Часть вторая. Эволюционный выбор.

Глава 6. Видение 2020 года.

Рассмотрим следующую задачу. Вам необходимо выработать "третью стратегию", выходящую за рамки классических и ныне устаревших политических доктрин либерального невмешательства и коммунистического централизма, для создания сценария гуманистической эволюции. Срок претворения сценария в жизнь — 2020 г. Вы можете предположить, что бифуркации в 90-х годах XX века дали импульс фундаментальным изменениям; к началу XXI века новые идеи имеют реальный шанс воплотиться в социальную действительность. Каковы существенные элементы новой стратегии? Каковы ее главные цели и задачи? Чтобы открыть путь потоку идей, мы предлагаем здесь одного из кандидатов в сценарии гуманистической эволюции — "видение 2020 года".

Основная цель третьей стратегии состоит в том, чтобы направить человечество на путь, ведущий к глобальной голархии, при которой отдельные члены общества могут эволюционировать вместе с целыми обществами. Такая совместная эволюция требует неослабного контроля над сложным и взаимозависимым миром, который мы создали. Глобальные взаимосвязи, возникшие в наш век, стали и останутся необходимыми компонентами постсовременного мира. Но они будут не доминировать над человечеством, а служить ему. Они должны стать инструментами эффективного самоуправления каждого из нас в гармонии с другими членами общества и со всеми другими системами жизни на нашей планете.

Ввиду этих основополагающих соображений гуманистическая и эволюционная "третья стратегия" имеет два ряда целей, различных, но взаимосвязанных. Первый ряд образуют цели, носящие существенно защитный характер: они призваны предотвратить эволюцию структур общества за счет индивида. Второй ряд целей — цели проактивные: они призваны построить и эффективно использовать узы, связывающие во всем мире людей друг с другом, с окружающей средой и с биосферой в целом. Первый ряд должен защитить развитие индивида; для этого нам необходимо установить ограничения и контроль за эволюцией иерархически ориентированных политических и экономических систем и процессов. Второй ряд должен создать голархию на глобальном уровне: сеть кооперативных отношений в тех областях и разделах, в которых всемирная координация полезна и, более того, настоятельно необходима.

Индивидуальные защитные механизмы.

Цель номер один: ограничение власти нации-государства

Развитие членов общества не может и не должно планироваться: ему необходимо только не мешать. Первое требование гуманистической эволюционной стратегии состоит в том, что она должна создавать пространство для роста и творчества личности. Это означает проведение стратегии ограничений в тех областях, где эволюция иерархических структур и институтов создает угрозу свободе и автономии личности. Одна из таких областей по своей природе политическая, но в повседневной жизни она более чем политическая. Это миф о современном нации-государстве со всем тем, что вытекает из этого понятия, включая осуществляемый таким государством контроль, его структуры и претензии на суверенитет.

В современном мире суверенитет стал почти священным. И в СССР, и в Югославии правительства национальных государств должны были оказаться на грани хаоса, прежде чем они уступили суверенную власть либо субнациональным субъектам, таким как кантоны, провинции, регионы, республики и автономии, либо транснациональным организациям, таким как региональные федерации, экономические сообщества, интернациональные или глобальные структуры. Независимо от того, насколько естественно это выглядит, такая незыблемая приверженность национальному суверенитету не зафиксирована ни в законах общества, ни в законах человеческой природы. Она является продуктом исторического развития и должна отойти в прошлое, когда подойдет к концу создавший ее век.

В своей правовой и институциональной форме нация-государство берет начало с Вестфальского мира, заключенного в 1648 г. В XVII и XVIII веках понятие нации-государства обрело институциональную форму по всей Европе и на высокой волне деколонизации после Второй мировой войны достигло самых далеких уголков мира. И хотя развивающиеся страны возражали против любого понятия, унаследованного ими от бывших колониальных хозяев, ни одна из них никогда не ставила под сомнение справедливость принципа суверенного национального государства. В результате мировое сообщество состоит ныне почти из 180 наций-государств, и только горстка территорий не имеет суверенного статуса. Человечество приняло интернациональную систему как неотъемлемую черту нашего мира.

