Мораль

– одна из форм общественного сознания, совокупность норм поведения в обществе, в семье опирается на общественное мнение, на убеждение, традиции и привычки.

Слово пришло из Франции (morale — нравственность), а во Францию — из Древнего Рима (moralis — нравственный), но понятие о морали, то есть о правилах поведения человека среди других людей, существовало, разумеется, задолго до того, как появилось это слово. Пояснение в словаре В. Даля: «правила для воли, совести». Но можно сказать еще проще: мораль — это общепризнанное понятие о том, что такое хорошо и что такое плохо. Правда, надо уточнить: когда и кем признано... Нравы общества и понятие о нравственном поведении, мораль формируются в конкретных исторических условиях.

Скажем так: наша современная мораль предполагает, что к детям надо относиться бережно, ласково, а уж тем более — к детям больным или имеющим какой-нибудь физический недостаток. Позорно, просто подло сказать «хромой» мальчику, который хромает, или «очкарик» тому, кто вынужден носить очки. Это общепризнано. В транспортной толкучке даже пожилой человек, как бы он ни устал, уступит место больному ребенку. Таковы правы сегодняшнего общества, таковы моральные нормы (то есть, проявляя заботу о больном ребенке, человек не совершает какой-то исключительный по доброте поступок, а ведет себя нормально, естественно, как должно). Но всегда ли эти нормы были таковыми? Нет. Например, согласно закону Ликурга, по которому древняя Спарта жила не одно столетие, дети подвергались специальному осмотру, и, если у ребенка обнаруживался физический недостаток, который мешал впоследствии стать полноценным воином, его убивали, сбрасывая в Апофеты — глубокую расщелину в горах Тайгета.

По книгам и фильмам мы знаем о подвиге царя Леонида и предводимых им 300 спартанцев, которые все до единого погибли, преграждая дорогу захватчикам-персам возле Фермопил. Благодарные потомки увековечили их подвиг в мраморе, начертав на нем, что воины погибли, «честно исполнив закон». Но тот же закон разрешал убивать детей, не считая это чем-то зазорным.

Еще пример.

Застрелить человека — преступление, убийство. Но в годы войны снайпер не только стреляет по врагу, но и ведет счет погибшим от его руки. В этой ситуации один человек (снайпер) как бы выносит другому человеку (солдату-врагу) приговор и сам приводит его в исполнение. Мораль войны разрешает ему выступать в роли обвинителя, судьи и исполнителя приговора, что совершенно невозможно в условиях мирного времени. Здесь действуют другие нормы отношений между людьми. Приговор преступнику может вынести только суд, а любой самосуд, каким бы справедливым он ни был, наказуем. Молодогвардейцы в чрезвычайных условиях войны и оккупации по заслугам вынесли приговор и казнили полицая Игната Фомина. Но, допустим, предатель Фомин избежал возмездия, и спустя годы молодогвардеец Радик Юркин встречает его на улице и опознает. Ударить негодяя — и то нельзя: меру наказания определит только народный суд.

Следовательно, общественная мораль, нравственные нормы конкретно-исторически обусловлены: война может «разрешить» человеку то, что мир категорически воспрещает.

Однако, мораль — не только конкретно-историческое понятие, но и классовое. Кто такой Герцен? С нашей точки зрения, революционный демократ, издатель «Колокола», борец против самодержавия. А с точки зрения российского царя, правящих классов царской России, с точки зрения обывателя? Реакционный журналист Катков во всеуслышанье называл Герцена отщепенцем и предателем. Как видим, мораль Каткова и мораль Герцена, двух современников и соотечественников, вовсе не одинакова.

С точки зрения официальной морали, русский офицер Андрей Потебня, друг и единомышленник Герцена, с оружием в руках перешедший на сторону польских повстанцев и сражавшийся против царских карателей, совершил тягчайшее преступление — нарушил присягу и предал отечество. С точки зрения подлинных патриотов России, чей голос в 1863 году был едва-едва слышен и только через десятилетия зазвучал в полную силу, Потебня совершил гражданский подвиг во имя спасения чести России. Сейчас его могила в окрестностях Кракова бережно охраняется поляками — так же бережно, как и могилы советских воинов, погибших в борьбе за освобождение Польши от фашистского ига, — и каждый русский человек, стоя подле нее, поклонится памяти этого русского патриота, павшего от пули... Чьей пули? Пули русского солдата, который считал себя, надо полагать, защитником «царя, веры и отечества» (а иначе бы не стрелял в повстанцев)...

