) социальная дифференциация ролей, связанных с эволюцией общества, прежде всего с социокультурной эволюцией института семьи; 2 ) влияние совместной деятельности и образа жизни на генезис половых различий в развитии личности ребенка, формирование его психологического пола и выработка стратегий воспитания с учетом психологии половых различий [105] ; 3 ) изучение причин возникновения полового диморфизма и его адаптивной функции в историко-эволюционном процессе; 4 ) историко-эволюционный подход к анализу нарушений формирования психологического пола личности и разработка методов активной социально-психологической реабилитации отклонений поведения личности, связанных с половым диморфизмом. Об этих подходах в психологии половых различий можно говорить только как о тенденциях, а не как о жестко выделившихся направлениях исследования. Интеграция различных тенденций изучения психологии половых различий осуществляется в первую очередь в междисциплинарных исследованиях [106] .

Пол индивида — предпосылка развития психологического пола личности .

При игнорировании анализа развития такого первичного свойства индивида, как пол, возникает представление, будто «мужская психология» и «женская психология» даны индивиду от природы. В результате исследователи оказываются стоящими на позиции, давно выраженной в «Домострое». И.С. Кон напоминает, в чем заключалась подобная позиция: «Природу обоих полов с самого рождения бог приспособил: природу женщин для домашних трудов и забот, а природу мужчины — для внешних. Тело и душу мужчины он устроил так, чтоб он более способен был переносить холод и жар, путешествия и военные походы, поэтому он назначил ему труды вне дома. А тело женщины бог создал менее способным к этому и поэтому… назначил ей домашние заботы… Женщине приличней сидеть дома, чем находиться вне его, а мужчине более стыдно сидеть дома, чем заботиться о внешних делах» [107] .

Эта житейская типология исходит из того, что индивидные свойства однозначно детерминируют формирование психологического пола личности.

В действительности же половой диморфизм не только не определяет однозначно формирование психологического пола личности, но и не является с самого начала возникшим универсальным свойством любого биологического вида. Половой диморфизм имеет свою филогенетическую историю и свой эволюционный смысл . Представление об эволюционном смысле полового диморфизма может пролить свет на некоторые проблемы психологии половых различий.

Гипотеза об эволюционном смысле полового диморфизма.

В контексте синтетической теории эволюции И.И. Шмальгаузена В.А. Геодакяном разрабатывается гипотеза о том, что в любой эволюционирующей системе сосуществуют оперативная и консервативная подсистемы, обеспечивающие устойчивость и эволюцию любых развивающихся систем. Оперативная подсистема обеспечивает изменчивость системы в ее взаимоотношениях со средой. Она более гибко приспосабливается к переменам, но и более ломкая, более подвержена разрушению. Консервативная подсистема призвана сохранить и передать потомству родительские признаки неизменными. Она более устойчива и лучше пригнана к решению типовых задач. Женские особи в системе разных биологических видов обеспечивают в ходе отбора неизменность, устойчивость « инерционного » генетического ядра популяции; мужские особи, являясь « оперативной подсистемой », воплощают тенденцию к изменчивости. На мужских особях опробуются разные варианты развития. Если эти варианты оказываются удачными, то они закрепляются в процессе отбора вначале мужскими особями, а затем передаются женским особям, как бы попадают в долговременную «генетическую память» вида. Представления В.А. Геодакяна объясняют, например, факты повышенной смертности мужских особей в процессе эволюции по сравнению с женскими особями и т. п. Эти идеи прежде всего важны тем, что в них ставится вопрос о том, для чего в процессе эволюции возникает половой диморфизм, и указывается на филогенетическое происхождение полового диморфизма.