Но такое положение не может не измениться. После глобальных бифуркаций конца XX — начала XXI веков отпала настоятельная необходимость сохранения мировой системы национальных государств; к 2020 году люди во многих частях света будут иметь шанс создать социальные, политические и экономические структуры нового типа. На низшем уровне они смогут создать сообщества, соразмерные с человеком, в которых отчетливо будет слышен голос личности. Другие системы будут управлять экономикой, заниматься сохранением и приумножением культурного наследия, охраной природы — и защищать одно общество от агрессии другого. Отпадает необходимость сосредоточивать всю власть и право принятия решений в руках центральных правительств. Это уже успели испытать на собственном опыте хорваты и эстонцы.

В психологии индивида нет ничего такого, что фатально определяло бы его лояльность по отношению к монолитному национальному государству. Нет необходимости клясться в исключительной верности одному и только одному флагу и размахивать им как символом "своей страны — права она или не права". Люди могут быть лояльны по отношению к нескольким сферам и структурам государства, не поступаясь лояльностью по отношению к государству в целом. Люди могут быть лояльны по отношению к своему сообществу, не поступаясь при этом своей лояльностью по отношению к провинции, государству или региону. Они могут быть лояльны по отношению к своему региону и в то же время чувствовать себя заодно со всей культурой и со всем человечеством как единой семьей. Подобно тому как европейцы делятся на англичан и немцев, бельгийцев и итальянцев, оставаясь при этом европейцами, а американцы — на жителей Новой Англии и техасцев, южан и жителей северо-западного побережья Тихого океана, оставаясь при этом американцами, люди во всех частях света идентифицируют себя в узком и широком смысле, даже если их принадлежность к большому миру недоиспользуется и атрофирована из-за мифа о нации-государстве.

Мы отнюдь не утверждаем, будто к 2020 году с традиционной системой человеческих и культурных идентификаций придется расстаться и ее сменит некая единая система лояльности. Современная Европа не принадлежит к числу наций-государств, и тем не менее она уже представляет европейцам возможность более широкой самоидентификации. "Европепскость" европейцев не становится источником путаницы или неразберихи и не служит основанием для конфликтующих лояльностей. Действительно, если англичане и немцы, бельгийцы и итальянцы не настаивали бы на юридической фикции суверенных наций-государств, то их европейскость заиграла бы еще ярче. Новая Англия, Южные Штаты и Тихоокеанское побережье не являются нациями-государствами, но люди Идентифицируют себя с этими территориальными образованиями, идентифицируя себя в то же время с Соединенными Штатами Америки в целом. Если бы федеральное правительство не настаивало на провозглашении суверенитета нации-государства, то региональная идентификация людей была бы развита еще сильнее и проявлялась бы более отчетливо. И американцы не становились бы менее добропорядочными гражданами своего государства.

Психология bookap

В следующие тридцать лет человечество вырастет и глобально, и локально. У него есть шанс развить международную систему в форме голархии одновременно на множестве децентрализованных, но координированных уровней. Высшим был бы глобальный уровень, а низший был бы более "человекомерным", чем большинство современных наций-государств — он был бы меньше, и он был бы более открыт для активного участия и более демократичен.

Первый вопрос, с которым мы неизбежно сталкиваемся в этой связи, — что понимать под "человекомерностью"? Оптимальные размеры человеческих поселений были предметом обсуждения на протяжении столетий, но от тех споров до нас дошло лишь несколько понятий, которые применимы в современной практике. Например, платоновский идеал города-государства с населением около 500 человек слишком мал для современного и будущего мира с высокой концентрацией населения. Основная идея Платона — границы сообщества определяются предельным расстоянием, на котором слышен человеческий голос, — ныне утратила смысл: современная техника связи разносит голоса людей на огромные расстояния и позволяет большим и даже рассредоточенным группам людей взаимодействовать между собой. Более современные умозаключения относительно оптимальных размеров человеческих поселений также оказались неоправданно ограничительными; в глобальный век предложенная Эбенезером Говардом оптимальная численность населения города (в 32000 человек) слишком мала. В мире, обладающем современными технологиями связи, с населением более 10 миллиардов человек, гораздо больше людей могут и должны жить в городских условиях. Но даже самые передовые технологии связи сами по себе не могут решить проблем урбанистических мегакомплекоов — преступности, скученности, высокой стоимости жизни, обезличенной среды обитания и трудовой деятельности, переполненного рынка труда с острой конкуренцией.

