Часть II. Сновидение в городе

Глава 13. Фантомы и реальные люди


...

Кенийские целители

Кенийские целители, о которых я упоминал в двенадцатой главе, имели преимущество перед Джоан и Свамиджи. Они жили в общине, которая верила в них и у которой не было письменных традиций, чтобы им повиноваться. Джоан жила в западном мире. Все, что делали кенийские целители, было общим, взаимодействующим и наполненным нагвалем. Например, одна целительница согласилась лечить нас, спросив лишь, готовы ли мы к нему. Она ни на чем не настаивала. Ее отрешенность позволяла надеяться, что она была истинным воином и видящей. Я рассказывал в двенадцатой главе, как эта замечательная женщина монотонно пела и бормотала в сильнейшем трансе, в то время как ее муж и сын играли на своих музыкальных инструментах. Многие присутствовали при этом, включая двух учеников, обучавшихся искусству знахарства. Женщина сказала, что ее сын тоже был учеником. Мы учились все вместе.

Через несколько минут женщина и ученики упали в экстазе на землю. Однако наша целительница через некоторое время пришла в себя и снова спросила, хотим ли мы идти дальше. Наш переводчик объяснил, что она говорила о том, что западная медицина не способна помочь в том, что беспокоило нас. Мы нуждались в специальном лечении. Я был полностью готов погрузиться в церемонию лечения, и Эми после мгновенного колебания тоже согласилась.

На этот раз супруги начали монотонное песнопение вместе, погрузив всех присутствующих в состояние глубокой отрешенности. Женщина вновь вошла в транс, а вслед за ней и другие, пронзительно крича при этом и катаясь по полу. Эта сцена напомнила мне поведение некоторых наших собственных аудиторий при работе с измененными состояниями, и я почувствовал себя, как дома. Я даже подумал, что методика работы с людьми, возможно, начинается именно отсюда. По-видимому, переживание сновидящего тела — это объединяющее различные культуры переживание, через которое можно понять других людей и быть понятым ими.

Внезапно, когда женщина достигла наибольшей глубины транса, ее муж и сын встревожились. Они начали быстро задавать ей вопросы на суахили, но она не отвечала. Наш переводчик сказал, что шаманка зашла слишком далеко и потеряла контакт с реальностью. Ее муж и сын испугались и вмешались в процесс, стараясь исполнением романтической музыки добиться ее возвращения в этот мир.

Мы были удивлены тем, что в этой системе, так же как в шаманизме племени яки, погружение в нагваль считалось некорректным. Смешивание реальных людей и невидимых духов было строго запрещено. Здесь была та, кому мы могли доверять. Эта женщина общалась с духами, но не хотела быть унесенной ими. Она умела любить людей и при этом отделяла их от духов, витающих в воздухе. Она была мастером повседневной реальности и тем не менее могла оставлять этот мир, входить в трансовые состояния, а потом рассказывать о них. Для меня она была истинным и вечным учителем и объективно существующей личностью одновременно. Во всяком случае, она очнулась и рассказала нам о своих видениях. Она видела злых духов, беспокоивших нас; продолжая рассказ, она описала самые большие проблемы, которые были у нас дома. Вопрос заключался в том, что теперь делать. Она снова спросила нас, хотим ли мы продолжать церемонию. Мы ответили пылким согласием, посчитав, что теперь уже слишком поздно поворачивать назад. Она расспросила нас очень подробно о наших проблемах и затем приняла решение вступиться за нас в мире духовном.

Теперь целители попросили нас подождать на улице вместе с другими людьми, пока они рисовали на песчаном полу хижины изображения злых духов, явившихся им в видениях. Закончив, они пригласили нас войти. Они объяснили, что следующим шагом будет проведение церемонии по изменению злых воздействий, делавших нас больными. Они решили нарисовать на песке картину того плохого, что было сделано нам, а затем изменить ее на противоположную. Эми и мне было указано сесть, прижавшись друг к другу под одной шалью, на одной части песчаного изображения. Наши хозяева начали петь, молиться и танцевать. Они приготовили лекарства и принесли пару живых цыплят. Я помню, как прошептал Эми: «Эй, становится жутковато. Сидеть на песчаной картине недурно, но как ты думаешь, мы должны будем проглотить эти лекарства?» Страх стал преградой. Но было уже слишком поздно нервничать по поводу дизентерии или малярии. Один из шаманов сунул ложку лекарства в свой рот, а затем, прежде чем мы смогли воспротивиться, сунул по ложке лекарственного снадобья в наши рты. Как дети, мы взяли лекарство в рот, но не решались проглотить его, пока он не сказал резко: «Проглотите!»

Гм… Лекарство! Я обнаружил, что вкус у него такой же, как у всех лекарств в мире. Но церемония только начиналась. Нам было приказано ходить в задумчивости взад и вперед по подобию человеческой фигуры, изображенной на песке, для того чтобы помешать злому воздействию. Целители искупали цыплят в святой воде, а затем шлепали по нашим телам крыльями живых цыплят. Я знал, что цыплята были существенной частью африканского ритуала, но живые цыплята, которыми с размаху шлепают по вашей голове, спине и груди, — это запоминается надолго.