Психосексуальная дифференциация и социальное поведение . В онтогенезе пол как индивидное свойство дан человеку. Индивид родится с определенным хромосомным полом (ХХ-хромосома — женский пол; XY-хромосома — мужской пол). На основе хромосомного пола развивается гонадный пол. Функционирование гормонального пола приводит к созреванию внешнего и внутреннего морфологического пола. В подростковом возрасте гормональный пол приводит к появлению вторичных женских и мужских половых признаков. Однако ни генетический, ни гормональный, ни внутренний и внешний морфологический пол не предопределяют однозначно психологический пол личности. То, каким будет психологический пол личности, зависит и от социальной половой роли — набора предписаний и ожиданий, которые предъявляет данное общество индивиду, оценивая его половую принадлежность, например от манер общения, эталонов « женственности » и « мужественности » и т. п.; от отношения самой личности как к своим индивидным свойствам, связанным с полом, так и к социальным половым ролям. В свою очередь то, какой в совместной деятельности приобретут личностный смысл индивидно-половые особенности личности и социальные стереотипы, предписываемые в культуре, во многом определяет формирование психологического пола и половой идентичности — осознания и принятия личностью своей половой принадлежности.

Рис. 7. Схема психосексуальной дифференциации (по Дж. Мани и А. Эрхардту , 1972)


Именно психологический пол проявляется в разных особенностях социального поведения, связанных с половым диморфизмом. Сложный комплекс биологических и психосоциальных детерминант, участвующих в процессе психосексуальной дифференциации, представлен в схеме психосексуальной дифференциации А. Эрхардта и Дж. Мани [108] (рис. 7). В этой схеме наглядно выступает такой ключевой опосредствующий момент процесса психосексуальной дифференциации, как поведение других людей. Различия, обусловленные психологическим полом, порой смешивают с социальными нормами и поведенческими стереотипами, предписываемыми мальчикам и девочкам. У них по разным показателям ищут разную агрессивность, различия в интеллектуальных способностях, темпераменте и находят то, что хотят найти, ориентируясь на нормы и эталоны данной культуры. Мальчики оказываются более агрессивными, самостоятельными. Даже новорожденные мальчики более поленезависимы, чем девочки, которые больше ориентируются на взрослого, на мать. Однако, по данным М. Мид и многих других исследователей, эти показатели существенно варьируют в разных культурах. Большинство исследований психологии половых различий выполнены под влиянием антропоцентрической логики, которая либо в индивиде, либо в обществе ищет причины этих различий. Вопросы о половой дифференциации вряд ли будут разрешены до тех пор, пока не создана концепция развития личности, раскрывающая природу процессов взаимопереходов между биогенетической программой индивида, социогенетической программой личности и программой развития самосознания в персоногенезе.

Периодизация психосексуального развития в психоанализе.

Первая попытка разработки периодизации психосексуального развития индивида была осуществлена З. Фрейдом.

Стадии психосексуального развития индивида. В русле психоанализа устойчиво сохраняется идея о том, что основные особенности личности закладываются в первые 5–7 лет жизни ребенка. При этом в ходе онтогенеза выделяются различные фазы психосексуального развития ребенка.

Первая фаза — оральная фаза развития. Основной источник удовольствия для младенца на этой фазе — его рот (сосание, кусание и т. п.).

Вторая фаза развития ребенка (от 1 года до 3 лет) – анальная фаза. Эта фаза характеризуется повышенным интересом ребенка к актам дефекации. Через контроль этого процесса у ребенка впервые появляется самоконтроль, саморегуляция.

Третья фаза (от 3 до 5 лет) – фаллическая фаза развития ребенка. Главная психологическая задача этого возраста — это адекватная половая идентификация. Мальчик в этом возрасте должен преодолеть свое бессознательное влечение к матери («эдипов комплекс»), а девочка — к отцу («комплекс Электры»). То есть главное, что должен сделать мальчик, – это идентифицироваться с отцом, а девочка — с матерью.

Четвертая фаза — латентная фаза. Эта фаза продолжается вплоть до начала полового созревания. Она характеризуется снижением сексуальных реакций. По мнению З. Фрейда, на этой фазе сексуальность как бы дремлет, уступая время формированию сознательного «Я» и предметных интересов ребенка.

Последняя, пятая фаза, которая связана с половым созреванием, – это генитальная фаза развития, на которой либидо начинает искать себе удовлетворение адекватным способом.

В качестве критерия для выделения этих фаз развития ребенка берутся перемещения либидозной энергии и различные локусы индивида, его тела. Выделенные З. Фрейдом стадии психосексуального развития неоднократно подвергались критическому анализу как в самом психоанализе, так и в других направлениях психологии.