Проведенные в Северной Америке и Европе исследования "пригодности для жизни" показали, что оптимальные условия жизни достигаются в немногих городах с населением 500000 человек. В городах с таким или примерно таким населением городская среда сочетает экономические, социальные и культурные преимущества с преодолимыми расстояниями и чувством общности. Было бы разумно, если бы там, где это возможно, в начале XXI века перестали создавать города с населением более миллиона человек. Масштабы быстро растущих мегаполисов конца XX века лучше всего было бы ограничить, отвлекая людей в сельскую местность и в города-спутники более оптимальных размеров.

Психология bookap

Если развеется миф о нации-государстве, то отпадет необходимость в огромных столицах, питающих национальную гордость или поддерживающих инфраструктуры национальных правительств, а заодно создающих комфорт и удобства для тех, кто стоит на вершине власти.

Разумеется, города не являются основными социальными единицами. Даже если к концу XX века почти половина населения Земли будет жить в городах, рост городов — исторически явление относительно новое. И его не следует продолжать в постбифуркационную эпоху. Многие люди уже осознали, что они отнюдь не хотят жить в городах; при подходящих экономических и бытовых условиях люди охотно воспользовались бы возможностью жить и работать в сельской местности. Там же, где крупные города сохранятся, они окажутся в окружении ферм, деревень и малых и средних городов, образуя социальные системы, отличающиеся не только разнообразием, но и единством. Истинно человекомерная общность охватывает как городскую, так и сельскую среду и связывает обе среды разнообразнейшими узами к вящей пользе своих обитателей.

Оптимальный размер сельско-городских сообществ в следующем веке -скорее всего будет занимать промежуточное положение между размерами классического города-государства и нации-государства. Сообщество, число членов которого превышает 60 — 80 миллионов человек, по-видимому, будет слишком большим. Периферия отделится от столицы, разнообразие будет сочетаться с единством, и между богатыми и бедными, горожанами и сельскими жителями появится структурный дисбаланс. Социальные системы более скромных размеров имеют больше шансов на создание человеческой среды; они с большей вероятностью смогут поддержать себя как единое целое. Как показывает исторический опыт, народы, выжившие в таких целостных образованиях, благоденствовали в пределах численности 60 — 80 миллионов человек. Таковы, например, англичане, французы, голландцы, финны, австрийцы и венгры (перечень можно было бы продолжить). Около тех же размеров флуктуируют и национальные субкультуры — население Новой Англии, Техаса, Северо-Западного побережья Тихого океана и Южных Штатов (если ограничиться несколькими примерами из Северной Америки). Даже в Китае и Индии с их огромным населением возникли и получили развитие региональные культуры сравнительно умеренных размеров, которые консолидировались в нации-государства и выросли до гигантских масштабов только в этом столетии.

Советский Союз и Югославия сегодня, Китай и Индия завтра... Децентрализация сверхбольших наций-государств посредством передачи суверенитета вниз — такова главная цель третьей стратегии. Но эта цель не единственная; если третья стратегия мыслится как механизм, обеспечивающий защиту личной свободы членов общества, то поставленные перед ней цели должны претворяться в жизнь в сфере практической политики.

Цель номер два: ограничение власти политиков

Политика — регулирование взаимодействий в организованном сообществе — вечная потребность человечества. Но политика и политики могут служить достижению различных целей. Она и они могут служить наследному суверену, военному диктатору или избранному лидеру. Она и они могут служить могущественному лобби и чьим-то своекорыстным интересам. Даже при самых добрых намерениях политики могут быть введены в заблуждение неправильным восприятием событий и неполнотой информации. Но политика может служить и подлинным интересам народа, хотя такое не часто случалось в истории.