Вот, пожалуйста: не только столкновение войск, но и столкновение моралей. Герцен, Потебня — Катков, их ответы на вопрос «что — хорошо, что — плохо?» прямо противоположны.

Но и тогда, когда ответ на этот вопрос общепризнан и общепринят, мораль и жизнь могут противостоять друг другу. Условия жизни, социальный строй вносят свои коррективы в понимание и практическое осуществление даже общепринятых моральных норм. Недаром мы говорим, что мораль — одна из форм идеологии, а идеология — понятие классовое.

Мораль на словах и мораль на деле — вовсе не одно и то же.

Наглядный урок злоключений морали преподает история фашизма. В книге и фильме «Семнадцать мгновений весны» запоминаются характеристики из личных дел эсэсовцев: хороший семьянин, спортсмен, с товарищами по работе ровен, порочащих связей не имеет...

Конечно же, ни один фашист не сказал о себе: я негодяй, я палач, я аморален. Формируя идеологию и мораль «третьего рейха», нацисты пытались создать иллюзию подражания жестоким и суровым нравам Древнего Рима, который виделся им «первым рейхом». И камуфляж действовал. Выбрасывая руку в фашистском приветствии, гитлеровцы копировали знаменитый жест Юлия Цезаря; символика их знамен, орденов, военных эмблем призывала воскресить в памяти времена римских легионов, по-хозяйски попирающих чужие земли, возрождение варварства окутывалось высокопарными фразами. Но сама природа и логика изуверского строя окарикатуривала нравы и мораль нацистов, порождала чудовищную, во все поры общества проникающую безнравственность, аморальность. «В порочащих связях не замечен»... Человек, не протестовавший против нацизма, только в силу одного этого уже состоял в порочащей его связи с коричневым варварством XX века.

...В условиях социалистического строя формирование морального облика гражданина начинается с детских лет. Жизненная практика социализма, будни семьи, школы, пионерской дружины, комсомольской организации, трудового коллектива возбуждают вопрос, который Маяковский очень непринужденно задал устами мальчишки: «Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха: что такое хорошо и что такое плохо?»

Выслушав ответ, «мальчик радостный пошел», решив про себя: «буду делать хорошо и не буду плохо». Вот начало понимания моральных норм. Но выполнить такое прекрасное намерение ему будет и легко и трудно.

Почему легко?

Потому что жизнь будет напоминать об этом его решении ежедневно. Моральный кодекс строителя коммунизма, записанный в Программе КПСС, доступен пониманию, прост и постоянно звучит в атмосфере советских будней: мораль социалистического общества направлена против эксплуатации человека человеком, против расовой и национальной вражды, в защиту мира, она включает в себя высокую идейность, любовь к Родине, подчинение личных интересов интересам общества, социалистическое отношение к труду, уважение человеческого достоинства...

Те же мысли встретятся в словах Торжественного обещания юного пионера, в Уставе комсомола.

Но, повторим, следовать принципам этой морали, какими бы простыми и естественными они ни казались, не так-то просто.

Мораль — не только и не столько знание о хорошем и плохом, сколько действие, причем действие индивидуальное, личное и ответственное.

Морально ли играть в азартные игры на деньги? Нет, конечно. Это каждому ясно.

Но вот с какой поразительной ситуацией мы встречаемся в телевизионном фильме «Уроки французского». Дело происходит в трудные послевоенные годы. Молодая, неопытная, но очень добрая учительница французского языка, испробовав без успеха все возможности помочь своему ученику — пятикласснику, которому живется тяжело и голодно, решается на крайнее: начинает играть с ним... в монетки, подыгрывает, чтобы на «заработанные» таким образом копейки мальчишка мог купить себе кружку молока.

Психология bookap

Не будем спорить — были или не были другие возможности помочь мальчику, попавшему в затруднительное положение, типичен или нетипичен случай, описанный В. Распутиным, по рассказу которого сделан фильм. Факт остается фактом: полтора часа миллионы телезрителей следят, затаив дыхание, за перипетиями фильма и чуть ли не до слез сочувствуют милой и доброй учительнице, которая поступает так непедагогично. Просто нехорошо поступает: ведь мы уже договорились, что играть в азартные игры на деньги аморально. Да, это каждому ясно, вообще говоря, но... в данном конкретном случае...

А ведь вся наша жизнь состоит из «данных конкретных» случаев. О, если бы мораль, высчитывалась как «дважды два — четыре»! Но нет: правила нравственного поведения каждый человек вырабатывает самостоятельно, еще и лично для себя.