Фазы психосексуального развития не следует смешивать с этапами осознания ребенком половой идентичности, то есть осознанием своей половой принадлежности. Выделяются несколько этапов формирования у ребенка половой идентичности.

Первый этап — знание « первичной половой идентичности » — формируется у ребенка к 1,5 годам в ходе общения со взрослыми. Это знание формируется прежде всего на двух основаниях: 1) соматические признаки ребенка. У каждого ребенка начинает формироваться образ тела; 2) поведенческие и характерологические нормы поведения — типичные стереотипы мужественности или женственности в поведении ребенка. Например, 2-летний ребенок уже отчетливо знает свой пол. Он не будет путаться в отличие от ребенка 1,5 лет, но отнесение к полу он обосновать сам не может.

Второй этап — 3–4 года. Дети начинают ясно различать пол окружающих их людей. Наконец, третий этап , который практически является завершением в формировании половой идентичности, – 6–7 лет. На этом этапе происходит дифференциация половых ролей, выбираются определенные формы игр, определенные формы компаний. Именно в возрасте 5–7 лет появляются однополовые компании сверстников.

Так в норме скрыто идет процесс половой идентификации. Возникают вопросы: что стоит за этим процессом, как пол определяет развитие личности? Существуют драматические ситуации, когда пол индивида и психологический пол вступают в конфликт друг с другом. Подобные факты, во-первых, свидетельствуют о том, что пол индивида является лишь предпосылкой формирования половой идентичности. Во-вторых, при анализе этих драматических случаев приоткрываются реальные механизмы формирования психологического пола личности.

От биологического пола — к психологическому полу личности. Процесс формирования психологического пола личности, его механизмы удается увидеть на материале ряда клинических случаев, в частности такого заболевания, как транссексуализм. Транссексуализм можно определить как нарушение половой самоидентификации личности, проявляющееся в инверсии полового самосознания: стойком осознании своей принадлежности к противоположному полу, несмотря на правильное развитие первичных и вторичных половых признаков, и выраженное желание изменить свой анатомический пол в целях закрепления противоположной половой роли.

На основании осуществленного А.И. Белкиным наблюдения за формированием полового самосознания у лиц, перенесших психологическую смену пола, могут быть выделены механизмы формирования психологического пола: а) идентификация (подстановка себя на место другого, уподобление своего «Я» другому); б) эмпатия (эмоциональное сопереживание с лицами того или иного пола); в)  рефлексия (осознание субъектом того, как он воспринимается окружающими) и г) сигнификация — знаковое опосредствование совместной деятельности.

В подростковом возрасте у транссексуалов особенно резко выражаются конфликты, вызванные инверсией самосознания. Встает с особой остротой проблема личностного выбора между «женской» или «мужской» социальной половой ролью.

Поиски выхода из конфликта между социальными ожиданиями разных групп (родители, компании сверстников) и поведением, отвечающим определенной роли, приводят к попыткам с помощью врача сменить свою социальную роль. Этот выход чрезвычайно тяжел для личности, и порой следствием конфликта оказывается потеря «Я», деперсонализация. Человек не может адекватно отнести себя к тому или иному полу. В цикле клинических исследований А.И. Белкина выделены три этапа формирования половой идентичности у лиц, перенесших операцию смены пола.

1.  Выбор идеальной модели « мужественности » или « женственности », отвечающей представлениям личности о желаемых стереотипах избираемого пола.

Личность находит для себя эталон среди лиц другого пола, с которыми она хочет идентифицироваться. При этом встает сложная личностная проблема — всю предшествующую жизнь человек провел в другой социальной роли. У него сложилась определенная система отношений, привязанностей, стремлений. Вследствие операции он оказывается как бы вырванным из этой системы отношений и должен начать свою жизнь в новой социальной позиции.