Психология bookap

Политические системы нередко начинают с благородных идей, а заканчивают авторитаризмом, преследующим свои собственные цели. Государственная власть имеет тенденцию вырождаться в борьбу за политическую власть и личные привилегии. Национальные политические механизмы обладают неприятным свойством превращаться в самодержавие того или иного толка. Например, Соединенные Штаты Америки, хотя они и являются оплотом демократии, наделяют колоссальными властными полномочиями президента; Уотергейт слабо способствовал их ограничению. Президент США является верховным главнокомандующим вооруженными силами, может назначать свой кабинет и наделен полномочиями определять внутреннюю и внешнюю политику страны. И хотя система сдержек и противовесов не позволяет президенту злоупотребить своей властью, а национальное общественное мнение накладывает на его деятельность еще одно ограничение, его власть и поныне остается огромной, подчас достигая имперских масштабов.

И все же власть президента США вполне умеренна по сравнению с властью глав большинства других стран, особенно расположенных к югу от США. Например, президент Мексики больше походит на самодержца, нежели на главу демократического государства. На протяжении шестилетнего срока своих полномочий он сосредоточивает в своих руках достаточно власти, чтобы не только быть неоспоримым политическим лидером своей страны, но и стать одним из ее богатейших граждан. Еще хуже ситуация во многих странах

Центральной Америки и Африки. Основные помыслы их высших руководителей зачастую направлены на то, чтобы сконцентрировать в своих руках столько богатства и влияния, сколько необходимо для сохранения власти, а когда удерживать власть станет невозможным, эмигрировать и вести в изгнании роскошную жизнь.

Психология bookap

Призыв к ограничению власти политиков может показаться утопическим: власть, как всем известно, коррумпирует, а коррумпированные политики не имеют ни малейшего намерения уступить хотя бы малую толику своей власти. И все же ограничение политической власти — не несбыточные мечтания: для этого требуется изменить не природу политиков, а только природу общества. А фундаментальные изменения в социальной сфере уже происходят, и к 2020 году таких изменений будет еще больше.

Предположим, что к тому времени будут созданы государства, не претендующие на абсолютный суверенитет. Если такие сообщества будут иметь демократическую структуру, то их лидеры станут в меньшей степени претендовать на власть и обольщаться собственным величием. Проведя положенный срок на посту главы государства, демократически избранные лидеры будут возвращаться к своей обычной общественной или профессиональной деятельности. А во время пребывания на высоком посту они будут использовать современные системы связи для консультаций с народом по важнейшим вопросам, вместо того чтобы решать их единолично.

Прямая демократия реализуема в малых или средних государствах, где все люди находятся в тесном соприкосновении друг с другом. В таких сообществах могут существовать небольшие и гибкие административные системы с четко очерченным кругом обязанностей. Служение на политических постах можно рассматривать как исполнение гражданского долга, наподобие того как ныне исполняют свой долг присяжные. В обществе должны быть предусмотрены защитные механизмы против незаконного захвата власти или незаконных прибылей. Власть в сообществах может быть надежно защищена, если не от всех форм коррупции, то по крайней мере от наиболее опасных форм злоупотребления властью.

Цели глобальной голархии.

Одних лишь ограничений, хотя они и необходимы, чтобы защитить свободу и развитие личности, недостаточно для достижения гуманистического эволюционного будущего. Даже если бы удалось успешно децентрализовать социальные и политические системы мира, связи между децентрализованными частями вскоре снова выросли бы и окрепли. При нашей истории, наших технологиях производства, торговле, маркетинге, транспорте и средствах связи глобальный уровень в человеческих делах не может более оставаться недоразвитым. Тщетно было бы пытаться остановить процесс глобализации: нейтрализовать глобальные потоки и процессы так же невозможно, как невозможно сделать сырым наполовину сваренное яйцо. Но не менее глупо было бы пытаться распространить процесс глобализации на неподготовленные общества и стремиться вызвать там бифуркации. Именно такую попытку представляла собой деколонизация в послевоенные годы и гласность сорок лет спустя. Гуманистическая эволюционная стратегия состоит не в том, чтобы без разбора загонять общества в объятия глобальных потоков, и не в том, чтобы вынуждать их возвращаться в Средние века с их независимыми феодальными владениями и княжествами. Указанная стратегия состоит в том, чтобы направить тенденцию к глобализации в желательное русло. Поэтому вторая серия задач сосредоточивает усилия на создании в обществе управляемой системы консультаций и координации — т.е. на стратегии, призванной способствовать эволюции глобальной голархии.

