КАК ПОТОПАЕШЬ, ТАК И ПОЛОПАЕШЬ

Выше уже неоднократно отмечалось, что для русских процесс труда важнее, чем его результат. Посмотрим теперь, как это обстоятельство отражается непосредственно на работе. Вопрос вопросов для рядового россиянина: добьёмся ли мы хоть когда-нибудь такого же благосостояния, как на Западе?

До тех пор пока экономика у нас была замкнутой, товаров не хватало, и население покупало то, что мы же и производили, да ещё при этом радовалось, что удалось «достать» шапку или колбасу, всё оставалось как-то привычно плохо. И с зарплатой тоже всё было понятно: как говорил Жванецкий, если вы выпускали хорошие велосипеды, вам платили 120 рублей; если вы выпускали плохие велосипеды, вам тоже платили 120 рублей; если вы вообще не выпускали велосипеды, вам всё равно платили 120 рублей. И все вроде бы были довольны.

Недовольство возникало, только когда человек попадал за границу. Люди плакали самыми настоящими слезами, когда видели заваленные товарами прилавки в западных странах: ну почему у нас нельзя так, как у них? Чем мы хуже?

Но вот настали совсем другие времена. Товаров стало много, и основания для слёз изменились: теперь надо было искать деньги для того, чтобы всё это купить.

Но вот что выяснилось: товары на прилавках были все иностранные, а наши, если и наличествовали, оказыва лись хуже. Конкуренции мы явно не выдерживали.

Что, в общем-то, и понятно: зачем делать хорошие вещи, если можно тяп-ляп, и всё равно купят, куда они денутся?

Вот свежая статистика о том, как у нас идут дела в производстве. В 2008 году каждый занятый в российской экономике вносил в ВВП страны вклад в размере 16,1 тысячи долларов. В Южно-Африканской Республике соответствующая цифра — 38,1, во Франции — 59,4, в США — 74,6. А в крошечном Люксембурге — аж 110 тысяч.

Можно, конечно, всё валить на низкую производительность труда, на устаревшую технику, в результате чего наша продукция и хуже, и дороже западной. Всё так. Но вот ещё цифры.

На «АвтоВАЗе» в 2009 году работников было 106 тысяч, а на BMW — 107 тысяч. Примерно то же самое. Но «АвтоВАЗ» выпустил 734 тысячи автомашин на 8,1 миллиарда долларов, a BMW — 1,54 миллиона машин на 79,9 миллиарда. Иными словами, производительность труда на «АвтоВАЗе» была ниже вдвое, а заработал он меньше в 13 раз.

Но стоит помнить ещё и о том, что зарплата в России пока даже не приближается к той, которую получает западный сотрудник. За такую зарплату ожидать, что русские будут работать так, как хотя бы в ЮАР, наивно: «Как нам платят, так мы и работаем». Времена, когда можно было уговорить нас трудиться на голом энтузиазме, давно прошли. Это БАМ можно было строить с помощью комсомольцев, которые жили в землянках и терпели холод, голод и бездушное руководство.

«Всюду деньги, деньги, деньги, всюду деньги, господа, а без денег жизнь плохая, не годится никуда!» Эту старую песенку могли бы петь люди любой национальности. И всё-таки отношение к деньгам у нас и у многих других народов различно.

В диссертации Т.А. Ершовой приведён любопытный опрос о том, какие ассоциации вызывают у вас слово «деньги». Он показал, что у немцев это «важно», «работа», «свобода», «защита», «профессия», «заработать». У русских — «много», «бумага», «необходимость», «средство», «богатство», «власть», «бабки», «баксы», «благополучие», «иметь».

Как вам это нравится? Немцы, получается, относятся к деньгам куда уважительнее, чем мы. Они увязывают их с работой, считают, что они дают им свободу, что с их помощью можно защититься от неприятностей, получить профессию, то есть опять же зарабатывать деньги. А у нас слово «заработать» даже не упомянуто, однако есть жаргонные наименования денег и указание на то, что они дают богатство и власть.

Зато у нас есть много пословиц, которые предлагают относиться к отсутствию денег легко: «Не в деньгах счастье», «Всех денег не заработаешь», «Не имей сто рублей, а имей сто друзей», не следует гоняться за «длинным рублём». Но то, что есть, следует экономить: «Копейка рубль бережёт».

А как мы относимся к понятию «хорошо работать»? Немцы дали такие реакции: «успех», опять же «деньги», «важно», «усердно», «прилежно», «зарабатывать», «стресс», «удовлетворение». Неплохо, не правда ли? Сразу видно, что перед нами усердные трудоголики. Для немцев работать — значит хорошо зарабатывать и одновременно испытывать от этого удовлетворение, хотя и требуется известное напряжение.

А как у нашего брата? Реакции такие: «вкалывать», то есть работать, не получая никакого удовольствия; «деньги» — значит работать лишь для заработка; «получать», «удовольствие» (вот, наконец, это слово, на четвёртом месте), «труд», «любить», «удовлетворение». В сознании русских нет связи денег с успехом и усердной работой. «Вкалывать» — это совсем не то, что усердно и прилежно работать.

Хотя, судя по этим ответам, назвать русских лодырями никак нельзя.

Не надо забывать и ещё одну русскую особенность: крайнее нежелание переезда. Америка — страна в высшей степени мобильная: если работы нет, допустим, в Висконсине, американец недолго думая переезжает куда-нибудь в Айдахо. Некоторые из них даже живут в так называемых mobile homes, передвижных домах, которые легко перетащить из одного штата в другой, где ему уже уготовано место с подключённым электричеством, газом, отоплением и канализацией.

У нас же переехать на новое место — это целая история: и жить там негде, и, главное, психологически очень трудно — трудно оторваться от того края, к которому привык, бросить друзей, к которым привязался. Лучше уж тут как-нибудь перебиться. В результате где-то рабочей силы переизбыток, где-то — острая недостача.

Конечно, что-то можно в этом плане поправить с помощью изменений в государственной политике. Надо бы как-то стимулировать переезды, начать платить заработную плату, за которую хотелось бы лучше трудиться. Необходимо стимулировать установку новой техники на предприятиях. А какие-то предприятия, которые поднять уже невозможно, придётся закрыть. Как это сделать при нашем коллективистском мышлении? Ведь это означает коренную ломку чьих-то судеб. Если речь идёт о градообразующем предприятии, значит, надо переселять куда-то многие тысячи семей. Затраты фантастические. Но делать-то что-то надо. Если, конечно, мы хотим, чтобы «у нас» стало как «у них».

Психология bookap

Можно надеяться, что в таких новых условиях вырастет и производительность труда. Во всяком случае, в США и Великобритании в высокотехнологичных областях производительность труда увеличивалась в 8–11 раз быстрее, чем в традиционных.

А вот теперь ответьте сами на вопрос, заданный в начале этого раздела.