В конце концов, как нам показалось, через несколько часов, нам разрешили отправиться домой, где мы и заснули беспокойным сном. Чудо из чудес, но на следующий день мы чувствовали себя хорошо и вернулись в хижину, чтобы получить новое лекарство, приготовленное ночью в наше отсутствие. Мы приняли предписанное нам и спокойно сидели в ожидании того, что произойдет дальше. К нашему удивлению, вся деревня собралась, чтобы съесть жареных цыплят, — тех самых, которые использовались в ритуале накануне вечером. Любовь и дружеское расположение к нам нашей африканской семьи проявлялись решительно во всем. Наши целители обращались с нами с сердечностью и теплотой, а их шаманские облики предыдущего вечера запечатлелись в нашей памяти навсегда.

Все случившееся тронуло меня до слез. Эти целители были настоящими людьми, а не фантомами. Они были истинными старейшинами, хранителями и лидерами своего племени. Они давали каждому приходившему в хижину ребенку пенни, чтобы почтить силы, от которых приходили энергия и исцеление. Для них ребенок был духом, покровительствующим исцелению. Все там были вопиюще бедны, но дух ребенка был богат и был главным в их искусстве. Эта культура поощряла каждого жить с неведомым в контексте повседневного существования.

Наши шаманы в этой общине были колдунами, посредничавшими между людьми и духами, работая непосредственно в местном физическом поле. В то же самое время они работали в городе прислугой. Наш переводчик сообщил нам, что мы были первыми неафриканцами, увидевшими эту церемонию. До этого только однажды они работали с белым человеком.

Их работа произвела на нас впечатление по многим причинам. Во-первых, они постоянно спрашивали нашего согласия на продолжение работы. Во-вторых, они чувствовали, как важно было не идентифицироваться с какой-либо реальностью — ни с миром духов, ни с миром обычных людей. Хотя они очень почитали и тот и другой.

Фактически наши целители понимали, что они сходили с пути, когда идентифицировали своих «пациентов» с духами, беспокоившими их, как, по-видимому, сделала женщина в середине церемонии. Это произвело на меня особенное впечатление. Большинство из нас забывают, что мы отличны от тех настроений, которые овладевают нами, что наши друзья также отличны от своих беспокойных духов. Этой точки зрения придерживаться особенно трудно, когда тебя обижают. Тогда вы идентифицируете обидчиков исключительно по их поступкам, не принимая во внимание, что то в их поведении, что причиняет вам боль, является духом или настроением, не только владеющим ими, но и витающим в воздухе. Забывая об этом, вы проявляете неуважение как к духам, так и к людям.

Не могу припомнить случая, когда какой-нибудь западный психотерапевт, ненамеренно отождествивший пациента с проблемой его бессознательного, преодолел бы затем это умонастроение. Юнг, конечно, извинился, если бы его плохое настроение отразилось на других людях. Я помню, что видел некоторых знахарей, поступавших так же. Припоминаю, как живший со своим племенем в Канаде коренной американский целитель вышел из себя, рассердившись на американцев за отношение канадского правительства к индейцам. В гневе он выскочил из комнаты, в которой проходил групповой процесс. Затем он вернулся, чтобы извиниться за свое плохое настроение. Естественно, я считал его гнев справедливым, но он чувствовал, что причинил боль другим, и искренне сожалел об этом. Это был еще один настоящий учитель.

Я не хочу поднимать этих людей на слишком высокий пьедестал, но все же было очень трогательно видеть, как этот человек и наши кенийские целители брали на себя ответственность за свое настроение и его возможное воздействие на окружающих. Я никогда больше не видел никого, кто принимал бы это во внимание, не говоря уж о том, чтобы извиниться за эти настроения и изменить их. Таким образом, эти целители как бы разделяли себя и духов, управлявших ими. Я чувствую себя любимым и избранным, находясь рядом с людьми, которые беспокоятся не только о себе, но и о том, как они воздействуют на меня. Таких людей нужно почитать.

Эти учителя дали мне многое. Они пробудили во мне дух, связанный с работой в больших аудиториях, где ваша точка зрения лишь частично принадлежит вам. Точка зрения — это тоже дух, частичка духовного поля, которая вкупе со всеми другими духами создает целостность мира. Мое определение реальной личности состоит в том, что она, вступая во взаимодействие с духами, берет на себя ответственность за их воздействие на других.

Проявляя высокомерие, вы моментально оказываетесь во власти духа той роли, которую неосознанно играете. Исправление этой ситуации, как показали нам наши целители, состоит во вмешательстве во взаимоотношения между людьми и духами, в подготовке людей на выражение этих духов и дальнейшее движение. Если вас все время привлекает один и тот же дух или одна и та же роль, то вы несвободны. Однако вы всего лишь канал, а не сам дух. Если вы предпочтете забыть это, то станете фантомом, а не реальной личностью.

В Центральной Африке, где западная психотерапия не имеет большого влияния, шаманские методы используются в тех случаях, когда западная медицина терпит неудачу. Шаманский подход не требует от «пациента» большего, чем тот может дать. Шаманы сочувствуют страданию, призрачной природе пациентов и не винят их за то, что они такие, какие есть. Эти шаманы не стараются стать фантомами.

Шаманы, лечившие нас, брали на себя полную ответственность за действия по познанию духа, от нас не требовалось ничего, за исключением, конечно, приема лекарства. Шаманы-целители работают с любым человеком, даже с теми, кто тайно заинтересован в том, чтобы стать воином. Мы хотели заплатить этим людям, но, прежде чем взять что-то от нас, они должны были войти в транс, чтобы почувствовать, что хорошо для духа. И все же наиболее благотворным было то, что эти шаманы были реальными людьми.