Добровольно заключаемые соглашения между автономными сообществами (для обозначения их воспользуемся термином "согласие") являются подходящими инструментами для достижения контроля над глобальными процессами. Достижение согласия необходимо в экономике и во многих других областях, таких как наука, искусство, религия и культура в целом. Но особенно остро и настоятельно необходимо согласие в двух областях — обороне и защите окружающей среды.

Цель номер три: согласие на сотрудничество в области обороны

Несколько лет назад одна датская оппозиционная партия предложила, чтобы весь оборонный бюджет Дании был израсходован на то, чтобы записать на магнитной ленте одну-единственную фразу: "Мы сдаемся". Если бы на Данию было совершено нападение, запись следовало передать по национальному радио. Партия проиграла выборы — во всяком случае у нее не было ни малейших шансов на победу, но внесенное ею "оборонное" предложение задело в сердцах людей чувствительную струну. Все больше граждан начали понимать, сколь бессмысленно раздувать расходы на оборону — на содержание огромного военного аппарата (особенно таких маленьких стран, как Дания). Если бы на такую страну напал сильный противник, то ее национальная армия была бы сметена независимо от того, сколько средств было на нее израсходовано.

Психология bookap

Утверждение, будто национальная безопасность требует мощных национальных оборонительных сил, — не более чем фикция; она навеяна иллюзией о суверенности нации-государства. Если страна отказывается от притязаний на безусловный суверенитет, то у нее есть все основания для того, чтобы доверить оборону своих границ объединенным миротворческим силам. Такой шаг имел бы смысл даже сегодня: границы такой страны, как Дания, общеевропейская оборонительная система защищала бы более эффективно, чем национальная армия.

Идея создания объединенных европейских оборонительных сил, отвергнутая Францией в 60-е годы, когда она прозвучала впервые, ныне снова обрела жизнь и может стать реальностью еще до конца текущего столетия. Не требовалось особых усилий, чтобы датский народ увидел свет истины; идея европейских оборонительных сил встречает все большую поддержку в таких странах, как Нидерланды, Бельгия, Германия, Австрия и Италия. Труднее было бы убедить большинство англичан и французов отказаться от национальных вооруженных сил: их национальные этосы в настоящее время включают в себя мечты о статусе сильной военной державы. Но нельзя исключать и сюрпризы, как свидетельствует известный референдум, проведенный в ноябре 1989 г. в Швейцарии. Решался вопрос о будущем швейцарской армии — национального института, к которому на протяжении долгого времени швейцарцы относились с благоговением и уважением. Тем не менее швейцарским социалистам удалось собрать нужное количество подписей, чтобы вынести на референдум вопрос о том, нужно ли содержать национальную армию или от нее можно отказаться. По предварительным оценкам за роспуск армии должно было проголосовать не более 5-6% населения. Каково же было всеобщее удивление и даже шок, когда за роспуск армии проголосовало более 30% участников референдума.

Малые страны Европы могут сравнительно быстро прийти к пониманию того, что для них бессмысленно поддерживать дорогостоящий военный аппарат и что ценой гораздо меньших расходов они могут обеспечить себе хорошие внутренние полицейские силы и адекватную систему защиты от нападения извне. Но даже если Европе удастся создать оборонительную систему, США, Китай н Россия, по-видимому, еще не готовы доверить свою национальную оборону объединенным (с необходимостью глобальным) миротворческим силам, наподобие миротворческих сил ООН. Напомним, что миротворческая деятельность ООН, хотя она и доказала свою эффективность на Кипре, Ближнем и Среднем Востоке и была удостоена в 1988 году Нобелевской премии мира, остается ограниченной хроническими горячими точками. Впрочем, в этих точках усилия сверхдержав пока также не увенчались успехом. Создается впечатление, что чем больше национальная военная машина, тем труднее ее интегрировать в коллективную систему поддержания мира.

Психология bookap

Сегодня эффективная миротворческая деятельность в региональном и глобальном масштабе может показаться утопией, но в XXI столетии положение может измениться. Если бы человечеству удалось децентрализовать современные нации-государства, превратив их в человекомерные сообщества, обладающие самоопределением и автономией и не претендующие на верховную власть, то система согласий, устанавливаемых среди новых государств и сообществ, могла бы охватить и вопросы взаимной безопасности.