2.  Имитация. Человек, пытаясь усвоить новую роль, имитирует те или иные формы поведения «образца». Оказалось, что смена одежды выступает в качестве эффективного « знака », с помощью которого удается овладеть после операции новой социальной ролью. Вторым «средством» было уничтожение всех вещей, особенно фотографий, напоминающих о прежней жизни. Эти действия помогали людям буквально «ожить» в новом психологическом поле и сбросить груз своей биографии, активно избавиться от своего прошлого опыта. Третий важный момент в процессе овладения психологическим полом — включение перенесших операцию лиц в значимую деятельность. Там, где бесконечные потоки слов были бессильны, включение в значимую деятельность выступило как эффективное средство освоения новой роли.

3.  Присвоение новой роли и формирование психологического пола личности. Образ социальных моделей «мужского» или «женского» поведения, который раньше был абстрактным, стереотипным, преобразуется в системное качество индивидуальности личности, становится неотъемлемым компонентом Я-образа.

В процессе перестройки и формирования психологического пола в онтогенезе проступают две общие тенденции историко-эволюционного процесса — тенденция к сохранению и тенденция к изменению развивающейся личности. А.И. Белкин в связи с этим пишет: «Сталкиваясь с индивидами, выросшими в иных условиях, с иными шаблонами и стереотипами полового поведения, с иным самосознанием, субъект легко впадает в ошибку, ибо строит предположения о других людях, действиях, половой культуре, опираясь на свои стандарты и стереотипы. Но вряд ли был бы возможен какой-либо исторический прогресс, если бы поведение человека (в том числе и половое поведение) носило исключительно рутинный характер и представляло бы собой стереотипное подчинение одним и тем же канонам В человеке заключена еще одна потребность — стремление утвердить однократность и неповторимость своего “Я”» [109] .

Из описанных исследований вытекает, что биологический пол выступает как « безличная » предпосылка формирования психологического пола личности. Индивид рождается с определенным биологическим полом. Однако это индивидное свойство человека в контексте определенного образа жизни, как и любое другое индивидное свойство, не только является предпосылкой становления личности, но и, преобразовавшись в ходе жизненного пути, приводит к формированию психологического пола индивидуальности. Таким образом, различные качества личности, изучаемые в психологии половых различий, непосредственно не даны от природы, а представляют собой проявления индивидуальности, присваиваемые в ходе совместной деятельности людей в условиях конкретной исторической эпохи.

* * *

Общие особенности преобразования индивидных свойств человека в социогенезе и персоногенезе человека свидетельствуют об ограниченности биогенетической ориентации, сводящей процесс развития индивида к реализации биологически заданной программы.

В условиях социально-исторического образа жизни индивидные свойства как функциональные органы человека выступают не только как « безличные » предпосылки, определяющие формально-динамические особенности протекания поведения и диапазон возможностей выбора той или иной деятельности в границах, не выходящих за пределы социального существенного приспособительного значения. Они трансформируются в ходе жизненного пути личности через означения, в том числе через « символизацию » , и, становясь « знаками » , могут быть использованы в качестве « средств » овладения поведением личности, прибегая к которым личность получает возможность компенсации тех или иных природных ограничений и вырабатывает индивидуальные стили деятельности.

Вклад индивидных свойств в обеспечение регуляции поведения личности зависит от того, какому типу управления — централизованному или децентрализованному — подчиняются индивидные подсистемы, реализующие различные способы деятельности человека.

Вместе с тем индивидные свойства в любом случае не сами по себе оказывают влияние на развитие личности, а опосредствуются через способы осуществления действий человека, то есть через операциональный состав его деятельности.

Анализ биогенетической историко-эволюционной ориентации в психологии личности позволяет раскрыть сложные и порой драматические преобразования индивидных свойств человека в процессах социализации личности в установки личности и тем самым преодолеть пропасть между психофизиологией индивидуальных различий и психологией личности.

Раздел III ЧЕЛОВЕК КАК ЛИЧНОСТЬ: СОЦИОГЕНЕТИЧЕСКАЯ ИСТОРИКО-ЭВОЛЮЦИОННАЯ ОРИЕНТАЦИЯ В ПСИХОЛОГИИ ЛИЧНОСТИ

Человек ходил на четырех,
Но его понятливые внуки
Отказались от передних ног,
Постепенно превратив их в руки.

Ни один из нас бы не взлетел,
Покидая землю, в поднебесье,
Если б отказаться не хотел
От запасов лишних равновесья.


С. Маршак