Действительно, для государств, объединяющих свои усилия для достижения экономических интересов, логично объединить усилия и в сфере взаимной безопасности. Область, обслуживаемая экономическим сообществом, могла бы стать областью, опекаемой оборонительным союзом. Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов и существующую всегда опасность, что крупные силы, даже если они созданы в оборонительных целях, в конечном счете могут стать агрессивными. Там, где происходит концентрация власти, сколь бы малой ни была эта власть, есть возможность возникновения коррупции — и мечты о величии. Однако в мире 2020 года потенциальную агрессию можно было бы предотвратить всеобщим запретом на наступательные вооружения и созданием, параллельно с запретом, постоянных региональных миротворческих сил вместе с региональным мирным форумом.

В свете опыта кризиса 1991 г. в Персидском заливе создание региональных миротворческих механизмов представляется весьма существенной задачей. Рассмотрим эту проблему более подробно.

Психология bookap

Региональные силы можно было бы рекрутировать из уже существующих национальных оборонительных сил. Первоначально объединенные силы могли бы быть малочисленными — в них входили бы воинские контингенты численностью не более 50-100 человек. Несмотря на малочисленность, эти отряды должны быть хорошо вооружены. Они должны быть мобильны — иметь возможность быстро перемещаться в любую точку региона, где возникает напряженность, и по прибытии располагать оружием, адекватным решению проблем региональной обороны. Это отнюдь не означает необходимости создания тяжелого наступательного вооружения и тем более ядерного, химического и биологического оружия. Если бы национальным вооруженным силам разрешалось иметь только такую численность и такое вооружение, которые необходимы для поддержания закона и порядка в сообществе, то они не представляли бы угрозы для регионального мира и безопасности.

В случае, если государство подвергнется внутренней или внешней агрессии, вмешаются объединенные миротворческие силы. И хотя мощь этих сил сравнительно мала, она может склонить чашу весов в нужную сторону и вызвать прекращение боевых действий. После установления перемирия региональный миротворческий форум, в состав которого входят командующие всеми национальными силами и объединенными миротворческими силами, мог бы принять решение о мерах по восстановлению мира в регионе.

Небольшие, носящие чисто оборонительный характер вооруженные силы региональной обороны можно было бы подкрепить серией взаимных пактов о ненападении. Первоначальные договоры могли бы охватывать все региональные силы, дислоцированные на данном континенте и субконтиненте. Последующие договоры можно было заключать по восходящей вплоть до различных континентальных договоров о безопасности. При такой сбалансированной и. распределенной системе глобальной безопасности отпала бы необходимость обращаться к США или другим могущественным державам всякий раз, когда возникает региональный конфликт, и у человечества были бы лучшие шансы на выживание, чем теперь, когда оно полагается на шаткое равновесие страха, с помощью которого систему наций-государств до сих пор удавалось удерживать от массового уничтожения.

Голархическая система безопасности увеличила бы также шансы на процветание. Местная и региональная экономика освободились бы от бремени содержания дорогих военных структур и могли бы продуктивно использовать человеческие и финансовые источники. Преимущества такого подхода, как показывают развернувшиеся ныне дискуссии по поводу "дивидендов мира", могли бы оказаться весьма значительными.

Цель номер четыре: согласие на сотрудничество в области сохранения окружающей среды

Еще одна область, в которой необходимо быстро и целенаправленно устанавливать согласие, — это охрана окружающей среды. Разумеется, необходимо должным образом определить, что именно надлежит понимать в данном контексте под окружающей средой". Речь идет не только о птицах и пчелах, цветах и деревьях, которые важны сами по себе как часть разнообразия природы. Под окружающей средой мы понимаем здесь биосферу как единое целое, как целокупную систему, интегральными элементами которой являются человек и природа — независимые партнеры.

Психология bookap

Люди, как и другие виды, могут выжить только в такой окружающей среде, в которой надлежащим образом поддерживаются основные равновесия биосферы. Многие из этих равновесий уже серьезно нарушены. Мы находимся сейчас на пути к установлению нового теплового равновесия; парниковый эффект стал до некоторой степени необратимым. Используя хлорфторуглеродные соединения, мы сделали озоновый слой опасно тонким; и этот процесс прошел порог полной обратимости. Мы уничтожили множество видов, и они никогда более не восстановятся. Мы довели до угрожающего состояния треть суши на планете, превратив ее в бесплодную пустыню, и, возможно, отметили роковой печатью влажные тропические леса. Только время поможет оценить истинные размеры причиненного нами ущерба, но было бы непростительной глупостью ждать, пока время скажет свое веское слово. С каждым прожитым днем повернуть процессы вспять становится все труднее.

Мы не знаем, какой степени деградации достигнет биосфера к 2020 году, но можем с уверенностью сказать, что окружающая среда уже теперь самым серьезном образом нуждается в защите. Это — глобальная проблема, и реагировать на нее необходимо глобально. Ни в одной другой области человеческой деятельности "локальные действия" не нуждаются в "глобальном мышлении" в такой степени, как в природоохранительной области. Само собой разумеется, что глобальное мышление не должно оставаться абстрактным и теоретическим; оно должно находить для себя конкретные проявления в глобально координированных действиях, проводимых с согласия всех государств и сообществ. Голархический мир XXI века должен защитить природу от человеческой недальновидности и жадности.

Целью первого пакета глобальных соглашений должно было стать регулирование добычи полезных ископаемых и использования природных ресурсов. В современном мире суверенные нации-государства провозглашают себя абсолютными собственниками лесов, заливных лугов, пахотных земель, рек и озер, всех металлов, минералов и горючих ископаемых, которые обнаружены на суше и под континентальными шельфами в морях. Неудивительно, что использование природных ресурсов зачастую принимает форму насилия над природой. Римское право признает "jus utendi et abutendi" — право использовать и в то же время право использовать неправильно, злоупотреблять. Но коль скоро сообщества в XXI столетии не станут провозглашать безусловный суверенитет над своими территориями, они не будут рассматривать никакую часть окружающей среды как свою исключительную собственность. Ко всей окружающей среде они будут относиться как к драгоценному источнику, доверенному человечеству. И тогда право человека на использование не будет включать в себя право на злоупотребление.

Проблемы разумного использования природы и злоупотребления ею распространяются также и на территории, не подпадающие под юрисдикцию какого-нибудь государства или сообщества. Под континентальными шельфами морей погребены огромные запасы промышленно ценных металлов, минералов, а в арктических регионах таятся дополнительные источники ценного сырья, например богатейшие месторождения природного газа. Ни один из этих районов не должен пострадать от необратимой деградации в результате жадности и недальновидности нации или корпорации. Если бы мы приняли принцип рачительного использования природы, то мы должны были бы выступать в роли рачительных хозяев независимо от того, находится ли природа в пределах нашей организованной сферы обитания или за ее пределами. Не претендуя на владение природой на правах собственника, мы можем рассматривать все природные источники как коллективное наследие, которым надлежит пользоваться на благо существующего ныне поколения и всех будущих поколений.

Психология bookap

Второй пакет соглашений призван обеспечить защиту равновесий и регенеративных циклов в природе от вмешательства по недосмотру или небрежности. Такие согласия преследуют по крайней мере следующие цели.

* Установление и усиление строгого контроля за выпуском в атмосферу хлорфторуглеродов — синтезированных человеком газов, разрушающих озоновый слой и задерживающих тепло, излучаемое Землей в космическое пространство.

* Установление и усиление аналогичного контроля за сжиганием угля, нефти и газа — процессами, приводящими к образованию двуокиси углерода (углекислого газа СО2) и вносящими свою лепту в образование удерживающего тепло "одеяла" вокруг нашей планеты.

* Установление верхних пределов использования других газов, возникающих в результате деятельности человека (речь идет о таких газах, как окислы углерода и азота, углеводородах и метане) и вносящих свой вклад в парниковый эффект.

* Разработка и осуществление крупномасштабных программ восстановления лесов для создания источников древесного топлива и одновременно для поглощения СО2.

* Отвод до 10% суши под охраняемые территории локальных заповедников генетических ресурсов.

Психология bookap

* Осуществление программ сохранения плодородия на возделываемых землях с особым вниманием к сохранению критических водоразделов.

* Эти согласия должны быть дополнены третьим пакетом согласий, направленных на создание и поддержание способности окружающей среды противостоять природным катастрофам. Конкретные цели могут состоять в следующем.

* Уточнение территорий, которые будут затоплены в случае таяния полярных ледяных шапок.

Психология bookap

* Предупреждение населения прибрежных районов о необратимом повышении уровня моря и в случае необратимости его эвакуация.

* Переподготовка и переселение фермеров в связи с устойчивым изменением погодных условий.

* Поддержание на должном уровне спасательных и транспортных средств для использования в случае экологических аварий и катастроф.

Психология bookap

Для осуществления природоохранительных соглашений требуются немалые средства. В современном мире нехватка средств рассматривается как главное препятствие, но к 2020 году финансирование может стать не столь затруднительным. Адекватные ресурсы могут быть собраны прежде всего за счет экономии от сокращения военных и оборонных бюджетов. Это позволит реализовать почти все природоохранительные меры, особенно в некогда сильно милитаризованных странах. Но систематическое финансирование потребуется и после того, как экономика преодолеет переход от войны к миру и приспособится к новым условиям.

Долговременное финансирование может принять форму взимания налогов в пользу природоохранительной деятельности. Цель такой налоговой политики — поддержать экономическую активность, направленную на сохранение и восстановление окружающей среды. "Экологические" налоги не обязательно должны ложиться дополнительным бременем на плечи налогоплательщиков; их можно компенсировать снижением налогов на личные доходы и доходы корпораций, а также налогов на добавленную стоимость. Установление конкретных пропорций между налогами различного назначения должно входить в прерогативы отдельных государств и сообществ; важно лишь, чтобы побудительные мотивы устанавливаемых налогов были направлены на переориентацию экономической деятельности с загрязнения окружающей среды и накопления отходов на создание чистой и комфортной среды обитания.

Например, можно было бы обложить налогами производство и использование опасной ядерной энергии и использование горючих ископаемых. Такая налоговая политика стимулировала бы исследования, разработку и применение обновляемых, чистых и безопасных источников энергии и более эффективное ее использование. Аналогично, налоги на нерассортированные твердые отходы и пропорционально повышаемые налоги на опасные отходы стимулировали бы соответствующие проектно-конструкторские разработки, усовершенствование производственных процессов внутренней переработки вторичного сырья и детоксификации, а также изменение технологий и вкусов потребителей. То же самое относится и к распространению химических веществ на суше, в воде и в атмосфере. Налогами можно было бы облагать даже распространение городов и промышленных предприятий на новые территории, с тем чтобы расчистка неиспользуемых или заброшенных промышленных и городских территорий стала экономически более выгодной, чем асфальтирование целинной земли. Стимулы к более эффективному использованию энергии и ресурсов повлекли бы за собой сдвиг экономики в сторону чистой, информационно- и трудоемких видов деятельности в сфере обслуживания, ремесел, искусства, науки, а также в области человеческих контактов и коммуникации в целом.

Психология bookap

Согласие в ключевых областях — безопасности, охране окружающей среды, политике и экономике — могло бы привести к глобальной голархии, чувствительной к потребностям человека, отзывчивой на его запросы и совместимой с хрупкими и сложными циклами в биосфере. Как только новые ценности станут неотъемлемыми элементами культуры, ограничительные меры можно будет отменить. Контакты между индивидами и сообществами при этом стали бы более интенсивными, не порабощающими личность. Человечество могло бы ожидать наступления новой эры в цивилизации, в которой энергия и ресурсы будут распределяться с помощью интегрированных, но эффективно управляемых сетей — информационной, экономической, социальной и культурного обмена.

Выбор между эволюцией и регрессом, равно как и последующий выбор между эволюцией к глобальной иерархии или к глобальной голархии, пока еще находится в наших руках. Обостряя наше "видение 2020 года", мы развиваем свою способность претворить его в жизнь. Ясно, что такого рода упражнения не следует ограничивать только индивидуальными видениями будущего — они должны охватывать многие умы и многие культуры. И если это удастся, то планы и идеи, которые сегодня представляются нам своего рода упражнениями в выборе концепции, завтра могут стать реальностью.

В созидательном хаосе века бифуркации и такое чудо оказывается в круге потенциально возможного.